Бей рынду
Понтон, канонада - всё движимо вторыми виолами.
Вызови скорый, в нём неотложно всё, что горит.
Отец Герасим топит за власть. Перед сирыми, голыми
Он не просто манежит, он протоархимандрит.
Огонь из Мордора, бог из махины, из их саркофага ты
Не скроишь Прокрусту пристанище. От ристалища не уберечь
Шапку Мономаха: она несёт огрехи и тяготы
Владимирской Руси, где ещё слышна посполитая речь.
Ходишь по-пластунски, думаешь по-оленьему,
Родину люби всецело, а полководца на треть.
Ввести десятичасовой собачий день ему -
Даже не два пальца, а вытащить и растереть.
Местный куркуль перебьётся, поплачет и выселится
В края, где не нужно квартир и стиральных машин.
Скоро здесь возвысится первая виселица
В двенадцать локтей (и, соответственно, восемь аршин).
Генерал - не камень, он никогда не разжалобится.
Рассвет в тоннеле дёрнулся и потух.
Скорей бы замолчала первая гаубица -
Но нет, не раньше, чем заорёт третий петух.
Вызови скорый, в нём неотложно всё, что горит.
Отец Герасим топит за власть. Перед сирыми, голыми
Он не просто манежит, он протоархимандрит.
Огонь из Мордора, бог из махины, из их саркофага ты
Не скроишь Прокрусту пристанище. От ристалища не уберечь
Шапку Мономаха: она несёт огрехи и тяготы
Владимирской Руси, где ещё слышна посполитая речь.
Ходишь по-пластунски, думаешь по-оленьему,
Родину люби всецело, а полководца на треть.
Ввести десятичасовой собачий день ему -
Даже не два пальца, а вытащить и растереть.
Местный куркуль перебьётся, поплачет и выселится
В края, где не нужно квартир и стиральных машин.
Скоро здесь возвысится первая виселица
В двенадцать локтей (и, соответственно, восемь аршин).
Генерал - не камень, он никогда не разжалобится.
Рассвет в тоннеле дёрнулся и потух.
Скорей бы замолчала первая гаубица -
Но нет, не раньше, чем заорёт третий петух.