Некрологи. Истории с концом
Здесь должен был быть пост ярости и негодования, но тело успело остыть. Поэтому буду просто делиться наболевшим.
В обычной жизни моя работа в соцсетях новостного (увы) флагмана означает повседневное желание скатиться в бытовое пьянство. Потому что соцсети - это, в первую голову, непосредственный контакт с аудиторией. А она такова, что хоть в петлю. Не просто не лечится, а задается форматом издания. Здесь нормальный круговорот в природе: читатель держит издание (на плаву и за яйца одновременно), издание работает на читателя и по обратной связи от него, родимого, регулирует собственный формат. Который обычно и без вмешательства аудитории так себе.
Взять хоть некрологи. Давно легитимизированные пляски на костях, танцуют все. Кому-то может быть неприятен весь этот джаз (в основном, родственникам усопшего, на плечах которых, кроме личного горя, лежит общение с прессой и организация похорон), но Энерджайзер не остановить. На гибели Немцова пропиарились все его соратники, самые активные - в ночь убийства в Твиттере. С утра в Фейсбук подтянулись остальные, и понеслась. На кончину певицы Фриске, умершей от рака, приполз даже WWF Russia, хотя вот этим-то промолчать было не только не вредно, но и достойно. Да, некрологи - обычные статьи, которые в конечном счете - всегда - пиар издания. Да, печатные газеты занимались этим с момента появления. Но, черт побери, бумага требовала владения словом. У меня вся фейсбучная лента в некрологах, и ни один не тянет на школьное сочинение. Зато отметились. А еще у них у всех есть читатели.
И вот отсюда я предлагаю порассуждать на свободную тему «Все любят некрологи».
Любят похороны в России,
поминают, когда мы мертвы,
забывая, пока живые. (А. Вознесенский, «Похороны Гоголя Николая Васильевича»)
Натурально, стоит только умереть - прохода не дадут. Если бы мертвецы могли раздавать автографы, даже неизвестные личности делали бы какого-нибудь Роберта Дауни джуниора как в углу курящего. Откуда столько любви и внимания? Человек три месяца лежал в коме, все постили котиков и срались за Украину. Суток не прошло с момента смерти, как писатели бросились писать, а читатели читать, взахлеб и с придыханием. Кем была, чего достигла, с чем боролась. Итоги жизни в пяти пунктах. Семь причин, почему мы так любим Жанну. Ну, про самопиар все понятно, это неблагородно, зато осознанно. А для остальных-то почему два года борьбы со страшной опухолью превратились в ценную историю только после смерти главной героини?
Да потому, что история обрела финал. Теперь ей можно пользоваться.
Открытые истории не так привлекательны для наблюдателей, потому что непонятна мораль. Чего ради страдали все 265 серий? Поэтому, кстати, мне всегда казалось, что «Правила жизни» Esquire, нежно мной любимые, хороши, но недодуманы: они бы посмертно логичнее смотрелись. И оставшийся в живых Гарри Поттер запорол предыдущие семь томов, мерзавец. А уж какую свинью подложит всему миру сэр Мартин, случись что...
Это не значит, что не должно быть продолжений и открытых финалов. Но хорошие, настоящие, живые истории, притчи, которые рассказывают детям, внукам и ученикам, всегда завершенные. «Узнать, чем дело закончилось» - вовсе не жажда сплетни, это нормальное желание нормального человека услышать весь рассказ целиком. Потому, например, желание фотографа Стива Маккарри найти спустя 19 лет свою знаменитую Афганскую девочку абсолютно логично. И второй ее портрет, уже 2003 года, с потухшими глазами и окаменевшими чертами лица, ответил на все вопросы разом и вполне себе закончил повествование.
Правда, в процессе поиска девочки (тоже в рамках самопиара, разумеется) National Geographic по ходу дела создал фонд помощи детям Афганистана, но это уже совсем другая история.
UPD. А тут можно почитать материал Ленты.ру о том, как именно используются в современных СМИ годные истории. И ведь эта вакханалия - это тоже еще не дно.
В обычной жизни моя работа в соцсетях новостного (увы) флагмана означает повседневное желание скатиться в бытовое пьянство. Потому что соцсети - это, в первую голову, непосредственный контакт с аудиторией. А она такова, что хоть в петлю. Не просто не лечится, а задается форматом издания. Здесь нормальный круговорот в природе: читатель держит издание (на плаву и за яйца одновременно), издание работает на читателя и по обратной связи от него, родимого, регулирует собственный формат. Который обычно и без вмешательства аудитории так себе.
Взять хоть некрологи. Давно легитимизированные пляски на костях, танцуют все. Кому-то может быть неприятен весь этот джаз (в основном, родственникам усопшего, на плечах которых, кроме личного горя, лежит общение с прессой и организация похорон), но Энерджайзер не остановить. На гибели Немцова пропиарились все его соратники, самые активные - в ночь убийства в Твиттере. С утра в Фейсбук подтянулись остальные, и понеслась. На кончину певицы Фриске, умершей от рака, приполз даже WWF Russia, хотя вот этим-то промолчать было не только не вредно, но и достойно. Да, некрологи - обычные статьи, которые в конечном счете - всегда - пиар издания. Да, печатные газеты занимались этим с момента появления. Но, черт побери, бумага требовала владения словом. У меня вся фейсбучная лента в некрологах, и ни один не тянет на школьное сочинение. Зато отметились. А еще у них у всех есть читатели.
И вот отсюда я предлагаю порассуждать на свободную тему «Все любят некрологи».
Любят похороны в России,
поминают, когда мы мертвы,
забывая, пока живые. (А. Вознесенский, «Похороны Гоголя Николая Васильевича»)
Натурально, стоит только умереть - прохода не дадут. Если бы мертвецы могли раздавать автографы, даже неизвестные личности делали бы какого-нибудь Роберта Дауни джуниора как в углу курящего. Откуда столько любви и внимания? Человек три месяца лежал в коме, все постили котиков и срались за Украину. Суток не прошло с момента смерти, как писатели бросились писать, а читатели читать, взахлеб и с придыханием. Кем была, чего достигла, с чем боролась. Итоги жизни в пяти пунктах. Семь причин, почему мы так любим Жанну. Ну, про самопиар все понятно, это неблагородно, зато осознанно. А для остальных-то почему два года борьбы со страшной опухолью превратились в ценную историю только после смерти главной героини?
Да потому, что история обрела финал. Теперь ей можно пользоваться.
Открытые истории не так привлекательны для наблюдателей, потому что непонятна мораль. Чего ради страдали все 265 серий? Поэтому, кстати, мне всегда казалось, что «Правила жизни» Esquire, нежно мной любимые, хороши, но недодуманы: они бы посмертно логичнее смотрелись. И оставшийся в живых Гарри Поттер запорол предыдущие семь томов, мерзавец. А уж какую свинью подложит всему миру сэр Мартин, случись что...
Это не значит, что не должно быть продолжений и открытых финалов. Но хорошие, настоящие, живые истории, притчи, которые рассказывают детям, внукам и ученикам, всегда завершенные. «Узнать, чем дело закончилось» - вовсе не жажда сплетни, это нормальное желание нормального человека услышать весь рассказ целиком. Потому, например, желание фотографа Стива Маккарри найти спустя 19 лет свою знаменитую Афганскую девочку абсолютно логично. И второй ее портрет, уже 2003 года, с потухшими глазами и окаменевшими чертами лица, ответил на все вопросы разом и вполне себе закончил повествование.
Правда, в процессе поиска девочки (тоже в рамках самопиара, разумеется) National Geographic по ходу дела создал фонд помощи детям Афганистана, но это уже совсем другая история.
UPD. А тут можно почитать материал Ленты.ру о том, как именно используются в современных СМИ годные истории. И ведь эта вакханалия - это тоже еще не дно.