Разговор перед поездом
Разговаривал сегодня перед поездом с хорошим знакомым, киевлянином. Не всё, наверное, сейчас можно говорить, но тема про Крым - пожалуй, самая спорная и по сей день - была чуть ли не ключевой.
Во многом соглашусь со своим собеседником - юридически Россия подставилась с Крымом в полной мере. До решения ГосДумы и Совфеда о возвращении Крыма ситуация находилась во вполне управляемом и, главное, прецедентном поле. Ну, решил еще один народ еще одной территории в ситуации краха государственности объявить свою волю и стать независимым от метрополии. Дело житейское и даже будничное.Так распадалась Британская империя, разваливался СССР, Югославия, да и Косовский прецедент здесь тоже очень даже в строку.
Но вот все остальное стало тем, что позволило вспомнить пример уже не Косово или Британской Индии, а Кувейта. По словам моего собеседника, по его оценке до двух третей противников хунты и сторонников России на Украине восприняли крымскую историю в ее завершенном виде крайне болезненно и стали с этого момента категорическими противниками России. Зловещее слово "аннексия" забило все прочие и вполне рациональные доводы. Выбор из двух зол для них оказался неподъемным. Возможно, здесь кроется слабое сопротивление на Востоке Украины киевской хунте - одно дело: создавать свою, небандеровскую и ненацистскую Украину, и совсем другое - переходить в качестве приза под Россию. Далеко не все были согласны с такой постановкой вопроса.
Кроме того, еще тогда возник вопрос, на который и сейчас особого ответа нет - а что может предложить такого Россия, чего не было на Украине до переворота? Олигархи, воры, взяточники. Моноэкономика. Вместо ПР - ЕР. Разницы, как было видно по Крыму, никакой - переобувание произошло на лету, и пламенные сторонники Партии регионов стали не менее пламенными членами Единой России. В общем, не стоит упрощать - далеко не все, и возможно, даже не большинство людей на Востоке рвались в Россию.
Присоединение Крыма полностью переформатировало идеологию государственного переворота и придало ему новый, куда более привлекательный импульс. Теперь вор Янукович стал прошлым, а на повестке дня стал вопрос агрессии России. Неважно, что с нашей стороны в ход пошли исторические аргументы - арабы вот не хотят признавать исторических прав евреев и, кстати, их логика ничуть не хуже израильской.
При этом никто не мешал России решить проблему иначе - признать независимость Крыма, предложить ему свою помощь, создать условия для вхождения Крыма в экономическое, валютное и прочие пространства России и гарантировать его полную безопасность от любой внешней агрессии. Но - как независимому государству. Предъявляя скрежещемуму зубами мировому сообществу косовский прецедент, а также прецедент Южной Осетии и Абхазии.
Ну, а уж если было принято политическое решение о принятии Крыма в состав России, то дальнейший ступор Москвы выглядит еще более странным. Без полного переучреждения бывшего владельца Крыма - Украины, с последующим навязыванием ей условий правопреемственности (скажем, согласием России на соразмерную Крыму часть государственного долга Украины) присоединение выглядело не до конца чистым и уж точно не доведенным до конца.
При этом шаги по переучреждению Украины уже шли - и Донецк, и Луганск уже намерены были проводить референдум, причем прикрытый от силового вмешательства Стрелковым и Славянском. Харьковские отцы ездили на поклон в Москву, прощупывая ситуацию. Предложить харьковчанам гарантии их независимости в обмен на отказ от проведения президентских выборов 26 мая - и можно было смело заявлять, что выборы, не проведенные аж в 3 регионах страны, да еще и одних из самых густонаселенных, выглядят бледно и нелегитимно.
В общем, не было сделано ни то, ни это, а результатом стал полный проигрыш Москвы за умы украинцев - даже тех, кто поначалу был крайне категорично настроен против хунты. Киев взял на вооружение самую убойную аргументацию: "Братья и сестры! К вам обращаюсь я!"
Это - мнение человека, который ненавидит хунту, нацизм и уехал оттуда, хотя при желании мог остаться и с выгодой для себя. Если бы был сволочью и беспринципным человеком. Но его ненависть к нацистам и нежелание предавать память отцов и дедов оказались сильнее. И это мнение далеко не одного человека.
Ошибка российской власти - в том, что народ для нее всего лишь ресурс. Она не видит в нем источник своей легитимности и полагает, что это народ - для нее, а не наоборот. Поэтому сама мысль о том, что нужно бороться за своих сторонников на Украине оказалась китайской грамотой для нашей номенклатуры, и она решила проблему тупо и в лоб.
То есть, "мягкая сила" - это для публики и журналистов, но вот что это такое на самом деле - для наших властителей остается полной загадкой. Имея все возможности аккуратно и быстро исправить значительную часть просчетов последних 20 лет, привлечь и мобилизовать сторонников России на Украине, наши умудрились кратно уменьшить остатки их.
Мало того - сейчас на Украине происходит очень быстрое, хотя внешне и не столь акцентированное, создание новой элиты. Тех самых комбатов, над которыми принято весело смеяться. Вот только при всей их комичности они завоевали реальный авторитет, причем у молодых. Что крайне важно. И это не картонные "Наши" или МГЕР, это люди, которые прошли серьезные испытания. И им одинаково противны и ненавистны как свои предатели, так и российские "агрессоры". По сути, российская власть сделала для нацификации и самоидентификации молодого поколения украинцев куда как немало. И если ранее нацисты на Украине числом были крайне скудны, актива националистических группировок с трудом хватило на 30 сотен Майдана и по полусотне на каждую область, то сейчас недостатка в добровольцах националистические батальоны не испытывают, и даже после истребления в котлах пополнение в них идет весьма неплохо. В отличие от мобилизации, которую проводит сгнившая киевская власть.
Вот такой был разговор, причем он был куда как длиннее и обширнее - но эта тема оказалась, пожалуй, самой болезненной. И на фоне политики Москвы в отношении Донбасса вопросы к ней продолжают множиться. Никакая геополитика не может объяснить череду тотальных просчетов по всем направлениям, которые теперь приходится преодолевать с таким огромным трудом и колоссальными жертвами. Да и преодолевать ли?
Во многом соглашусь со своим собеседником - юридически Россия подставилась с Крымом в полной мере. До решения ГосДумы и Совфеда о возвращении Крыма ситуация находилась во вполне управляемом и, главное, прецедентном поле. Ну, решил еще один народ еще одной территории в ситуации краха государственности объявить свою волю и стать независимым от метрополии. Дело житейское и даже будничное.Так распадалась Британская империя, разваливался СССР, Югославия, да и Косовский прецедент здесь тоже очень даже в строку.
Но вот все остальное стало тем, что позволило вспомнить пример уже не Косово или Британской Индии, а Кувейта. По словам моего собеседника, по его оценке до двух третей противников хунты и сторонников России на Украине восприняли крымскую историю в ее завершенном виде крайне болезненно и стали с этого момента категорическими противниками России. Зловещее слово "аннексия" забило все прочие и вполне рациональные доводы. Выбор из двух зол для них оказался неподъемным. Возможно, здесь кроется слабое сопротивление на Востоке Украины киевской хунте - одно дело: создавать свою, небандеровскую и ненацистскую Украину, и совсем другое - переходить в качестве приза под Россию. Далеко не все были согласны с такой постановкой вопроса.
Кроме того, еще тогда возник вопрос, на который и сейчас особого ответа нет - а что может предложить такого Россия, чего не было на Украине до переворота? Олигархи, воры, взяточники. Моноэкономика. Вместо ПР - ЕР. Разницы, как было видно по Крыму, никакой - переобувание произошло на лету, и пламенные сторонники Партии регионов стали не менее пламенными членами Единой России. В общем, не стоит упрощать - далеко не все, и возможно, даже не большинство людей на Востоке рвались в Россию.
Присоединение Крыма полностью переформатировало идеологию государственного переворота и придало ему новый, куда более привлекательный импульс. Теперь вор Янукович стал прошлым, а на повестке дня стал вопрос агрессии России. Неважно, что с нашей стороны в ход пошли исторические аргументы - арабы вот не хотят признавать исторических прав евреев и, кстати, их логика ничуть не хуже израильской.
При этом никто не мешал России решить проблему иначе - признать независимость Крыма, предложить ему свою помощь, создать условия для вхождения Крыма в экономическое, валютное и прочие пространства России и гарантировать его полную безопасность от любой внешней агрессии. Но - как независимому государству. Предъявляя скрежещемуму зубами мировому сообществу косовский прецедент, а также прецедент Южной Осетии и Абхазии.
Ну, а уж если было принято политическое решение о принятии Крыма в состав России, то дальнейший ступор Москвы выглядит еще более странным. Без полного переучреждения бывшего владельца Крыма - Украины, с последующим навязыванием ей условий правопреемственности (скажем, согласием России на соразмерную Крыму часть государственного долга Украины) присоединение выглядело не до конца чистым и уж точно не доведенным до конца.
При этом шаги по переучреждению Украины уже шли - и Донецк, и Луганск уже намерены были проводить референдум, причем прикрытый от силового вмешательства Стрелковым и Славянском. Харьковские отцы ездили на поклон в Москву, прощупывая ситуацию. Предложить харьковчанам гарантии их независимости в обмен на отказ от проведения президентских выборов 26 мая - и можно было смело заявлять, что выборы, не проведенные аж в 3 регионах страны, да еще и одних из самых густонаселенных, выглядят бледно и нелегитимно.
В общем, не было сделано ни то, ни это, а результатом стал полный проигрыш Москвы за умы украинцев - даже тех, кто поначалу был крайне категорично настроен против хунты. Киев взял на вооружение самую убойную аргументацию: "Братья и сестры! К вам обращаюсь я!"
Это - мнение человека, который ненавидит хунту, нацизм и уехал оттуда, хотя при желании мог остаться и с выгодой для себя. Если бы был сволочью и беспринципным человеком. Но его ненависть к нацистам и нежелание предавать память отцов и дедов оказались сильнее. И это мнение далеко не одного человека.
Ошибка российской власти - в том, что народ для нее всего лишь ресурс. Она не видит в нем источник своей легитимности и полагает, что это народ - для нее, а не наоборот. Поэтому сама мысль о том, что нужно бороться за своих сторонников на Украине оказалась китайской грамотой для нашей номенклатуры, и она решила проблему тупо и в лоб.
То есть, "мягкая сила" - это для публики и журналистов, но вот что это такое на самом деле - для наших властителей остается полной загадкой. Имея все возможности аккуратно и быстро исправить значительную часть просчетов последних 20 лет, привлечь и мобилизовать сторонников России на Украине, наши умудрились кратно уменьшить остатки их.
Мало того - сейчас на Украине происходит очень быстрое, хотя внешне и не столь акцентированное, создание новой элиты. Тех самых комбатов, над которыми принято весело смеяться. Вот только при всей их комичности они завоевали реальный авторитет, причем у молодых. Что крайне важно. И это не картонные "Наши" или МГЕР, это люди, которые прошли серьезные испытания. И им одинаково противны и ненавистны как свои предатели, так и российские "агрессоры". По сути, российская власть сделала для нацификации и самоидентификации молодого поколения украинцев куда как немало. И если ранее нацисты на Украине числом были крайне скудны, актива националистических группировок с трудом хватило на 30 сотен Майдана и по полусотне на каждую область, то сейчас недостатка в добровольцах националистические батальоны не испытывают, и даже после истребления в котлах пополнение в них идет весьма неплохо. В отличие от мобилизации, которую проводит сгнившая киевская власть.
Вот такой был разговор, причем он был куда как длиннее и обширнее - но эта тема оказалась, пожалуй, самой болезненной. И на фоне политики Москвы в отношении Донбасса вопросы к ней продолжают множиться. Никакая геополитика не может объяснить череду тотальных просчетов по всем направлениям, которые теперь приходится преодолевать с таким огромным трудом и колоссальными жертвами. Да и преодолевать ли?