Харуки Мураками
Мне - тридцать два, ей - восемнадцать... Как подумаешь, тошно становится.
Мне - всего тридцать два, а ей - уже восемнадцать... Так уже лучше.
Можно сказать, мы дружим. Ни больше ни меньше.
У меня есть жена, у нее - шесть бойфрендов. С ними она встречается по будням, а со мной в воскресенье - только раз в месяц. Остальные воскресенья она просиживает дома у телевизора. Когда она смотрит телевизор - становится похожей на тюленя. Такая же симпатяга.
Она родилась в 1963 году - в том самом, когда застрелили президента Кеннеди. И когда я в первый раз пошел на свидание. От какой же песни тогда все с ума сходили? Вроде от «Летних каникул» Клиффа Ричарда.
А впрочем, какая разница...
Так или иначе, это был год, когда родилась она.
Конечно, для меня тогда немыслимо было подумать, что когда нибудь я буду встречаться с девчонкой 63 го года рождения. Да и сейчас я не перестаю этому удивляться. Ощущение, будто присел покурить на обратной стороне Луны.
В кругу моих приятелей принято считать, что с молоденькими девчонками скучно. И несмотря на это многие с ними встречаются. Думаете, нескучных себе нашли? Ничего подобного. В конечном счете скука то их и привлекает. Они ведут какую то мудреную игру - купаются в скуке, выливают ее на себя ведрами, причем так, чтобы на их девчонок не попало ни капли, - и получают от этого истинное удовольствие.
По крайней мере, мне так кажется.
Действительно, из десяти девчонок девять - унылый, тоскливый суррогат. Хотя они сами, конечно, этого не замечают. Молоды, красивы, полны любопытства... «Причем здесь скука? Это не про нас», - думают они.
О хо хо.
Я девчонок ни в чем не виню и плохо к ним не отношусь. Наоборот - я их люблю. Они напоминают мне то время, когда я сам был одноклеточным юнцом. И это... как бы сказать... замечательно.
- Послушай! Ты бы хотел, чтобы тебе опять стало восемнадцать? - спрашивает она меня.
- Нет, - отвечаю я. - Не хотел бы. Похоже, она не понимает.
- Не хочешь? Правда?
- Конечно.
- А почему?
- Да мне и так хорошо.
Она сидит, поставив локти на стол и подперев щеку ладонью, и, позвякивая ложечкой, задумчиво размешивает кофе.
- Что то не верится.
- А ты поверь.
- Но ведь молодым быть классно?
- Пожалуй.
- Почему же ты говоришь: и так хорошо?
- Одного раза достаточно.
- А мне не достаточно.
- Тебе всего восемнадцать.
- Хм м.
Я останавливаю официантку, прошу ее принести еще пива. Идет дождь, из окна открывается вид на иокогамский порт.
- А о чем ты думал, когда тебе было восемнадцать?
- Как бы с девчонкой переспать.
- А еще?
- Все.
Хихикнув, она делает глоток.
- Ну и как? Получалось?
- Когда как. Чаще, конечно, не получалось.
- И со сколькими ты все таки переспал?
- Не считал.
- Неужели?
- Не было желания.
- Я бы на месте мужчин считала. Приятно ведь, да?
Иногда мысль, что неплохо бы снова стать восемнадцатилетним, в голову все таки приходит. Что бы я тогда сделал в первую очередь? Даже не представляю.
Может, стал бы встречаться с очаровательной тридцатидвухлетней женщиной? Совсем неплохо, если так.
Я бы спросил у нее:
- Ты хотела когда нибудь вернуться в то время, когда тебе было восемнадцать?
- Хм м. Нет, наверное, - с задумчивой улыбкой ответила бы она.
- Правда?
- Да.
- Не пойму, - удивился бы я. - Все же говорят, что молодым быть классно.
- Так оно и есть.
- Почему же ты не хочешь?
- Вот будет тебе сколько мне сейчас - поймешь. И вот мне тридцать два: неделю не найти времени пробежаться - лень, живот растет. Восемнадцать уже не вернешь. Никуда от этого не деться.
После утренней пробежки я выпиваю банку овощного сока, откидываюсь в кресле и ставлю битловскую «Day Tripper».
- Da a ay tripper...
Слушая эту песню, я представляю себя в вагоне поезда. За окном мелькают телеграфные столбы, станции, тоннели, мосты, пролетают коровы, лошади, заводские трубы, всякая всячина... В какую сторону ни поедешь - везде одна и та же картина. Раньше, наверное, пейзажи были куда живописнее.
Меняются только попутчики в соседнем кресле. В тот раз в нем сидела восемнадцатилетняя девушка. Мое место было у окна, ее - у прохода.
- Хотите, поменяемся местами? - предложил я.
- Спасибо, - сказала она. - Вы очень любезны. Любезность тут ни при чем, горько усмехнулся я про себя. Просто к скуке я куда более привычный.
Триддатидвухлетний day tripper, неприкаянный человек, которому надоело считать телеграфные столбы.