Юрий П. Рогозин "Очерки" (3-я часть)
( Здесь первая часть. Здесь вторая часть)
О ТЕОРИИ УПРУГОСТИ ЩЕК
Пожилые дядьки страсть как любят молоденьких девчонок. Сами уж оживотятся, брылями обрастут, а молоденьких им подай! Если уж не первой, то хотя бы второй свежести.
А все потому, что у молоденьких девчонок имеют место быть отменно упругие щечки. Их и потрепать приятственно, и все такое. А у пожилых жен таких сочных упругостей уже не наблюдается. Сочность, конечно, местами присутствует в виде целлюлита, но не более того. Поэтому пожилые дядьки бесстрашно бросают своих ветеранш супружеского фронта.
Особенно, конечно, это распространено среди чиновного люда. Чиновный люд, он ведь всегда на острие, должен пример остальным гражданам показывать, моду создавать, рождаемость поднимать, в смысле учинять демографический взрыв на пользу непрерывно процветающей отчизне. Вот он и рад стараться. Всем известно, что чиновный люд бескорыстен, честен и к тому же беден, как таракан Абрамовича. Я имею в виду не того Абрамовича. Того прошу не беспокоиться. У него таракан личную яхту длиной метров сто в океане ежедневно выгуливает. НАТО ее иногда за наш авианосец впотьмах принимает. Один раз даже чуть не шандарахнули. Просто с яхты успели упредить.
Живет чиновный люд, в основном, в коммуналках, из имущества имеет резиновую надувную лодку, мотоцикл «Ява» 1970 года выпуска, авто-прицеп «Скиф» да дедовские медные часы «Павел Буре» без механизма, но с циферблатом, сохранившимся почти полностью. Как подарок, к примеру, молодой невесте - часики хоть куда. Недорого, но сердито. Опять же для мотоцикла «Ява» сорок пять лет - не возраст, как и для прицепа «Скиф». Поэтому при разводе чиновному люду, собственно, делить-то с пожилой женой и нечего, ей - прекрасная коммуналка, а ему лодка, прицепчик, мотик и часы. В лодочку ежели матрасец бросить, прекрасное спальное место получится, не стыдно молодую жену привести на предмет медового месяца и романтических изысканий. А еще молодку можно пышно свозить на пароме в Крым, снять там на недельку по-гусарски лоджию с двумя еще крепкими раскладушками и ни в чем себе не отказывать. В смысле купания в целебной морской пучине и грязелечения накопленных чиновным людом спондилезов и артритов. Да и молоденьких девчонок по поводу вступления в брак с чиновным людом понять легко. Кто же из нормальных откажется от такого романтизма? К примеру, склеит через несколько лет ласты ее брылястый муж - ей тут же все честно им заработанное имущество и достанется. Вышеупомянутая лодочка резиновая, которой практически сносу нет, только дырки вовремя заклеивать надо, мотик «Ява» опять же приятного малинового цвета, прицепчик «Скиф» и часики «Павел Буре» с прилично сохранившимся циферблатом.
Старым женам чиновного люда тоже, кстати, жаловаться не на что, они в уютной коммуналке проживать остаются. Хочешь просто радуйся жизни, герань на подоконнике развивай, хочешь - сеть салонов красоты открывай в Парижах и Миланах или благотворительный фонд в помощь нуждающимся африканским летучим мышам.
Самому же чиновному люду жилье-то особо и не требуется, он ведь все время службу несет, то тендеры как следует распределяет, то кнопки нужные в креслах нажимает, при этом безостановочно хлопочет о своем неугомонном народе. Утром, пока кофий ячменный кипятит в алюминиевой кастрюльке, уж изведется весь. Поглядывает с небушка вниз-то: как там его народ на земле обитает, сыт ли, напоен ли водицей, справно ли одет и обут, не кушает ли ненароком несанкционированные продукты сомнительного европейского качества? Его ведь, народ-то, главное все же - обуть как следует. Чтобы все, значит, граждане в добротных туфлях щеголяли со сменными подметками, желательно добротного китайского пошива.
А с сытостью у народа, понятное дело, нынче полный ажур. Тут беспокоиться нечего. Народ, можно сказать, икает от сытости и слегка уже лоснится боками. Поэтому всю поганую несанкционированную еду следует, конечно, вчистую истребить, облив предварительно дешевым отечественным бензином, и сжечь. Можно, конечно, и тракторами подавить, но тракторов пока не хватает для мощного подъема импортозамещения. Приятно, что масса чиновного люда теперь при деле особой государственной важности. Но пасаран, господа европейцы! В смысле, несанкционированный высококалорийный сыр не проскользнет сквозь нашу бдительную таможню. За такое дело не жалко чиновному люду и премию выдать. К примеру, изничтожил тонну иностранной гадости - получи кило отечественной гречки. Потоптал десять тонн - вот тебе пять кило гречки и кило отрубей, а то и самого риса не жалко. На фоне стабильно крепчающих доллара и евро бедному чиновному люду все какая-никакая, а подпора. Особенно, если он проживает с молодой женой. У молоденьких аппетит имеется отменный, практический волчий.
Что же касается упругости щек, дело, конечно, весьма соблазнительное, но я, к примеру, живу с женой уже почти тридцать лет, а на молоденькую девчонку менять ее не планирую. Люблю потому что. И она меня. А, может, не в тренде я от того, что ни к чиновному люду, ни к олигархам не отношусь. Но по этому поводу, кстати, никаких душевых мук и физических страданий не испытываю.
ПЕНСИОНЕР, ХВАТАЙ ЛОПАТУ!
На экономическом форуме в Питере чиновничий хор слаженно спел свою любимую песню: даешь, мол, повышение пенсионного возраста! Иначе не видать нам полного счастья и изобилия продуктов потребления. Правда, один из хора обмолвился, дескать, по рождаемости мы уже почти впереди всей планеты (ходят слухи, что это благодаря спасителям-гастарбайтерам), а вот смертность у нас пока что не на должном уровне. Мрут еще граждане почище европейцев, совершенно не считаясь с демографией, и продолжительность жизни, хотя и подходит вплотную, но все еще никак не достигнет ста лет. Душевное спасибо иностранному эксперту, он тут же встрял в дискуссию и все доходчиво разъяснил. Дескать, все это имеет место исключительно потому, что в России гражданами повсеместно ведется нездоровый образ жизни.
Я сразу смекнул: все дело в пальцах! Именно это он, похоже, и имел в виду. Мало еще и вдобавок неправильно наши граждане, по сравнению с краснощекими иностранцами, угощаются виски с содовой. А тут главное - пропорции! Три пальца виски на стакан, три пальца содовой и горка льда - так полагается. А наши что? Из-за низкой культуры пития на три пальца виски наливают содовой только один палец! И то - мизинчик. Или, вообще, избегают разбавленности. Что еще хуже, - виски тайком заменяют другим, более душевным напитком, типа водочки. А лед принципиально не используют. Понятно, что и образ жизни в стране складывается крайне нездоровый. Вроде и виски в магазинах имеются, сода в наличии присутствует, лед по полгода на улицах валяется, ешь - не хочу, а показатели по смертности все же хромают. Короче, есть, над чем поработать.
Еще вот по поводу так называемого кризиса возникли у чиновников на форуме разногласия. Не то, чтобы сильно антагонистические, однако возникли. К примеру, министр экономразвития оптимистично полагает, что уже в четвертом квартале сего года экономика наша попрет, можно сказать, почти безудержно, и вроде как бы вверх. А его коллега, в прошлом лучший начфин всех времен и народов, настроен пессимистично. Считает, как я понял, что у кризиса мускулы только-только еще наливаются, и лишь лет через 10-12 нам удастся, наконец, создать нужную инфраструктуру, чтобы, рыкнув по-львиному, гигантски сигануть вперед. Практически без задних ног. То есть, надо полагать, все прошедшие годы были лишь подготовительной гимнастикой, типа приседаний и наклонов туловища, а сейчас, наконец, нужный момент настал и пора засучить рукава до самой шеи и изготовиться для прыжка. Как я понял, в связи с этим прогнозом начфина, гражданам пока что можно острым шильцем проковырять себе новые дырочки в ремешках на предмет затягивания этими самыми ремешками своих талий вплоть до состояния осиных. А уж лет через десять распустить их во всю необъятную ширь.
Накануне форума бывший начфин вбросил в массы еще одну свежую идею - дескать, а не перенести ли нам выборы президента, учитывая предстоящие реформы? И то верно, чего тянуть? Вон депутаты с губернаторами мылятся пораньше переизбраться, им враз понадобилась вдруг крепкая поддержка населения. Поэтому можно и выборы президента подтянуть по срокам поближе. Глядишь, любимого народом премьера будет сподручнее заменить на того же бывшего начфина, да и не известно еще, с правильным ли настроением через два с половиной года пойдут граждане на выборы, ежели кризис, по мнению пессимиста-финансиста, еще не набрал всех запланированных мощностей. Однако в силу своей природной тупости я все равно никак не возьму в толк, о каком таком кризисе постоянно толкуют озабоченные нуждами граждан чиновники, в том числе и на питерском форуме? У них у самих зарплаты весьма значительно выросли, доходы - тоже, причем в разы, а у их трудолюбивых супругов - вообще, вознеслись до небес. Будто идет славное капиталистическое соревнование - кто больше получит денежек и порадует ими публику. Что ни губернатор, депутат или правоохранитель, вплоть до директоров гостеатров и музейных работников - все оперируют десятками, а то и сотнями миллионов доходов. И где же тогда, с позволения сказать, этот самый окаянный кризис?..
Врут, мне кажется, казенные люди про кризис в силу своего слабого постижения текущих процессов. На самом деле идет полный подъем экономики и уровня благосостояния всех чиновников без разбора. А народ к кризису, вообще, не имеет никакого отношения. Не ему же, а бедным чиновникам злые дядьки с Запада запретили туда-сюда мотаться за границу. Не ему же, народу, а бедным чиновникам заморозили в заморских странах миллиарды, кровью и потом заработанные. А коль кризис своей пышной грудью навалился лишь на несчастных, безответных чиновников, а для простых граждан продолжается сплошная божья благодать, то полноценным кризисом нынешнее состояние дел считать никак нельзя!
Что же касается вредных пенсионеров, которые всячески отлынивают от работы после шестидесяти лет под предлогом имеющегося у них и без того длительного стажа трудовой деятельности, так с ними надо просто пожестче: выдать каждому по кирке и лопате, и пусть себе непрерывно копают что-нибудь полезное, включая разнообразные канавы, и оздоровляя тем самым нашу расцветающую буйным цветом экономику. А то им, видите ли, пенсии подавай, да еще дай всласть покорячиться, пополоть морковку на необъятных шести дачных сотках! Разомлели, понимаешь, на неусыпной заботе пенсионного фонда, зубы новые вставить мечтают!.. Ишь чего!.. Копать и еще раз копать! Это вам, граждане-пенсионеры, не какой-нибудь гнилой социализм, когда можно было беззаботно нежиться на заслуженном отдыхе, теперь времена другие пришли, хорошие, добрые времена, честные, справедливые.
И чтобы каждый, значит, пенсионер самостоятельно вырыл себе наперед то, что ему потребуется в дальнейшем для сугубо личных нужд! Примерно два метра на полтора. И чтоб никаких - «не хочу»!
КРАСНОЕ ВИНО И БЕЛЫЙ ДОМ
Жены - обычно первые читатели и критики. Я всегда очень волнуюсь, больше, чем вратарь перед пенальти, показывая жене что-то из новых творений. Она у меня по второй профессии - редактор, а по первой - жена. На это раз я спросил у нее:
-Как считаешь, могут эти рассказы хоть маленько сделать кого-нибудь лучше?
-А люди и не хотят делаться лучше, - с суровостью прокурора, не знающего ко мне снисхождения, как к автору, ответила жена.
-И все же?.. - настаивал я.
-Ну, может быть, только чуть-чуть.
-Говоришь, чтоб отвязаться?..
-Сам знаешь: как можно изменить тех, кто смотрит «дозоры» и читает донцово-шилово-марининых?
-Ну, а тех, кто этого не смотрит и не читает?..
-Разве такие еще остались?
-Ну, человек пять я знаю.
-Тогда, может, только их. На каплю.
-Значит, все-таки - ура, «не пропадет наш скорбный труд»?!.
А рассказы эти - не только по названию, но и, действительно, из прошлого века. Все, кроме двух. Они были написаны в восьмидесятые годы, но тогда как-то не пришлись - то ли ко двору толстых журналов, то ли ко времени. Редакторы, возвращая мне рукопись, нередко мотивировали отказ идейными соображениями. Мол, хотелось бы побольше положительных, ярких героев, с коих юношам и девушкам следовало бы неотложно брать пример. Герои же этих рассказов - в основном, люди маленькие, неприметные, как крупинки соли на столе, не могли служить семафорными ориентирами для подрастающего поколения. Однако все они чрезвычайно дороги мне, ибо большинство из них я знал лично. Почти невидимые для создателей размашистых плакатных образов, они тихо жили тогда и так же тихо живут сейчас, где-то совсем рядом с нами. Именно на них и держится этот огромный мир.
Тут было я собирался поставить точку. Но передумал. До определенного момента я так и считал: мои рассказы «не идут» именно из-за недостаточной масштабности их героев. Но однажды один мой приятель, циник и бузотер, высказал мне совершенно иную, неожиданную и рисковую версию.
-А, может, - предположил он, с хитрым видом в голливудской улыбке демонстрируя мне лучшие образцы металлокерамики, - ты просто, грубо говоря, рылом не вышел?.. Рыло, кстати, слово не обидное, это лицо у хряка.
-То есть, как это не вышел?..
-А так! Помнишь, у Ивана Андреича: «...как смеешь ты, наглец, своим нечистым рылом здесь чистое мутить питье мое...»? Не в тот, короче, аквариум ты носил своих золотых рыбок...
Спустя какое-то время эта любопытная гипотеза обрела свое косвенное подтверждение. Почти такое же, как штамп в паспорте, подтверждающий семейное положение владельца.
Однажды, дело было шестого октября тысяча девятьсот девяносто третьего года, еще дымилось обстрелянное накануне танками Ельцина белоснежное здание Верховного Совета, в котором находились не злые исламские террористы, а такие же обычные россияне, как и сам горластый президент с Урала. Мы сидели с моим старшим товарищем, известным в ту пору журналистом, приехавшим на недельку в Москву из Днепропетровска, где он служил собкором солидной центральной газеты, в маленьком одноместном номере роскошной гостиницы «Украина» и душевно смаковали красное сухое винцо.
В тихой, уютной беседе мы вспоминали Ельцина, Руцкого, Хасбулатова, потом плавно перешли на наших общих знакомых, делились новостями и вскользь коснулись толстых журналов и их достопочтимых авторов. Я посетовал, что эти уважаемые издания упорно не печатают мои рассказы. Хотя, в журнале «Москва» они как-то даже доковыляли на одной ноге до почетного состояния гранок, понежились на столе у ответсека, но следующий рубеж все-таки не одолели.
Мой добрый друг сам выпустил несколько книжек и в этих журналах нет-нет, да и публиковался.
Мы были знакомы с ним лет пять, еще с конца восьмидесятых. Тогда я был редактором ведущего отдела популярнейшего молодежного журнала с двухмиллионным тиражом, где с удовольствием печатал очерки своего приятеля.
Я полюбил его за мягкий характер, искренность и золотое перо. Он говорил тихим, обволакивающим голосом, эти интонации сохранялись и в его произведениях. Нас связывал еще и родной для меня Новосибирск, ибо когда-то он работал там в городской газете и знал всех местных писателей и репортеров, многие из которых были и моими знакомыми.
Сейчас он вконец разомлел от молодого вина и теплой беседы.
-Знаешь, - сказал я ему, - мне тут один человечек намекнул на забавное обстоятельство. Дескать, для толстых журналов я просто... рылом не вышел!..
Мой захмелевший дружок невинно рассмеялся.
-Рылом?!. Твой приятель остряк!.. Но думаю, он все же близок к истине. Да, да! Ты ведь там - не свой... А печатают только своих!
-Не понял?..
-И ничего, капитан, нам с этим не поделать!.. Такова се ля ва!..
Служивший в войну юнгой на боевом корабле, он трогательно называл меня капитаном. Ему нравилось море и все, связанное с ним. Он писал об этом нежнее Грина.
С грустью человека, знающего страшную тайну, которую нельзя рассказывать посторонним, он виновато улыбнулся и сделал рот подковой к полу. Когда-то лихой красавец, покоритель женских сердец, а теперь старый, добрый толстяк.
-Ты рылы-то тех, кто сидит в этих журналах, видел?.. - спросил он, покачивая головой и сделав губы дудочкой. - Там ведь только свои!..
-И ты, конечно, свой?
-А как же!.. Я там свой, капитан, свой!.. - он вздохнул. - Вот такие паралаксы!..
С педантичностью испанских монахов времен великой инквизиции все было аккуратно разложено по своим местам. Буби - к бубям, трефы - к трефам, а ведьмы - на костер.
-Давно хочу у тебя спросить, - сказал я. - Что такое паралаксы, которые ты так беззаветно любишь?
-А я и сам толком не знаю! - весело ответил он. - Просто слово нравится. Мне почему-то кажется, что оно связано с космосом, со вселенной... Может, я ошибаюсь... Давай лучше еще по капельке!..
И мы налили еще.
-Славный напиток!.. - он с наслаждением почмокал губами. - Будет у тебя время, все-таки обязательно приезжай ко мне на Украину летом. Хватит просто обещать! Махнем с тобой в Крым, я знаю там одно чудесное местечко!..
Мы отпили по глоточку и стали вслух мечтать о том, как в будущем году, напялив панамы на буйные головы, отправимся вместе в сказочный Крым. Будем долго бродить по пустынному берегу, смотреть на чарующий горизонт и тихо млеть от счастья, окутанные свежим, как поцелуй старшеклассницы, бризом. И непременно посидим в том самом чудесном местечке, где подают божественное молодое вино и необычайно вкусную рыбу. С этим местечком у моего дружка явно были связаны тайные, романтические воспоминания.
Мне почудился изящный женский профиль, темные, влажные глаза, прикрытые тончайшей вуалью, тихая музыка, приглушенный свет и ожидание, сладко считающее минуты. Наверно, так все и было когда-то. Мой старший друг оставался неисправимым лириком, хотя стихов почему-то не писал никогда.
Вечерело. Немного отяжелевший от сибаритства, я поднялся и приоткрыл окно. Еще пахло гарью паленой демократии. На улице копошились люди, было прохладно и сыро. Толпы любопытных москвичей и гостей столицы бесстрашно текли к почерневшему на треть Белому дому. Как выяснилось позже, самые храбрые из них легко проникали внутрь, а на выходе они уже героически сжимали в своих объятиях бывшие еще вчера казенными - офисную технику, книги, телевизоры и всякую мелочь, вполне пригодную для их домашнего хозяйства.
Моего доброго друга, блестящего журналиста и тонкого писателя, ныне, к сожалению, ушедшего в лучший мир, звали Аркадий Яковлевич.
Вот такие паралаксы.
МОЛОЧНО-КИСЕЛЬНЫЕ СТРАСТИ
Каждый новый министр, вступая в должность, немедленно делает следующее. Покрывает щеки пудрой, чтоб не блестели в телевизоре, для мягкости прочищает горло раствором соды и обещает в перспективе много разных атрибутов, необходимых для счастья граждан. Залить, к примеру, автовладельцев по самые уши дешевым бензином, погасить пламя финансового кризиса пшикалками для опыления плодовых деревьев, наполнить доверху холодильники горожан домашней колбасой с вкраплением сала, обеспечить российских йогов бесплатным воздухом для здорового дыхания и ковриками для сидения в позе лотоса, а остальных - мышеловками с завода по производству космических ракет на случай вероломного нападения мышей на мирное население страны из прогрызенных дыр в полу. После этого министр незаметно откашливает в платок накопившуюся в горле мягкость, для твердости проглатывает полстакана очищенного авиационного керосина и жестко требует от правительства денег на полный подъем вверенной ему отрасли. Причем требует денег обязательно в больших объемах. Потому что, если требовать в малых, вполне может не хватить даже на колбасу для себя самого. Это не говоря уже о черной икре, вкусных копченостях и не считая омаров.
Бывший губернатор Ткачев, возглавив одно из самых вялых министерств страны - Минсельхоз, поступил примерно так же, как я описал выше. Может, только не использовал на всю катушку живительную силу соды и керосина. Он пообещал вдоволь напоить сограждан, затосковавших от избытка пальмового масла в молочных продуктах, настоящим молочком доморощенных коровок. И не когда-нибудь, а уже через какие-то считанные 7-10 лет! То есть, грубо говоря, практически завтра. Можно уже не мешкая запасаться алюминиевыми бидонами, прочей подходящей тарой и для готовности открывать рты. Правда, не исключено, что самого новоиспеченного министра к тому времени на посту уже и не окажется, ибо он вполне может пойти на повышение. Или опять же на понижение, как его предшественник, так и не заливший отечественным йогуртом страну и опустившийся с министерской ступеньки на губернаторскую, или как его энергичная предшественница «мадам лизинг», не накормившая досыта родными сырами народ. Которая, лишившись высокой должности, приобрела вместо нее простое женское счастье в лице свежего, молодого мужа и симпатяшек-двойняшек, коих, как говорят, на трудовые накопления растит сейчас где-то в приятных, теплых иностранных акваториях. Может, конечно, и врут злые языки про наличие акваторий. Но это несущественно.
Однако в случае получения отрицательного результата министр Ткачев не поклялся ни на библии, ни возможным лишением личного коренного зуба, ни укладкой одной из имеющихся рук на рельсы перед стремительно идущим поездом системы РЖД, как это делал до него в незапамятные времена любимый народом президент, имя которого гордо носит одна из библиотек страны. Отсутствие такой клятвы, конечно, придает обволакивающим обещаниям министра некоторую шаткость и валкость.
Вторым делом, по заведенной традиции, новый глава импортозаменительного ведомства потребовал у правительства деньжат на вздыбливание сельского хозяйства в силу экстремальной запущенности последнего. С отеческой нежностью намекнув, что пора, дескать, как следует помочь отечественному производителю, давно и протяжно испускающему дух. Я сколько себя помню, начиная примерно с 1991-го года, мы регулярно помогаем искусственным дыханием производителю, введенному в спасительную кому, но никак его из нее не выведем. Тут одно из трех: или мы не туда вдуваем, или не то вдуваем, или не тем. Я подхожу к вопросу комплексно и полагаю, что вдуваем не тем, не то и не туда. И вот, почему. Тут намедни захотелось мне откушать кедровых орешков. Весьма полезных, кстати, для пищеварительной и прочих внутренних систем человеческого организма. Посмотрел в интернете - орехов завались! Хочешь грызи их сохранившимися зубами прямо в шелухе, хочешь поглощай отдельные очищенные ядрышки посредством нажима на них языком. Глянул на цены: удовольствие для языка стоит от двух до трех тысяч рублей за килограмм! Прямо-таки орешки из «Сказки о царе Салтане», где «ядра - чистый изумруд...».
Нахожу в интернете производителей, у них цены - от четырехсот до шестисот рублей за килограмм вместе с шелухой. Я сам в тайге хаживал, кедр живьем видывал. Знаю, что добывание орехов - дело потообильное. Тут и гнус всякий норовит всласть насосаться твоей кровушки, и коварный клещ исподтишка так и лезет к тебе за пазуху одарить тебя энцефалитом, и тяжелой колотушкой надо колотить без продыху так, что потом ни ножек, ни ручек долго не почуешь в наличии, да и шишечки кедровые требуется пособирать одеревеневшими, смолянистыми пальцами, ползая по травке-муравке на карачках, а потом еще их в неподъемные мешочки уложить и из лесу вывезти. Соленая работенка у заготовителя!
Ну, предположим, он все-таки орешков насобирал. И куда ж ему теперь девать все это добро? А тут, как тут - перекупщик! Забрал все у него, удвоил цены и - налетайте, интернет-магазины! Или повез орешки в Китай. Читаю на сайте у одной фирмы: они аж от гордости чуть не лопнули: хвалятся, сколько сотен тонн китайцам продали, бескорыстно помогая росту доллара и импортозамещению!.. А магазины после перекупщика еще разок удвоили цены - и объедайтесь, дорогие соотечественники, дарами матушки-природы! Так чем же помочь производителю? Деньгами, доилками, свечами от геморроя или дустом от клещей? Или как-то отогнать от него свору алчных перекупщиков и дать ему прямую дорогу к прилавку?
Изучил я всю эту бодягу и изложил свои недовольные мысли пареньку из ореховой интернет-конторы, который хочет 2,5 тыщи за ядрышки, кои сам и не собирал. А он бодреньким голоском мне и отвечает: мол, цены-то поднимаются везде в соответствии с чудесными рыночными механизмами, поэтому, дескать, и мы не пальцем деланы, соблюдаем правила оных.
У этого паренька я покупать орешки все же отказался, несмотря на большую притягательность внутренних механизмов свободного рынка. Пусть он их сам и ест. Еще небольшой примерчик. Есть у меня знакомый, он под Новый год привозит из Сибири елки с целью насыщения потребностей москвичей в украшательстве хвойных продуктов разноцветными шарами и гирляндами. Он берет отпуск за свой счет, едет за тридевять земель, официально оформляет дозволенную вырубку, грузит колючий продукт в большую машину и везет в Москву.
При прежнем мэре, славящимся коррупцией, он просто брал в аренду кусочек территории, огораживал заборчиком и лично удовлетворял нужду граждан в елках. При новом мэре все кардинально изменилось. Дабы искоренить коррупцию до победного конца, на продажу елок стали устраивать прозрачные тендеры. Мой знакомый попробовал было сгоряча даже поучаствовать в одном из них. Не выгорело. То ли прозрачность подвела, то ли, извините, рылом не вышел.
Пришлось с заднего кирильца покупать аренду у того, кто выиграл прозрачно и всеми частями лица соответствовал, причем выиграл очень много, и с удовольствием продавал право торговать на этих территориях. Теперь моему знакомому-производителю приходится как бы платить за аренду дважды, значит, и цена у его елок лезет вверх. Зато коррупция в игольчатой сфере уничтожена под корень. Производителю оказана помощь.
Вот как тут помочь производителю? В какое место ему дуть? Деньги-то ему не нужны, ему бы не мешать.
А новому министру Ткачеву, конечно, хочется пожелать больших успехов на поприще рогатого скота и яйценосной птицы. Очень уж организмы у граждан тоскуют по настоящим молочным рекам без присутствия в них тропических растительных добавлений, которые, впрочем как утверждают специалисты, практически и не наносят вреда отечественному пищеварению. Так только, если небольшой.
О ТЕОРИИ УПРУГОСТИ ЩЕК
Пожилые дядьки страсть как любят молоденьких девчонок. Сами уж оживотятся, брылями обрастут, а молоденьких им подай! Если уж не первой, то хотя бы второй свежести.
А все потому, что у молоденьких девчонок имеют место быть отменно упругие щечки. Их и потрепать приятственно, и все такое. А у пожилых жен таких сочных упругостей уже не наблюдается. Сочность, конечно, местами присутствует в виде целлюлита, но не более того. Поэтому пожилые дядьки бесстрашно бросают своих ветеранш супружеского фронта.
Особенно, конечно, это распространено среди чиновного люда. Чиновный люд, он ведь всегда на острие, должен пример остальным гражданам показывать, моду создавать, рождаемость поднимать, в смысле учинять демографический взрыв на пользу непрерывно процветающей отчизне. Вот он и рад стараться. Всем известно, что чиновный люд бескорыстен, честен и к тому же беден, как таракан Абрамовича. Я имею в виду не того Абрамовича. Того прошу не беспокоиться. У него таракан личную яхту длиной метров сто в океане ежедневно выгуливает. НАТО ее иногда за наш авианосец впотьмах принимает. Один раз даже чуть не шандарахнули. Просто с яхты успели упредить.
Живет чиновный люд, в основном, в коммуналках, из имущества имеет резиновую надувную лодку, мотоцикл «Ява» 1970 года выпуска, авто-прицеп «Скиф» да дедовские медные часы «Павел Буре» без механизма, но с циферблатом, сохранившимся почти полностью. Как подарок, к примеру, молодой невесте - часики хоть куда. Недорого, но сердито. Опять же для мотоцикла «Ява» сорок пять лет - не возраст, как и для прицепа «Скиф». Поэтому при разводе чиновному люду, собственно, делить-то с пожилой женой и нечего, ей - прекрасная коммуналка, а ему лодка, прицепчик, мотик и часы. В лодочку ежели матрасец бросить, прекрасное спальное место получится, не стыдно молодую жену привести на предмет медового месяца и романтических изысканий. А еще молодку можно пышно свозить на пароме в Крым, снять там на недельку по-гусарски лоджию с двумя еще крепкими раскладушками и ни в чем себе не отказывать. В смысле купания в целебной морской пучине и грязелечения накопленных чиновным людом спондилезов и артритов. Да и молоденьких девчонок по поводу вступления в брак с чиновным людом понять легко. Кто же из нормальных откажется от такого романтизма? К примеру, склеит через несколько лет ласты ее брылястый муж - ей тут же все честно им заработанное имущество и достанется. Вышеупомянутая лодочка резиновая, которой практически сносу нет, только дырки вовремя заклеивать надо, мотик «Ява» опять же приятного малинового цвета, прицепчик «Скиф» и часики «Павел Буре» с прилично сохранившимся циферблатом.
Старым женам чиновного люда тоже, кстати, жаловаться не на что, они в уютной коммуналке проживать остаются. Хочешь просто радуйся жизни, герань на подоконнике развивай, хочешь - сеть салонов красоты открывай в Парижах и Миланах или благотворительный фонд в помощь нуждающимся африканским летучим мышам.
Самому же чиновному люду жилье-то особо и не требуется, он ведь все время службу несет, то тендеры как следует распределяет, то кнопки нужные в креслах нажимает, при этом безостановочно хлопочет о своем неугомонном народе. Утром, пока кофий ячменный кипятит в алюминиевой кастрюльке, уж изведется весь. Поглядывает с небушка вниз-то: как там его народ на земле обитает, сыт ли, напоен ли водицей, справно ли одет и обут, не кушает ли ненароком несанкционированные продукты сомнительного европейского качества? Его ведь, народ-то, главное все же - обуть как следует. Чтобы все, значит, граждане в добротных туфлях щеголяли со сменными подметками, желательно добротного китайского пошива.
А с сытостью у народа, понятное дело, нынче полный ажур. Тут беспокоиться нечего. Народ, можно сказать, икает от сытости и слегка уже лоснится боками. Поэтому всю поганую несанкционированную еду следует, конечно, вчистую истребить, облив предварительно дешевым отечественным бензином, и сжечь. Можно, конечно, и тракторами подавить, но тракторов пока не хватает для мощного подъема импортозамещения. Приятно, что масса чиновного люда теперь при деле особой государственной важности. Но пасаран, господа европейцы! В смысле, несанкционированный высококалорийный сыр не проскользнет сквозь нашу бдительную таможню. За такое дело не жалко чиновному люду и премию выдать. К примеру, изничтожил тонну иностранной гадости - получи кило отечественной гречки. Потоптал десять тонн - вот тебе пять кило гречки и кило отрубей, а то и самого риса не жалко. На фоне стабильно крепчающих доллара и евро бедному чиновному люду все какая-никакая, а подпора. Особенно, если он проживает с молодой женой. У молоденьких аппетит имеется отменный, практический волчий.
Что же касается упругости щек, дело, конечно, весьма соблазнительное, но я, к примеру, живу с женой уже почти тридцать лет, а на молоденькую девчонку менять ее не планирую. Люблю потому что. И она меня. А, может, не в тренде я от того, что ни к чиновному люду, ни к олигархам не отношусь. Но по этому поводу, кстати, никаких душевых мук и физических страданий не испытываю.
ПЕНСИОНЕР, ХВАТАЙ ЛОПАТУ!
На экономическом форуме в Питере чиновничий хор слаженно спел свою любимую песню: даешь, мол, повышение пенсионного возраста! Иначе не видать нам полного счастья и изобилия продуктов потребления. Правда, один из хора обмолвился, дескать, по рождаемости мы уже почти впереди всей планеты (ходят слухи, что это благодаря спасителям-гастарбайтерам), а вот смертность у нас пока что не на должном уровне. Мрут еще граждане почище европейцев, совершенно не считаясь с демографией, и продолжительность жизни, хотя и подходит вплотную, но все еще никак не достигнет ста лет. Душевное спасибо иностранному эксперту, он тут же встрял в дискуссию и все доходчиво разъяснил. Дескать, все это имеет место исключительно потому, что в России гражданами повсеместно ведется нездоровый образ жизни.
Я сразу смекнул: все дело в пальцах! Именно это он, похоже, и имел в виду. Мало еще и вдобавок неправильно наши граждане, по сравнению с краснощекими иностранцами, угощаются виски с содовой. А тут главное - пропорции! Три пальца виски на стакан, три пальца содовой и горка льда - так полагается. А наши что? Из-за низкой культуры пития на три пальца виски наливают содовой только один палец! И то - мизинчик. Или, вообще, избегают разбавленности. Что еще хуже, - виски тайком заменяют другим, более душевным напитком, типа водочки. А лед принципиально не используют. Понятно, что и образ жизни в стране складывается крайне нездоровый. Вроде и виски в магазинах имеются, сода в наличии присутствует, лед по полгода на улицах валяется, ешь - не хочу, а показатели по смертности все же хромают. Короче, есть, над чем поработать.
Еще вот по поводу так называемого кризиса возникли у чиновников на форуме разногласия. Не то, чтобы сильно антагонистические, однако возникли. К примеру, министр экономразвития оптимистично полагает, что уже в четвертом квартале сего года экономика наша попрет, можно сказать, почти безудержно, и вроде как бы вверх. А его коллега, в прошлом лучший начфин всех времен и народов, настроен пессимистично. Считает, как я понял, что у кризиса мускулы только-только еще наливаются, и лишь лет через 10-12 нам удастся, наконец, создать нужную инфраструктуру, чтобы, рыкнув по-львиному, гигантски сигануть вперед. Практически без задних ног. То есть, надо полагать, все прошедшие годы были лишь подготовительной гимнастикой, типа приседаний и наклонов туловища, а сейчас, наконец, нужный момент настал и пора засучить рукава до самой шеи и изготовиться для прыжка. Как я понял, в связи с этим прогнозом начфина, гражданам пока что можно острым шильцем проковырять себе новые дырочки в ремешках на предмет затягивания этими самыми ремешками своих талий вплоть до состояния осиных. А уж лет через десять распустить их во всю необъятную ширь.
Накануне форума бывший начфин вбросил в массы еще одну свежую идею - дескать, а не перенести ли нам выборы президента, учитывая предстоящие реформы? И то верно, чего тянуть? Вон депутаты с губернаторами мылятся пораньше переизбраться, им враз понадобилась вдруг крепкая поддержка населения. Поэтому можно и выборы президента подтянуть по срокам поближе. Глядишь, любимого народом премьера будет сподручнее заменить на того же бывшего начфина, да и не известно еще, с правильным ли настроением через два с половиной года пойдут граждане на выборы, ежели кризис, по мнению пессимиста-финансиста, еще не набрал всех запланированных мощностей. Однако в силу своей природной тупости я все равно никак не возьму в толк, о каком таком кризисе постоянно толкуют озабоченные нуждами граждан чиновники, в том числе и на питерском форуме? У них у самих зарплаты весьма значительно выросли, доходы - тоже, причем в разы, а у их трудолюбивых супругов - вообще, вознеслись до небес. Будто идет славное капиталистическое соревнование - кто больше получит денежек и порадует ими публику. Что ни губернатор, депутат или правоохранитель, вплоть до директоров гостеатров и музейных работников - все оперируют десятками, а то и сотнями миллионов доходов. И где же тогда, с позволения сказать, этот самый окаянный кризис?..
Врут, мне кажется, казенные люди про кризис в силу своего слабого постижения текущих процессов. На самом деле идет полный подъем экономики и уровня благосостояния всех чиновников без разбора. А народ к кризису, вообще, не имеет никакого отношения. Не ему же, а бедным чиновникам злые дядьки с Запада запретили туда-сюда мотаться за границу. Не ему же, народу, а бедным чиновникам заморозили в заморских странах миллиарды, кровью и потом заработанные. А коль кризис своей пышной грудью навалился лишь на несчастных, безответных чиновников, а для простых граждан продолжается сплошная божья благодать, то полноценным кризисом нынешнее состояние дел считать никак нельзя!
Что же касается вредных пенсионеров, которые всячески отлынивают от работы после шестидесяти лет под предлогом имеющегося у них и без того длительного стажа трудовой деятельности, так с ними надо просто пожестче: выдать каждому по кирке и лопате, и пусть себе непрерывно копают что-нибудь полезное, включая разнообразные канавы, и оздоровляя тем самым нашу расцветающую буйным цветом экономику. А то им, видите ли, пенсии подавай, да еще дай всласть покорячиться, пополоть морковку на необъятных шести дачных сотках! Разомлели, понимаешь, на неусыпной заботе пенсионного фонда, зубы новые вставить мечтают!.. Ишь чего!.. Копать и еще раз копать! Это вам, граждане-пенсионеры, не какой-нибудь гнилой социализм, когда можно было беззаботно нежиться на заслуженном отдыхе, теперь времена другие пришли, хорошие, добрые времена, честные, справедливые.
И чтобы каждый, значит, пенсионер самостоятельно вырыл себе наперед то, что ему потребуется в дальнейшем для сугубо личных нужд! Примерно два метра на полтора. И чтоб никаких - «не хочу»!
КРАСНОЕ ВИНО И БЕЛЫЙ ДОМ
Жены - обычно первые читатели и критики. Я всегда очень волнуюсь, больше, чем вратарь перед пенальти, показывая жене что-то из новых творений. Она у меня по второй профессии - редактор, а по первой - жена. На это раз я спросил у нее:
-Как считаешь, могут эти рассказы хоть маленько сделать кого-нибудь лучше?
-А люди и не хотят делаться лучше, - с суровостью прокурора, не знающего ко мне снисхождения, как к автору, ответила жена.
-И все же?.. - настаивал я.
-Ну, может быть, только чуть-чуть.
-Говоришь, чтоб отвязаться?..
-Сам знаешь: как можно изменить тех, кто смотрит «дозоры» и читает донцово-шилово-марининых?
-Ну, а тех, кто этого не смотрит и не читает?..
-Разве такие еще остались?
-Ну, человек пять я знаю.
-Тогда, может, только их. На каплю.
-Значит, все-таки - ура, «не пропадет наш скорбный труд»?!.
А рассказы эти - не только по названию, но и, действительно, из прошлого века. Все, кроме двух. Они были написаны в восьмидесятые годы, но тогда как-то не пришлись - то ли ко двору толстых журналов, то ли ко времени. Редакторы, возвращая мне рукопись, нередко мотивировали отказ идейными соображениями. Мол, хотелось бы побольше положительных, ярких героев, с коих юношам и девушкам следовало бы неотложно брать пример. Герои же этих рассказов - в основном, люди маленькие, неприметные, как крупинки соли на столе, не могли служить семафорными ориентирами для подрастающего поколения. Однако все они чрезвычайно дороги мне, ибо большинство из них я знал лично. Почти невидимые для создателей размашистых плакатных образов, они тихо жили тогда и так же тихо живут сейчас, где-то совсем рядом с нами. Именно на них и держится этот огромный мир.
Тут было я собирался поставить точку. Но передумал. До определенного момента я так и считал: мои рассказы «не идут» именно из-за недостаточной масштабности их героев. Но однажды один мой приятель, циник и бузотер, высказал мне совершенно иную, неожиданную и рисковую версию.
-А, может, - предположил он, с хитрым видом в голливудской улыбке демонстрируя мне лучшие образцы металлокерамики, - ты просто, грубо говоря, рылом не вышел?.. Рыло, кстати, слово не обидное, это лицо у хряка.
-То есть, как это не вышел?..
-А так! Помнишь, у Ивана Андреича: «...как смеешь ты, наглец, своим нечистым рылом здесь чистое мутить питье мое...»? Не в тот, короче, аквариум ты носил своих золотых рыбок...
Спустя какое-то время эта любопытная гипотеза обрела свое косвенное подтверждение. Почти такое же, как штамп в паспорте, подтверждающий семейное положение владельца.
Однажды, дело было шестого октября тысяча девятьсот девяносто третьего года, еще дымилось обстрелянное накануне танками Ельцина белоснежное здание Верховного Совета, в котором находились не злые исламские террористы, а такие же обычные россияне, как и сам горластый президент с Урала. Мы сидели с моим старшим товарищем, известным в ту пору журналистом, приехавшим на недельку в Москву из Днепропетровска, где он служил собкором солидной центральной газеты, в маленьком одноместном номере роскошной гостиницы «Украина» и душевно смаковали красное сухое винцо.
В тихой, уютной беседе мы вспоминали Ельцина, Руцкого, Хасбулатова, потом плавно перешли на наших общих знакомых, делились новостями и вскользь коснулись толстых журналов и их достопочтимых авторов. Я посетовал, что эти уважаемые издания упорно не печатают мои рассказы. Хотя, в журнале «Москва» они как-то даже доковыляли на одной ноге до почетного состояния гранок, понежились на столе у ответсека, но следующий рубеж все-таки не одолели.
Мой добрый друг сам выпустил несколько книжек и в этих журналах нет-нет, да и публиковался.
Мы были знакомы с ним лет пять, еще с конца восьмидесятых. Тогда я был редактором ведущего отдела популярнейшего молодежного журнала с двухмиллионным тиражом, где с удовольствием печатал очерки своего приятеля.
Я полюбил его за мягкий характер, искренность и золотое перо. Он говорил тихим, обволакивающим голосом, эти интонации сохранялись и в его произведениях. Нас связывал еще и родной для меня Новосибирск, ибо когда-то он работал там в городской газете и знал всех местных писателей и репортеров, многие из которых были и моими знакомыми.
Сейчас он вконец разомлел от молодого вина и теплой беседы.
-Знаешь, - сказал я ему, - мне тут один человечек намекнул на забавное обстоятельство. Дескать, для толстых журналов я просто... рылом не вышел!..
Мой захмелевший дружок невинно рассмеялся.
-Рылом?!. Твой приятель остряк!.. Но думаю, он все же близок к истине. Да, да! Ты ведь там - не свой... А печатают только своих!
-Не понял?..
-И ничего, капитан, нам с этим не поделать!.. Такова се ля ва!..
Служивший в войну юнгой на боевом корабле, он трогательно называл меня капитаном. Ему нравилось море и все, связанное с ним. Он писал об этом нежнее Грина.
С грустью человека, знающего страшную тайну, которую нельзя рассказывать посторонним, он виновато улыбнулся и сделал рот подковой к полу. Когда-то лихой красавец, покоритель женских сердец, а теперь старый, добрый толстяк.
-Ты рылы-то тех, кто сидит в этих журналах, видел?.. - спросил он, покачивая головой и сделав губы дудочкой. - Там ведь только свои!..
-И ты, конечно, свой?
-А как же!.. Я там свой, капитан, свой!.. - он вздохнул. - Вот такие паралаксы!..
С педантичностью испанских монахов времен великой инквизиции все было аккуратно разложено по своим местам. Буби - к бубям, трефы - к трефам, а ведьмы - на костер.
-Давно хочу у тебя спросить, - сказал я. - Что такое паралаксы, которые ты так беззаветно любишь?
-А я и сам толком не знаю! - весело ответил он. - Просто слово нравится. Мне почему-то кажется, что оно связано с космосом, со вселенной... Может, я ошибаюсь... Давай лучше еще по капельке!..
И мы налили еще.
-Славный напиток!.. - он с наслаждением почмокал губами. - Будет у тебя время, все-таки обязательно приезжай ко мне на Украину летом. Хватит просто обещать! Махнем с тобой в Крым, я знаю там одно чудесное местечко!..
Мы отпили по глоточку и стали вслух мечтать о том, как в будущем году, напялив панамы на буйные головы, отправимся вместе в сказочный Крым. Будем долго бродить по пустынному берегу, смотреть на чарующий горизонт и тихо млеть от счастья, окутанные свежим, как поцелуй старшеклассницы, бризом. И непременно посидим в том самом чудесном местечке, где подают божественное молодое вино и необычайно вкусную рыбу. С этим местечком у моего дружка явно были связаны тайные, романтические воспоминания.
Мне почудился изящный женский профиль, темные, влажные глаза, прикрытые тончайшей вуалью, тихая музыка, приглушенный свет и ожидание, сладко считающее минуты. Наверно, так все и было когда-то. Мой старший друг оставался неисправимым лириком, хотя стихов почему-то не писал никогда.
Вечерело. Немного отяжелевший от сибаритства, я поднялся и приоткрыл окно. Еще пахло гарью паленой демократии. На улице копошились люди, было прохладно и сыро. Толпы любопытных москвичей и гостей столицы бесстрашно текли к почерневшему на треть Белому дому. Как выяснилось позже, самые храбрые из них легко проникали внутрь, а на выходе они уже героически сжимали в своих объятиях бывшие еще вчера казенными - офисную технику, книги, телевизоры и всякую мелочь, вполне пригодную для их домашнего хозяйства.
Моего доброго друга, блестящего журналиста и тонкого писателя, ныне, к сожалению, ушедшего в лучший мир, звали Аркадий Яковлевич.
Вот такие паралаксы.
МОЛОЧНО-КИСЕЛЬНЫЕ СТРАСТИ
Каждый новый министр, вступая в должность, немедленно делает следующее. Покрывает щеки пудрой, чтоб не блестели в телевизоре, для мягкости прочищает горло раствором соды и обещает в перспективе много разных атрибутов, необходимых для счастья граждан. Залить, к примеру, автовладельцев по самые уши дешевым бензином, погасить пламя финансового кризиса пшикалками для опыления плодовых деревьев, наполнить доверху холодильники горожан домашней колбасой с вкраплением сала, обеспечить российских йогов бесплатным воздухом для здорового дыхания и ковриками для сидения в позе лотоса, а остальных - мышеловками с завода по производству космических ракет на случай вероломного нападения мышей на мирное население страны из прогрызенных дыр в полу. После этого министр незаметно откашливает в платок накопившуюся в горле мягкость, для твердости проглатывает полстакана очищенного авиационного керосина и жестко требует от правительства денег на полный подъем вверенной ему отрасли. Причем требует денег обязательно в больших объемах. Потому что, если требовать в малых, вполне может не хватить даже на колбасу для себя самого. Это не говоря уже о черной икре, вкусных копченостях и не считая омаров.
Бывший губернатор Ткачев, возглавив одно из самых вялых министерств страны - Минсельхоз, поступил примерно так же, как я описал выше. Может, только не использовал на всю катушку живительную силу соды и керосина. Он пообещал вдоволь напоить сограждан, затосковавших от избытка пальмового масла в молочных продуктах, настоящим молочком доморощенных коровок. И не когда-нибудь, а уже через какие-то считанные 7-10 лет! То есть, грубо говоря, практически завтра. Можно уже не мешкая запасаться алюминиевыми бидонами, прочей подходящей тарой и для готовности открывать рты. Правда, не исключено, что самого новоиспеченного министра к тому времени на посту уже и не окажется, ибо он вполне может пойти на повышение. Или опять же на понижение, как его предшественник, так и не заливший отечественным йогуртом страну и опустившийся с министерской ступеньки на губернаторскую, или как его энергичная предшественница «мадам лизинг», не накормившая досыта родными сырами народ. Которая, лишившись высокой должности, приобрела вместо нее простое женское счастье в лице свежего, молодого мужа и симпатяшек-двойняшек, коих, как говорят, на трудовые накопления растит сейчас где-то в приятных, теплых иностранных акваториях. Может, конечно, и врут злые языки про наличие акваторий. Но это несущественно.
Однако в случае получения отрицательного результата министр Ткачев не поклялся ни на библии, ни возможным лишением личного коренного зуба, ни укладкой одной из имеющихся рук на рельсы перед стремительно идущим поездом системы РЖД, как это делал до него в незапамятные времена любимый народом президент, имя которого гордо носит одна из библиотек страны. Отсутствие такой клятвы, конечно, придает обволакивающим обещаниям министра некоторую шаткость и валкость.
Вторым делом, по заведенной традиции, новый глава импортозаменительного ведомства потребовал у правительства деньжат на вздыбливание сельского хозяйства в силу экстремальной запущенности последнего. С отеческой нежностью намекнув, что пора, дескать, как следует помочь отечественному производителю, давно и протяжно испускающему дух. Я сколько себя помню, начиная примерно с 1991-го года, мы регулярно помогаем искусственным дыханием производителю, введенному в спасительную кому, но никак его из нее не выведем. Тут одно из трех: или мы не туда вдуваем, или не то вдуваем, или не тем. Я подхожу к вопросу комплексно и полагаю, что вдуваем не тем, не то и не туда. И вот, почему. Тут намедни захотелось мне откушать кедровых орешков. Весьма полезных, кстати, для пищеварительной и прочих внутренних систем человеческого организма. Посмотрел в интернете - орехов завались! Хочешь грызи их сохранившимися зубами прямо в шелухе, хочешь поглощай отдельные очищенные ядрышки посредством нажима на них языком. Глянул на цены: удовольствие для языка стоит от двух до трех тысяч рублей за килограмм! Прямо-таки орешки из «Сказки о царе Салтане», где «ядра - чистый изумруд...».
Нахожу в интернете производителей, у них цены - от четырехсот до шестисот рублей за килограмм вместе с шелухой. Я сам в тайге хаживал, кедр живьем видывал. Знаю, что добывание орехов - дело потообильное. Тут и гнус всякий норовит всласть насосаться твоей кровушки, и коварный клещ исподтишка так и лезет к тебе за пазуху одарить тебя энцефалитом, и тяжелой колотушкой надо колотить без продыху так, что потом ни ножек, ни ручек долго не почуешь в наличии, да и шишечки кедровые требуется пособирать одеревеневшими, смолянистыми пальцами, ползая по травке-муравке на карачках, а потом еще их в неподъемные мешочки уложить и из лесу вывезти. Соленая работенка у заготовителя!
Ну, предположим, он все-таки орешков насобирал. И куда ж ему теперь девать все это добро? А тут, как тут - перекупщик! Забрал все у него, удвоил цены и - налетайте, интернет-магазины! Или повез орешки в Китай. Читаю на сайте у одной фирмы: они аж от гордости чуть не лопнули: хвалятся, сколько сотен тонн китайцам продали, бескорыстно помогая росту доллара и импортозамещению!.. А магазины после перекупщика еще разок удвоили цены - и объедайтесь, дорогие соотечественники, дарами матушки-природы! Так чем же помочь производителю? Деньгами, доилками, свечами от геморроя или дустом от клещей? Или как-то отогнать от него свору алчных перекупщиков и дать ему прямую дорогу к прилавку?
Изучил я всю эту бодягу и изложил свои недовольные мысли пареньку из ореховой интернет-конторы, который хочет 2,5 тыщи за ядрышки, кои сам и не собирал. А он бодреньким голоском мне и отвечает: мол, цены-то поднимаются везде в соответствии с чудесными рыночными механизмами, поэтому, дескать, и мы не пальцем деланы, соблюдаем правила оных.
У этого паренька я покупать орешки все же отказался, несмотря на большую притягательность внутренних механизмов свободного рынка. Пусть он их сам и ест. Еще небольшой примерчик. Есть у меня знакомый, он под Новый год привозит из Сибири елки с целью насыщения потребностей москвичей в украшательстве хвойных продуктов разноцветными шарами и гирляндами. Он берет отпуск за свой счет, едет за тридевять земель, официально оформляет дозволенную вырубку, грузит колючий продукт в большую машину и везет в Москву.
При прежнем мэре, славящимся коррупцией, он просто брал в аренду кусочек территории, огораживал заборчиком и лично удовлетворял нужду граждан в елках. При новом мэре все кардинально изменилось. Дабы искоренить коррупцию до победного конца, на продажу елок стали устраивать прозрачные тендеры. Мой знакомый попробовал было сгоряча даже поучаствовать в одном из них. Не выгорело. То ли прозрачность подвела, то ли, извините, рылом не вышел.
Пришлось с заднего кирильца покупать аренду у того, кто выиграл прозрачно и всеми частями лица соответствовал, причем выиграл очень много, и с удовольствием продавал право торговать на этих территориях. Теперь моему знакомому-производителю приходится как бы платить за аренду дважды, значит, и цена у его елок лезет вверх. Зато коррупция в игольчатой сфере уничтожена под корень. Производителю оказана помощь.
Вот как тут помочь производителю? В какое место ему дуть? Деньги-то ему не нужны, ему бы не мешать.
А новому министру Ткачеву, конечно, хочется пожелать больших успехов на поприще рогатого скота и яйценосной птицы. Очень уж организмы у граждан тоскуют по настоящим молочным рекам без присутствия в них тропических растительных добавлений, которые, впрочем как утверждают специалисты, практически и не наносят вреда отечественному пищеварению. Так только, если небольшой.