ПОЮЩИЙ СВЕТ
В июне позвонила Зинаида Миркина и сообщила… о совсем плохих делах. Ходить без посторонней помощи она уже не может, большую часть дня лежит, силы уходят: «Я бы уже хотела, чтобы всё кончилось, но чувствую, что такое состояние продлится ещё долго». В середине августа я навестил её, и состояние Зинаиды Александровны меня не порадовало.
В ранней молодости Зинаиду Миркину постигло большое несчастье: перед защитой диплома на филологическом факультете МГУ свалил паралич (парез); пять лет она провела в неподвижности. Но крепкий дух и сила воли победили болезнь - хотя врачи вынесли заключение: лечить бессмысленно, родителям остаётся только забрать её домой - доживать.
Болезнь никуда не делась, приступы продолжались на протяжении всей жизни. Но по Миркиной это всегда было незаметно: до своих девяноста двух она оставалась «пожилым человеком» (никак не «старым»), вид имела бодрый, и я не раз наблюдал с удивлением, как быстро Зинаида Александровна поднимается на второй этаж по крутым ступенькам своей деревянной дачи. После ухода из жизни своего любимого мужа Григория Померанца (с которым она, за исключением двух пустяковых случаев, прожила без ссор) Зинаида Миркина пожелала жить в квартире одна: тем более что вполне могла сама себя обслуживать (я уж не говорю о ежедневных - в любую погоду - прогулках в ближнем лесу).
Но человеческие силы не беспредельны. Уж слишком много пришлось вынести.
По-моему всё, написанное Зинаидой Миркиной, издано и переиздано: работы о Пушкине, Достоевском, Цветаевой, Рильке (а её переводы из Рильке относят к высшим достижениям отечественной переводческой школы), многочисленные эссе, совместная с Григорием Померанцем книга «Великие религии мира», и конечно, стихи. Сейчас Зинаида Александровна, когда появляются силы, принуждает себя встать, сесть за стол и готовить стихотворное избранное (предполагаются два тома). кстати, практика перевода довольно сложных текстов не повлияла на её собственный язык, простой, прозрачный, чуждый изысков и метафорических ухищрений («дух не нуждается в пластических образах», - обронил как-то Померанц). Каждый день заканчивается тем, что она перед сном слушает классическую музыку; её потребность - в основном Бах, Моцарт, Бетховен.
С ней ежедневно находится сестра - Ирина Александровна.
БЕТХОВЕНУ
В тебе струна незримая трепещет
От дуновенья светоносных сил.
Ты превращаешь в музыку все вещи.
Ты муку в музыку преобразил.
Да, муку в музыку. И смерти жало,
Вот то, чего сильнее в мире нет,
Сейчас свернулось вдруг и задрожало.
Смерть, где она? - Есть лишь поющий свет.
Да, ты есть тот, пред кем трепещут тени.
Ты рушишь всемогущество конца
И причащаешь смертные творенья
Певучему бессмертию Творца.
В ранней молодости Зинаиду Миркину постигло большое несчастье: перед защитой диплома на филологическом факультете МГУ свалил паралич (парез); пять лет она провела в неподвижности. Но крепкий дух и сила воли победили болезнь - хотя врачи вынесли заключение: лечить бессмысленно, родителям остаётся только забрать её домой - доживать.
Болезнь никуда не делась, приступы продолжались на протяжении всей жизни. Но по Миркиной это всегда было незаметно: до своих девяноста двух она оставалась «пожилым человеком» (никак не «старым»), вид имела бодрый, и я не раз наблюдал с удивлением, как быстро Зинаида Александровна поднимается на второй этаж по крутым ступенькам своей деревянной дачи. После ухода из жизни своего любимого мужа Григория Померанца (с которым она, за исключением двух пустяковых случаев, прожила без ссор) Зинаида Миркина пожелала жить в квартире одна: тем более что вполне могла сама себя обслуживать (я уж не говорю о ежедневных - в любую погоду - прогулках в ближнем лесу).
Но человеческие силы не беспредельны. Уж слишком много пришлось вынести.
По-моему всё, написанное Зинаидой Миркиной, издано и переиздано: работы о Пушкине, Достоевском, Цветаевой, Рильке (а её переводы из Рильке относят к высшим достижениям отечественной переводческой школы), многочисленные эссе, совместная с Григорием Померанцем книга «Великие религии мира», и конечно, стихи. Сейчас Зинаида Александровна, когда появляются силы, принуждает себя встать, сесть за стол и готовить стихотворное избранное (предполагаются два тома). кстати, практика перевода довольно сложных текстов не повлияла на её собственный язык, простой, прозрачный, чуждый изысков и метафорических ухищрений («дух не нуждается в пластических образах», - обронил как-то Померанц). Каждый день заканчивается тем, что она перед сном слушает классическую музыку; её потребность - в основном Бах, Моцарт, Бетховен.
С ней ежедневно находится сестра - Ирина Александровна.
БЕТХОВЕНУ
В тебе струна незримая трепещет
От дуновенья светоносных сил.
Ты превращаешь в музыку все вещи.
Ты муку в музыку преобразил.
Да, муку в музыку. И смерти жало,
Вот то, чего сильнее в мире нет,
Сейчас свернулось вдруг и задрожало.
Смерть, где она? - Есть лишь поющий свет.
Да, ты есть тот, пред кем трепещут тени.
Ты рушишь всемогущество конца
И причащаешь смертные творенья
Певучему бессмертию Творца.