Моё сердце
Моё сердце
- А откуда берутся дети? - спросил рыженький мальчик у старого волшебника, и дети перестали шуметь.
Настало время очередной сказки. Каждая сказка начиналась с какого-нибудь вопроса, так было заведено. А заведено это было так давно, что волшебник даже не смог вспомнить, когда появился этот обычай у детворы собираться в его саду и слушать сказки. Казалось, так было всегда.
- А я знаю, - вдруг крикнул круглый, рыхлый Петро, сын кондитера, - детей приносит аист, мне отец рассказывал.
- Ерунда, - хихикнула белобрысая девочка, косички которой торчали в разные стороны, волшебник вспомнил, что её зовут Ликой, - тебя бы никакой аист не дотащил, надорвался. Скорее уж отец вылепил тебя из теста, того самого, из которого делает свои пироги, только вот слегка перестарался.
«А что, может быть, может быть», - усмехнулся волшебник в бороду и пару раз кашлянул в кулак.
Голоса тут же смолкли, это был сигнал для начала сказки.
- Откуда берутся дети, спрашиваете вы? Ответ на этот вопрос очень сложный и простой одновременно, как всё волшебное. Дети берутся из сердец своих матерей. Когда сердце женщины становиться большим, таким большим, что носить его уже нет сил, то это сердце раскалывается на двое. Одна половина остаётся в груди, а из второй появляется ребёнок. Если сердце очень большое, то могут возникнуть сразу два или три младенца, - волшебник кивнул на близнецов Вирла и Марка, и те гордо задрали одинаковые веснушчатые носы, гордясь тем, что у их мамы самое большое сердце. - Вот почему все матери так любят своих детей, а дети своих мам. Ведь дети часть сердца своих матерей.
- А откуда тогда берутся подкидыши, такие как Лаур? - задал вопрос Петро.
И все посмотрели на маленького Лаура, который сидел в стороне от общей компании в тени старой вишни.
Сердце старого волшебника сжалось, он уже отругал себя, что взялся за эту сказку, но сказка, как и всякое волшебство, которое ты замыслил, должна быть закончена. Иначе из неё может выйти что-то скверное. Старый волшебник вспомнил, как впервые увидел малыша. Тот стоял, покачиваясь на своих маленьких неуверенных ножках, у ворот волшебного сада, и плакал, зовя маму. Волшебник взял кроху в дом и надеялся отыскать его мать, но так и не нашёл. По крайней мере, в их городе никто не знал женщину, способную бросить своего ребёнка. Заменить же мать у волшебника не получилось, разве что старого доброго дедушку.
- Иногда, - начал старик, и голос его задрожал, - сердце не разделяется, возможно, из-за того, что слишком твёрдое, а может на это есть и другие причины, и тогда оно полностью становится ребёнком.
- А что случается с женщиной, которая остаётся без сердца? - поинтересовалась Лика.
- Без сердца нельзя жить, человек без сердца не может быть человеком. Женщина без сердца превращается в холодную статую.
- Такую, как стоит у ручья в саду? - впервые за весь вечер подал голос Лаур.
- Да, Лаур, именно в такую.
Когда дети разошлись по домам, старый волшебник остался сидеть на поляне. Он думал над своей сказкой, а ещё он ждал гостей. Сидя в одиночестве в саду, волшебник очень хорошо понимал, почему так любит, когда к нему приходят дети. Среди детей он не казался себе таким старым. А вот сейчас, в тишине надвигающегося вечера, старость легла ему на плечи и придавила своей тяжестью. Старик вздохнул, и его сердце снова заболело, когда он увидел, что в его сад входят двое. Он сам позвал их, сам вот уже четыре года искал их, выбирая среди других пар, следил за ними и взвешивал все за и против. И вот, наконец, признал достойными и решился позвать к себе. Мужчина и женщина молча подошли к волшебнику и встали перед ним, волнуясь, точно он был грозным судьёй, а не немощным старцем.
- Если вы решили посмеяться над нашим горем… - начала женщина.
Волшебник приложил палец к губам, прерывая её речь и, с трудом поднявшись, поманил за собой. Для того чтобы у сказки был хороший конец, не нужны громкие речи.
- Мама, - маленький Лаур сидел на земле обнимая мраморные ноги холодной статуи, - мама, хочешь, забери моё сердце всё целиком, только оживи, мама.
Статуя молчала. Молчали трое, застывшие за кустом сирени. По щекам женщины бежали слёзы, мужчина обнимал её за плечи, а старый волшебник смотрел на своих гостей, и сердце его успокаивалось.
Лаур заплакал горько навзрыд и ткнулся в землю у ног статуи. Женщина сделала шаг вперёд, но волшебник схватил её за руку. Они постояли так ещё некоторое время, пока всхлипы не затихли, и мальчик не усну.
- Вот теперь вы можете его забрать, - старик попытался сдержать слёзы. И он рассказал мужчине и женщине, которые нежно подняли спящего ребёнка с земли, сказку созданную им сегодня.
Маленький Лаур спал, и ему снилось, как статуя оживает, поднимает его на руки и прижимает к груди.
- Мама, - прошептал мальчик сквозь сон.
- Я здесь, мой хороший, я здесь, - откликнулась женщина, целуя его в светлую голову, - я тебя никогда не оставлю. Ты моё сердце, - плечи её расправились, словно ноша в груди, которую она несла, враз стала вдвое меньше. - Я теперь мама, твоя мама.
Старый волшебник смотрел, как эти трое уходят. Ещё одна сказка получила свой законный счастливый конец. Волшебство удалось. Остался ещё один маленький штрих. Старик подошёл к мраморной статуи и, коснувшись её, превратил в розовый куст.
- А откуда берутся дети? - спросил рыженький мальчик у старого волшебника, и дети перестали шуметь.
Настало время очередной сказки. Каждая сказка начиналась с какого-нибудь вопроса, так было заведено. А заведено это было так давно, что волшебник даже не смог вспомнить, когда появился этот обычай у детворы собираться в его саду и слушать сказки. Казалось, так было всегда.
- А я знаю, - вдруг крикнул круглый, рыхлый Петро, сын кондитера, - детей приносит аист, мне отец рассказывал.
- Ерунда, - хихикнула белобрысая девочка, косички которой торчали в разные стороны, волшебник вспомнил, что её зовут Ликой, - тебя бы никакой аист не дотащил, надорвался. Скорее уж отец вылепил тебя из теста, того самого, из которого делает свои пироги, только вот слегка перестарался.
«А что, может быть, может быть», - усмехнулся волшебник в бороду и пару раз кашлянул в кулак.
Голоса тут же смолкли, это был сигнал для начала сказки.
- Откуда берутся дети, спрашиваете вы? Ответ на этот вопрос очень сложный и простой одновременно, как всё волшебное. Дети берутся из сердец своих матерей. Когда сердце женщины становиться большим, таким большим, что носить его уже нет сил, то это сердце раскалывается на двое. Одна половина остаётся в груди, а из второй появляется ребёнок. Если сердце очень большое, то могут возникнуть сразу два или три младенца, - волшебник кивнул на близнецов Вирла и Марка, и те гордо задрали одинаковые веснушчатые носы, гордясь тем, что у их мамы самое большое сердце. - Вот почему все матери так любят своих детей, а дети своих мам. Ведь дети часть сердца своих матерей.
- А откуда тогда берутся подкидыши, такие как Лаур? - задал вопрос Петро.
И все посмотрели на маленького Лаура, который сидел в стороне от общей компании в тени старой вишни.
Сердце старого волшебника сжалось, он уже отругал себя, что взялся за эту сказку, но сказка, как и всякое волшебство, которое ты замыслил, должна быть закончена. Иначе из неё может выйти что-то скверное. Старый волшебник вспомнил, как впервые увидел малыша. Тот стоял, покачиваясь на своих маленьких неуверенных ножках, у ворот волшебного сада, и плакал, зовя маму. Волшебник взял кроху в дом и надеялся отыскать его мать, но так и не нашёл. По крайней мере, в их городе никто не знал женщину, способную бросить своего ребёнка. Заменить же мать у волшебника не получилось, разве что старого доброго дедушку.
- Иногда, - начал старик, и голос его задрожал, - сердце не разделяется, возможно, из-за того, что слишком твёрдое, а может на это есть и другие причины, и тогда оно полностью становится ребёнком.
- А что случается с женщиной, которая остаётся без сердца? - поинтересовалась Лика.
- Без сердца нельзя жить, человек без сердца не может быть человеком. Женщина без сердца превращается в холодную статую.
- Такую, как стоит у ручья в саду? - впервые за весь вечер подал голос Лаур.
- Да, Лаур, именно в такую.
Когда дети разошлись по домам, старый волшебник остался сидеть на поляне. Он думал над своей сказкой, а ещё он ждал гостей. Сидя в одиночестве в саду, волшебник очень хорошо понимал, почему так любит, когда к нему приходят дети. Среди детей он не казался себе таким старым. А вот сейчас, в тишине надвигающегося вечера, старость легла ему на плечи и придавила своей тяжестью. Старик вздохнул, и его сердце снова заболело, когда он увидел, что в его сад входят двое. Он сам позвал их, сам вот уже четыре года искал их, выбирая среди других пар, следил за ними и взвешивал все за и против. И вот, наконец, признал достойными и решился позвать к себе. Мужчина и женщина молча подошли к волшебнику и встали перед ним, волнуясь, точно он был грозным судьёй, а не немощным старцем.
- Если вы решили посмеяться над нашим горем… - начала женщина.
Волшебник приложил палец к губам, прерывая её речь и, с трудом поднявшись, поманил за собой. Для того чтобы у сказки был хороший конец, не нужны громкие речи.
- Мама, - маленький Лаур сидел на земле обнимая мраморные ноги холодной статуи, - мама, хочешь, забери моё сердце всё целиком, только оживи, мама.
Статуя молчала. Молчали трое, застывшие за кустом сирени. По щекам женщины бежали слёзы, мужчина обнимал её за плечи, а старый волшебник смотрел на своих гостей, и сердце его успокаивалось.
Лаур заплакал горько навзрыд и ткнулся в землю у ног статуи. Женщина сделала шаг вперёд, но волшебник схватил её за руку. Они постояли так ещё некоторое время, пока всхлипы не затихли, и мальчик не усну.
- Вот теперь вы можете его забрать, - старик попытался сдержать слёзы. И он рассказал мужчине и женщине, которые нежно подняли спящего ребёнка с земли, сказку созданную им сегодня.
Маленький Лаур спал, и ему снилось, как статуя оживает, поднимает его на руки и прижимает к груди.
- Мама, - прошептал мальчик сквозь сон.
- Я здесь, мой хороший, я здесь, - откликнулась женщина, целуя его в светлую голову, - я тебя никогда не оставлю. Ты моё сердце, - плечи её расправились, словно ноша в груди, которую она несла, враз стала вдвое меньше. - Я теперь мама, твоя мама.
Старый волшебник смотрел, как эти трое уходят. Ещё одна сказка получила свой законный счастливый конец. Волшебство удалось. Остался ещё один маленький штрих. Старик подошёл к мраморной статуи и, коснувшись её, превратил в розовый куст.