1993 Позор истории II
Продолжение ( 1993 Позор истории I)
В частности, согласно “Справке о фактических затратах на восстановительные работы, связанные с возмещением ущерба вследствие массовых беспорядков 3-4 октября 1993 года, зданий и инженерных систем по Краснопресненской набережной, дом 2, и улице Рочдельской дом 2”, указанные затраты составили 48744828,6 тысяч рублей, 44125,1 тысячу долларов США, 12083,9 тысяч австрийских шиллингов, 1044,9 тысячи финских марок, 139 тысяч норвежских крон и 163,6 тысяч немецких марок. Из них было затрачено:
на строительно-монтажные работы - 31802989 тысяч рублей и 42465,2 тысячи долларов США;
на проектно-изыскательские и научно-исследовательские работы - 2567415 тысяч рублей;
на оплату стоимости материалов заказчика и оборудования поставки заказчика - 4153692,3 тысячи рублей, 1659,6 тысяч долларов США, 12083,9 тысяч австрийских шиллингов, 1044,9 тысяч финских марок, 139 тысяч норвежских крон и 163,6 тысяч немецких марок;
на прочие затраты - 9991085,3 тысячи рублей.
При инвентаризации имущества Верховного Совета по состоянию на 10 октября 1993 года была выявлена недостача в размере 376 млн. 131 тыс. 559 рублей (оценка утраченного имущества проводилась по его остаточной стоимости). Смета на восстановительный ремонт здания мэрии и гостиницы “Мир” составила свыше 17 млрд. рублей в ценах 1993 года. Остаточная стоимость списанного имущества составила более 4,5 млрд. рублей. Приобретение нового оборудования взамен списанного обошлось казне Российской Федерации в сумму около 20 млн. долларов США.
После капитуляции сторонников Верховного Совета Ельцин Б.Н., не имея законных полномочий, издал Указ Президента Российской Федерации №1580 от 4 октября 1993 года “О дополнительных мерах по обеспечению режима чрезвычайного положения в городе Москве”, в котором, в частности, было предложено с 23 часов 00 минут 4 октября 1993 года, по решению коменданта района чрезвычайного положения, установить комендантский час, особый режим въезда (выезда) в город Москву, запрет на проведение собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций и иных массовых мероприятий, а также некоторые другие ограничительные меры. Коменданту района чрезвычайного положения генерал-лейтенанту милиции Куликову А.Н. было указано, по согласованию с Министерством внутренних дел Российской Федерации, Министерством обороны Российской Федерации, Министерством безопасности Российской Федерации, Министерством транспорта Российской Федерации и Главным управлением внутренних дел г.Москвы, обеспечить безотлагательное выполнение указанных мер. Во исполнение этого Указа, назначенный Ельциным Б.Н. комендантом района чрезвычайного положения г.Москвы генерал-лейтенант Куликов А.Н. издал письменный приказ, в соответствии с которым в городе Москве с 23 часов по 5 часов утра 5 октября 1993 года был установлен комендантский час, во время которого, в частности, гражданам было запрещено находиться на улицах и в иных общественных местах без специальных пропусков, выданных комендантом города Москвы и комендантами участков. Нарушителей комендантского часа было приказано задерживать. Для их временного (до 3 суток) содержания были определены фильтрационные пункты на базе территориальных органов внутренних дел, а также ОВД аэропортов и на вокзалах.
Отстраненный от должности министра юстиции Российской Федерации Калмыков Ю.Х. издал Распоряжение №131/16-47 “О приостановлении деятельности некоторых общественных объединений в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 4 октября 1993 года “О безотлагательных мерах по обеспечению режима чрезвычайного положения в городе Москве”, которым, по представлению коменданта района чрезвычайного положения в г.Москве Куликова А.Н., приостановил деятельность “Фронта национального спасения”, “Российской коммунистической рабочей партии”, Общественного клуба “Союз офицеров”, “Объединенного фронта трудящихся России”, Союза социально-правовой защиты военнослужащих, военнообязанных и членов их семей “Щит”, “Российского коммунистического союза молодежи”, Движения “Трудовая Россия”, “Русского национального единства”. Управлению по делам общественных и религиозных объединений Министерства юстиции Российской Федерации было поручено рассмотреть вопрос о возможности ликвидации указанных общественных объединений в установленном порядке. Генеральный прокурор Российской Федерации Степанков В.Г. заявил в интервью радиостанции “Эхо Москвы”, что его подчиненными продолжаются следственные действия по событиям в Москве, начатые 3 октября 1993 года. Возбуждены уголовные дела и готовятся санкции на арест лиц, относящихся как к организаторам, так и исполнителям содеянного. Было подчеркнуто, что отсутствие случаев, когда какими-либо органами прокуратуры исполнялись “документы, исходящие от Александра Руцкого”. В опубликованном Докладе созданной по указу Ельцина Б.Н. Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации сообщалось, что:
“По данным прокуратуры Москвы, в московских изоляторах временного содержания с 3 по 5 октября 1993 г. находилось более 6000 задержанных, половина из них без оформления каких-либо документов. В следственные изоляторы были помещены 348 человек. Все без документов о взятии под стражу. В последующие дни задержания и аресты продолжались. Всего задержано за административные нарушения 54 тыс. человек, за нарушение комендантского часа - 35 тыс. человек. Задержания часто носили произвольный характер. В местах содержания арестованных и задержанных происходили массовые избиения. Свидетели показывают, что жестокие расправы происходили в 18-м, 48-м, 77-м, 100-м и 119-м отделениях милиции. В московские органы прокуратуры поступило 115 обращений граждан, главным образом связанных с избиениями сотрудниками МВД. (Большинство пострадавших подобные обращения оформлять не стали, предполагая продолжение актов насилия и развертывания политических репрессий.) За время действия чрезвычайного положения из Москвы было противозаконно выдворено около 10 тыс. человек.
С 21 сентября по 5 октября 1993 г. в Москве пострадало 72 журналиста, 7 из них погибли. По данным Фонда защиты гласности, от действий сторонников Белого Дома пострадало только 6 журналистов, остальные - от рук милиции и военных. По приказу заместителя министра печати и информации противозаконным образом было приостановлено издание и распространение 13 оппозиционных газет, а их главные редакторы освобождены от занимаемых должностей”.
По данным правозащитного центра “Мемориал”, со ссылкой на источники из Министерства внутренних дел Российской Федерации, за ночь с 4 на 5 октября 1993 года в районе Дома Советов Российской Федерации было задержано около 1500 человек. Подтвердить или уточнить эти данные не представилось возможным, поскольку в настоящее время, в соответствии с приказом бывшего министра внутренних дел Российской Федерации Ерина В.Ф. №400 за 1993 год, книги регистрации административных протоколов и сами протоколы за 1993 год уничтожены за истечением сроков хранения.
Правозащитники получили также информацию, что:
“по крайней мере в ряде отделений милиции (18, 48, 77, 100, 119) происходило жестокое избиение многих из доставленных туда задержанных людей. Показания людей, побывавших в разных отделениях милиции, во многом совпадают. Привезенных людей пропускали “сквозь строй”, затем избиения продолжались на допросах, если сотрудники милиции считали нужным добиться от задержанного показаний о его участии в боях у “Белого Дома” или грабеже машин на прилегающей территории. Людей избивали кулаками, дубинками, прикладами, ногами. Пострадавшие также сообщали, сто сотрудники милиции направляли на них огнестрельное оружие, угрожая расстрелом”.
Так, по свидетельству Лейбова А., задержанного около 17 часов после выхода из Дома Советов, “нас... привезли в 61 отделение милиции. Там нас уже ждали. Все отделение вывалило для торжественной встречи, выходили из автобуса буквально сквозь строй. Наградив каждого десятком пинков и подзатыльников, прямо на улице всех обыскали, на этот раз заставили снять даже шнурки. Завели внутрь, тех, кто поместился, загнали за загородку в дежурной части, а остальных оставили на лестнице. ... За загородкой пришлось стоять как в автобусе в час “пик”. Переписали все фамилии, затем, всех по очереди, сфотографировали. ... 20 человек, включая меня, посадили в “воронок” и перевезли в 26-е отделение милиции... Во двое отделения “радостная” процедура встречи повторилась во всех подробностях, с радостным ревом: “А, защитнички х...! Жидовские морды! Признавайтесь, кто сколько ментов положил?” - всех избили и гуськом погнали в дежурку. Обыскав и надавав пинков, у нас отобрали ремни и шнурки и загнали в КПЗ, двух женщин поместили отдельно... Площадь нашей камеры была примерно 6 кв. метров... Постоянно в наш адрес раздавались угрозы, обещания, что все мы выйдем отсюда инвалидами, всем опустят почки и т.д. Не делалось исключений ни для находившегося с нами иранского журналиста, ни для депутата-ельциниста, случайно попавшего в Белый дом во время штурма. ... Били его и издевались наравне со всеми. ... К утру они наконец-то всех допросили..., подсадили к нам в камеру уголовника и заперли дверь. Уголовник поначалу пытался бузить, спровоцировать скандал, но ему очень дружно и доходчиво объяснили, что он неправ. ... Гораздо труднее было выдержать недостаток воздуха. 19 человек на 6 кв. метров, без окон и с запертой железной дверью, все-таки слишком много. А тут еще и на улице погода была не из прохладных. От испарений и дыхания по стенам потекла вода, пот заливал лицо ручьями, а в глазах все плыло, каждый вздох казался последним. ... Мы пытались достучаться до охраны... в ответ слышался радостный гогот, мат, и “Терпите, суки!”. Добавляло мучений понимание того, что близкие не знают ничего о нашей судьбе... Во второй половине дня нас... стали отпускать. Первым вызвали мальчишку, лет восемнадцати. Били его вчетвером минут пятнадцать, он был в камуфляже... По звукам и отрывочным репликам можно было понять, как это протекало: сначала ногами по икрам и под коленную чашечку, для расслабления, потом в пах, по почкам, по корпусу, дубинками по бокам и спине. Когда сбили с ног, начали топтать ногами, пинать. До сих пор не могу забыть животный крик этого мальчишки: “Не убивайте меня!”, - а в ответ радостный гогот и матерная брань, потом снова удары. Наконец, его подняли и приказали: “Иди в туалет. Отмойся!” ...Вытащив его из туалета, его избили еще раз, и только после этого вытолкнули на улицу”.
В связи с большим числом задержанных был организован специальный фильтрационный пункт на Малой спортивной арене стадиона Лужники (Ледовой арене зимнего Дворца спорта). По свидетельству народного депутата Российской Федерации Челнокова М.Б., после задержания доставленного около 21 часа вместе с 6 другими народными депутатами РСФСР в указанный фильтрационный пункт, “нас посадили в пятый ряд. Вокруг были десятки солдат с автоматами, расхаживала милиция с собаками. По разговорам милиции по радиотелефонам мы услышали, что ожидается поступление еще примерно 600 человек. ... На стадионе был приличный холод. Из нас семерых мы двое - Сидоренко и я - были без пальто. Когда Володя Мягких встал на месте потопать ногами и размяться, солдаты тут же заорали на него: “Сидеть!” Часа через два каждого из нас отвели под охраной автоматчиков к следователям. Они нас допросили... Затем в соседней комнате нас, как опаснейших преступников, тщательно сфотографировали в фас и в профиль и сняли отпечатки пальцев... После этой “приятной процедуры” нас привели обратно на стадион и посадили на другой ряд под еще более усиленной охраной автоматчиков - количество солдат увеличилось в несколько раз”.
Сотрудниками милиции проводились специальные оперативно-разыскные мероприятия по задержанию сторонников Верховного Совета, в том числе - во время комендантского часа. По свидетельству назначенного Ельциным Б.Н. комендантом района чрезвычайного положения города Москвы генерал-полковника Куликова А.Н., он неоднократно по рации и по телефону обращался к комендантам участков “жестко соблюдать требования комендантского часа... в отношении тех, кто разбегаться будет из Белого дома и после штурма “Останкино”. Их нужно вылавливать”.
Во время комендантского часа сотрудниками милиции активно применялось огнестрельное оружие. По свидетельству назначенного Ельциным Б.Н. комендантом района чрезвычайного положения города Москвы генерал-полковника Куликова А.Н., “были факты неповиновения ночным патрулям во время комендантского часа. Но отрезвили первая и вторая ночи, когда стали применять оружие...”.
По данным бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения Москвы, в ночь с 4 на 5 октября в разных районах столицы за нарушение комендантского часа и неподчинение патрулям были убиты 6 человек, в том числе:
Духанин О.А., 1969 г.р., коммерсант, житель г.Москвы-ранен патрулем в районе платформы “Салтыковская”, получил огнестрельное пулевое ранение головы, от которого скончался 16 октября в НИИ нейрохирургии им.Н.Н.Бурденко;
Мартынов Ю.Ю., 1963 г.р -застрелен патрулем в кабине автомобиля в Крестьянском тупике (Пролетарский район), получил смертельное огнестрельное пулевое ранение груди и живота.
5 октября 1993 года около 3 часов освобожденный от должности министра внутренних дел Российской Федерации Ерин В.Ф., по представлению назначенного Ельциным Б.Н. комендантом района чрезвычайного положения города Москвы генерал-полковника Куликова А.Н., направил телеграмму министрам внутренних дел республик и начальникам УВД России прислать 50 процентов подразделений территориальных ОМОН. По свидетельству Куликова А.Н., "пришел к министру и говорю, что мне нужна помощь и люди в условиях чрезвычайного положения и комендантского часа, нужны обученные, а не просто охрана... уже с 5 до 9 утра 5 октября 40 самолетов находилось с экипажами в воздухе. В аэропортах не успевали их принимать. Помимо самолетов, шли с подразделениями со всей России поезда, автобусы. Прибыло 4500 бойцов ОМОНа, их я использовал для усиления комендантского часа ночью. ...В 10 округов я разрешил ввести для защиты личного состава... по 2 бронетранспортера на каждый округ. Итого было 20 бронетранспортеров и по роте солдат внутренних войск, которые размещались возле зданий РУВД, в школах, в кинотеатрах. ... По моей просьбе командование дивизии внутренних войск по Большому кольцу, где переходы на Минск, Рязань, Киев, Санкт-Петербург, поставило КПП с работниками милиции, солдатами внутренних войск, по одному-два БТР и плюс патрули ходили по проспектам и улицам. ... Были факты неповиновения ночным патрулям во время комендантского часа. Но отрезвила первая и вторая ночи, когда стали применять оружие... Пропуска давали... кому нужно было выполнять свои обязанности. Хотя был момент, когда было 25 тысяч заявок на пропуска. Дали около 1700”.
Совет Министров-Правительство Российской Федерации распространил Обращение к личному составу министерств обороны, внутренних дел и безопасности Российской Федерации, в котором, в частности, расценил действия военнослужащих и сотрудников милиции “правительственных сил” 3-4 октября 1993 года как выполнение ими своего воинского долга, а действия сторонников Верховного Совета как “кровавый мятеж”, главари которого арестованы и понесут наказание.
Ельцин Б.Н., не имея законных полномочий, издал Указ Президента Российской Федерации №1587 от 5 октября 1993 года “О мерах по ликвидации последствий попытки вооруженного государственного переворота”, которым, в частности, предписал создать единый фонд ликвидации последствий попытки вооруженного государственного переворота в г.Москве с аккумулированием его средств на специальном рублевом и валютном счетах Министерства финансов Российской Федерации. Другими своими указами, выпущенными от имени Президента Российской Федерации, Ельцин Б.Н., не имея законных полномочий, освободил от обязанностей Генерального прокурора Российской Федерации Степанкова В.Г. и назначил на эту должность Казанника А.И., назначил министром печати и информации Российской Федерации Шумейко В.Ф. и определил в качестве официальной резиденции Правительства Российской Федерации здание на Краснопресненской набережной (бывший Дом Советов Российской Федерации).
Началось награждение “победителей” и подавление “побежденных”.
Мэр Москвы Лужков Ю.М. издал Распоряжение №553-рм “О поощрении лиц, участвовавших в предотвращении попытки государственного переворота в октябре 1993 года” - сотрудников ГУВД Москвы, Управления Министерства безопасности Российской Федерации по городу Москве и Главного медицинского управления Москвы- енежным пособием в размере двух должностных окладов, а также Распоряжение №554-рм, которым выделил 515 млн. рублей на поощрение 1000 сотрудников милиции из других регионов России, отличившихся при проведении оперативно-профилактической операции “Сигнал” (фактически-при подавлении гражданских протестов против антиконституционных действий Ельцина Б.Н.).
Освобожденный от должности руководителя Администрации Президента Российской Федерации Филатов С.А. от лица Ельцина Б.Н. обвинил Председателя Конституционного Суда Российской Федерации Зорькина В.Д. в соучастии в заговоре и потребовал от него немедленно уйти со своего поста. Филатов С.А. предупредил Зорькина В.Д., что в случае неподчинения к нему будут применены все необходимые меры. В условиях свершившегося антиконституционного переворота Конституционный Суд Российской Федерации выступил с Заявлением о сложении с себя функции проверки конституционности нормативных актов и международных договоров Российской Федерации.
О медицинском обеспечении сторонников Верховного Совета Российской Федерации во время событий 21 сентября - 5 октября 1993 года
В период 21 сентября - 2 октября 1993 года в зоне оцепления вокруг Дома Советов сложилась чрезвычайная медико-санитарная ситуация, вызванная компактным расположением нескольких тысяч человек на ограниченном пространстве. Отключение электроэнергии, тепла, канализации, высокий уровень эмоционального и физического перенапряжения, недостаток питания, теплых вещей, медикаментов, неблагоприятные метеорологические условия, присутствие значительного числа людей старшего возраста, молодежи, а также приезжих из различных регионов, создавало идеальные условия для эпидемической вспышки в центре Москвы, обострения хронических соматических болезней, возникновению ургентных клинических ситуаций, в том числе с высокой вероятностью летального исхода.
Ответственность за медицинское обеспечение в зоне блокады Дома Советов Российской Федерации была возложена на Правительство Москвы и его структуры: Главное медицинское управление г.Москвы (в дальнейшем ГМУ) и Центр экстренной медицинской помощи Правительства Москвы (в дальнейшем ЦЭМП). Непосредственное управление медицинскими силами и средствами вокруг зоны оцепления осуществлял заведующий оперативно-информационным отделом ЦЭМПа Некрасов Д.К., находившийся в оперативном подчинении Штаба войсковой оперативной группы (ВОГ) Главного управления командования внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации (ГУК ВВ МВД РФ). Бригада ЦЭМПа, не имевшая отношения к службе скорой помощи, тем не менее использовала транспорт с символикой данной службы, оборудованный специальной аппаратурой.
Вскоре после начала событий персонал санитарной части Верховного Совета Российской Федерации (начальник-военный уролог генерал-майор медицинской службы Голубчиков), ссылаясь на Указ №1400, покинул Дом Советов.
Вся ответственность за оказание медицинской помощи легла на врачей-добровольцев из медицинской бригады Спасательно-поискового центра Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова (в дальнейшем - ММА), а также на медицинских работников из числа из числа народных депутатов Российской Федерации и сторонников Верховного Совета. Медицинское обеспечение сторонников Верховного Совета, находившихся в кольце оцепления, осуществлялось круглосуточно. Было развернуто три базовых медицинских пункта (в 20 и 8 подъездах, рекреации 3-го этажа). Среднее количество обращений превышало 150 в сутки. Ежедневно осуществлялась госпитализация 1-5 человек со сложными случаями, требующими стационарного наблюдения. Медицинская помощь осуществлялась в условиях отсутствия электроэнергии, тепла, элементарных удобств. Отмечался острый дефицит медикаментов, в том числе, необходимых для оказания экстренной и реанимационной помощи.
В этих условиях врачи, работавшие в здании Верховного Совета, неоднократно обращались к представителям ГМУ (начальник Соловьев А.Н.) и ЦЭМПа (директор Костоморова Л.Г.), как непосредственно, так и через средства массовой информации, с просьбой предоставить необходимые медицинские средства, оборудование, организовать дежурство бригады “скорой помощи” внутри зоны оцепления (обращения с просьбой содействия в оказании медицинской помощи сторонникам Верховного Совета были опубликованы, в частности, в газетах “Советская Россия” от 30 сентября 1993 года и “Комсомольская правда” от 1 октября 1993 года).
Несмотря на сложившуюся критическую ситуацию, никакой поддержки врачам, оказывавшим медицинскую помощь сторонникам Верховного Совета, со стороны государственных медицинских организаций не оказывалось. При этом представители ГМУ и ЦЭМПа ссылались на Указ №1400 и на добровольность нахождения нуждавшихся в медицинской помощи в зоне оцепления.
Представители указанных организаций неоднократно предлагали медицинскому персоналу Спасательно-поискового центра ММА покинуть зону оцепления, утверждая: “…вы помогаете мятежникам, фашистам и бандитам, а вся страна готовится к выборам”.
27 сентября 1993 года в районе зоны оцепления при участии представителя ГМУ сотрудниками милиции без объяснения причин был задержан грузовой автомобиль Спасательно-поискового центра ММА им.Сеченова, в котором находился гуманитарный груз для медбригады: противошоковые комплекты, перевязочные средства, медицинская аппаратура, опознавательные знаки Красного креста и медицинские палатки. В тот же день в зону оцепления не была допущена группа врачей Спасательно-поискового центра центра ММА им.Сеченова, направлявшихся в зону блокады, чтобы сменить коллег.
30 сентября 1993 года, в связи с официальным отказом Правительства Москвы предоставить необходимые медикаменты, распоряжением заместителя Председателя Верховного Совета Российской Федерации Агафонова В.А. было вскрыто аптечное хранилище санитарной части Верховного Совета Российской Федерации. Обнаруженный в хранилище скудный запас медикаментов был распределен на три медицинских пункта.
1 октября 1993 года была на 40 минут задержана госпитализация сотрудницы Аппарата Верховного Совета Российской Федерации с диагнозом “нестабильная стенокардия”. По свидетельству врача медицинской бригады Спасательно-поискового центра ММА Павлова К.А.:
“одна сотрудница аппарата Верховного Совета заболела и ее надо было срочно госпитализировать. Диагноз стоял “нестабильная стенокардия” или, бытовым языком, предынфарктное состояние, то есть куда человек уйдет - в инфаркт или все закончится просто тяжелым приступом стенокардии - на этом этапе сказать нельзя. Ясно, что ее надо госпитализировать. Наши врачи подошли через цепь оцепления. В районе Белого дома стояло около 5-6 машин медицинских, постоянно дежурило с той стороны. Подошли к этим машинам, договорились о госпитализации. Они говорят: да, все хорошо, выносите больную. Выносим больную между нашей баррикадой и оцеплением. Нам говорят: подождите здесь. Больная ждала машину 40 с лишним минут под дождем. Любой врач подтвердит, что предынфарктное состояние и холодовой фактор - это практически убийство... на самом деле. ...Просто должностное преступление, я считаю”.
2 октября 1993 года врачами Спасательно-поискового центра ММА им.Сеченова был подготовлен запрос на имя начальника ГМУ и передан через корреспондента одной из газет его представителю при временном оперативном штабе ГУК ВВ МВД РФ. При этом представитель ГМУ потребовал, чтобы запрос был оформлен на бланке и.о.Президента Российской Федерации Руцкого А.В. или Председателя Верховного Совета Российской Федерации Хасбулатова Р.И. Никакой помощи оказано не было.
3 октября 1993 года после поступления первых раненых при прорыве оцепления отмечался вывод из зоны событий всех машин скорой помощи. В результате задержка в госпитализации пострадавших составила 1 час 10 минут.
В связи с отказом в предоставлении санитарного транспорта для медицинского сопровождения колонны, следовавшей в Останкино, охраной Верховного Совета Российской Федерации была временно задействована машина скорой помощи. Указанная машины была укомплектована врачами медбригады Спасательного центра ММА им.Сеченова и направлена для оказания медицинской помощи к телецентру “Останкино”.
По свидетельству врача медицинской бригады Спасательно-поискового центра ММА им.Сеченова Павлова К.А.: “3-го числа, когда случился этот прорыв... к нам... ликующая толпа людей, все радуются... в этот момент началась стрельба. ...У нас пошли раненые, много раненых, раненые с огнестрельными ранениями. Медицинские силы, которые до этого времени дежурили вокруг Белого дома, уходят. Мы задерживаем одну машину, спрашиваем: что вы делаете? Нам нужны реанимационные машины сейчас здесь. Нам рассказывают о том, что, вот, вы не знаете, сейчас на Смоленской площади идет там какая-то бойня, все машины города - там. От нас машины ушли все. 50 минут мы оказывали помощь имея только лишь то, что привезли с собой. То есть умышленно бригады были убраны от Белого дома... Видя такие действия властей, мы видим, формируется колонна на Останкино... принимается решение, что мы сами обеспечиваем сопровождение этой колонны. Пришлось нам реквизировать одну машину “Скорой помощи”. Экипаж ее, мы им предложили на выбор: или они едут с нами, или они остаются. Одна фельдшерица покинула машину. Водитель и фельдшер остались и поехали вместе с нашей бригадой в Останкино”.
В 16 часов 30 минут сотрудниками охраны Верховного Совета Российской Федерации за действия, несовместимые со статусом врача, был временно задержан сотрудник ЦЭМПа Некрасов Д.К. Двое сопровождавших его медработников были впоследствии привлечены к оказанию медицинской помощи раненым, поступавшим из Останкино на случайном транспорте. При этом один из медиков пытался мотивировать отказ в предоставлении медицинской помощи сторонникам Верховного Совета ссылкой на “… распоряжение Лужкова”. Во время событий у телецентра “Останкино” городскими органами здравоохранения не было выделено ни одной санитарной машины. Руководство и координация эвакуации пострадавших городскими службами также не осуществлялась. Выполняя свой долг, при оказании помощи раненому погиб санинструктор Шлыков П.А. В него стреляли прицельно, по белому халату:
Шлыков Павел Александрович, 1972 г.р., уроженец и житель г.Самары-в конце сентября 1993 года приехал в Москву для передачи защитникам Дома Советов Российской Федерации денег, продовольствия и медикаментов от РКРП, как имеющий среднее медицинское образование был привлечен к работе в качестве фельдшера, 3 октября с демонстрантами находился в Останкино, был в белом халате, после открытия военнослужащими и сотрудниками милиции шквального огня из автоматов по людям, находившимся перед телецентром, активно оказывал помощь раненым, примерно в 20 часов получил смертельное огнестрельное ранение груди с повреждением обоих легких, восходящего отдела аорты и сердечной сорочки, от которого скончался на месте. При проведении судебно-медицинской экспертизы тела Шлыкова П.А. в конце раневого канала была об¬наружена частично фрагментированная пуля размерами 1,0х0,55х0,55 мм. Согласно заключению судебно-баллистической экспертизы, изъятая фрагментированная пуля является хвостовой частью трассирующей пули калибра 5,45 мм-военного патрона-штатного боеприпаса к автоматам и ручному пулемету Калашникова.
По свидетельству врача медицинской бригады Спасательно-поискового центра ММА им Сеченова Павлова К.А.: “Когда мы прибыли в Останкино, до стрельбы оставалось часа полтора. Полтора часа там шел митинг. Единственное медицинское обеспечение всего этого митинга - эта была наша машина “Скорой помощи”, реквизированная у Дома Советов. По всем медицинским правилам, как только проводится какое-либо массовое мероприятие, обязательно там должно быть организовано дежурство машин “Скорой помощи”. Вот в Останкино этого, видимо умышленно, сделано не было. Ни одной машины там не было. ...Одна из наших задач - это было выявление людей с неадекватным поведением. При большом стечении народа такие люди могут возникнуть. Практически, мы не сталкивались с этой проблемой. Единственное что - во время этого митинга в Останкино появились какие-то подростки с неадекватным поведением. Они тут же были изолированы оттуда. Их вывели просто из толпы. Никаких больше пьяных людей нигде не разу не было.
Во время этого митинга я находился рядом с машиной “Скорой помощи”, а один наш врач - ходил и оказывал помощь кому необходимо. Я вижу, он бежит к машине и кричит: Константин, у нас раненый! Я говорю: экипаж, на борт, вперед! Мы подъехали к телецентру. Я выскакиваю из машины для того, чтобы забрать раненого офицера... и в этот момент обрушивается шквал огня со всех сторон. Единственное, что оставалось делать - я крикнул людям: ложись! Переждали этот шквал. Вскочил, подобрал этого раненого, погрузил его в автомобиль, развернулись и отъехали из зоны огня метров на 100. Начали там оказывать помощь. Вот с этого момента, практически до того, как погиб наш медик - фельдшер из Самары, через меня лично прошло человек 40. Когда погиб наш коллега, его вытащили из зоны огня. Мы его пытались реанимировать. Но, к сожалению, нам не удалось это сделать. Попытались это сделать на ходу. ...Та машина, которую мы реквизировали - ее же первую отправили в стационар, когда мы ее забили под потолок. Вывозить раненых было не на чем. Пришлось задействовать случайный транспорт, который проезжал мимо, и из Дома Советов. Наша медицинская служба прислала в помощь еще один микроавтобус с медикаментами. А так вся эвакуация шла практически на случайном, попутном транспорте. За редкими исключениями”. .... Продолжение следует.
4 октября 1993 года оказание медицинской помощи раненым и пострадавшим во время штурма Дома Советов Российской Федерации осуществлялось медиками-добровольцами, действовавшими независимо от государственных медицинских служб, которые фактически самоустранились от какого-либо участия в оказании медицинской помощи в очаге чрезвычайной ситуации. Так, по свидетельству врача ММА им.Сеченова Шестакова А.М., оказывавшего медицинскую помощь в качестве добровольца в медицинском пункте на Краснопресненской набережной между мостом и центральной лестницей:
“Мы приехали сюда около 10 часов утра 4 октября - бригада из трех врачей центра. С собой прихватили медикаменты. Сразу развернули перевязочную, пункт экстренной медпомощи. В целом, по нашим подсчетам, оказали первую помощь 48 раненым, затем помогли доставить их в больницы, частично сами, частично машинами “скорой” и еще погрузили 34 погибших. Тела подбирали на улице, из Белого дома выносили. Мы обслуживали всю эту территорию.
Вообще же, если откровенно говорить, я бы медицинскую службу города разогнал. Здесь гибли люди, здесь были раненые. Они нуждались в экстренной помощи. Наверное, медиков нельзя в приказном порядке отправлять в зону обстрела и боевых действий, но можно же было сформировать отряды добровольцев и официально организовать их работу. Да что там говорить! Здесь не было ни одного представителя медицинской службы города. Первого раненого мы отвезли к себе же - в академию. Хорошо, там ребята сориентировались. Главный врач Мусалатов, хирурги всех мобилизовали, подготовили операционные, были готовы принять пострадавших. И еще больница №61. Все мои попытки связаться с городом и по телефону, и по нашей рации с просьбой прислать машины оканчивались ничем.
Хорошо еще, что 2 машины выделила наша академия... . Ни одной другой здесь не было. Я пытался и через пожарных связаться, просил: дайте машину, хотя бы мертвых увезти, - безрезультатно. Нам пришлось взять грузовик с прицепом, в три ряда погрузить трупы и вывезти... Лично просил у главного врача города машину - нет... ”.
В частности, согласно “Справке о фактических затратах на восстановительные работы, связанные с возмещением ущерба вследствие массовых беспорядков 3-4 октября 1993 года, зданий и инженерных систем по Краснопресненской набережной, дом 2, и улице Рочдельской дом 2”, указанные затраты составили 48744828,6 тысяч рублей, 44125,1 тысячу долларов США, 12083,9 тысяч австрийских шиллингов, 1044,9 тысячи финских марок, 139 тысяч норвежских крон и 163,6 тысяч немецких марок. Из них было затрачено:
на строительно-монтажные работы - 31802989 тысяч рублей и 42465,2 тысячи долларов США;
на проектно-изыскательские и научно-исследовательские работы - 2567415 тысяч рублей;
на оплату стоимости материалов заказчика и оборудования поставки заказчика - 4153692,3 тысячи рублей, 1659,6 тысяч долларов США, 12083,9 тысяч австрийских шиллингов, 1044,9 тысяч финских марок, 139 тысяч норвежских крон и 163,6 тысяч немецких марок;
на прочие затраты - 9991085,3 тысячи рублей.
При инвентаризации имущества Верховного Совета по состоянию на 10 октября 1993 года была выявлена недостача в размере 376 млн. 131 тыс. 559 рублей (оценка утраченного имущества проводилась по его остаточной стоимости). Смета на восстановительный ремонт здания мэрии и гостиницы “Мир” составила свыше 17 млрд. рублей в ценах 1993 года. Остаточная стоимость списанного имущества составила более 4,5 млрд. рублей. Приобретение нового оборудования взамен списанного обошлось казне Российской Федерации в сумму около 20 млн. долларов США.
После капитуляции сторонников Верховного Совета Ельцин Б.Н., не имея законных полномочий, издал Указ Президента Российской Федерации №1580 от 4 октября 1993 года “О дополнительных мерах по обеспечению режима чрезвычайного положения в городе Москве”, в котором, в частности, было предложено с 23 часов 00 минут 4 октября 1993 года, по решению коменданта района чрезвычайного положения, установить комендантский час, особый режим въезда (выезда) в город Москву, запрет на проведение собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций и иных массовых мероприятий, а также некоторые другие ограничительные меры. Коменданту района чрезвычайного положения генерал-лейтенанту милиции Куликову А.Н. было указано, по согласованию с Министерством внутренних дел Российской Федерации, Министерством обороны Российской Федерации, Министерством безопасности Российской Федерации, Министерством транспорта Российской Федерации и Главным управлением внутренних дел г.Москвы, обеспечить безотлагательное выполнение указанных мер. Во исполнение этого Указа, назначенный Ельциным Б.Н. комендантом района чрезвычайного положения г.Москвы генерал-лейтенант Куликов А.Н. издал письменный приказ, в соответствии с которым в городе Москве с 23 часов по 5 часов утра 5 октября 1993 года был установлен комендантский час, во время которого, в частности, гражданам было запрещено находиться на улицах и в иных общественных местах без специальных пропусков, выданных комендантом города Москвы и комендантами участков. Нарушителей комендантского часа было приказано задерживать. Для их временного (до 3 суток) содержания были определены фильтрационные пункты на базе территориальных органов внутренних дел, а также ОВД аэропортов и на вокзалах.
Отстраненный от должности министра юстиции Российской Федерации Калмыков Ю.Х. издал Распоряжение №131/16-47 “О приостановлении деятельности некоторых общественных объединений в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 4 октября 1993 года “О безотлагательных мерах по обеспечению режима чрезвычайного положения в городе Москве”, которым, по представлению коменданта района чрезвычайного положения в г.Москве Куликова А.Н., приостановил деятельность “Фронта национального спасения”, “Российской коммунистической рабочей партии”, Общественного клуба “Союз офицеров”, “Объединенного фронта трудящихся России”, Союза социально-правовой защиты военнослужащих, военнообязанных и членов их семей “Щит”, “Российского коммунистического союза молодежи”, Движения “Трудовая Россия”, “Русского национального единства”. Управлению по делам общественных и религиозных объединений Министерства юстиции Российской Федерации было поручено рассмотреть вопрос о возможности ликвидации указанных общественных объединений в установленном порядке. Генеральный прокурор Российской Федерации Степанков В.Г. заявил в интервью радиостанции “Эхо Москвы”, что его подчиненными продолжаются следственные действия по событиям в Москве, начатые 3 октября 1993 года. Возбуждены уголовные дела и готовятся санкции на арест лиц, относящихся как к организаторам, так и исполнителям содеянного. Было подчеркнуто, что отсутствие случаев, когда какими-либо органами прокуратуры исполнялись “документы, исходящие от Александра Руцкого”. В опубликованном Докладе созданной по указу Ельцина Б.Н. Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации сообщалось, что:
“По данным прокуратуры Москвы, в московских изоляторах временного содержания с 3 по 5 октября 1993 г. находилось более 6000 задержанных, половина из них без оформления каких-либо документов. В следственные изоляторы были помещены 348 человек. Все без документов о взятии под стражу. В последующие дни задержания и аресты продолжались. Всего задержано за административные нарушения 54 тыс. человек, за нарушение комендантского часа - 35 тыс. человек. Задержания часто носили произвольный характер. В местах содержания арестованных и задержанных происходили массовые избиения. Свидетели показывают, что жестокие расправы происходили в 18-м, 48-м, 77-м, 100-м и 119-м отделениях милиции. В московские органы прокуратуры поступило 115 обращений граждан, главным образом связанных с избиениями сотрудниками МВД. (Большинство пострадавших подобные обращения оформлять не стали, предполагая продолжение актов насилия и развертывания политических репрессий.) За время действия чрезвычайного положения из Москвы было противозаконно выдворено около 10 тыс. человек.
С 21 сентября по 5 октября 1993 г. в Москве пострадало 72 журналиста, 7 из них погибли. По данным Фонда защиты гласности, от действий сторонников Белого Дома пострадало только 6 журналистов, остальные - от рук милиции и военных. По приказу заместителя министра печати и информации противозаконным образом было приостановлено издание и распространение 13 оппозиционных газет, а их главные редакторы освобождены от занимаемых должностей”.
По данным правозащитного центра “Мемориал”, со ссылкой на источники из Министерства внутренних дел Российской Федерации, за ночь с 4 на 5 октября 1993 года в районе Дома Советов Российской Федерации было задержано около 1500 человек. Подтвердить или уточнить эти данные не представилось возможным, поскольку в настоящее время, в соответствии с приказом бывшего министра внутренних дел Российской Федерации Ерина В.Ф. №400 за 1993 год, книги регистрации административных протоколов и сами протоколы за 1993 год уничтожены за истечением сроков хранения.
Правозащитники получили также информацию, что:
“по крайней мере в ряде отделений милиции (18, 48, 77, 100, 119) происходило жестокое избиение многих из доставленных туда задержанных людей. Показания людей, побывавших в разных отделениях милиции, во многом совпадают. Привезенных людей пропускали “сквозь строй”, затем избиения продолжались на допросах, если сотрудники милиции считали нужным добиться от задержанного показаний о его участии в боях у “Белого Дома” или грабеже машин на прилегающей территории. Людей избивали кулаками, дубинками, прикладами, ногами. Пострадавшие также сообщали, сто сотрудники милиции направляли на них огнестрельное оружие, угрожая расстрелом”.
Так, по свидетельству Лейбова А., задержанного около 17 часов после выхода из Дома Советов, “нас... привезли в 61 отделение милиции. Там нас уже ждали. Все отделение вывалило для торжественной встречи, выходили из автобуса буквально сквозь строй. Наградив каждого десятком пинков и подзатыльников, прямо на улице всех обыскали, на этот раз заставили снять даже шнурки. Завели внутрь, тех, кто поместился, загнали за загородку в дежурной части, а остальных оставили на лестнице. ... За загородкой пришлось стоять как в автобусе в час “пик”. Переписали все фамилии, затем, всех по очереди, сфотографировали. ... 20 человек, включая меня, посадили в “воронок” и перевезли в 26-е отделение милиции... Во двое отделения “радостная” процедура встречи повторилась во всех подробностях, с радостным ревом: “А, защитнички х...! Жидовские морды! Признавайтесь, кто сколько ментов положил?” - всех избили и гуськом погнали в дежурку. Обыскав и надавав пинков, у нас отобрали ремни и шнурки и загнали в КПЗ, двух женщин поместили отдельно... Площадь нашей камеры была примерно 6 кв. метров... Постоянно в наш адрес раздавались угрозы, обещания, что все мы выйдем отсюда инвалидами, всем опустят почки и т.д. Не делалось исключений ни для находившегося с нами иранского журналиста, ни для депутата-ельциниста, случайно попавшего в Белый дом во время штурма. ... Били его и издевались наравне со всеми. ... К утру они наконец-то всех допросили..., подсадили к нам в камеру уголовника и заперли дверь. Уголовник поначалу пытался бузить, спровоцировать скандал, но ему очень дружно и доходчиво объяснили, что он неправ. ... Гораздо труднее было выдержать недостаток воздуха. 19 человек на 6 кв. метров, без окон и с запертой железной дверью, все-таки слишком много. А тут еще и на улице погода была не из прохладных. От испарений и дыхания по стенам потекла вода, пот заливал лицо ручьями, а в глазах все плыло, каждый вздох казался последним. ... Мы пытались достучаться до охраны... в ответ слышался радостный гогот, мат, и “Терпите, суки!”. Добавляло мучений понимание того, что близкие не знают ничего о нашей судьбе... Во второй половине дня нас... стали отпускать. Первым вызвали мальчишку, лет восемнадцати. Били его вчетвером минут пятнадцать, он был в камуфляже... По звукам и отрывочным репликам можно было понять, как это протекало: сначала ногами по икрам и под коленную чашечку, для расслабления, потом в пах, по почкам, по корпусу, дубинками по бокам и спине. Когда сбили с ног, начали топтать ногами, пинать. До сих пор не могу забыть животный крик этого мальчишки: “Не убивайте меня!”, - а в ответ радостный гогот и матерная брань, потом снова удары. Наконец, его подняли и приказали: “Иди в туалет. Отмойся!” ...Вытащив его из туалета, его избили еще раз, и только после этого вытолкнули на улицу”.
В связи с большим числом задержанных был организован специальный фильтрационный пункт на Малой спортивной арене стадиона Лужники (Ледовой арене зимнего Дворца спорта). По свидетельству народного депутата Российской Федерации Челнокова М.Б., после задержания доставленного около 21 часа вместе с 6 другими народными депутатами РСФСР в указанный фильтрационный пункт, “нас посадили в пятый ряд. Вокруг были десятки солдат с автоматами, расхаживала милиция с собаками. По разговорам милиции по радиотелефонам мы услышали, что ожидается поступление еще примерно 600 человек. ... На стадионе был приличный холод. Из нас семерых мы двое - Сидоренко и я - были без пальто. Когда Володя Мягких встал на месте потопать ногами и размяться, солдаты тут же заорали на него: “Сидеть!” Часа через два каждого из нас отвели под охраной автоматчиков к следователям. Они нас допросили... Затем в соседней комнате нас, как опаснейших преступников, тщательно сфотографировали в фас и в профиль и сняли отпечатки пальцев... После этой “приятной процедуры” нас привели обратно на стадион и посадили на другой ряд под еще более усиленной охраной автоматчиков - количество солдат увеличилось в несколько раз”.
Сотрудниками милиции проводились специальные оперативно-разыскные мероприятия по задержанию сторонников Верховного Совета, в том числе - во время комендантского часа. По свидетельству назначенного Ельциным Б.Н. комендантом района чрезвычайного положения города Москвы генерал-полковника Куликова А.Н., он неоднократно по рации и по телефону обращался к комендантам участков “жестко соблюдать требования комендантского часа... в отношении тех, кто разбегаться будет из Белого дома и после штурма “Останкино”. Их нужно вылавливать”.
Во время комендантского часа сотрудниками милиции активно применялось огнестрельное оружие. По свидетельству назначенного Ельциным Б.Н. комендантом района чрезвычайного положения города Москвы генерал-полковника Куликова А.Н., “были факты неповиновения ночным патрулям во время комендантского часа. Но отрезвили первая и вторая ночи, когда стали применять оружие...”.
По данным бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения Москвы, в ночь с 4 на 5 октября в разных районах столицы за нарушение комендантского часа и неподчинение патрулям были убиты 6 человек, в том числе:
Духанин О.А., 1969 г.р., коммерсант, житель г.Москвы-ранен патрулем в районе платформы “Салтыковская”, получил огнестрельное пулевое ранение головы, от которого скончался 16 октября в НИИ нейрохирургии им.Н.Н.Бурденко;
Мартынов Ю.Ю., 1963 г.р -застрелен патрулем в кабине автомобиля в Крестьянском тупике (Пролетарский район), получил смертельное огнестрельное пулевое ранение груди и живота.
5 октября 1993 года около 3 часов освобожденный от должности министра внутренних дел Российской Федерации Ерин В.Ф., по представлению назначенного Ельциным Б.Н. комендантом района чрезвычайного положения города Москвы генерал-полковника Куликова А.Н., направил телеграмму министрам внутренних дел республик и начальникам УВД России прислать 50 процентов подразделений территориальных ОМОН. По свидетельству Куликова А.Н., "пришел к министру и говорю, что мне нужна помощь и люди в условиях чрезвычайного положения и комендантского часа, нужны обученные, а не просто охрана... уже с 5 до 9 утра 5 октября 40 самолетов находилось с экипажами в воздухе. В аэропортах не успевали их принимать. Помимо самолетов, шли с подразделениями со всей России поезда, автобусы. Прибыло 4500 бойцов ОМОНа, их я использовал для усиления комендантского часа ночью. ...В 10 округов я разрешил ввести для защиты личного состава... по 2 бронетранспортера на каждый округ. Итого было 20 бронетранспортеров и по роте солдат внутренних войск, которые размещались возле зданий РУВД, в школах, в кинотеатрах. ... По моей просьбе командование дивизии внутренних войск по Большому кольцу, где переходы на Минск, Рязань, Киев, Санкт-Петербург, поставило КПП с работниками милиции, солдатами внутренних войск, по одному-два БТР и плюс патрули ходили по проспектам и улицам. ... Были факты неповиновения ночным патрулям во время комендантского часа. Но отрезвила первая и вторая ночи, когда стали применять оружие... Пропуска давали... кому нужно было выполнять свои обязанности. Хотя был момент, когда было 25 тысяч заявок на пропуска. Дали около 1700”.
Совет Министров-Правительство Российской Федерации распространил Обращение к личному составу министерств обороны, внутренних дел и безопасности Российской Федерации, в котором, в частности, расценил действия военнослужащих и сотрудников милиции “правительственных сил” 3-4 октября 1993 года как выполнение ими своего воинского долга, а действия сторонников Верховного Совета как “кровавый мятеж”, главари которого арестованы и понесут наказание.
Ельцин Б.Н., не имея законных полномочий, издал Указ Президента Российской Федерации №1587 от 5 октября 1993 года “О мерах по ликвидации последствий попытки вооруженного государственного переворота”, которым, в частности, предписал создать единый фонд ликвидации последствий попытки вооруженного государственного переворота в г.Москве с аккумулированием его средств на специальном рублевом и валютном счетах Министерства финансов Российской Федерации. Другими своими указами, выпущенными от имени Президента Российской Федерации, Ельцин Б.Н., не имея законных полномочий, освободил от обязанностей Генерального прокурора Российской Федерации Степанкова В.Г. и назначил на эту должность Казанника А.И., назначил министром печати и информации Российской Федерации Шумейко В.Ф. и определил в качестве официальной резиденции Правительства Российской Федерации здание на Краснопресненской набережной (бывший Дом Советов Российской Федерации).
Началось награждение “победителей” и подавление “побежденных”.
Мэр Москвы Лужков Ю.М. издал Распоряжение №553-рм “О поощрении лиц, участвовавших в предотвращении попытки государственного переворота в октябре 1993 года” - сотрудников ГУВД Москвы, Управления Министерства безопасности Российской Федерации по городу Москве и Главного медицинского управления Москвы- енежным пособием в размере двух должностных окладов, а также Распоряжение №554-рм, которым выделил 515 млн. рублей на поощрение 1000 сотрудников милиции из других регионов России, отличившихся при проведении оперативно-профилактической операции “Сигнал” (фактически-при подавлении гражданских протестов против антиконституционных действий Ельцина Б.Н.).
Освобожденный от должности руководителя Администрации Президента Российской Федерации Филатов С.А. от лица Ельцина Б.Н. обвинил Председателя Конституционного Суда Российской Федерации Зорькина В.Д. в соучастии в заговоре и потребовал от него немедленно уйти со своего поста. Филатов С.А. предупредил Зорькина В.Д., что в случае неподчинения к нему будут применены все необходимые меры. В условиях свершившегося антиконституционного переворота Конституционный Суд Российской Федерации выступил с Заявлением о сложении с себя функции проверки конституционности нормативных актов и международных договоров Российской Федерации.
О медицинском обеспечении сторонников Верховного Совета Российской Федерации во время событий 21 сентября - 5 октября 1993 года
В период 21 сентября - 2 октября 1993 года в зоне оцепления вокруг Дома Советов сложилась чрезвычайная медико-санитарная ситуация, вызванная компактным расположением нескольких тысяч человек на ограниченном пространстве. Отключение электроэнергии, тепла, канализации, высокий уровень эмоционального и физического перенапряжения, недостаток питания, теплых вещей, медикаментов, неблагоприятные метеорологические условия, присутствие значительного числа людей старшего возраста, молодежи, а также приезжих из различных регионов, создавало идеальные условия для эпидемической вспышки в центре Москвы, обострения хронических соматических болезней, возникновению ургентных клинических ситуаций, в том числе с высокой вероятностью летального исхода.
Ответственность за медицинское обеспечение в зоне блокады Дома Советов Российской Федерации была возложена на Правительство Москвы и его структуры: Главное медицинское управление г.Москвы (в дальнейшем ГМУ) и Центр экстренной медицинской помощи Правительства Москвы (в дальнейшем ЦЭМП). Непосредственное управление медицинскими силами и средствами вокруг зоны оцепления осуществлял заведующий оперативно-информационным отделом ЦЭМПа Некрасов Д.К., находившийся в оперативном подчинении Штаба войсковой оперативной группы (ВОГ) Главного управления командования внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации (ГУК ВВ МВД РФ). Бригада ЦЭМПа, не имевшая отношения к службе скорой помощи, тем не менее использовала транспорт с символикой данной службы, оборудованный специальной аппаратурой.
Вскоре после начала событий персонал санитарной части Верховного Совета Российской Федерации (начальник-военный уролог генерал-майор медицинской службы Голубчиков), ссылаясь на Указ №1400, покинул Дом Советов.
Вся ответственность за оказание медицинской помощи легла на врачей-добровольцев из медицинской бригады Спасательно-поискового центра Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова (в дальнейшем - ММА), а также на медицинских работников из числа из числа народных депутатов Российской Федерации и сторонников Верховного Совета. Медицинское обеспечение сторонников Верховного Совета, находившихся в кольце оцепления, осуществлялось круглосуточно. Было развернуто три базовых медицинских пункта (в 20 и 8 подъездах, рекреации 3-го этажа). Среднее количество обращений превышало 150 в сутки. Ежедневно осуществлялась госпитализация 1-5 человек со сложными случаями, требующими стационарного наблюдения. Медицинская помощь осуществлялась в условиях отсутствия электроэнергии, тепла, элементарных удобств. Отмечался острый дефицит медикаментов, в том числе, необходимых для оказания экстренной и реанимационной помощи.
В этих условиях врачи, работавшие в здании Верховного Совета, неоднократно обращались к представителям ГМУ (начальник Соловьев А.Н.) и ЦЭМПа (директор Костоморова Л.Г.), как непосредственно, так и через средства массовой информации, с просьбой предоставить необходимые медицинские средства, оборудование, организовать дежурство бригады “скорой помощи” внутри зоны оцепления (обращения с просьбой содействия в оказании медицинской помощи сторонникам Верховного Совета были опубликованы, в частности, в газетах “Советская Россия” от 30 сентября 1993 года и “Комсомольская правда” от 1 октября 1993 года).
Несмотря на сложившуюся критическую ситуацию, никакой поддержки врачам, оказывавшим медицинскую помощь сторонникам Верховного Совета, со стороны государственных медицинских организаций не оказывалось. При этом представители ГМУ и ЦЭМПа ссылались на Указ №1400 и на добровольность нахождения нуждавшихся в медицинской помощи в зоне оцепления.
Представители указанных организаций неоднократно предлагали медицинскому персоналу Спасательно-поискового центра ММА покинуть зону оцепления, утверждая: “…вы помогаете мятежникам, фашистам и бандитам, а вся страна готовится к выборам”.
27 сентября 1993 года в районе зоны оцепления при участии представителя ГМУ сотрудниками милиции без объяснения причин был задержан грузовой автомобиль Спасательно-поискового центра ММА им.Сеченова, в котором находился гуманитарный груз для медбригады: противошоковые комплекты, перевязочные средства, медицинская аппаратура, опознавательные знаки Красного креста и медицинские палатки. В тот же день в зону оцепления не была допущена группа врачей Спасательно-поискового центра центра ММА им.Сеченова, направлявшихся в зону блокады, чтобы сменить коллег.
30 сентября 1993 года, в связи с официальным отказом Правительства Москвы предоставить необходимые медикаменты, распоряжением заместителя Председателя Верховного Совета Российской Федерации Агафонова В.А. было вскрыто аптечное хранилище санитарной части Верховного Совета Российской Федерации. Обнаруженный в хранилище скудный запас медикаментов был распределен на три медицинских пункта.
1 октября 1993 года была на 40 минут задержана госпитализация сотрудницы Аппарата Верховного Совета Российской Федерации с диагнозом “нестабильная стенокардия”. По свидетельству врача медицинской бригады Спасательно-поискового центра ММА Павлова К.А.:
“одна сотрудница аппарата Верховного Совета заболела и ее надо было срочно госпитализировать. Диагноз стоял “нестабильная стенокардия” или, бытовым языком, предынфарктное состояние, то есть куда человек уйдет - в инфаркт или все закончится просто тяжелым приступом стенокардии - на этом этапе сказать нельзя. Ясно, что ее надо госпитализировать. Наши врачи подошли через цепь оцепления. В районе Белого дома стояло около 5-6 машин медицинских, постоянно дежурило с той стороны. Подошли к этим машинам, договорились о госпитализации. Они говорят: да, все хорошо, выносите больную. Выносим больную между нашей баррикадой и оцеплением. Нам говорят: подождите здесь. Больная ждала машину 40 с лишним минут под дождем. Любой врач подтвердит, что предынфарктное состояние и холодовой фактор - это практически убийство... на самом деле. ...Просто должностное преступление, я считаю”.
2 октября 1993 года врачами Спасательно-поискового центра ММА им.Сеченова был подготовлен запрос на имя начальника ГМУ и передан через корреспондента одной из газет его представителю при временном оперативном штабе ГУК ВВ МВД РФ. При этом представитель ГМУ потребовал, чтобы запрос был оформлен на бланке и.о.Президента Российской Федерации Руцкого А.В. или Председателя Верховного Совета Российской Федерации Хасбулатова Р.И. Никакой помощи оказано не было.
3 октября 1993 года после поступления первых раненых при прорыве оцепления отмечался вывод из зоны событий всех машин скорой помощи. В результате задержка в госпитализации пострадавших составила 1 час 10 минут.
В связи с отказом в предоставлении санитарного транспорта для медицинского сопровождения колонны, следовавшей в Останкино, охраной Верховного Совета Российской Федерации была временно задействована машина скорой помощи. Указанная машины была укомплектована врачами медбригады Спасательного центра ММА им.Сеченова и направлена для оказания медицинской помощи к телецентру “Останкино”.
По свидетельству врача медицинской бригады Спасательно-поискового центра ММА им.Сеченова Павлова К.А.: “3-го числа, когда случился этот прорыв... к нам... ликующая толпа людей, все радуются... в этот момент началась стрельба. ...У нас пошли раненые, много раненых, раненые с огнестрельными ранениями. Медицинские силы, которые до этого времени дежурили вокруг Белого дома, уходят. Мы задерживаем одну машину, спрашиваем: что вы делаете? Нам нужны реанимационные машины сейчас здесь. Нам рассказывают о том, что, вот, вы не знаете, сейчас на Смоленской площади идет там какая-то бойня, все машины города - там. От нас машины ушли все. 50 минут мы оказывали помощь имея только лишь то, что привезли с собой. То есть умышленно бригады были убраны от Белого дома... Видя такие действия властей, мы видим, формируется колонна на Останкино... принимается решение, что мы сами обеспечиваем сопровождение этой колонны. Пришлось нам реквизировать одну машину “Скорой помощи”. Экипаж ее, мы им предложили на выбор: или они едут с нами, или они остаются. Одна фельдшерица покинула машину. Водитель и фельдшер остались и поехали вместе с нашей бригадой в Останкино”.
В 16 часов 30 минут сотрудниками охраны Верховного Совета Российской Федерации за действия, несовместимые со статусом врача, был временно задержан сотрудник ЦЭМПа Некрасов Д.К. Двое сопровождавших его медработников были впоследствии привлечены к оказанию медицинской помощи раненым, поступавшим из Останкино на случайном транспорте. При этом один из медиков пытался мотивировать отказ в предоставлении медицинской помощи сторонникам Верховного Совета ссылкой на “… распоряжение Лужкова”. Во время событий у телецентра “Останкино” городскими органами здравоохранения не было выделено ни одной санитарной машины. Руководство и координация эвакуации пострадавших городскими службами также не осуществлялась. Выполняя свой долг, при оказании помощи раненому погиб санинструктор Шлыков П.А. В него стреляли прицельно, по белому халату:
Шлыков Павел Александрович, 1972 г.р., уроженец и житель г.Самары-в конце сентября 1993 года приехал в Москву для передачи защитникам Дома Советов Российской Федерации денег, продовольствия и медикаментов от РКРП, как имеющий среднее медицинское образование был привлечен к работе в качестве фельдшера, 3 октября с демонстрантами находился в Останкино, был в белом халате, после открытия военнослужащими и сотрудниками милиции шквального огня из автоматов по людям, находившимся перед телецентром, активно оказывал помощь раненым, примерно в 20 часов получил смертельное огнестрельное ранение груди с повреждением обоих легких, восходящего отдела аорты и сердечной сорочки, от которого скончался на месте. При проведении судебно-медицинской экспертизы тела Шлыкова П.А. в конце раневого канала была об¬наружена частично фрагментированная пуля размерами 1,0х0,55х0,55 мм. Согласно заключению судебно-баллистической экспертизы, изъятая фрагментированная пуля является хвостовой частью трассирующей пули калибра 5,45 мм-военного патрона-штатного боеприпаса к автоматам и ручному пулемету Калашникова.
По свидетельству врача медицинской бригады Спасательно-поискового центра ММА им Сеченова Павлова К.А.: “Когда мы прибыли в Останкино, до стрельбы оставалось часа полтора. Полтора часа там шел митинг. Единственное медицинское обеспечение всего этого митинга - эта была наша машина “Скорой помощи”, реквизированная у Дома Советов. По всем медицинским правилам, как только проводится какое-либо массовое мероприятие, обязательно там должно быть организовано дежурство машин “Скорой помощи”. Вот в Останкино этого, видимо умышленно, сделано не было. Ни одной машины там не было. ...Одна из наших задач - это было выявление людей с неадекватным поведением. При большом стечении народа такие люди могут возникнуть. Практически, мы не сталкивались с этой проблемой. Единственное что - во время этого митинга в Останкино появились какие-то подростки с неадекватным поведением. Они тут же были изолированы оттуда. Их вывели просто из толпы. Никаких больше пьяных людей нигде не разу не было.
Во время этого митинга я находился рядом с машиной “Скорой помощи”, а один наш врач - ходил и оказывал помощь кому необходимо. Я вижу, он бежит к машине и кричит: Константин, у нас раненый! Я говорю: экипаж, на борт, вперед! Мы подъехали к телецентру. Я выскакиваю из машины для того, чтобы забрать раненого офицера... и в этот момент обрушивается шквал огня со всех сторон. Единственное, что оставалось делать - я крикнул людям: ложись! Переждали этот шквал. Вскочил, подобрал этого раненого, погрузил его в автомобиль, развернулись и отъехали из зоны огня метров на 100. Начали там оказывать помощь. Вот с этого момента, практически до того, как погиб наш медик - фельдшер из Самары, через меня лично прошло человек 40. Когда погиб наш коллега, его вытащили из зоны огня. Мы его пытались реанимировать. Но, к сожалению, нам не удалось это сделать. Попытались это сделать на ходу. ...Та машина, которую мы реквизировали - ее же первую отправили в стационар, когда мы ее забили под потолок. Вывозить раненых было не на чем. Пришлось задействовать случайный транспорт, который проезжал мимо, и из Дома Советов. Наша медицинская служба прислала в помощь еще один микроавтобус с медикаментами. А так вся эвакуация шла практически на случайном, попутном транспорте. За редкими исключениями”. .... Продолжение следует.
4 октября 1993 года оказание медицинской помощи раненым и пострадавшим во время штурма Дома Советов Российской Федерации осуществлялось медиками-добровольцами, действовавшими независимо от государственных медицинских служб, которые фактически самоустранились от какого-либо участия в оказании медицинской помощи в очаге чрезвычайной ситуации. Так, по свидетельству врача ММА им.Сеченова Шестакова А.М., оказывавшего медицинскую помощь в качестве добровольца в медицинском пункте на Краснопресненской набережной между мостом и центральной лестницей:
“Мы приехали сюда около 10 часов утра 4 октября - бригада из трех врачей центра. С собой прихватили медикаменты. Сразу развернули перевязочную, пункт экстренной медпомощи. В целом, по нашим подсчетам, оказали первую помощь 48 раненым, затем помогли доставить их в больницы, частично сами, частично машинами “скорой” и еще погрузили 34 погибших. Тела подбирали на улице, из Белого дома выносили. Мы обслуживали всю эту территорию.
Вообще же, если откровенно говорить, я бы медицинскую службу города разогнал. Здесь гибли люди, здесь были раненые. Они нуждались в экстренной помощи. Наверное, медиков нельзя в приказном порядке отправлять в зону обстрела и боевых действий, но можно же было сформировать отряды добровольцев и официально организовать их работу. Да что там говорить! Здесь не было ни одного представителя медицинской службы города. Первого раненого мы отвезли к себе же - в академию. Хорошо, там ребята сориентировались. Главный врач Мусалатов, хирурги всех мобилизовали, подготовили операционные, были готовы принять пострадавших. И еще больница №61. Все мои попытки связаться с городом и по телефону, и по нашей рации с просьбой прислать машины оканчивались ничем.
Хорошо еще, что 2 машины выделила наша академия... . Ни одной другой здесь не было. Я пытался и через пожарных связаться, просил: дайте машину, хотя бы мертвых увезти, - безрезультатно. Нам пришлось взять грузовик с прицепом, в три ряда погрузить трупы и вывезти... Лично просил у главного врача города машину - нет... ”.