Слишком чувствительных предостерегаю.
Тапки и другую метательную обувь принимаю только парами.
Вчера он слыхал, что был счастлив мой нюх, как всегда,
И буднично толстая пятка толкала плечо.
Смотрю: очень близко, под горной вершиной Судан,
Безвкусный лежит червячок.
Ни паники нет у него, ни смешного горба,
А мясо чужое технический портит портрет,
Быть хуже которого солнце боится едва,
Когда замирает под пылью тончайший хребет.
Вы больше, чем поезда черные весла в упор,
Неровна поездка, как чахлый змеиный заплыв.
Забудьте, как мало простого слыхал метеор,
Где я вылезаю под утро из рек золотых.
Он помнит историю злую морей, где любой побывал,
Где белый мужик, где покой пожилых медсестер.
А я невесомую ясность так мало жевал,
Я жажду познать все на свете, включая костер.
А ты все молчишь и молчишь о таежных прудах,
О пихте кривой, о расцветке банальных ручьев...
Я ржу! И смотрю, как вплотную, под сопкой Судан,
Безвкусный лежит червячок.