№926: Сообщение "Аланской" Епархии Греческого Синода Противостоящих (Она довольно пространная. ЕЛМ)
27 августа 2008, 12:37 Портал-credo.ru ДОКУМЕНТ:
Краткая историко-аналитическая справка секретариата Аланской епархии ИПЦ Греции о юрисдикционном и каноническом положении епархии в сложившихся геополитическиих условиях
Новейшую историю Осетинского православия можно начать со светлой страницы, которая открылась в апреле 1917 года, когда законное и справедливое стремление осетинского народа к воссоединению нашло свое воплощение на Владикавказском епархиальном съезде, где обсуждались перспективы учреждения новой православной епархии, объединяющей Север и Юг Осетии. Но, к сожалению, этим планам не суждено было сбыться. Антихристианская по сути т.н. "октябрьская революция" внесла свои трагические коррективы.
После утверждения коммунистического режима состояние Православной Церкви в деле духовного окормления населения Южной Осетии пришло в полный упадок. В известные годы репрессий духовенство здесь разгонялось или арестовывалось, многие, спасаясь от преследования мирских властей, слагали с себя священнические полномочия и покидали свои приходы. В основном это касалось приезжих клириков, местные же, которым некуда было уезжать, оставались в немногочисленном количестве при своих приходах, но без права заниматься священнической деятельностью. Если в 1917 г. только в Цхинвале, не считая сел, было 6 действующих храмов, то в начале 30-х был закрыт последний. Вплоть до конца 60-х храмы перманентно разрушались советской властью. Церкви разбирались и из их камней строились фермы, свинарники (Тбет, Квайса), в некоторых местах они превращались в товарные склады, зерно- и овощехранилища. Как тут не вспомнить стихи 78 псалма: "Боже, язычники пришли в наследие Твое, осквернили святый храм Твой…"?
В годы советской власти церковная жизнь в Юго-Осетинской АО проходила подпольно. Единственное таинство, которое в основном совершалось, да и то в редких случаях, это было таинство крещения. Совершали его специально для этого приглашенные священники из Тбилиси, Хашури или же из других мест ГССР, где существовали открытые духовные центры. Привозили их тайно, часто под покровом ночи, и так же тайно увозили. Парткомы на местах, а также другие контролирующие органы, четко отслеживали и выявляли все случаи такого рода, и к нарушителям применялся широкий спектр административно-репрессивных мер, начиная от товарищеских судов и общественного порицания, вплоть до исключения из партии, лишения места работы и уголовного преследования. В то же время и осетинская научная и не научная интеллигенция активно поддерживает измышления некоторых советских и "гссровских" исследователей о "патологической язычности" осетин, отсекая их от аланской и древнекавказской православной традиции, история которых пронизана красной нитью христианского православия. Начиная от первых дней зарождения аланско-осетинского этноса и кончая его мученическим венцом. (Архызский храмовый комплекс, Сухий и дружина, Ас-Багатыр и его братья, св. Прокопий, св. Алан, св. Гоар, св. мч. Николла Туаллаг и множество мучеников, имена которых мы не знаем.)
В конце 80-х, с падением Коммунистического режима и появлением относительных свобод, ГПЦ открывает свой единственный приход в ЮОАО. Деятельность священства была изначально ориетированна на окормление духовных нужд грузинского населения г. Цхинвал и близлежащих грузинских сел. Так совершение Богослужений, язык проповедей, треб, а также распространяемая духовная литература, все это велось на грузинском языке, хотя из многих достоверных источников известно, что в библиотеке Грузинской Патриархии находятся все, переведенные еще в 18 веке на осетинский язык, богослужебные книги. Естественно, что при таком состоянии дел духовные интересы осетинского населения оставались абсолютно незащищенными, так как подавляющее число осетин получало образование на русском языке.
Ситуация религиозной "стерильности", сложившаяся ЮОАО, на наш взгляд представляется несколько странной и нелогичной. Попробуем ее исследовать. Общеизвестно, что в ГССР коммунистический режим в силу многих факторов был несколько слабее, чем, например, в РСФСР, это отражалось и в церковной сфере: во многих местах храмы не закрылись, в них продолжались отправлятся богослужения и совершаться таинства, существовали монастыри, функционировали духовные учебные заведения, пополнялся клир. Этому отчасти способствовало и то, что церковь в ГССР была де-юре независимой, она отделилась от Русской Православной Церкви, чьим экзархатом она являлась многие годы, во времена правления меньшевистского правительства Ноя Жордания, объявив себя в одностороннем порядке автокефальной. Это положение сохранилось и после большевистского переворота. Даже в самые лютые годы безбожной власти, когда не то что религиозная независимость, а даже намек на любое инакомыслие, каралось в СССР, тотальным физическим уничтожением. В этом контексте, жесткий контроль и подавление всех проявлений христианской активности, осуществляемый Тбилисскими властями в Осетинской Автономии, выбивается из вышеприведенного логического ряда. Исходя из этого, можно предположить, что в вопросе христианизации южных осетин, грузинские светские и церковные власти уже тогда имели свое особое дискриминационное, ассиметричное по отношению к родным грузинам, мнение. Иначе как же объяснить то что, автокефальная, практический независимая, имеющая полную иерархию и наличие всех идентификационных признаков, Грузинская Церковь, не смогла за 60 лет открыть хотя бы один действующий храм в г. Цхинвал? В городе, который являлся административным центром автономии и обладал особым статусом, который предполагал в той или иной форме, присутствие всех общественных институтов, функционирующих тогда на территории ГССР. Сложнее было не иметь там действующего прихода, чем его иметь.
Конечно, все это можно свалить на непростое время и т.д., и мы согласны с тем, что отчасти это было так, но маленький пример, который мы приведем, сильно нивелирует это оправдание. А факт таков, что в самые застойные времена когда железный занавес прочно висел на всех границах СССР и поездка в Монголию была практический неосуществимой мечтой большинства советских людей, а "холодная война", принимавшая иногда горячие фазы, была в самом разгаре, из Грузинской Советской Социалистической Республики в Египет и Израиль выезжает делегация во главе с академиком Г. Абашидзе. В задачу ее входит не установление мостов интернациональной дружбы с "угнетенными народами Востока", а посещение древних монастырей и книгохранилищ с целью тщательного сбора информации и скрупулезного изучения всех документов, касающихся Грузинской церкви и ее истории. Все это было сделано по личной инициативе и непосредственном участии Католикоса Всея Грузии Илии II, авторитет которого был весьма высок и при Советской власти. Так возникает вопрос, если Грузинская Церковь в лице Патриарха могла при коммунистическом режиме вскрывать железный занавес и направлять делегации академиков и ученых в недружественные нам страны с отнюдь не политическими, а сугубо религиозно-историческими задачами, кстати, успешно выполненными, так что же стоило ей за столько лет послать хотя бы одного православного священника для проповеди Слова Божия в Южную Осетию. Мысли приходят самые разные и в свете событий 89-92 гг., практически осуществленного и что важно подчеркнуть давно и серьезно готовившегося националистическими силами Грузии геноцида южных осетин. Этот смысловой ряд приобретает свои логические контуры, и кульминационной точкой здесь можно поставить печально знаменитое анафемствование Блаженнейшего Католикоса, объявленное в 1990 году, в самый разгар анти-осетинской резни, в которой "всякий убивший грузина, вне зависимости от вины или невиновности убитого подпадает под церковное проклятие и объявляется врагом грузинского народа".
В ноябре 1989 года Грузия вводит под видом милиции многочисленную орду бандитов и насильников в г. Цхинвал и в близлежащие от ее границы осетинские села. Под видом восстановления законности начинается неприкрытый геноцид осетинского народа. Грузинская Церковь сразу заняла угодную, насквозь пропитанным национал-шовинистическим духом, мирским властям, позицию. Грузинская Церковь ни разу не высказала, хотя бы формально, слова сожаления осетинскому народу о тысячах невинно убиенных и замученных, заживо похороненных единоверцах, о ста двадцати сожженных грузинскими фашистами югоосетинских селах, о десятках тысяч беженцах, изгнанных из родных мест и до сих пор скитающихся по просторам бывшего СССР.
Только после введения Российских миротворцев зверства против мирного населения постепенно утихают. В связи со сложившейся ситуацией, группа православных активистов предпринимают определенные действия по выходу из духовной изоляции. В их числе находится и будущий епископ воссозданной Аланской епархии, тогда еще молодой студент Александр Пухатэ. Естественно, что все взоры обращены в сторону России, и ее Церкви. Собираются подписи и подаются прошения на предмет принятия Южной Осетии под омофор РПЦ МП, с последующим открытием и восстановлением храмов и часовен, и введением на всей ее территории богослужебной практики. Первые контакты между активистами православной общины Южной Осетии и представителями МП носили несистемный и неформальный характер. Боясь осложнения отношений с ГП, РПЦ МП не спешила с решением югоосетинского вопроса и всяческий избегала официальных контактов. Но, несмотря на официальную позицию МП, некоторые ее иерархи и клирики близко к сердцу приняли боль и страдания истерзанного войной югоосетинского народа и исполнившись истинно христианской любви к ближнему, с радостью понесли подвиг доброго самарянина, вполне понимая всю сложность и неоднозначность вопроса, а также все последствия, которые за этим могут последовать. Вспоминает Епископ Георгий: "В 1991 г. я, приехав в г. Владикавказ, обратился к о. Виталию, священнику Покровской церкви что на ул. Августовских событий, по вопросу окормления Цхинвальской првославной общины, котроую я тогда представлял, тот выслушал меня и посоветовал обратиться к Владыке Гедеону, епарху Ставропольской и Бакинской епархии и поехал к нему. Владыко принял меня тепло и радушно. Внимательно выслушав, он обещал предпринять все, что в его силах, и с отцовской заботой снарядил меня в обратную дорогу. Я воодушевленный приехал домой и стал ждать дальнейшего решения вопроса". Через некоторое время А. Пухатэ вновь предпринимает поездку в Ставрополь и во время второй встречи Владыко Гедеон с сожалением отмечает, что эту проблему быстро решить невозможно, так как она решается на самых высших кругах в Москве и вопрос этот скорее политический, чем церковный. Тогда же Владыко Гедеон благословил юношу Александра на ношение подрясника и стихаря, и по причине крайней нужды, и военных событий, совершать крещение мирским чином. В 1992 г. делегация в составе А. Пухатэ, Н. Дудатэ, У. Джиоты и других представителей православной общины Южной Осетии выехала в Москву для встречи с Патриархом Всея Руси Алексием II. Предварительно делегацию принял сотрудник ОВЦС МП епископ Климент (ныне митрополит), в обстоятельной беседе был очерчен круг вопросов и перечень проблем, решения которых добивалась делегация. Параллельно с делегацией Южной Осетии в Московской Патриархии находилась группа из Грузинской Патриархии, она обсуждала там как раз вопросы Юга Осетии и Абхазии.
Против Южной Осетии заработало мощное прогрузинское, церковно-полтического лобби. Вскоре в Патриархии дали понять, что вопрос принятия под свой омофор и окормления страждущих христиан из Южной Осетии не может быть решен положительно, т.к. это каноническая территория ГПЦ и недопустимо несогласованное вмешательство одной поместной церкви во внутренние дела другой. Зная о тлеющих внутри Грузинской Церкви антироссийских настроениях, активно подогреваемых частью шовинистически настроенного грузинского духовенства, никакой даже призрачной надежды на здравомысленное решение между Церквями в деле проповеди Евангелия на многострадальной земле Осетии не могло идти и речи. Буква восторжествовала над духом. На этом фоне вопрос личной аудиенции у Патриарха стал неоправданно затягиваться, что вынудило югоосетинских делегатов вернуться домой по весьма банальной причине нехватки финансовых средств.
После приезда из Москвы у А. Пухатэ была еще одна встреча с Митрополитом Гедеоном, где он прямо сказал, что решение, принятое в Москве, связывает его руки и официально Ставропольская епархия не может послать в Южную Осетию своего клирика без разрешения на то Грузинского Патриархата и вам надо искать другой выход. Выход был найден через обширную осетинскую диаспору в России. Наталия Цховребова, дочь одной из членов православной общины г. Цхинвал, находясь на учебе в г. Москве, была прихожанка новооткрывшегося там прихода РПЦЗ. В эту домовую церковь, расположенную на Китай-городе, тайно приезжали архиереи РПЦЗ, в том числе и приснопамятный Владыка Лавр. Зная о наших мытарствах, она, известив об этом Зарубежных архиереев и взяв на то благословение, помогла в декабре 1992 г. связаться Александру Пухатэ с Архиепископом Одесским и Тамбовским Лазарем (Журбенко), окормлявшим российские и украинские приходы РПЦЗ. Александр Пухатэ поехал в Одессу встретился с Владыкой Лазарем и уже в феврале 1993 года был рукоположен сначала в диаконы, а через неделю в иерея, и практический сразу же по благословению архиерея был направлен в г. Цхинвал для окормления православных общин Южной Осетии. Первые службы пришлись на Великий Пост. Много трудов пришлось приложить молодому священнику о. Александру, в начале своей пастырской деятельности в деле проповеди христианства на своей Родине. Шестидесятилетний Богослужебный перерыв и тлетворная зараза атеизма принесли свои печальные плоды в осетинском народе. Если к этому прибавить смерть и горе, которое посетило многие осетинские семьи, послевоенную разруху, хаос, голод, нищету, отсутствие элементарных условий жизни, то подвиг, совершенный им в эти труднейшие годы в деле искоренения плевел безверия и насаждения ростков христианства на древней земле Южной Алании, можно приравнять к первоапостольскому служению. Тысячи крещенных, причащенных, венчанных, исповеданных, соборованных, впервые услышавших Слово Божие и после всех разочарований снова обретших веру, истинно свидетельствуют об этом.
К этому времени руководство Республики, видя отсутствие воли в решении югоосетинского вопроса у МП (встреча владикавказских священнослужителей с С. Хубаевой и с Л.Чибировым), начала оказывать молодой, но уже устоявшейся православной общине знаки внимания. По просьбе верующих приходу были переданы три храма, два в городе (на Тельмана и на Армянской) и один в с. Цъунар. Богослужения и требы стали совершатся регулярно. Вскоре по решению Синода РПЦЗ о учреждении границ епархии в странах СНГ приходы Южной Осетии были переведены из Одесско-Тамбовской в Черноморско-Кубанскую епархию к епископу Вениамину (Русаленко), чьим указом № 4 от 7/20-09-2001 г. иерей Александр Пухатэ назначается благочинным новосозданного церковного округа Юго-Осетинской Республики. Жизнь благочиния протекала в трудах и заботах, пополнился клир - в благочиние приехал с семей священник Алексей Аристов и стал подымать полуразрушенный храм 10 века, совершилось несколько иноческих постригов, увеличилось число окормляемых, совершались выездные богослужения и крещения в отдаленных частях благочиния. В высокогорных селах восстанавливались древние часовни и храмы. При благочинии под председательством о. Александра Пухаты была создана рабочая группа по переводу на родной осетинский язык литургических текстов и песнопений. В тоже время взаимоотношения с Владикавказским Благочинием были довольно натянутыми, а порой и просто враждебными.
Примерно с конца 2000 года из заграницы в Цхинвал стали поступать тревожащие православных Южной Осетии вести о нестроениях внутри Зарубежной Церкви. Общеизвестно, какие сложные взаимоотношения имели на протяжении многих лет РПЦ МП И РПЦЗ по многим экклезиологическим, историческим и каноническим вопросам. Взаимные прещения, обвинения в пособничестве мирским властям как одной, так и другой стороны, утаивание достоверных фактов и несовпадение взглядов на многие церковные и политические процессы, происходивших в мире и на постсоветском пространстве, привели к непримиримому противостоянию двух частей когда-то одной Славной Русской Церкви. Но в то же время с обеих сторон были и сторонники примирения, основанного на взаимном покаянии, пересмотре с точки зрения канонических правил некоторых экклезиологических позиций и наработке предпосылок для духовного единения.
Камнем преткновения в разногласиях внутри РПЦЗ, в которой находилась и Юго-Осетинское Благочиние, стал вопрос о начале общения с Московской Патриархией. В январе 1999 г. уходит на покой глава РПЦЗ Митр. Виталий и передает все полномочия по исполнению обязанностей первоиерарха Архиеп. Лавру. В октябре 2000 г. в Нью-Йорке проходит Архиерейский собор РПЦЗ, где принято решение о начале диалога и сближения РПЦЗ и МП, и обращение к Сербскому Первоиерарху Павлу о содействии в этом намерении. Под протоколом собора поставили подписи М. Виталий, Архиеп. Лавр, Архиеп. Алипий, Архиеп. Марк, Архиеп. Лазарь, Архиеп. Илларион, Еп. Вениамин, Еп. Евтихий, Еп. Агафангел, Еп. Амвросий, Еп. Александр, Еп. Кирилл, Еп. Гавриил, Еп. Михаил, Еп. Митрофан. Те же подписи стоят и на письме к Сербскому Патриарху, как мы видим, на тот момент все лично участвовавшие на Соборе иерархи имели видимое единомыслие. Но вскоре последовали события, которые потрясли Зарубежную Церковь. Сначала Митрополит Виталий отзывает свое прошение об уходе на покой, отменяет решение Синода о выборе нового первоиерарха и подвергает сомнению правильность курса, выбранного новым составом Синода РПЦЗ в отношении диалога с МП. Синод, возглавляемый новоизбранным первоиерархом Митрополитом Лавром, отказывается подчиниться указу ушедшего на покой Митрополита Виталия, который в свою очередь объявляет неканоничными все решения Синода под предводительством Мит. Лавра и совместно с епископом Варнавой совершает новые хиротонии, создавая новый Синод. Так в рамках одной РПЦЗ возникают два взаимопрещающих друг друга Синода Митрополита Лавра и Митрополита Виталия.
Кризис, поразивший РПЦЗ, поставил под угрозу сам факт существования новобразованной Югоосетинской церкви. Отсутствие четких позиций некоторых архиереев, противоречивая информация, поступаемая из разных источников, представляющих те или иные стороны конфликта, новые хиротонии, создание парралельных синодов и следующие за этим всем, как правило, взаимопрещения начали сказываться и на духовном состоянии клириков и мирян Югоосетинского Благочиния. Большое смущение произвела история с созданием на территории СНГ нового Архиерейского Синода Русской Истинно-Православной Церкви. Синод был создан по письменному распоряжению Митрополита Виталия от 11.03.02, которое он передал через Архимандрита Иринея (Клиппенштейн) Архиепископу Лазарю (Журбенко) после вышеприведенных Нью-Йоркских событий. Письмо было зачитано на Воронежском совещании в апреле 2002, куда была приглашена и делегация Югоосетинского Благочиния в составе Благочинного о. Александра Пухаты и иподиакона Иакова Хетагурова. Уже вскоре Архиепископом Лазарем и Епископом Вениамином были рукоположены в епископы четыре священнослужителя. Епископами стали иеромонах Дионисий (Алферов), архимандрит Ириней (Клиппенштейн), Тихон (Пасечник), Гермоген. Эти хиротонии не были признаны ни Синодом Митрополита Лавра, ни Синодом Митрополита Виталия, которые усмотрели в этом узурпацию власти РПЦЗ на территории СНГ и в соответствии со своими указами запретили вышеупомянутых Архиереев и подчиняющееся им духовенство, в служении.
Появление из одного Синода РПЦЗ трех взаимонепризнающих друг друга Синодов, полная неразбериха в принятых и отмененных ими решениях, отсутствие достоверной информации, полная изоляция и неясность в каноничности, не признанной никем, отделившегося от РПЦЗ Синода РИПЦ, куда как бы автоматически вслед за правящим архиереем перешло Югоосетинское благочиние, вынудило Духовенство Югоосетинского Благочиния искать выход из сложившейся патовой ситуации. В течении зимы 2003 г. было проведено несколько совещаний, на которых рассматривались и обсуждались всевозможные варианты выхода из кризиса а также выбор дальнейшего курса, направленного на укрепление достигнутых результатов и дальнейшее развитие Югоосетинской Церкви .
Вариант А: Предполагал остаться в РПЦЗ(В) - РИПЦ у прежнего епископа Вениамина, но здесь существовала серьезнейшая каноническая неувязка. Указом о поминовении на богослужениях Синодом РИПЦ было установлено, что поминовение на Великом Входе должно совершаться по формуле: "Высокопреосвященнейшего Господина и Отца нашего Митрополита Виталия, Первоиерарха Российской Православной Церкви" (газета Православное обозрение, ноябрь 2001 (№49)) и здесь далее по чину следовали иерархи РИПЦ, которых вышеуказанный Митрополит Виталий через год указом от 1/14 ноября 2002 г. изверг из лона Русской Православной Церкви Заграницей. Получалось, что оставаясь в РИПЦ мы считаем своим Первоиерархом того, кто нас своей церковной паствой не считает!
Вариант В: Предполагал выход из состава Черноморско-Кубанской епархии РИПЦ и переход непосредственно под юрисдикцию Синода РПЦЗ Митрополита Виталия, которого мы продолжали поминать все это время. В этом случае нас изначально смущали сведения о сомнительной каноничности архиерейских хиротоний, предпринятых Митрополитом Виталием и Епископом Варнавой Каннским в Мансонвилле, что впоследствии подтвердил епископ Варнава, заявивший впоследствии, что совершал хиротонии один без непосредственного участия Митрополита Виталия, который только наблюдал за этим. Югоосетинское Благочиние предприняло несколько попыток связаться для разъяснений с Синодом РПЦЗ(В) и лично с Митрополитом Виталием, но все запросы остались безответными.
Вариант С: Предполагал выход из РИПЦ-РПЦЗ(В) и переход под юрисдикцию официально признанного Синода РПЦЗ Митрополита Лавра, но и у этого варианта были на тот момент свои труднопреодолимые преграды. Полнейшее отсутствие связи, несмотря на многократные попытки благочинного связаться с Синодом в Нью-Йорке, были одной причиной и второй - тайные намерения отказаться от окормления Южной Осетии в угоду Грузинской Патриархии. Из протоколов Архиерейского собора РПЦЗ от 5/18 октября 2000 г, опубликованных в газете "Православное обозрение" (2002 г.№ 4 (42)), нам было известно о неоднозначном отношении к приходам РПЦЗ в Южной Осетии зарубежных архиереев. Они потом составили костяк РПЦЗ (Л), в частности епископ Амвросий в своем докладе говорил, "что это территория Грузии и опасно вступать в политическое дело, имея там свои приходы (!). Патриарх Илия Второй при встрече холодно принял меня и указал на принятие РПЦЗ приходов в Южной Осетии, которую он считает своей территорией" (наверное без населения!). Архиепископ Марк и Архиепископ Лавр поддержали Епископа Амвросия и подтвердили его опасения. Это для христиан Южной Осетии, гордившихся своей принадлежностью Русской Зарубежной Церкви, было серьезным ударом. Аргументация позиций по вопросу о многострадальной Южной Осетии у РПЦЗ и МП абсолютно совпадала. Как тут не вспомнить Ев. от Луки, гл. 10: "На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам (Грузия), которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и увидев его прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и увидев его сжалился. И подошед перевязал ему раны, возливая масло и вино, и посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем". Добрым самарянином оказался Синод Противостоящих митрополита Киприана, к которому, выбрав единственно правильное решение из всех возможных канонических вариантов, было принято решение обратиться. На том же совещании было единодушно решено о том, что конечной целью наших усилий является возрождение алано-осетинского христианства и единственно верным курсом будет курс на каноническое воссоздание Аланской Епархии (Аланской Митрополии).
Наше обращение было принято и внимательно рассмотрено Священным Синодом Противостоящих Греческой Православной Церкви Святоотеческого Календаря. 31 января Ц.К. 2003 г. Синод постановил принять в свою юрисдикцию Югоосетинское благочиние, о чем в письменном виде известил Первоиерарха РПЦЗ Митрополита Лавра, отметив временный характер данного решения. В ответ Митрополит Киприан получил подтверждение Митрополита Лавра о получении послания.
7 ноября Ц.К. 2005 г. Синодальным постановлением № 8 была воссоздана Священная Аланская Епархия, прямая наследница Аланской Митрополии, занимавшей 61-е место в списке кафедр Вселенского Патриархата. Кафедру новосозданной епархии по справедливости занял принявший епископскую хиротонию Преосвященный Георгий (Пухатэ). Осетинский народ в массе своей, особенно на Юге, с большой радостью и воодушевлением принял весть о воссоздании Аланской Епархии, помимо исторической значимости события, оно имело и большое политическое значение. Была прорвана блокада, в которой РЮО находилась много лет. Епархия была признана старостильными юрисдикциями Греции, Румынии, Болгарии, с которыми имеет общую экклезиологическую платформу. И это все имело определенный международный резонанс.
Появление Аланской Епархии вызвало неоднозначную реакцию отдельных православных юрисдикций. Грузинская Патриархия сразу же выбрала сиюминутную, но в дальнесрочном плане стратегически проигрышную для себя жестко-непримиренческую линию в отношении АЕ. Не сообразуясь с современными реалиями ГПЦ не хочет понять, что при определенном, вероятном, развитии событий на Кавказе, Грузии и ее Церкви жизненно необходимо и важно иметь соседом Православный, готовый как всегда (!) прийти на помощь братский народ, чем враждебные ваххабитские орды Северокавказского Халифата.
Вначале, официальную позицию РПЦ в отношении АЕ можно было озвучить словами благочинного Церквей РСО-Алании, протоиерея Владимира Самойленко: Аланской Епархии нет. Но с течением времени в Москве начинают понимать, что, недооценив важность событий, произошедших на южной границе своей канонической территории, они перестали контролировать сложившуюся ситуацию. Это неприятное для себя открытие, наверное, будет подвигать руководство РФ на выработку более внятного отношения с де-факто существующей Аланской Епархией. В последнее время, учитывая все особенности, определенными Московскими кругами предпринимаются несмелые, но уже какие-то попытки налаживания контактов с АЕ в духе реального осмысления геополитических событий, которые произошли в последние годы на Кавказе. Все это однозначно положительно влияет на политический климат, как в Осетии, так и на юге России, а также, хотя там это еще недопонимают, и в Грузии.
Сильная Православная Осетия-Алания является именно тем недостающим звеном, которая крепко свяжет единоверные народы - Аланов, Русских и Грузин в их борьбе против апостасийного и дехристианизированног мира.
Секретариат Аланской Епархии.
Краткая историко-аналитическая справка секретариата Аланской епархии ИПЦ Греции о юрисдикционном и каноническом положении епархии в сложившихся геополитическиих условиях
Новейшую историю Осетинского православия можно начать со светлой страницы, которая открылась в апреле 1917 года, когда законное и справедливое стремление осетинского народа к воссоединению нашло свое воплощение на Владикавказском епархиальном съезде, где обсуждались перспективы учреждения новой православной епархии, объединяющей Север и Юг Осетии. Но, к сожалению, этим планам не суждено было сбыться. Антихристианская по сути т.н. "октябрьская революция" внесла свои трагические коррективы.
После утверждения коммунистического режима состояние Православной Церкви в деле духовного окормления населения Южной Осетии пришло в полный упадок. В известные годы репрессий духовенство здесь разгонялось или арестовывалось, многие, спасаясь от преследования мирских властей, слагали с себя священнические полномочия и покидали свои приходы. В основном это касалось приезжих клириков, местные же, которым некуда было уезжать, оставались в немногочисленном количестве при своих приходах, но без права заниматься священнической деятельностью. Если в 1917 г. только в Цхинвале, не считая сел, было 6 действующих храмов, то в начале 30-х был закрыт последний. Вплоть до конца 60-х храмы перманентно разрушались советской властью. Церкви разбирались и из их камней строились фермы, свинарники (Тбет, Квайса), в некоторых местах они превращались в товарные склады, зерно- и овощехранилища. Как тут не вспомнить стихи 78 псалма: "Боже, язычники пришли в наследие Твое, осквернили святый храм Твой…"?
В годы советской власти церковная жизнь в Юго-Осетинской АО проходила подпольно. Единственное таинство, которое в основном совершалось, да и то в редких случаях, это было таинство крещения. Совершали его специально для этого приглашенные священники из Тбилиси, Хашури или же из других мест ГССР, где существовали открытые духовные центры. Привозили их тайно, часто под покровом ночи, и так же тайно увозили. Парткомы на местах, а также другие контролирующие органы, четко отслеживали и выявляли все случаи такого рода, и к нарушителям применялся широкий спектр административно-репрессивных мер, начиная от товарищеских судов и общественного порицания, вплоть до исключения из партии, лишения места работы и уголовного преследования. В то же время и осетинская научная и не научная интеллигенция активно поддерживает измышления некоторых советских и "гссровских" исследователей о "патологической язычности" осетин, отсекая их от аланской и древнекавказской православной традиции, история которых пронизана красной нитью христианского православия. Начиная от первых дней зарождения аланско-осетинского этноса и кончая его мученическим венцом. (Архызский храмовый комплекс, Сухий и дружина, Ас-Багатыр и его братья, св. Прокопий, св. Алан, св. Гоар, св. мч. Николла Туаллаг и множество мучеников, имена которых мы не знаем.)
В конце 80-х, с падением Коммунистического режима и появлением относительных свобод, ГПЦ открывает свой единственный приход в ЮОАО. Деятельность священства была изначально ориетированна на окормление духовных нужд грузинского населения г. Цхинвал и близлежащих грузинских сел. Так совершение Богослужений, язык проповедей, треб, а также распространяемая духовная литература, все это велось на грузинском языке, хотя из многих достоверных источников известно, что в библиотеке Грузинской Патриархии находятся все, переведенные еще в 18 веке на осетинский язык, богослужебные книги. Естественно, что при таком состоянии дел духовные интересы осетинского населения оставались абсолютно незащищенными, так как подавляющее число осетин получало образование на русском языке.
Ситуация религиозной "стерильности", сложившаяся ЮОАО, на наш взгляд представляется несколько странной и нелогичной. Попробуем ее исследовать. Общеизвестно, что в ГССР коммунистический режим в силу многих факторов был несколько слабее, чем, например, в РСФСР, это отражалось и в церковной сфере: во многих местах храмы не закрылись, в них продолжались отправлятся богослужения и совершаться таинства, существовали монастыри, функционировали духовные учебные заведения, пополнялся клир. Этому отчасти способствовало и то, что церковь в ГССР была де-юре независимой, она отделилась от Русской Православной Церкви, чьим экзархатом она являлась многие годы, во времена правления меньшевистского правительства Ноя Жордания, объявив себя в одностороннем порядке автокефальной. Это положение сохранилось и после большевистского переворота. Даже в самые лютые годы безбожной власти, когда не то что религиозная независимость, а даже намек на любое инакомыслие, каралось в СССР, тотальным физическим уничтожением. В этом контексте, жесткий контроль и подавление всех проявлений христианской активности, осуществляемый Тбилисскими властями в Осетинской Автономии, выбивается из вышеприведенного логического ряда. Исходя из этого, можно предположить, что в вопросе христианизации южных осетин, грузинские светские и церковные власти уже тогда имели свое особое дискриминационное, ассиметричное по отношению к родным грузинам, мнение. Иначе как же объяснить то что, автокефальная, практический независимая, имеющая полную иерархию и наличие всех идентификационных признаков, Грузинская Церковь, не смогла за 60 лет открыть хотя бы один действующий храм в г. Цхинвал? В городе, который являлся административным центром автономии и обладал особым статусом, который предполагал в той или иной форме, присутствие всех общественных институтов, функционирующих тогда на территории ГССР. Сложнее было не иметь там действующего прихода, чем его иметь.
Конечно, все это можно свалить на непростое время и т.д., и мы согласны с тем, что отчасти это было так, но маленький пример, который мы приведем, сильно нивелирует это оправдание. А факт таков, что в самые застойные времена когда железный занавес прочно висел на всех границах СССР и поездка в Монголию была практический неосуществимой мечтой большинства советских людей, а "холодная война", принимавшая иногда горячие фазы, была в самом разгаре, из Грузинской Советской Социалистической Республики в Египет и Израиль выезжает делегация во главе с академиком Г. Абашидзе. В задачу ее входит не установление мостов интернациональной дружбы с "угнетенными народами Востока", а посещение древних монастырей и книгохранилищ с целью тщательного сбора информации и скрупулезного изучения всех документов, касающихся Грузинской церкви и ее истории. Все это было сделано по личной инициативе и непосредственном участии Католикоса Всея Грузии Илии II, авторитет которого был весьма высок и при Советской власти. Так возникает вопрос, если Грузинская Церковь в лице Патриарха могла при коммунистическом режиме вскрывать железный занавес и направлять делегации академиков и ученых в недружественные нам страны с отнюдь не политическими, а сугубо религиозно-историческими задачами, кстати, успешно выполненными, так что же стоило ей за столько лет послать хотя бы одного православного священника для проповеди Слова Божия в Южную Осетию. Мысли приходят самые разные и в свете событий 89-92 гг., практически осуществленного и что важно подчеркнуть давно и серьезно готовившегося националистическими силами Грузии геноцида южных осетин. Этот смысловой ряд приобретает свои логические контуры, и кульминационной точкой здесь можно поставить печально знаменитое анафемствование Блаженнейшего Католикоса, объявленное в 1990 году, в самый разгар анти-осетинской резни, в которой "всякий убивший грузина, вне зависимости от вины или невиновности убитого подпадает под церковное проклятие и объявляется врагом грузинского народа".
В ноябре 1989 года Грузия вводит под видом милиции многочисленную орду бандитов и насильников в г. Цхинвал и в близлежащие от ее границы осетинские села. Под видом восстановления законности начинается неприкрытый геноцид осетинского народа. Грузинская Церковь сразу заняла угодную, насквозь пропитанным национал-шовинистическим духом, мирским властям, позицию. Грузинская Церковь ни разу не высказала, хотя бы формально, слова сожаления осетинскому народу о тысячах невинно убиенных и замученных, заживо похороненных единоверцах, о ста двадцати сожженных грузинскими фашистами югоосетинских селах, о десятках тысяч беженцах, изгнанных из родных мест и до сих пор скитающихся по просторам бывшего СССР.
Только после введения Российских миротворцев зверства против мирного населения постепенно утихают. В связи со сложившейся ситуацией, группа православных активистов предпринимают определенные действия по выходу из духовной изоляции. В их числе находится и будущий епископ воссозданной Аланской епархии, тогда еще молодой студент Александр Пухатэ. Естественно, что все взоры обращены в сторону России, и ее Церкви. Собираются подписи и подаются прошения на предмет принятия Южной Осетии под омофор РПЦ МП, с последующим открытием и восстановлением храмов и часовен, и введением на всей ее территории богослужебной практики. Первые контакты между активистами православной общины Южной Осетии и представителями МП носили несистемный и неформальный характер. Боясь осложнения отношений с ГП, РПЦ МП не спешила с решением югоосетинского вопроса и всяческий избегала официальных контактов. Но, несмотря на официальную позицию МП, некоторые ее иерархи и клирики близко к сердцу приняли боль и страдания истерзанного войной югоосетинского народа и исполнившись истинно христианской любви к ближнему, с радостью понесли подвиг доброго самарянина, вполне понимая всю сложность и неоднозначность вопроса, а также все последствия, которые за этим могут последовать. Вспоминает Епископ Георгий: "В 1991 г. я, приехав в г. Владикавказ, обратился к о. Виталию, священнику Покровской церкви что на ул. Августовских событий, по вопросу окормления Цхинвальской првославной общины, котроую я тогда представлял, тот выслушал меня и посоветовал обратиться к Владыке Гедеону, епарху Ставропольской и Бакинской епархии и поехал к нему. Владыко принял меня тепло и радушно. Внимательно выслушав, он обещал предпринять все, что в его силах, и с отцовской заботой снарядил меня в обратную дорогу. Я воодушевленный приехал домой и стал ждать дальнейшего решения вопроса". Через некоторое время А. Пухатэ вновь предпринимает поездку в Ставрополь и во время второй встречи Владыко Гедеон с сожалением отмечает, что эту проблему быстро решить невозможно, так как она решается на самых высших кругах в Москве и вопрос этот скорее политический, чем церковный. Тогда же Владыко Гедеон благословил юношу Александра на ношение подрясника и стихаря, и по причине крайней нужды, и военных событий, совершать крещение мирским чином. В 1992 г. делегация в составе А. Пухатэ, Н. Дудатэ, У. Джиоты и других представителей православной общины Южной Осетии выехала в Москву для встречи с Патриархом Всея Руси Алексием II. Предварительно делегацию принял сотрудник ОВЦС МП епископ Климент (ныне митрополит), в обстоятельной беседе был очерчен круг вопросов и перечень проблем, решения которых добивалась делегация. Параллельно с делегацией Южной Осетии в Московской Патриархии находилась группа из Грузинской Патриархии, она обсуждала там как раз вопросы Юга Осетии и Абхазии.
Против Южной Осетии заработало мощное прогрузинское, церковно-полтического лобби. Вскоре в Патриархии дали понять, что вопрос принятия под свой омофор и окормления страждущих христиан из Южной Осетии не может быть решен положительно, т.к. это каноническая территория ГПЦ и недопустимо несогласованное вмешательство одной поместной церкви во внутренние дела другой. Зная о тлеющих внутри Грузинской Церкви антироссийских настроениях, активно подогреваемых частью шовинистически настроенного грузинского духовенства, никакой даже призрачной надежды на здравомысленное решение между Церквями в деле проповеди Евангелия на многострадальной земле Осетии не могло идти и речи. Буква восторжествовала над духом. На этом фоне вопрос личной аудиенции у Патриарха стал неоправданно затягиваться, что вынудило югоосетинских делегатов вернуться домой по весьма банальной причине нехватки финансовых средств.
После приезда из Москвы у А. Пухатэ была еще одна встреча с Митрополитом Гедеоном, где он прямо сказал, что решение, принятое в Москве, связывает его руки и официально Ставропольская епархия не может послать в Южную Осетию своего клирика без разрешения на то Грузинского Патриархата и вам надо искать другой выход. Выход был найден через обширную осетинскую диаспору в России. Наталия Цховребова, дочь одной из членов православной общины г. Цхинвал, находясь на учебе в г. Москве, была прихожанка новооткрывшегося там прихода РПЦЗ. В эту домовую церковь, расположенную на Китай-городе, тайно приезжали архиереи РПЦЗ, в том числе и приснопамятный Владыка Лавр. Зная о наших мытарствах, она, известив об этом Зарубежных архиереев и взяв на то благословение, помогла в декабре 1992 г. связаться Александру Пухатэ с Архиепископом Одесским и Тамбовским Лазарем (Журбенко), окормлявшим российские и украинские приходы РПЦЗ. Александр Пухатэ поехал в Одессу встретился с Владыкой Лазарем и уже в феврале 1993 года был рукоположен сначала в диаконы, а через неделю в иерея, и практический сразу же по благословению архиерея был направлен в г. Цхинвал для окормления православных общин Южной Осетии. Первые службы пришлись на Великий Пост. Много трудов пришлось приложить молодому священнику о. Александру, в начале своей пастырской деятельности в деле проповеди христианства на своей Родине. Шестидесятилетний Богослужебный перерыв и тлетворная зараза атеизма принесли свои печальные плоды в осетинском народе. Если к этому прибавить смерть и горе, которое посетило многие осетинские семьи, послевоенную разруху, хаос, голод, нищету, отсутствие элементарных условий жизни, то подвиг, совершенный им в эти труднейшие годы в деле искоренения плевел безверия и насаждения ростков христианства на древней земле Южной Алании, можно приравнять к первоапостольскому служению. Тысячи крещенных, причащенных, венчанных, исповеданных, соборованных, впервые услышавших Слово Божие и после всех разочарований снова обретших веру, истинно свидетельствуют об этом.
К этому времени руководство Республики, видя отсутствие воли в решении югоосетинского вопроса у МП (встреча владикавказских священнослужителей с С. Хубаевой и с Л.Чибировым), начала оказывать молодой, но уже устоявшейся православной общине знаки внимания. По просьбе верующих приходу были переданы три храма, два в городе (на Тельмана и на Армянской) и один в с. Цъунар. Богослужения и требы стали совершатся регулярно. Вскоре по решению Синода РПЦЗ о учреждении границ епархии в странах СНГ приходы Южной Осетии были переведены из Одесско-Тамбовской в Черноморско-Кубанскую епархию к епископу Вениамину (Русаленко), чьим указом № 4 от 7/20-09-2001 г. иерей Александр Пухатэ назначается благочинным новосозданного церковного округа Юго-Осетинской Республики. Жизнь благочиния протекала в трудах и заботах, пополнился клир - в благочиние приехал с семей священник Алексей Аристов и стал подымать полуразрушенный храм 10 века, совершилось несколько иноческих постригов, увеличилось число окормляемых, совершались выездные богослужения и крещения в отдаленных частях благочиния. В высокогорных селах восстанавливались древние часовни и храмы. При благочинии под председательством о. Александра Пухаты была создана рабочая группа по переводу на родной осетинский язык литургических текстов и песнопений. В тоже время взаимоотношения с Владикавказским Благочинием были довольно натянутыми, а порой и просто враждебными.
Примерно с конца 2000 года из заграницы в Цхинвал стали поступать тревожащие православных Южной Осетии вести о нестроениях внутри Зарубежной Церкви. Общеизвестно, какие сложные взаимоотношения имели на протяжении многих лет РПЦ МП И РПЦЗ по многим экклезиологическим, историческим и каноническим вопросам. Взаимные прещения, обвинения в пособничестве мирским властям как одной, так и другой стороны, утаивание достоверных фактов и несовпадение взглядов на многие церковные и политические процессы, происходивших в мире и на постсоветском пространстве, привели к непримиримому противостоянию двух частей когда-то одной Славной Русской Церкви. Но в то же время с обеих сторон были и сторонники примирения, основанного на взаимном покаянии, пересмотре с точки зрения канонических правил некоторых экклезиологических позиций и наработке предпосылок для духовного единения.
Камнем преткновения в разногласиях внутри РПЦЗ, в которой находилась и Юго-Осетинское Благочиние, стал вопрос о начале общения с Московской Патриархией. В январе 1999 г. уходит на покой глава РПЦЗ Митр. Виталий и передает все полномочия по исполнению обязанностей первоиерарха Архиеп. Лавру. В октябре 2000 г. в Нью-Йорке проходит Архиерейский собор РПЦЗ, где принято решение о начале диалога и сближения РПЦЗ и МП, и обращение к Сербскому Первоиерарху Павлу о содействии в этом намерении. Под протоколом собора поставили подписи М. Виталий, Архиеп. Лавр, Архиеп. Алипий, Архиеп. Марк, Архиеп. Лазарь, Архиеп. Илларион, Еп. Вениамин, Еп. Евтихий, Еп. Агафангел, Еп. Амвросий, Еп. Александр, Еп. Кирилл, Еп. Гавриил, Еп. Михаил, Еп. Митрофан. Те же подписи стоят и на письме к Сербскому Патриарху, как мы видим, на тот момент все лично участвовавшие на Соборе иерархи имели видимое единомыслие. Но вскоре последовали события, которые потрясли Зарубежную Церковь. Сначала Митрополит Виталий отзывает свое прошение об уходе на покой, отменяет решение Синода о выборе нового первоиерарха и подвергает сомнению правильность курса, выбранного новым составом Синода РПЦЗ в отношении диалога с МП. Синод, возглавляемый новоизбранным первоиерархом Митрополитом Лавром, отказывается подчиниться указу ушедшего на покой Митрополита Виталия, который в свою очередь объявляет неканоничными все решения Синода под предводительством Мит. Лавра и совместно с епископом Варнавой совершает новые хиротонии, создавая новый Синод. Так в рамках одной РПЦЗ возникают два взаимопрещающих друг друга Синода Митрополита Лавра и Митрополита Виталия.
Кризис, поразивший РПЦЗ, поставил под угрозу сам факт существования новобразованной Югоосетинской церкви. Отсутствие четких позиций некоторых архиереев, противоречивая информация, поступаемая из разных источников, представляющих те или иные стороны конфликта, новые хиротонии, создание парралельных синодов и следующие за этим всем, как правило, взаимопрещения начали сказываться и на духовном состоянии клириков и мирян Югоосетинского Благочиния. Большое смущение произвела история с созданием на территории СНГ нового Архиерейского Синода Русской Истинно-Православной Церкви. Синод был создан по письменному распоряжению Митрополита Виталия от 11.03.02, которое он передал через Архимандрита Иринея (Клиппенштейн) Архиепископу Лазарю (Журбенко) после вышеприведенных Нью-Йоркских событий. Письмо было зачитано на Воронежском совещании в апреле 2002, куда была приглашена и делегация Югоосетинского Благочиния в составе Благочинного о. Александра Пухаты и иподиакона Иакова Хетагурова. Уже вскоре Архиепископом Лазарем и Епископом Вениамином были рукоположены в епископы четыре священнослужителя. Епископами стали иеромонах Дионисий (Алферов), архимандрит Ириней (Клиппенштейн), Тихон (Пасечник), Гермоген. Эти хиротонии не были признаны ни Синодом Митрополита Лавра, ни Синодом Митрополита Виталия, которые усмотрели в этом узурпацию власти РПЦЗ на территории СНГ и в соответствии со своими указами запретили вышеупомянутых Архиереев и подчиняющееся им духовенство, в служении.
Появление из одного Синода РПЦЗ трех взаимонепризнающих друг друга Синодов, полная неразбериха в принятых и отмененных ими решениях, отсутствие достоверной информации, полная изоляция и неясность в каноничности, не признанной никем, отделившегося от РПЦЗ Синода РИПЦ, куда как бы автоматически вслед за правящим архиереем перешло Югоосетинское благочиние, вынудило Духовенство Югоосетинского Благочиния искать выход из сложившейся патовой ситуации. В течении зимы 2003 г. было проведено несколько совещаний, на которых рассматривались и обсуждались всевозможные варианты выхода из кризиса а также выбор дальнейшего курса, направленного на укрепление достигнутых результатов и дальнейшее развитие Югоосетинской Церкви .
Вариант А: Предполагал остаться в РПЦЗ(В) - РИПЦ у прежнего епископа Вениамина, но здесь существовала серьезнейшая каноническая неувязка. Указом о поминовении на богослужениях Синодом РИПЦ было установлено, что поминовение на Великом Входе должно совершаться по формуле: "Высокопреосвященнейшего Господина и Отца нашего Митрополита Виталия, Первоиерарха Российской Православной Церкви" (газета Православное обозрение, ноябрь 2001 (№49)) и здесь далее по чину следовали иерархи РИПЦ, которых вышеуказанный Митрополит Виталий через год указом от 1/14 ноября 2002 г. изверг из лона Русской Православной Церкви Заграницей. Получалось, что оставаясь в РИПЦ мы считаем своим Первоиерархом того, кто нас своей церковной паствой не считает!
Вариант В: Предполагал выход из состава Черноморско-Кубанской епархии РИПЦ и переход непосредственно под юрисдикцию Синода РПЦЗ Митрополита Виталия, которого мы продолжали поминать все это время. В этом случае нас изначально смущали сведения о сомнительной каноничности архиерейских хиротоний, предпринятых Митрополитом Виталием и Епископом Варнавой Каннским в Мансонвилле, что впоследствии подтвердил епископ Варнава, заявивший впоследствии, что совершал хиротонии один без непосредственного участия Митрополита Виталия, который только наблюдал за этим. Югоосетинское Благочиние предприняло несколько попыток связаться для разъяснений с Синодом РПЦЗ(В) и лично с Митрополитом Виталием, но все запросы остались безответными.
Вариант С: Предполагал выход из РИПЦ-РПЦЗ(В) и переход под юрисдикцию официально признанного Синода РПЦЗ Митрополита Лавра, но и у этого варианта были на тот момент свои труднопреодолимые преграды. Полнейшее отсутствие связи, несмотря на многократные попытки благочинного связаться с Синодом в Нью-Йорке, были одной причиной и второй - тайные намерения отказаться от окормления Южной Осетии в угоду Грузинской Патриархии. Из протоколов Архиерейского собора РПЦЗ от 5/18 октября 2000 г, опубликованных в газете "Православное обозрение" (2002 г.№ 4 (42)), нам было известно о неоднозначном отношении к приходам РПЦЗ в Южной Осетии зарубежных архиереев. Они потом составили костяк РПЦЗ (Л), в частности епископ Амвросий в своем докладе говорил, "что это территория Грузии и опасно вступать в политическое дело, имея там свои приходы (!). Патриарх Илия Второй при встрече холодно принял меня и указал на принятие РПЦЗ приходов в Южной Осетии, которую он считает своей территорией" (наверное без населения!). Архиепископ Марк и Архиепископ Лавр поддержали Епископа Амвросия и подтвердили его опасения. Это для христиан Южной Осетии, гордившихся своей принадлежностью Русской Зарубежной Церкви, было серьезным ударом. Аргументация позиций по вопросу о многострадальной Южной Осетии у РПЦЗ и МП абсолютно совпадала. Как тут не вспомнить Ев. от Луки, гл. 10: "На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам (Грузия), которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и увидев его прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и увидев его сжалился. И подошед перевязал ему раны, возливая масло и вино, и посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем". Добрым самарянином оказался Синод Противостоящих митрополита Киприана, к которому, выбрав единственно правильное решение из всех возможных канонических вариантов, было принято решение обратиться. На том же совещании было единодушно решено о том, что конечной целью наших усилий является возрождение алано-осетинского христианства и единственно верным курсом будет курс на каноническое воссоздание Аланской Епархии (Аланской Митрополии).
Наше обращение было принято и внимательно рассмотрено Священным Синодом Противостоящих Греческой Православной Церкви Святоотеческого Календаря. 31 января Ц.К. 2003 г. Синод постановил принять в свою юрисдикцию Югоосетинское благочиние, о чем в письменном виде известил Первоиерарха РПЦЗ Митрополита Лавра, отметив временный характер данного решения. В ответ Митрополит Киприан получил подтверждение Митрополита Лавра о получении послания.
7 ноября Ц.К. 2005 г. Синодальным постановлением № 8 была воссоздана Священная Аланская Епархия, прямая наследница Аланской Митрополии, занимавшей 61-е место в списке кафедр Вселенского Патриархата. Кафедру новосозданной епархии по справедливости занял принявший епископскую хиротонию Преосвященный Георгий (Пухатэ). Осетинский народ в массе своей, особенно на Юге, с большой радостью и воодушевлением принял весть о воссоздании Аланской Епархии, помимо исторической значимости события, оно имело и большое политическое значение. Была прорвана блокада, в которой РЮО находилась много лет. Епархия была признана старостильными юрисдикциями Греции, Румынии, Болгарии, с которыми имеет общую экклезиологическую платформу. И это все имело определенный международный резонанс.
Появление Аланской Епархии вызвало неоднозначную реакцию отдельных православных юрисдикций. Грузинская Патриархия сразу же выбрала сиюминутную, но в дальнесрочном плане стратегически проигрышную для себя жестко-непримиренческую линию в отношении АЕ. Не сообразуясь с современными реалиями ГПЦ не хочет понять, что при определенном, вероятном, развитии событий на Кавказе, Грузии и ее Церкви жизненно необходимо и важно иметь соседом Православный, готовый как всегда (!) прийти на помощь братский народ, чем враждебные ваххабитские орды Северокавказского Халифата.
Вначале, официальную позицию РПЦ в отношении АЕ можно было озвучить словами благочинного Церквей РСО-Алании, протоиерея Владимира Самойленко: Аланской Епархии нет. Но с течением времени в Москве начинают понимать, что, недооценив важность событий, произошедших на южной границе своей канонической территории, они перестали контролировать сложившуюся ситуацию. Это неприятное для себя открытие, наверное, будет подвигать руководство РФ на выработку более внятного отношения с де-факто существующей Аланской Епархией. В последнее время, учитывая все особенности, определенными Московскими кругами предпринимаются несмелые, но уже какие-то попытки налаживания контактов с АЕ в духе реального осмысления геополитических событий, которые произошли в последние годы на Кавказе. Все это однозначно положительно влияет на политический климат, как в Осетии, так и на юге России, а также, хотя там это еще недопонимают, и в Грузии.
Сильная Православная Осетия-Алания является именно тем недостающим звеном, которая крепко свяжет единоверные народы - Аланов, Русских и Грузин в их борьбе против апостасийного и дехристианизированног мира.
Секретариат Аланской Епархии.