Пожар в здании Библиотеки Российской академии наук.
14 февраля 1988 года случился пожар в здании Библиотеки Российской академии наук в Ленинграде. Это был один из самых разрушительных в истории пожаров в библиотеках.
Здание библиотеки АН СССР располагалось в Ленинграде, на Васильевском острове, по адресу: Биржевая линия, дом 1. Первый вызов пожарной охраны на место пожара был зафиксирован в 20:30 14 февраля 1988 года. Тогда загорелся газетный фонд, что на третьем этаже. Пожарные сумели локализовать очаг возгорания приблизительно в 00:30, после чего уехали. Однако уже в 4:30 возник новый очаг возгорания, на сей раз совершенно в другом конце здания, в фонде отечественной и иностранной литературы. В этот раз пожар был гораздо серьёзней. Спустя час, когда стало ясно, что борьба с пожаром затянется надолго, все подъезды к Биржевой линии Васильевского острова были перекрыты пожарными машинами. Была объявлена общая тревога. Горели 4 и 5 этажи Библиотеки Академии наук СССР. Чёрный дым над Васильевским островом был виден из разных концов Ленинграда. Пожарные пытались потушить огонь, но их собственные запасы воды быстро иссякли, и тогда рукава были протянуты от Невы. Внутрь здания заливались тонны воды, в результате чего был нанесён огромный ущерб книгам. По воспоминаниям очевидцев, из окон летели куски книг и мебели. Борьба с огнём продолжалась без малого 15 часов.
По факту возгорания в газетном фонде и фонде отечественной и иностранной литературы было возбуждено уголовное дело. Первой версией стало то, что работник библиотеки Константин Бутырин якобы оставил непогашенный окурок в урне около своего рабочего стола, что и привело к масштабному пожару. На допросах Бутырин свою вину полностью отрицал, утверждая, что стол, рядом с которым находился очаг возгорания, не был его рабочим местом, окурок же, если он вообще существовал, мог быть оставлен кем угодно, и что в хранилищах он не курил никогда. Новые версии возникли лишь несколько месяцев спустя. Сотрудников библиотеки обвиняли в халатности, хищении книг, умышленном поджоге, но ни одна из этих версий так и не нашла подтверждения.
Основной загадкой остаётся то, что в двух противоположных концах здания, отгороженных друг от друга железобетонной стеной, практически одновременно вспыхнули два фонда, что говорит в пользу сторонников версии об умышленном поджоге. В отсутствие сколько-нибудь убедительных версий происшествия, через год следствие по делу о пожаре в БАН СССР было прекращено.
Итоги пожара были беспрецедентными - несмотря на то, что человеческих жертв не было, произошла настоящая культурная катастрофа: в огне погибли все подшивки газет с 1922 по 1953 годы (1/3 всего газетного фонда), а также около 300 тысяч книг, в том числе весьма редких и дорогостоящих. В результате пожара и его тушения серьёзно пострадали 3,5 миллиона единиц хранения. Первоначально книги необходимо было просушить. Обычные жители Ленинграда на следующий же день предложили свою помощь в сушке книг и разборке завалов. Книги выдавались ленинградцам под честное слово, но ни одна из них не пропала, и книги были возвращены уже просушенными. Книги, которые необходимо было восстанавливать и спасти от плесени, помещались в морозильные камеры ленинградских хладокомбинатов. Свою помощь предлагали и люди из других городов - на счёт БАН перечислялись деньги, по почте присылались газеты и книги от библиотек других регионов и частных лиц. Из-за рубежа помощь библиотеке оказали Арманд Хаммер и ряд других влиятельных бизнесменов.
Также пожар стал поводом к отставке вице-президента АН СССР по общественным наукам П. Н. Федосеева и директора БАН СССР В. А. Филова.
=============
Статья Дмитрия Сергеевича Лихачева:
ГОРЬКИЕ МЫСЛИ ПОСЛЕ ПОЖАРА
"Пожар, бушевавший в Библиотеке АН СССР 14 - 15 февраля, может быть с полным правом назван национальным бедствием.
Нанесен огромный ущерб нашей культуре. Сгорел ос¬новной фонд старейшей в нашей стране научной библиотеки, существующей с 1714 года.
При этом выяснилась полная организационная несостоятельность как руководства Библиотеки, так и Ленинградского научного центра АН СССР. Оба действовали в первые*дни по «модели», заданной ошибками Чернобыльской катастрофы, то есть пытались преуменьшить культурный ущерб самым грубым образом.
Сразу после пожара директор Библиотеки в своих интервью газетам даже не упоминал про пострадавший «фонд Бэра», и цифра ущерба называлась 3 тысячи руб¬лей, при этом утверждалось, что - Библиотека через несколько дней будет открыта для работы. Был вызван буль¬дозер, и бульдозером во дворе уничтожались огромные завалы книг и газет, сгоревших, вымокших или целых. Сотрудникам Библиотеки запрещалось спасать книги из этой груды. Все это, чтобы поскорее скрыть от глаз общественности размеры катастрофы. После партийного и профсоюзного собрания директор В. А. Филов лег в больницу, а его заместитель В. П. Леонов уехал в Швейцарию - фактически дезертировал. Какое дело в Швейцарии могло быть важнее экстренного спасения оставшегося?
Осмелюсь заявить, что руководство Библиотеки вело себя недостаточно цивилизованно. В цивилизованном обществе поведение каждого должно было бы быть иным.
До сих пор нет точных данных об ущербе, безвозвратном или частично восполнимом (с помощью советских и иностранных библиотек). Только к 21 февраля руководство Библиотеки удосужилось собрать предварительные данные, только цифровые и при этом недостаточно точные и достоверные, которые, однако, рисуют хотя бы общими штрихами картину ущерба. Назову некоторые цифры.
Огнем уничтожен более чем на 25 % газетный фонд Библиотеки, среди сгоревших были уникальные подшивки, имевшиеся только в БАН. Полностью сгорело свыше 10 % русского книжного фонда из размещенного на этажах, охваченных пожаром. Более всего пострадал иностранный фонд БАН.
Сотни тысяч книг были залиты водой в процессе тушения пожара (допотопным способом: 25 брандспойтов 19 часов качали воду в здание). Книги пострадали от воды, проникавшей через перекрытия и стены. Миллионы книг в той или иной степени впитали влагу из воздуха. В результате от воды и влаги на 100 % пострадали книги русского книжного фонда, расположенные на трех этажах хранилища; более чем на 17 % - книги иностранного фонда. Фактически полностью увлажнен фонд справочных изданий; залиты водой и увлажнены славянский фонд и фонд редких книг на восточных языках.
Администрацией Библиотеки были обнародованы цифры полностью сгоревших книг - около 400 тысяч, в том числе 188 000 книг на иностранных языках. Как ни жаль книг советского периода, эта утрата, однако, почти полностью может быть восполнена. Но почти безвозвратной является потеря иностранного фонда. В огне горели книги, поступившие в Библиотеку на протяжении XVIII, XIX и начала XX вв. Этот фонд, известный как «фонд Бэра», разработавшего принципы систематизации и расстановки зарубежной литературы (дирекция БАН путала его с коллекцией Бэра - его личной библиотекой, также находящейся в БАН), включал примерно 518 тысяч издательских единиц (монографии и периодика). В горевшем хранилище № 14 размещалось примерно 400 000 издат. единиц из это¬го фонда. Даже по приблизительным подсчетам огнем уничтожено и необратимо повреждено около 200 тысяч изданий. Еще примерно 150 тысяч залито водой, в том числе водой с поверхностно-активными добавками. Только 50 000 книг из этого хранилища осталось в относительной целости.
Что находилось среди уничтоженных книг? Зарубежные книги из библиотеки Аптекарского приказа, формирование которой началось еще в XVII веке; фонд библиотеки курляндских герцогов, существовавшей не менее столетия до передачи ее Петру I; личные библиотеки лейб-медика
Роберта Арескина, дипломата и переводчика Андрея Ви- ниуса, видного английского ученого Рибейро Санчеса и многих других деятелей культуры XVIII в.
Не меньшую историко-культурную ценность представляют и книги, поступившие в «фонд Бэра» в XIX столетии. На их страницах сохранились автографы и маргиналии виднейших мировых ученых, общественных деятелей, писателей. Среди сгоревших книг бэровского фонда и залитых водой книг славянского фонда находились книги из крупнейшей для своего времени частной библиотеки Радзивиллов, складывавшейся на протяжении около двух столетий.
Казалось бы, естественным было сразу после тушения пожара разработать детальный и тщательно продуманный, план по ликвидации последствий бедствия. Однако руководство БАН избрало иной путь. Целую неделю директор БАН В. А. Филов (кстати, онколог, работавший директором по совместительству!) и его заместитель В. П. Леонов вводили в заблуждение партийные и советские органы и средства массовой информации, занижая цифры уничтоженных огнем и водой книг и общего ущерба зданию. В газетах, по радио и телевидению совершенно не упоминались сгоревшие бесценные книги бэровского фонда. Работы по спасению обгоревших и залитых водой книг велись стихийно, единого плана перемещения пострадавших фондов не было до начала марта (возможно, нет и сейчас). Сотрудники БАН, взявшие под свой контроль отдельные участки, на свой страх и риск используют любую возможность для просушки и дезинфекции хотя бы малых частей поврежденного фонда. В общей сложности за три недели после пожара эвакуировано в ЦГИА СССР и ряд академических и неакадемических институтов и библиотек всего несколько десятков тысяч залитых водой книг. Еще около 100 тысяч книг вывезено для консервации в морозильные камеры ряда ленинградских хладокомбинатов (это сделано благодаря энергии рядовых сотрудников). Около 100 тысяч единиц хранения (точных данных нет) просушивается в стенах самой Библиотеки. Однако количество книг, пострадавших от воды и влаги, даже по официальным данным оценивается как минимум в 2,7 миллиона единиц хранения. Если двигаться теперешними темпами, только просушка займет многие месяцы.
В первые же дни после-пожара специалисты по хранению и реставрации книг неоднократно предупреждали администрацию БАН о неизбежном массовом появлении плесневых грибков. Первые появления живой растущей плесени были обнаружены уже к 20-м числам февраля фактически на всех затронутых водой фондах БАН. Если нашествие плесневых грибков не будет остановлено в его начале, то заражению подвергнется весь фонд, в том числе и не пострадавший от пожара, а ликвидация «плесневого пожара» потребует многих лет и труда многих тысяч людей.
Отсутствие тщательно продуманного плана ликвидации последствий пожара проявилось и в том, что даже к концу третьей недели после пожара администрация БАН не имеет четких представлений о метраже и кубатуре помещений, необходимых для эвакуации и временного складирования книжных фондов.
Как было ясно с самого начала, коллектив БАН своими силами не сможет ликвидировать даже первые последствия бедствия. В наиболее важных направлениях реальную помощь могут оказать только центральные партийные и советские органы и президиум АН СССР. В первую очередь это относится к решению вопроса о финансировании восстановительных работ. Очень большие средства потребуются на ремонт здания, часть несущих конструкций и перекрытий которого в результате пожара потеряла свои свойства. Огнем уничтожена большая часть библиотечного оборудования, на восстановление которого также потребуются немалые денежные средства. Больших ассигнований потребует организация и материально-техническое обеспечение квалифицированных реставрационных работ. Наконец, необходимо отметить и такую достаточно большую статью расходов, как оплата труда квалифицированных библиотечных специалистов, которые будут необходимы для проведения полной инвентаризации, до- комплектования и обработки восстанавливаемых фондов.
Даже по самым осторожным подсчетам библиотеке потребуется не менее 100 (а может быть, значительно больше) дополнительных штатных единиц только сотрудников библиотечного профиля. Примерно такое же количество дополнительных работников необходимо будет при¬влечь и для реставрационных работ. Любые попытки восполнения утрат и реставрирования поврежденных водой и плесенью книг наличным штатом сотрудников будут автоматически означать растяжение этих процессов не на годы, а на десятилетия, не говоря уже о том, что нормаль¬ное функционирование БАН как научно-информационного центра будет попросту невозможно, поскольку современный штат лишь с максимальной напряженностью обеспечивает всю необходимую работу с текущими поступлениями.
Думается, что руководящим органом Академии наук должен быть принципиально решен и вопрос о замене руководства БАН. Нынешний директор и его заместитель по науке, скомпрометировавшие себя распространением ложной информации, вряд ли могут пользоваться доверием, тем более что за три недели после пожара так и не смогли организовать на должном уровне ведение спасательных работ. В нынешних сложных условиях во главе библиотеки должен стоять человек, обладающий как минимум следующими качествами: безусловная личная порядочность, толерантность и умение находить общий язык с коллегами и общественными организациями, широкий культурный кругозор и достаточное представление об основных проблемах функционирования библиотеки как научного и производственного организма, организаторские способности и доверие со стороны коллектива. Само собой разумеется, что во главе старейшего научного центра страны должен стоять широко эрудированный ученый, способный стать действительным лидером коллектива.
Необходимо сказать и еще об одном вопросе, решение которого обусловлено позицией высших академических и правительственных органов. В Библиотеке АН уже давно использованы все мыслимые резервы площади для размещения фондов и устройства рабочих мест сотрудников. Примерно полтора года назад Библиотеке было выделено рядом расположенное здание площадью около ЗОООкв. метров. Однако этой площади явно недостаточно даже для создания маневренного фонда для перемещения пострадавших от пожара книг, не говоря уже о расстановке новых поступлений хотя бы на ближайшие 3-5 лет. В начале 80-х годов было принято решение о строительстве для Библиотеки нового комплекса зданий в Шувалове. Однако вскоре финансирование проекта было прекращено, и работы, по существу, не начаты. Для того чтобы решить сложнейший комплекс проблем спасения и обеспечения функционирования такого сложного организма, как центральная академическая библиотека, представляется необходимым оперативное выделение для библиотеки здания, сопоставимого по площади и объему с ныне существующим зданием БАН и расположенного поблизости от него. Этот вопрос мог бы быть решен передачей для нужд библиотеки непосредственно к ней примыкающего здания, занимаемого некоторыми подразделениями Академии тыла и транспорта. Если бы Министерство обороны СССР вникло в суть трагедии, постигшей БАН, большая часть вопросов, связанных с далыиейшим существованием центральной академической библиотеки, была бы решена по крайней мере на 25-30 лет вперед.
* * *
Пожар в БАН является предупреждением еще большей трагедии, которая может произойти: пожара в Пушкинском Доме (Институте русской литературы АН СССР), о чем я и академик И. В. Петрянов-Соколов писали в газете «Советская культура» в 1986 году. В отношении пожарной безопасности Пушкинский Дом находится в еще гораздо более худшем положении, чем БАН, что неоднократно подтверждалось пожарными специалистами, но не было принято во внимание комиссией, которая рассматривала (без моего участия) состояние Пушкинского Дома после появления статьи в «Советской культуре». Приходившие 3-4 марта в Пушкинский Дом специалисты-пожарники заявили, что если Библиотеке АН понадобилось 19 часов, чтобы потушить пожар, то Пушкинский Дом сгорит за 19 минут. А здесь сосредоточены все рукописи Пушкина, большинство рукописей Достоевского, Лермонтова, Салтыкова-Щедрина, Блока и т. д. Невыносимо видеть эти сокровища в такой опасности, да еще рядом с автобазой АН (где находятся 200 автомашин, от угарного газа которых портятся и бумага, и кожа) и Институтом огнеупоров АН СССР, складирующим под окнами Пушкинского Дома металлоконструкции и производящим работы автогеном...
Здание находится в аварийном состоянии. Оно капитально не ремонтировалось более 150 лет. Только что из-за прорвавшегося отопления залиты водой книги и фонды... Пропускного режима в здании нет, ибо в нем расположена кафедра философии, которая отказывается выезжать уже не одно десятилетие (сейчас для нее есть и помещение, куда она обязана была переехать до 1 марта).
Пожары и затопления библиотек стали в Ленинграде обычным явлением. Необходимо принимать экстренные меры.
Я уже не раз говорил, что библиотеки и архивы всегда стоят в ряду культурных ценностей на самом высоком месте. Если вдруг погибнут иные центры культуры, то она все же возродится, если сохранятся библиотеки. Но сейчас под угрозой именно они...
Март 1988 г."
Личное мнение: сб. писательской публицистики. М. 1990. Вып. 2. С. 306-312.
Источник:
https://spbvedomosti-ru.turbopages.org/spbvedomosti.ru/s/news/obshchestvo/45_pamyati/
=========
Документальный фильм «Дым отечества» (1988) - интервью Дмитрия Лихачева
https://youtu.be/TImWw7Dtu5M
Комментарий киноведов
https://youtu.be/5-JcHPlXVuk?si=IO0JnF0D-fF0hPfR
===
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=====
Здание библиотеки АН СССР располагалось в Ленинграде, на Васильевском острове, по адресу: Биржевая линия, дом 1. Первый вызов пожарной охраны на место пожара был зафиксирован в 20:30 14 февраля 1988 года. Тогда загорелся газетный фонд, что на третьем этаже. Пожарные сумели локализовать очаг возгорания приблизительно в 00:30, после чего уехали. Однако уже в 4:30 возник новый очаг возгорания, на сей раз совершенно в другом конце здания, в фонде отечественной и иностранной литературы. В этот раз пожар был гораздо серьёзней. Спустя час, когда стало ясно, что борьба с пожаром затянется надолго, все подъезды к Биржевой линии Васильевского острова были перекрыты пожарными машинами. Была объявлена общая тревога. Горели 4 и 5 этажи Библиотеки Академии наук СССР. Чёрный дым над Васильевским островом был виден из разных концов Ленинграда. Пожарные пытались потушить огонь, но их собственные запасы воды быстро иссякли, и тогда рукава были протянуты от Невы. Внутрь здания заливались тонны воды, в результате чего был нанесён огромный ущерб книгам. По воспоминаниям очевидцев, из окон летели куски книг и мебели. Борьба с огнём продолжалась без малого 15 часов.
По факту возгорания в газетном фонде и фонде отечественной и иностранной литературы было возбуждено уголовное дело. Первой версией стало то, что работник библиотеки Константин Бутырин якобы оставил непогашенный окурок в урне около своего рабочего стола, что и привело к масштабному пожару. На допросах Бутырин свою вину полностью отрицал, утверждая, что стол, рядом с которым находился очаг возгорания, не был его рабочим местом, окурок же, если он вообще существовал, мог быть оставлен кем угодно, и что в хранилищах он не курил никогда. Новые версии возникли лишь несколько месяцев спустя. Сотрудников библиотеки обвиняли в халатности, хищении книг, умышленном поджоге, но ни одна из этих версий так и не нашла подтверждения.
Основной загадкой остаётся то, что в двух противоположных концах здания, отгороженных друг от друга железобетонной стеной, практически одновременно вспыхнули два фонда, что говорит в пользу сторонников версии об умышленном поджоге. В отсутствие сколько-нибудь убедительных версий происшествия, через год следствие по делу о пожаре в БАН СССР было прекращено.
Итоги пожара были беспрецедентными - несмотря на то, что человеческих жертв не было, произошла настоящая культурная катастрофа: в огне погибли все подшивки газет с 1922 по 1953 годы (1/3 всего газетного фонда), а также около 300 тысяч книг, в том числе весьма редких и дорогостоящих. В результате пожара и его тушения серьёзно пострадали 3,5 миллиона единиц хранения. Первоначально книги необходимо было просушить. Обычные жители Ленинграда на следующий же день предложили свою помощь в сушке книг и разборке завалов. Книги выдавались ленинградцам под честное слово, но ни одна из них не пропала, и книги были возвращены уже просушенными. Книги, которые необходимо было восстанавливать и спасти от плесени, помещались в морозильные камеры ленинградских хладокомбинатов. Свою помощь предлагали и люди из других городов - на счёт БАН перечислялись деньги, по почте присылались газеты и книги от библиотек других регионов и частных лиц. Из-за рубежа помощь библиотеке оказали Арманд Хаммер и ряд других влиятельных бизнесменов.
Также пожар стал поводом к отставке вице-президента АН СССР по общественным наукам П. Н. Федосеева и директора БАН СССР В. А. Филова.
=============
Статья Дмитрия Сергеевича Лихачева:
ГОРЬКИЕ МЫСЛИ ПОСЛЕ ПОЖАРА
"Пожар, бушевавший в Библиотеке АН СССР 14 - 15 февраля, может быть с полным правом назван национальным бедствием.
Нанесен огромный ущерб нашей культуре. Сгорел ос¬новной фонд старейшей в нашей стране научной библиотеки, существующей с 1714 года.
При этом выяснилась полная организационная несостоятельность как руководства Библиотеки, так и Ленинградского научного центра АН СССР. Оба действовали в первые*дни по «модели», заданной ошибками Чернобыльской катастрофы, то есть пытались преуменьшить культурный ущерб самым грубым образом.
Сразу после пожара директор Библиотеки в своих интервью газетам даже не упоминал про пострадавший «фонд Бэра», и цифра ущерба называлась 3 тысячи руб¬лей, при этом утверждалось, что - Библиотека через несколько дней будет открыта для работы. Был вызван буль¬дозер, и бульдозером во дворе уничтожались огромные завалы книг и газет, сгоревших, вымокших или целых. Сотрудникам Библиотеки запрещалось спасать книги из этой груды. Все это, чтобы поскорее скрыть от глаз общественности размеры катастрофы. После партийного и профсоюзного собрания директор В. А. Филов лег в больницу, а его заместитель В. П. Леонов уехал в Швейцарию - фактически дезертировал. Какое дело в Швейцарии могло быть важнее экстренного спасения оставшегося?
Осмелюсь заявить, что руководство Библиотеки вело себя недостаточно цивилизованно. В цивилизованном обществе поведение каждого должно было бы быть иным.
До сих пор нет точных данных об ущербе, безвозвратном или частично восполнимом (с помощью советских и иностранных библиотек). Только к 21 февраля руководство Библиотеки удосужилось собрать предварительные данные, только цифровые и при этом недостаточно точные и достоверные, которые, однако, рисуют хотя бы общими штрихами картину ущерба. Назову некоторые цифры.
Огнем уничтожен более чем на 25 % газетный фонд Библиотеки, среди сгоревших были уникальные подшивки, имевшиеся только в БАН. Полностью сгорело свыше 10 % русского книжного фонда из размещенного на этажах, охваченных пожаром. Более всего пострадал иностранный фонд БАН.
Сотни тысяч книг были залиты водой в процессе тушения пожара (допотопным способом: 25 брандспойтов 19 часов качали воду в здание). Книги пострадали от воды, проникавшей через перекрытия и стены. Миллионы книг в той или иной степени впитали влагу из воздуха. В результате от воды и влаги на 100 % пострадали книги русского книжного фонда, расположенные на трех этажах хранилища; более чем на 17 % - книги иностранного фонда. Фактически полностью увлажнен фонд справочных изданий; залиты водой и увлажнены славянский фонд и фонд редких книг на восточных языках.
Администрацией Библиотеки были обнародованы цифры полностью сгоревших книг - около 400 тысяч, в том числе 188 000 книг на иностранных языках. Как ни жаль книг советского периода, эта утрата, однако, почти полностью может быть восполнена. Но почти безвозвратной является потеря иностранного фонда. В огне горели книги, поступившие в Библиотеку на протяжении XVIII, XIX и начала XX вв. Этот фонд, известный как «фонд Бэра», разработавшего принципы систематизации и расстановки зарубежной литературы (дирекция БАН путала его с коллекцией Бэра - его личной библиотекой, также находящейся в БАН), включал примерно 518 тысяч издательских единиц (монографии и периодика). В горевшем хранилище № 14 размещалось примерно 400 000 издат. единиц из это¬го фонда. Даже по приблизительным подсчетам огнем уничтожено и необратимо повреждено около 200 тысяч изданий. Еще примерно 150 тысяч залито водой, в том числе водой с поверхностно-активными добавками. Только 50 000 книг из этого хранилища осталось в относительной целости.
Что находилось среди уничтоженных книг? Зарубежные книги из библиотеки Аптекарского приказа, формирование которой началось еще в XVII веке; фонд библиотеки курляндских герцогов, существовавшей не менее столетия до передачи ее Петру I; личные библиотеки лейб-медика
Роберта Арескина, дипломата и переводчика Андрея Ви- ниуса, видного английского ученого Рибейро Санчеса и многих других деятелей культуры XVIII в.
Не меньшую историко-культурную ценность представляют и книги, поступившие в «фонд Бэра» в XIX столетии. На их страницах сохранились автографы и маргиналии виднейших мировых ученых, общественных деятелей, писателей. Среди сгоревших книг бэровского фонда и залитых водой книг славянского фонда находились книги из крупнейшей для своего времени частной библиотеки Радзивиллов, складывавшейся на протяжении около двух столетий.
Казалось бы, естественным было сразу после тушения пожара разработать детальный и тщательно продуманный, план по ликвидации последствий бедствия. Однако руководство БАН избрало иной путь. Целую неделю директор БАН В. А. Филов (кстати, онколог, работавший директором по совместительству!) и его заместитель В. П. Леонов вводили в заблуждение партийные и советские органы и средства массовой информации, занижая цифры уничтоженных огнем и водой книг и общего ущерба зданию. В газетах, по радио и телевидению совершенно не упоминались сгоревшие бесценные книги бэровского фонда. Работы по спасению обгоревших и залитых водой книг велись стихийно, единого плана перемещения пострадавших фондов не было до начала марта (возможно, нет и сейчас). Сотрудники БАН, взявшие под свой контроль отдельные участки, на свой страх и риск используют любую возможность для просушки и дезинфекции хотя бы малых частей поврежденного фонда. В общей сложности за три недели после пожара эвакуировано в ЦГИА СССР и ряд академических и неакадемических институтов и библиотек всего несколько десятков тысяч залитых водой книг. Еще около 100 тысяч книг вывезено для консервации в морозильные камеры ряда ленинградских хладокомбинатов (это сделано благодаря энергии рядовых сотрудников). Около 100 тысяч единиц хранения (точных данных нет) просушивается в стенах самой Библиотеки. Однако количество книг, пострадавших от воды и влаги, даже по официальным данным оценивается как минимум в 2,7 миллиона единиц хранения. Если двигаться теперешними темпами, только просушка займет многие месяцы.
В первые же дни после-пожара специалисты по хранению и реставрации книг неоднократно предупреждали администрацию БАН о неизбежном массовом появлении плесневых грибков. Первые появления живой растущей плесени были обнаружены уже к 20-м числам февраля фактически на всех затронутых водой фондах БАН. Если нашествие плесневых грибков не будет остановлено в его начале, то заражению подвергнется весь фонд, в том числе и не пострадавший от пожара, а ликвидация «плесневого пожара» потребует многих лет и труда многих тысяч людей.
Отсутствие тщательно продуманного плана ликвидации последствий пожара проявилось и в том, что даже к концу третьей недели после пожара администрация БАН не имеет четких представлений о метраже и кубатуре помещений, необходимых для эвакуации и временного складирования книжных фондов.
Как было ясно с самого начала, коллектив БАН своими силами не сможет ликвидировать даже первые последствия бедствия. В наиболее важных направлениях реальную помощь могут оказать только центральные партийные и советские органы и президиум АН СССР. В первую очередь это относится к решению вопроса о финансировании восстановительных работ. Очень большие средства потребуются на ремонт здания, часть несущих конструкций и перекрытий которого в результате пожара потеряла свои свойства. Огнем уничтожена большая часть библиотечного оборудования, на восстановление которого также потребуются немалые денежные средства. Больших ассигнований потребует организация и материально-техническое обеспечение квалифицированных реставрационных работ. Наконец, необходимо отметить и такую достаточно большую статью расходов, как оплата труда квалифицированных библиотечных специалистов, которые будут необходимы для проведения полной инвентаризации, до- комплектования и обработки восстанавливаемых фондов.
Даже по самым осторожным подсчетам библиотеке потребуется не менее 100 (а может быть, значительно больше) дополнительных штатных единиц только сотрудников библиотечного профиля. Примерно такое же количество дополнительных работников необходимо будет при¬влечь и для реставрационных работ. Любые попытки восполнения утрат и реставрирования поврежденных водой и плесенью книг наличным штатом сотрудников будут автоматически означать растяжение этих процессов не на годы, а на десятилетия, не говоря уже о том, что нормаль¬ное функционирование БАН как научно-информационного центра будет попросту невозможно, поскольку современный штат лишь с максимальной напряженностью обеспечивает всю необходимую работу с текущими поступлениями.
Думается, что руководящим органом Академии наук должен быть принципиально решен и вопрос о замене руководства БАН. Нынешний директор и его заместитель по науке, скомпрометировавшие себя распространением ложной информации, вряд ли могут пользоваться доверием, тем более что за три недели после пожара так и не смогли организовать на должном уровне ведение спасательных работ. В нынешних сложных условиях во главе библиотеки должен стоять человек, обладающий как минимум следующими качествами: безусловная личная порядочность, толерантность и умение находить общий язык с коллегами и общественными организациями, широкий культурный кругозор и достаточное представление об основных проблемах функционирования библиотеки как научного и производственного организма, организаторские способности и доверие со стороны коллектива. Само собой разумеется, что во главе старейшего научного центра страны должен стоять широко эрудированный ученый, способный стать действительным лидером коллектива.
Необходимо сказать и еще об одном вопросе, решение которого обусловлено позицией высших академических и правительственных органов. В Библиотеке АН уже давно использованы все мыслимые резервы площади для размещения фондов и устройства рабочих мест сотрудников. Примерно полтора года назад Библиотеке было выделено рядом расположенное здание площадью около ЗОООкв. метров. Однако этой площади явно недостаточно даже для создания маневренного фонда для перемещения пострадавших от пожара книг, не говоря уже о расстановке новых поступлений хотя бы на ближайшие 3-5 лет. В начале 80-х годов было принято решение о строительстве для Библиотеки нового комплекса зданий в Шувалове. Однако вскоре финансирование проекта было прекращено, и работы, по существу, не начаты. Для того чтобы решить сложнейший комплекс проблем спасения и обеспечения функционирования такого сложного организма, как центральная академическая библиотека, представляется необходимым оперативное выделение для библиотеки здания, сопоставимого по площади и объему с ныне существующим зданием БАН и расположенного поблизости от него. Этот вопрос мог бы быть решен передачей для нужд библиотеки непосредственно к ней примыкающего здания, занимаемого некоторыми подразделениями Академии тыла и транспорта. Если бы Министерство обороны СССР вникло в суть трагедии, постигшей БАН, большая часть вопросов, связанных с далыиейшим существованием центральной академической библиотеки, была бы решена по крайней мере на 25-30 лет вперед.
* * *
Пожар в БАН является предупреждением еще большей трагедии, которая может произойти: пожара в Пушкинском Доме (Институте русской литературы АН СССР), о чем я и академик И. В. Петрянов-Соколов писали в газете «Советская культура» в 1986 году. В отношении пожарной безопасности Пушкинский Дом находится в еще гораздо более худшем положении, чем БАН, что неоднократно подтверждалось пожарными специалистами, но не было принято во внимание комиссией, которая рассматривала (без моего участия) состояние Пушкинского Дома после появления статьи в «Советской культуре». Приходившие 3-4 марта в Пушкинский Дом специалисты-пожарники заявили, что если Библиотеке АН понадобилось 19 часов, чтобы потушить пожар, то Пушкинский Дом сгорит за 19 минут. А здесь сосредоточены все рукописи Пушкина, большинство рукописей Достоевского, Лермонтова, Салтыкова-Щедрина, Блока и т. д. Невыносимо видеть эти сокровища в такой опасности, да еще рядом с автобазой АН (где находятся 200 автомашин, от угарного газа которых портятся и бумага, и кожа) и Институтом огнеупоров АН СССР, складирующим под окнами Пушкинского Дома металлоконструкции и производящим работы автогеном...
Здание находится в аварийном состоянии. Оно капитально не ремонтировалось более 150 лет. Только что из-за прорвавшегося отопления залиты водой книги и фонды... Пропускного режима в здании нет, ибо в нем расположена кафедра философии, которая отказывается выезжать уже не одно десятилетие (сейчас для нее есть и помещение, куда она обязана была переехать до 1 марта).
Пожары и затопления библиотек стали в Ленинграде обычным явлением. Необходимо принимать экстренные меры.
Я уже не раз говорил, что библиотеки и архивы всегда стоят в ряду культурных ценностей на самом высоком месте. Если вдруг погибнут иные центры культуры, то она все же возродится, если сохранятся библиотеки. Но сейчас под угрозой именно они...
Март 1988 г."
Личное мнение: сб. писательской публицистики. М. 1990. Вып. 2. С. 306-312.
Источник:
https://spbvedomosti-ru.turbopages.org/spbvedomosti.ru/s/news/obshchestvo/45_pamyati/
=========
Документальный фильм «Дым отечества» (1988) - интервью Дмитрия Лихачева
https://youtu.be/TImWw7Dtu5M
Комментарий киноведов
https://youtu.be/5-JcHPlXVuk?si=IO0JnF0D-fF0hPfR
===
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=====