Героиновый рай, и они там вдвоём (заметки об Амстердаме - 4)
Выйдя наружу, мы наконец приняли тот факт, что сегодня нам придётся ночевать на улице. Я предложила поехать в аэропорт, он-то круглосуточный, там тепло, но Пол резонно заметил, что сам он и его окрестности наверняка увлекательностью не отличаются. Потом мы подумали о парке, и решили, что даже если ночевать в нём не будем, то по крайней мере по нему погуляем, попробуем застукать парочки, которым взбрело в голову воспользоваться новым законопроектом, разрешающим секс там. Следующая мысль была взломать одну из припаркованных у канала лодок: главное - не взломать ту, где кто-то уже есть. Мысль отмели, так как однозначно определить обитаемость лодки с кондачка не представлялось возможным. Ну, а для начала надо было занести на вокзал сумки - мы надеялись, что уж сегодня места появились. Так что мы поволоклись в том направлении, попутно от отчаяния заглянув в отель над очередным кофишопом. Удивительно, как нам дали хотя бы переступить его порог, впрочем - вход в тот кофишоп был с двадцати трёх лет. Ну, как бы то ни было, как нас пустили, так и выпустили. Не успели мы и шагу дальше ступить, как к нам рысцой подбежал подозрительного вида афроголландец, представившийся работником пресловутых "Hotel Runners", визитку которого он нам вручил. Или его поймал и долго бил в подворотне какой-то неудовлетворённый клиент, или это была подстава, но выглядел он слишком потрёпанно для работника конторы хоть какой-нибудь легальности. Самозваный благодетель нам типа по большому секрету хотел помочь найти комнаты. За 180 евро в сутки. Спасибо тебе, добрый человек.
Камера хранения всё же была открыта, к нашему ликованию. Мы быстро попихали всё ненужное в большие сумки и сунули их в шкафчик. Была небольшая путаница с тем, как платить, и пока я возилась с этой навороченной системой, я дала Полу подержать свою единственную кофту: в мою сумочку она не помещалась, и, обретаясь у меня под мышкой, она мешала мне. Но вот проблема была решена, мы захлопнули дверь и нам был выдан билетик. С лёгким душой (и телом, и телом!) мы было вышли из камеры хранения, и тут я обнаружила, что кофты при мне нет. У Пола её тоже не было. Я было подумала, что обронила её, но Полц сказал, что, очевидно, просто машинально сунул её в нашу ячейку. А открывать её значило платить за неё заново, если мы хотели, чтобы наши вещи не таскались за нами. В общем, на кофту пришлось плюнуть. В переносном смысле, разумеется.
Мы пошли на набережную, прогуляться вдоль залива. Дойдя до моста, мы спустились по лесенке вниз и очутились на пирсе. Деревянный настил уходил вперёд метров на пять, вдаваясь в воду. Ветер был не очень сильный, так что волны до нас не доходили. Мы присели и стали смотреть на воду, на здания на другом берегу и на сновавшие туда-сюда туристические и частные катера и лодки. Было замечено, что в основном они были названы в честь членов королевской семьи. Особенно нам нравились туркатера из серии "Lovers", на которых сидели лысеющие и явно скучающие любовнички и любовницы. Пол настойчиво уговаривал меня оголить грудь в целях привлечения внимания социума к нашим жилищным проблемам, но я не соглашалась. В конце концов, на лодках были и женщины - почему бы ему не снять трусы? Ещё мы улыбались и махали проплывавшим. Начали это они - может, мы очень мило смотрелись на заброшенной пристани, с развевающимися на ветру волосами. Сначала мы махали всем подряд, а потом стали задавать друг другу параметры - началось с "помахай самому богатому и уродливому", продолжилось в духе "помахай самому хитрому", а дальше стало постепенно усложняться, модифицируясь в нечто в духе "помахай той, что любит танцевать сальсу на высоких каблуках втайне от своего мужа". Это оказалась неприметная японка в очках-телевизорах. Пол задал мне помахать тому, кто будет жутко мучаться и страдать всю свою жизнь, и только в самом-самом конце на немного, но обретёт своё счастье. Не успела я поднять руку, как в собственных страданиях с широкой улыбкой на лице расписался капитан катерка, сам помахав мне. Это вызвало у нас приступ громкого веселья. Между делом мы обсуждали связь углевоза и мигрантов в Африку и спорили, чья страна лучше. Не Россия и Эстония, а просто наши страны. В моей главной религией был пандуизм и там был совершён массовый геноцид людей выше пяти метров, но в стране Полца угнетали зеленопятных жирафов, и главным пунктом экспорта были консервы из пенсионеров. А ещё там на каждом шагу была коррупция, но об этом все умалчивали.
Я не знаю, сколько мы там то просидели, то простояли, но это было хорошее время. Морской ветер в волосах, солнце на лице, плеск волн, лица людей - чаще безразличные, но все разные, такие интересные, если успеешь их разглядеть в то короткое время, пока корабль плывёт мимо. Шпионившие за нами робоутки, толпы людей, собравшиеся на слух об открытии нами махательного бизнеса. Парень в кожаной куртке, романтично сидевший и смотревший в направлении горизонта у конца дороги, через узкую полоску воды от нас. Пол, подстрекавший меня соблазнить его и отобрать его квартиру, и разработавший коварный план о том, как я пойду в его сторону, как будто чтобы сфотографировать Пола издалека, и вроде как случайно с ним познакомлюсь. Красивая блондинка-самоубийца, которая всё же передумала топиться. Смех, впитывавшийся в ветер и уносимый им - куда? Это было хорошо.
Когда мы встали, уже холодало. Мы ещё наведались под глючные мосты, посмотрели на разрисованную стенку, усовершенствованную амстердамскими пошляками, и решили искать что-нибудь, открытое круглосуточно. Желательно, кинотеатр - там тепло, нет сквозняка и фильмы показывают. По приближении к центру Пол не удержался и зашёл ещё в один отель - ну чем чёрт не шутит? Отель содержался то ли болгарином, то ли сербом (Пол подтвердил, что всё же сербом). Тот был невероятно дружелюбен, а заслышав, что мы русские, расплылся в широченной улыбке и назвал нас товарищами. Он так рассыпался в извинениях, что у него тоже не было мест, что мы минут пять от него выходили. Мы были растроганы.
Меж тем хотелось мороженого. Ещё когда мы шли к набережной, мы поняли, что хочется мороженого - при упоминании об отеле Mövenpick, который как раз стоял у залива. Так что мы отправились на поиски этого десерта, параллельно держа глаза открытыми на предмет круглосуточных заведений, на наличие коих мы очень сильно надеялись. Ночевать в парке, конечно, хорошо, эдакий олд-скул хардкор, но инстинкт самосохранения робко так пищал, что хорошо бы чего-нибудь потеплее да поукромнее. Придумывая по очереди стихи и продолжая играть в «за сколько бы ты переспал с…» с участием прохожих (Пол переспал бы с восьмилетней девочкой за сумму в несколько тысяч раз меньшую, чем с вполне милой парой пенсионеров. Педофил!), мы наткнулись на кафе-мороженое. Которое было нетрудно опознать - меня всегда умиляли огромные пластмассовые фалломорфные изображения рожков с холодным лакомством, стоящие у такого рода заведений. Терраса выглядела совершенно обычно, так что, зайдя внутрь, мы были несколько шокированы декором, достойным совкового общепита, с каким-то непонятным кафелем на стенках и замызганным полом. Продавцы тоже были забавные - кучерявый очкарик с обиженным изгибом рта, напоминающий вечного студента, и губастый блондин, окинувший нас подозрительным взглядом. Мы решили взять по два шарика - я взяла манговое и кокосовое, а Пол - клубничное и шоколадное. Несмотря на то, что, как оказалось, во фруктово-ягодных мороженых не содержалось молочных продуктов, что отнимало известную долю сливочности и шелковистости (да, я считаю, что мороженое на ощупь языком должно быть шелковистым! это важно), оно было обалденно вкусным. Я уже наплевала на диету и правило не есть после шести, так что десертом я наслаждалась основательно. Схомячив свои порции, мы переглянулись и поняли, что нужно взять ещё. А потом ещё. В итоге мы умяли каждый по шесть шариков. Мы подумали, что на следующий день надо было вернуться: так как каждый раз каждый из нас брал шарики с разным вкусом, то мы перепробовали почти всё. Оставалось ведь так мало! На самом деле, я бы может съела ещё, места для мороженого в моём желудке хватит всегда, но начинало холодать. Вероятно, Пол руководствовался теми же причинами. А может просто было неудобно уже четвёртый раз идти к кассе.
Вряд ли мы просидели за мороженым больше получаса, но когда мы вышли наружу, уже успело стемнеть и похолодать. Метров десять я прошла, трясясь, как жид на морозе, а потом затребовала чего-нибудь потеплее. Моя кофта, как было сказано выше, осталась спать вместе с остальными вещами в уютненькой ячейке, так что вся надежда была на Пола. Тот не подвёл - мне был одолжен с барского плеча свитер цвета хаки и арафатка. Свитер на мне висел, зато был с капюшоном. Лично я себе в таком наряде очень нравилась, но когда я спросила, как выгляжу, у Пола, тот сказал, что я похожа на маленькую зелёную смерть. Впрочем, позже он прибавил, что я выгляжу мило. Это меня утешило. Далее по программе мы решили сделать следующее: купить зажигалку, пойти перекурить где-нибудь в спокойном местечке, а потом пойти на улицу Красных Фонарей. Нас уже давно интересовало, что из себя представляет нечто, что описывалось на афишах заведений как “live fucking show”. Интересно же! Может, сидишь там, уплетаешь попкорн, а перед тобой люди сексом занимаются. Сюрреалистичность такого опыта нельзя было пропустить. То есть, можно было - сходить и посмореть хотели мы оба, но вот зайти и купить билет… Ну ладно ещё Пол, он мужеского полу и выглядит на свой возраст, а вот как туда пойду я, вся такая маленькая и наивная и похожая на несовершеннолетнего заблудшего оленёнка? Однако Полу тоже почему-то было стрёмно спрашивать. В общем, мы заключили пакт спрашивать по очереди. И при этом так и не решили, кто пойдёт первым. Вероятно, мы надеялись друг на друга.
В амстердамских магазинчиках чрезмерно большой выбор зажигалок, там их десятки разных рацветок и мастей, так что пришлось потрудиться над выбором. В итоге мы сошлись на белой в сердечко - мы же милые и кавайные. С тихим местечком было просто - оно было найдено неподалёку от того моста, где мы с Димой и Сассем привязывали свои радостные цыплячье-жёлтые велики. За мостом около очередного канальчика (их тысячи, просто нашествие какое-то!) был милый дворик, обсаженный уже отцветшими, но всё же сакурами и располагающий двумя скамейками прямо у воды. Вид нам понравился, народу не было ни души, так что мы обосновались там. Единственный недостаток пристанища был обнаружен моим мягким местом - скамейки были металлические. И какой только маньяк-садист их придумал? Пол любезно уступил мне свою сумку, на которой сидеть стало в разы приятнее. Мы закурили. Он курил гораздо быстрее меня, уж не знаю, с чем это было связано, так что когда к нам явились гости, он уже докуривал, а я только-только подобралась к середине косяка. Нашими новыми товарищами стали два оборванного вида негра, впрочем, весьма дружелюбные. Особенно один из них, который с нами и заговорил. Начал он, впрочем, не с речи, а с песни для меня на своём родном языке. Тарьи Турунен из него бы не вышло, но, тем не менее, пел он красиво. Потом он принялся с нами знакомиться. Его товарищ сел тем временем на другую скамейку и принялся разливать нечто по пластиковым стаканчикам. Вид у него был умиротворённый и отрешенный. Нам в качестве ритуального подношения жидкость тоже была предложена. Выяснилось, что это еневер. Да, это он! Вот гадайте теперь, что это такое. Запаха жидкость не имела. Мы с Полцем старались отказаться от подарочка, так как мешать алкоголь с марихуаной - это бяка (был у меня уже опыт), да и вообще доверия особого источники напитка не вызывали. Но негр настаивал. На третьей минуте уговоров «хотя бы попробовать» я сдалась и быстро отхлебнула из протянутого стаканчика. Вкуса я не почувствовала, полагаю, что и слава Богу. С задержкой в секунд пятнадцать пищевод охватило приятное тепло. Я полуулыбнулась, что было истолковано как положительный знак и послужило спусковым крючком для лекции на тему замечательных качеств сего сорта алкоголя. Мы милостиво слушали, я докуривала.
Вообще, наш новый знакомый был приятным человеком. Он был болтливым и слегка назойливым, но не слишком, и было видно, что зла он нам никакого не желает и что мы ему нравимся. Я была ему даже благодарна за его настойчивость в попытках общения - если бы он первый к нам не подошёл, мы бы точно не познакомились, а так простой перекур на скамейке даже превратился в нечто вроде уютных посиделок. От нас ничего не требовалось - сиди да кивай, и изредка задавай глупые вопросы, а там можно опять застыть, улыбнуться и блаженно кивать. Мимо прошла группка марокканцев, что спровоцировало тираду на тему того, какие они нехорошие. Тут мы даже смогли поддержать беседу. Только мы разговорились и узнали, откуда, собственно, наш новый афроголландский друг и чем он здесь занимается, как вдруг появились новые действующие лица. Национальная принадлежность их была не вполне ясна, но это тоже был темнокожий некто со своим другом, и, как и предыдущая парочка, этот дуэт тоже состоял из одного активного и одного полуотключённо-пассивного типа. Все четверо были между собой знакомы, и вскоре мы тоже стали их знакомыми.
Если активный компонент первой компании был просто искренне дружелюбен, то новоприбывший был как-то агрессивен. Он был даже не негром, скорее, какая-то восточная кровь. Своеобразной лакмусовой бумажкой для этого явились мои светлые длинные волосы - на определённый диапазон национальностей они действуют неотразимо. Не отказали и на этот раз, чёрт побери. Я тут же была провозглашена «beautiful woman», что заставило меня неуютно съежиться. На близкие знакомства с амстердамскими чёрными вагабондами я не была настроена. Милейшее существо, наш первый новый знакомый, тут же уведомил своего товарища, что я уже занята. Спасибо покивавшему Полу. Негроараб тут же отступил, замахал руками и сказал, что ничего такого в виду не имел, просто хотел мне сообщить новость на случай, если я вдруг раньше как-то не догадывалась о своих внешних данных. Инцидент был опущен. Пристыженный типчик сел на скамейку рядом с Полцем, а я пока возобновила приятную беседу с негром-певуном. Оказалось, что он не раз был в Лёвене! Мы стали говорить на нидерландском, так что мне приходилось отдавать всё внимание и силы пониманию того, что он, собственно, говорит - говорил он второпях и с акцентом. Голландский нидерландский и без того отличается от фламандского, а уж голландский фламандский с сомалийским акцентом… В общем, я бы так и сидела, изредка поцеживая еневер, если бы Пол не начал дёргать меня за рукав и шептать: «Нэка, нам надо уходить. Прямо сейчас!». Тон его голоса не оставлял сомнений в том, что идти почему-то надо было. Уходить было жаль, я бы ещё пообщалась со славным новым знакомым, но, с другой стороны, немного спокойнее от этого становилось тоже. Мы демонстративно посмотрели на часы, переглянулись и сказали приличествующими случаю фальшиво-сожалеющими голосами, что нам надо бежать. Мы пожали руки всем близсидящим и -стоящим (к счастью, -лежащих не было), помахали всем, кто был дальше расстояния протянутой руки и пошли. Я хотела элегантно забыть свой почти полный стаканчик, так как пить больше моего пробного глоточка мне было боязно (до сих пор помню, как мне было плохо после вина), но меня окликнули и напомнили о чуть было не оставленном жидком сокровище. Пришлось постучать себя по лбу, поблагодарить и взять его с собой. Так я и пошла с ним в руках.
Естественно, я пожелала узнать, к чему было наше стремительное бегство. Выяснилось, что пока я мирно щебетала, Пол тоже был разговорно атакован с флангов. Негроараб полез к нему знакомиться, а затем предложил ему угоститься жидкостью из какого-то загадочного космически-серебристого пакета, похожего на пылесосный фильтр. Кстати, он предлагал нам попробовать содержимое ещё в самом начале знакомства, но мы оба отказались - у меня уже был джин, да и выглядела его ноша, как пакет с клеем. По словам Полика, жидкость внутри импровизированного бурдюка была странного цвета и пахла соответствующе, и я понимаю, почему он побоялся её пробовать. А вот негроараб не понял, или не захотел понять, хотя утверждал обратное: «Ага, мне всё ясно. Значит, это вино (он называл это “special wine”) грязное. Да, конечно. Да и я сам грязный и глупый. А вот ты такой крутой, образованный, чистенький…». Было ясно, куда идёт дело. Так что ретировались мы не зря. Пол сказал, что если бы не эти непонятные провокации, да и вообще не вторая порция новых знакомых, он тоже ещё посидел бы. Мы посожалели о вынужденном бегстве и стали искать направление квартала Красных Фонарей. Тут Пол вспомнил, что мы уже третий день собирались делать больше фотографий - в конце концов, это единственное подтверждение и визуальное мементо того, что мы были в Амстердаме. Он попросил меня сфотографировать его на мосту. Только сделав первый снимок я заметила, что рядом с местом, где он сел, висел флюоресцентный знак, дававший блик при вспышке. Я начала искать нужный ракурс, чтобы свести к минимуму инопланетное свечение на фото, но Пол вдруг вскочил и сказал, что нам надо идти дальше. И не оборачиваться. Что мы и сделали. Оказалось, долго великолепная четвёрка асоциалов во дворике не просидела - негроараб с товарищем шли позади нас. Мы ускорили шаг и нырнули в проулок, ведущий к более центральной, а следовательно большой и людной, улице. Когда мы, наконец, обернулись, за нами уже никто не следовал. Мы перевели дух.
Хоть ориентироваться в Амстердаме и сложно, но возможно, особенно, если много по нему ходишь. Макет у большинства улиц один и тот же - те же узкие домики, прижавшиеся друг к другу вплотную, те же уже несколько десятков раз упоминавшиеся мною канальчики с крякающей живностью. Но детали здесь решают. С их-то помощью, зайдя на минутку в сторонний дворик покататься на детских карусельках, мы наконец и скользнули на уже пробудившуюся улицу, полную разноцветной иллюминации, витрин и, конечно, туристов. Получив для затравки энное предложение купить кокаинчику, мы двинулись вперёд. У обоих сердце ушло в пятки - это был момент истины, если мы хотели узнать, что же из себя на самом деле представляет “live fucking show”, надо было заходить и спрашивать. Не знаю, как бы мы справились и что бы из всего этого вышло, если бы нас по воле провидения не окликнул охранник-зазывала из Moulin Rouge. Мы поначалу с перепугу даже сделали вид, что не слышим, но надо было срочно исправляться, если мы собирались хоть что-то увидеть. Так что я развернулась и завела с ним разговор. Вопреки моим ожиданиям, паспорта не потребовалось. И то хорошо. За 25 евро с носа нам предложили час плюс по паре напитков. Я нашла, что сделка неплохая - час тепла, уюта и неизвестного, но интригующего зрелища, а алкоголь здесь, как мы успели выяснить, недешёвый, так что в ином баре мы 50 евро потратили бы просто на те же коктейли. Мы согласились, я осторожно оставила пластиковый стаканчик еневера, с которым всё это время таскалась, у лестницы. Вдруг кому пригодится. Зазывала обрадовался согласию и впутил нас, попутно демонстрируя свои знания русского (как же это любят делать в Голландии…) и рассказывая, как он приобрёл их от своей девушки. В отличие от прочих, хваставшихся вежливыми «хорошо» и «спасибо», этот знал «давай!» и «ещё!». Догадайтесь сами, как проходили сессии изучения языка.
Нас провели по тёмному коридору и впихнули в не менее тёмную комнату. В тёмной комнате эстафетную палочку в лице нас от охранника переняла приземистая пожилая турчанка, ведя нас туда, где располагались зрители. Зал был укомплектован по самую маковку - сидячие места были забиты до отказа, у стенок пугливо жались менее удачливые эротоманы, к которым также присоединились и мы. Первые два жетончика на напитки мы тут же отоварили, взяв по джин-тонику. Тем временем, шоу было в полном разгаре. С нашего стоячего места обзор был неплохой. Музыка была громкой, но не оглушительной, так что можно было переговариваться. Правда, через проход от нас в креслах удобно расположились две женщины, которые истерически хихикали и не могли остановиться, но я могла понять их чувства. Увиденное и меня немного привело в ступор. Сцена. Света нет, кроме разноцветных прожекторов, передвигающихся в такт музыке. Выбор музыки для секс-шоу аховый: Enigma - Gravity of love. Пафос всему происходящему это придавало нехилый. Я понимаю, если бы они делали инсценировку взятия Трои или чего-нибудь ещё возвышенное и трагическое, но патетические завывания на бэкграунде песни ну никак не коррелировали с порно. Правда, происходившее на сцене в пятнах разноцветного света, порно было сложно назвать. Действующих лица было два (как скучно): бритый мужик периода кризиса среднего возраста и углублённая в себя блондинка плотного сложения. Когда мы пришли, мужик как раз подходил к коронной части номера - он выставил один палец и засунул его в партнёршу. Потом продемонстрировал, что количество пальцев удваивается. С третьего пальца он стал приставлять к уху руку, мол, если хотите чего-нибудь поинтереснее, так потешьте душеньку трудящихся, окажите аудиальную поддержку. Раздались вялые хлопки и несколько вскриков. С того момента я твёрдо решила подбадривать артистов - видно же, что если не я, то кто? Так что на четвёртом и пятом пальцах соответственно я вопила, как могла. Впрочем, в общем шуме меня всё равно, наверное, слышно не было. Надо сказать, что помпезная музыка и световое шоу, да и задумчивые физиономии выступающих лишали действо какого-либо налёта эротизма. Положение не спас даже минет - хотя размеры члена были внушающие. Мы с Полцем задались вопросом, каким образом он его поддерживает в рабочем состоянии. Будь я мужчиной, такое количество взглядов, заунывные песнопения и выражение тупой покорности на лице не слишком-то симпатичной партнёрши меня бы обескуражило. Но он ничего, держался молодцом. Наша первая теория заключалась в том, что член был не его, а резиновый, а вся эта мулька с песнями и плясками в полутьме была, чтобы это замаскировать. При этом мужик насмешил меня своими жестами: он стоял спиной к стене и всем своим видом с применением системы Станиславского выражал неземное удовольствие (помимо этого, собственно, его вид кричал: «Верьте мне!!») и делал под музыку какие-то изящные движения руками, что-то наподобие тех, что применяются в восточных танцах. Когда это делает не хрупкая девушка, а брутальный моужыг, выглядит это изящество достаточно забавно и не к месту. Далее парочка нас порадовала тем, что мужик поднял даму за ноги, и она в таком вот подвешенном состоянии ублажала его. Он её, кажется, тоже. Во-первых, держать эдакую бурёнку требовало немало сил, а во-вторых держать что-то настолько большое во рту, вися вниз головой… В общем, за это я прониклась к ним обоим хоть каким-то уважением. Чай, не просто так на хлеб зарабатывают, и правда трудятся. Наконец, музыка стала стихать. Я перевела дух и отхлебнула коктейль. Он был вкусный, вот только что меня раздражало - так это положенная в стаканчик для пущей красоты синяя пластиковая палочка с шариком на конце. Ни глубокого смысела, ни эстетического наслаждения эта фигня в себе не несла, так зачем же, спрашивается? Единственное, что она могла сделать - выколоть мне одно из моргал. Так что от греха подальше я её вытащила и незаметно куда-то сунула. Так незаметно, что сама не увидела, куда.
А пара меж тем раскланялась, свернула мат, на котором они возлежали, накинула друг на друга полотенце и ретировалась. Некоторое время мы ещё стояли в полутьме, обсуждая, как мы будем отмерять положенный нам час и не сможем ли мы тут в каком-нибудь закутке на всю ночь затесаться. Тут свет включили и симпатичная темнокожая официантка в микрофон объявила, что первое шоу на сегодня кончается, и что она благодарит всех за внимание (всегда пожалуйста). Когда все остались сидеть на своих местах, она так невзначай добавила, чтобы при выходе не толкались. Намёк был понят, и увидев освободившееся пространство на первом ряду, мы тут же туда юркнули, пока не поздно - шутка ли, посидеть буквально вплотную к сцене! Тоник мы меж тем допили и думали, что заказать дальше. Пока мы ломали голову над этой философской проблемой, свет снова погас. На сцену вышла худощавая женщина восточного типа, высокая, лет тридцати семи на вид, на монструозных каблуках и, конечно, в нижнем белье. Это оказалась никто иная, как стриптизёрша. Вид у неё был, правда, как у лисы, переходившей ночью магистраль и вдруг попавшей в свет фар. Музыкальное сопровождение её было как-то пободрей, чем у предыдущих выступающих, но сама она была не то чтобы как огурчик. Она аккуратно и как-то боязливо дрыгала ногами в такт и совершала некие телодвижения, которые, как она, наверное, прочитала в какой-нибудь умной книжке, должны быть соблазнительными. То есть, я сама раньше думала, что что-нибудь в таком духе должно выглядеть соблазнительно, но я жестоко ошибалась. Мужчины вокруг сцены выглядели немного сбитыми с толку и на происходящее смотрели сочувственно. А некоторые пока скучали и смотрели по сторонам. Один обнаружил мою круглоглазую физию в толпе и пихал локтём товарища, чтобы продемонстрировать уровень падения морали среди молодёжи. Меж тем, девушка (назовём её так, хотя в её принадлежности к этому подвиду прекрасной половины человечества я сомневаюсь) даже старалась кокетничать с аудиторией, выразительно поднимая брови и подмигивая, при этом с её сомкнутых накрашенных губ срывалось неслышное «Идите нафиг, а вообще я работаю, смотрите, как я стараюсь!». Пару раз она вяло крутанулась вокруг шеста, и перешла, собственно, к раздеванию - собралась снять лифчик. То есть, подняла руки к завязкам и вопрошающих взглядом окинула аудиторию. Я заверещала от восторга. Она развязала узлы и открыла взорам свои скромные перси. Далее снова пошли маловнятные пляски. Несмотря на удручающую неэротичность всего происходящего, она мне нравилась - было какое-то скромное обаяние в её ошеломлённом, выражающем прилежность и старание личике. Так что каждый раз, когда она смотрела в мою сторону, я ей улыбалась. Поэтому она часто на меня поглядывала. Первая песня кончилась, началась вторая. Для второй она взяла из зала одного из группы парней в идиотских шапках - совершенно очевидно, у них был мальчишник. Тот, ошалелый от счастья, вышел. Она усадила его на стул и начала увиваться вокруг него, поминутно отцепляя его пришедшие в действие хваталки-лапалки от своего тела. Мол, смотри и радуйся, а трогать и всё остальное по соседству за 50 евро будешь.
Потом было самое интересное: немного сдвинув трусики в сторону, она достала из себя кончик жёлтой флюоресцентной ленточки. Зрители завизжали, я в том числе. Всю последующую часть песни она псевдособлазнительно обматывалась этой ленточкой, потом опутывала ею несчастного парня на стуле, а следом дала ленту ему и жестами показала, чтобы тот тянул. И он тянул, тянул, вытянуть не мог… А стриптизёрша ходила вокруг него, как кот учёный, лишний раз приматывая его к стулу. Мне было интересно, что будет, если запасы ленты в ней иссякнут - она окажется примотанной к стулосидцу и не сможет пошевелиться? Но этого не случилось. Песня закончилась раньше. Мы уже поняли систему - по две песни на выступление. Свет снова зажёгся, девушка некоторое время потратила на освобождение своего узника, потом, опять-таки, замоталась зачем-то в полотенце, будто там было чего скрывать, и упорхнула.
Я, меж тем, решила пойти взять нам по коле с ромом. Но мы сидели далеко от прохода, где сновала наша турчанка, разносившая напитки, так что я решила сама сходить к горе, как истинный Магомет. Я с трудом протолкалась сквозь толпу, стыдливо пытаясь скрыть своё детское личико капюшоном Полцевского свитера, но безуспешно - многие с интересом меня рассматривали, как муху в янтаре. Я это проигнорила и направилась прямиком к турчанке, химичившей у бара. Я вежливо спросила две колы с ромом. Ответом мне был леденящий, прожигающий душу взгляд и пожелание, чтобы я немедленно вымелась из бара. Что я и сделала, буквально спотыкаясь на ходу от испуга. Так что заказ коктейлей был перепоручён Полцу. В ожидании, когда турчанка снова пойдёт по рядам, мы обсуждали увиденное и вертели головами по сторонам. Пол заметил её первой, сказав: «Ты только посмотри, кто пришёл!». И впрямь, зрелище было впечатляющее. Что-то в духе живой иллюстрации к ненавистному мной выражению «45 - баба ягодка опять», но, при всей моей нелюбви, оно подходило сюда идеально. Итак, возраст мы установили. Ещё она была эдакой пышечкой, ягодицы её вздулись, как подушки безопасности после аварии, что, однако, гарантировало также внушительный бюст. Спец по этим делам Пол сказал, что это третий размер. Мы подумали, что она пришла с витрины на обеденный перерыв, спустить здесь лишние деньги. Главным, что в ней привлекало лично меня, был её костюмчик, который шёл ей ну хотя бы как набивший оскомину зонтик рыбе. Она носила коротенькую белую рубашечку с воротником, обнажавшую секси складки жира на её соблазнительном пузике, плиссированную мини-шотландку и короткий галстучек в тон юбке. Наряд лоли-школьницы и вот это вот «45 - ягодка опять» с могучим торсом, вместе являли собой гремучую смесь.
Наконец, свет потух, и мы с Полом откинулись на сидениях, ожидая, кто же выйдет следующим. И на сцену взлетела она! Опять несколько ленивых танцевальных па, и с неё слетела юбка. Для пущего удобства, чтобы не возиться с пуговицами, а эффектно её содрать с себя, были пришиты липучки, предательски синевшие под ультрафиолетовым светом. Хитро. Туда же, то есть, на пол сцены, отправились рубашечка и галстук. Хоть первая стриптизёрша умилила меня больше, но вторая была куда более жизнерадостна и энергична. Она вполне искренно перемигивалась с аудиторией, с энтузиазмом слезла со сцены и прошлась по рядам. А когда она влезла на шест, я возопила от счастья - пируэты она на нём выделывала достойные любой гимнастки. После обязательной танцевальной программы, она взяла добровольца и себе. Опять-таки из команды мальчишника. Того она аккуратно уложила на спину и вилась над ним ужом, а потом замеряла результаты работы, проверяя степень оттопыренности области ширинки. После инспекции она сделала впечатлённое лицо и показала большой палец, но мы с Полцем сошлись во мнении, что это была коммерчески мотивированная лесть. Тем временем турчанка-таки принесла мне колу с ромом, не забыла. Так что я снова наслаждалась алкоголем с тыкающим в глаз пластмассовым декором. Какая трата ресурсов. Я спросила Полца, хотел ли бы тот выйти на сцену со стриптизёршей. Он отказался, хотя под конец сказал, что ему вдруг захотелось. Опоздал. Самое интересное началось к завершению номера - стриптизёрша достала маркер, задрала на подопытном футболку, вставила в себя маркер, что привело меня, да и всех вокруг, в дикий восторг, и принялась на нём писать! Вот это было интересно. Не поймите превратно, я оговорюсь сразу и в последний раз, чтобы уже не повторяться - ничего возбуждающего не было ни в одной минуте представления, так что мы с Полцем поспешили отказаться от иллюзий и принять то, что там было - нечто развлекательное, местами зрелищное и дающее пищу для обсуждения. Зрелище задорной пухлой еврейки, покрывающей распростёртого мужчину письменами маркером, вставленным во влагалище, меня лично порадовало. Былов этом некое… скажем так, высокое безумие. По истечении полутора минут стриптизёрша встала и гордо продемонстировала результаты своей работы - на мужчине красовалась надпись «Sexy girl» и сердечко. Молодец Пол, что не захотел идти на сцену. А то вдруг маркер несмываемый. Выступавшая раскланялась и удалилась.
Мы стали гадать, что будет следующим, и когда же, собственно, будет это самое «fucking», так интриговавшее в названии. Стриптиз, конечно, тоже хорошо, но посулы клиентам надо хоть немного выполнять! За возмущением прошёл ещё один интервал, завершившийся ритмами латино. На сцену взошла тощая крашеная блондинка с перманентной завивкой в блестящем бикини. С чрезвычайно строгим выражением лица. С какой-то свирепостью она протанцевала нечто сальсообразное, а потом пошла вербовать последователей по рядам: ей одного добровольца было мало. Правда, слово «доброволец» тут чистая условность - когда она предлагала пройти с ней, ничего, кроме «яволь, майн фюрер», в голову не приходило. Нас печальная участь минула - мы хоть и сидели на первом ряду, но вжались в стенку, и она прошла мимо. Втащив несчастных на сцену, она агрессивно вперилась в сидевших, чтобы те обеспечивали моральную поддержку. Зал испуганно зааплодировал. Удовлтворённо кивнув, она выстроила добычу в линию - три парня разных возрастов и комплекций и беременная девушка. Для начала они по очереди танцевали с ней, вызывая разную степень презрения на её лице от своей неумелости. Потом же откуда-то фюрером был выужен банан, который она в духе садо-мазо-эротичности очистила и отломила кусочек. Следующим испытанием для каждого из подопытных было подползти к ней и причаститься предложенного плода с её тела. Первому парню повезло вкусить банан между её грудей. Всем последующим она чинила препятствия в съедении, например, неожиданно смыкая ноги вокруг шеи, пока жертва, ничего не подозревая, питается приманкой с живота. Выражение первобытного ужаса на лице застанного врасплох надо было видеть. Потом последовал ещё один шквал аплодисментов, и свет зажёгся вновь.
Камера хранения всё же была открыта, к нашему ликованию. Мы быстро попихали всё ненужное в большие сумки и сунули их в шкафчик. Была небольшая путаница с тем, как платить, и пока я возилась с этой навороченной системой, я дала Полу подержать свою единственную кофту: в мою сумочку она не помещалась, и, обретаясь у меня под мышкой, она мешала мне. Но вот проблема была решена, мы захлопнули дверь и нам был выдан билетик. С лёгким душой (и телом, и телом!) мы было вышли из камеры хранения, и тут я обнаружила, что кофты при мне нет. У Пола её тоже не было. Я было подумала, что обронила её, но Полц сказал, что, очевидно, просто машинально сунул её в нашу ячейку. А открывать её значило платить за неё заново, если мы хотели, чтобы наши вещи не таскались за нами. В общем, на кофту пришлось плюнуть. В переносном смысле, разумеется.
Мы пошли на набережную, прогуляться вдоль залива. Дойдя до моста, мы спустились по лесенке вниз и очутились на пирсе. Деревянный настил уходил вперёд метров на пять, вдаваясь в воду. Ветер был не очень сильный, так что волны до нас не доходили. Мы присели и стали смотреть на воду, на здания на другом берегу и на сновавшие туда-сюда туристические и частные катера и лодки. Было замечено, что в основном они были названы в честь членов королевской семьи. Особенно нам нравились туркатера из серии "Lovers", на которых сидели лысеющие и явно скучающие любовнички и любовницы. Пол настойчиво уговаривал меня оголить грудь в целях привлечения внимания социума к нашим жилищным проблемам, но я не соглашалась. В конце концов, на лодках были и женщины - почему бы ему не снять трусы? Ещё мы улыбались и махали проплывавшим. Начали это они - может, мы очень мило смотрелись на заброшенной пристани, с развевающимися на ветру волосами. Сначала мы махали всем подряд, а потом стали задавать друг другу параметры - началось с "помахай самому богатому и уродливому", продолжилось в духе "помахай самому хитрому", а дальше стало постепенно усложняться, модифицируясь в нечто в духе "помахай той, что любит танцевать сальсу на высоких каблуках втайне от своего мужа". Это оказалась неприметная японка в очках-телевизорах. Пол задал мне помахать тому, кто будет жутко мучаться и страдать всю свою жизнь, и только в самом-самом конце на немного, но обретёт своё счастье. Не успела я поднять руку, как в собственных страданиях с широкой улыбкой на лице расписался капитан катерка, сам помахав мне. Это вызвало у нас приступ громкого веселья. Между делом мы обсуждали связь углевоза и мигрантов в Африку и спорили, чья страна лучше. Не Россия и Эстония, а просто наши страны. В моей главной религией был пандуизм и там был совершён массовый геноцид людей выше пяти метров, но в стране Полца угнетали зеленопятных жирафов, и главным пунктом экспорта были консервы из пенсионеров. А ещё там на каждом шагу была коррупция, но об этом все умалчивали.
Я не знаю, сколько мы там то просидели, то простояли, но это было хорошее время. Морской ветер в волосах, солнце на лице, плеск волн, лица людей - чаще безразличные, но все разные, такие интересные, если успеешь их разглядеть в то короткое время, пока корабль плывёт мимо. Шпионившие за нами робоутки, толпы людей, собравшиеся на слух об открытии нами махательного бизнеса. Парень в кожаной куртке, романтично сидевший и смотревший в направлении горизонта у конца дороги, через узкую полоску воды от нас. Пол, подстрекавший меня соблазнить его и отобрать его квартиру, и разработавший коварный план о том, как я пойду в его сторону, как будто чтобы сфотографировать Пола издалека, и вроде как случайно с ним познакомлюсь. Красивая блондинка-самоубийца, которая всё же передумала топиться. Смех, впитывавшийся в ветер и уносимый им - куда? Это было хорошо.
Когда мы встали, уже холодало. Мы ещё наведались под глючные мосты, посмотрели на разрисованную стенку, усовершенствованную амстердамскими пошляками, и решили искать что-нибудь, открытое круглосуточно. Желательно, кинотеатр - там тепло, нет сквозняка и фильмы показывают. По приближении к центру Пол не удержался и зашёл ещё в один отель - ну чем чёрт не шутит? Отель содержался то ли болгарином, то ли сербом (Пол подтвердил, что всё же сербом). Тот был невероятно дружелюбен, а заслышав, что мы русские, расплылся в широченной улыбке и назвал нас товарищами. Он так рассыпался в извинениях, что у него тоже не было мест, что мы минут пять от него выходили. Мы были растроганы.
Меж тем хотелось мороженого. Ещё когда мы шли к набережной, мы поняли, что хочется мороженого - при упоминании об отеле Mövenpick, который как раз стоял у залива. Так что мы отправились на поиски этого десерта, параллельно держа глаза открытыми на предмет круглосуточных заведений, на наличие коих мы очень сильно надеялись. Ночевать в парке, конечно, хорошо, эдакий олд-скул хардкор, но инстинкт самосохранения робко так пищал, что хорошо бы чего-нибудь потеплее да поукромнее. Придумывая по очереди стихи и продолжая играть в «за сколько бы ты переспал с…» с участием прохожих (Пол переспал бы с восьмилетней девочкой за сумму в несколько тысяч раз меньшую, чем с вполне милой парой пенсионеров. Педофил!), мы наткнулись на кафе-мороженое. Которое было нетрудно опознать - меня всегда умиляли огромные пластмассовые фалломорфные изображения рожков с холодным лакомством, стоящие у такого рода заведений. Терраса выглядела совершенно обычно, так что, зайдя внутрь, мы были несколько шокированы декором, достойным совкового общепита, с каким-то непонятным кафелем на стенках и замызганным полом. Продавцы тоже были забавные - кучерявый очкарик с обиженным изгибом рта, напоминающий вечного студента, и губастый блондин, окинувший нас подозрительным взглядом. Мы решили взять по два шарика - я взяла манговое и кокосовое, а Пол - клубничное и шоколадное. Несмотря на то, что, как оказалось, во фруктово-ягодных мороженых не содержалось молочных продуктов, что отнимало известную долю сливочности и шелковистости (да, я считаю, что мороженое на ощупь языком должно быть шелковистым! это важно), оно было обалденно вкусным. Я уже наплевала на диету и правило не есть после шести, так что десертом я наслаждалась основательно. Схомячив свои порции, мы переглянулись и поняли, что нужно взять ещё. А потом ещё. В итоге мы умяли каждый по шесть шариков. Мы подумали, что на следующий день надо было вернуться: так как каждый раз каждый из нас брал шарики с разным вкусом, то мы перепробовали почти всё. Оставалось ведь так мало! На самом деле, я бы может съела ещё, места для мороженого в моём желудке хватит всегда, но начинало холодать. Вероятно, Пол руководствовался теми же причинами. А может просто было неудобно уже четвёртый раз идти к кассе.
Вряд ли мы просидели за мороженым больше получаса, но когда мы вышли наружу, уже успело стемнеть и похолодать. Метров десять я прошла, трясясь, как жид на морозе, а потом затребовала чего-нибудь потеплее. Моя кофта, как было сказано выше, осталась спать вместе с остальными вещами в уютненькой ячейке, так что вся надежда была на Пола. Тот не подвёл - мне был одолжен с барского плеча свитер цвета хаки и арафатка. Свитер на мне висел, зато был с капюшоном. Лично я себе в таком наряде очень нравилась, но когда я спросила, как выгляжу, у Пола, тот сказал, что я похожа на маленькую зелёную смерть. Впрочем, позже он прибавил, что я выгляжу мило. Это меня утешило. Далее по программе мы решили сделать следующее: купить зажигалку, пойти перекурить где-нибудь в спокойном местечке, а потом пойти на улицу Красных Фонарей. Нас уже давно интересовало, что из себя представляет нечто, что описывалось на афишах заведений как “live fucking show”. Интересно же! Может, сидишь там, уплетаешь попкорн, а перед тобой люди сексом занимаются. Сюрреалистичность такого опыта нельзя было пропустить. То есть, можно было - сходить и посмореть хотели мы оба, но вот зайти и купить билет… Ну ладно ещё Пол, он мужеского полу и выглядит на свой возраст, а вот как туда пойду я, вся такая маленькая и наивная и похожая на несовершеннолетнего заблудшего оленёнка? Однако Полу тоже почему-то было стрёмно спрашивать. В общем, мы заключили пакт спрашивать по очереди. И при этом так и не решили, кто пойдёт первым. Вероятно, мы надеялись друг на друга.
В амстердамских магазинчиках чрезмерно большой выбор зажигалок, там их десятки разных рацветок и мастей, так что пришлось потрудиться над выбором. В итоге мы сошлись на белой в сердечко - мы же милые и кавайные. С тихим местечком было просто - оно было найдено неподалёку от того моста, где мы с Димой и Сассем привязывали свои радостные цыплячье-жёлтые велики. За мостом около очередного канальчика (их тысячи, просто нашествие какое-то!) был милый дворик, обсаженный уже отцветшими, но всё же сакурами и располагающий двумя скамейками прямо у воды. Вид нам понравился, народу не было ни души, так что мы обосновались там. Единственный недостаток пристанища был обнаружен моим мягким местом - скамейки были металлические. И какой только маньяк-садист их придумал? Пол любезно уступил мне свою сумку, на которой сидеть стало в разы приятнее. Мы закурили. Он курил гораздо быстрее меня, уж не знаю, с чем это было связано, так что когда к нам явились гости, он уже докуривал, а я только-только подобралась к середине косяка. Нашими новыми товарищами стали два оборванного вида негра, впрочем, весьма дружелюбные. Особенно один из них, который с нами и заговорил. Начал он, впрочем, не с речи, а с песни для меня на своём родном языке. Тарьи Турунен из него бы не вышло, но, тем не менее, пел он красиво. Потом он принялся с нами знакомиться. Его товарищ сел тем временем на другую скамейку и принялся разливать нечто по пластиковым стаканчикам. Вид у него был умиротворённый и отрешенный. Нам в качестве ритуального подношения жидкость тоже была предложена. Выяснилось, что это еневер. Да, это он! Вот гадайте теперь, что это такое. Запаха жидкость не имела. Мы с Полцем старались отказаться от подарочка, так как мешать алкоголь с марихуаной - это бяка (был у меня уже опыт), да и вообще доверия особого источники напитка не вызывали. Но негр настаивал. На третьей минуте уговоров «хотя бы попробовать» я сдалась и быстро отхлебнула из протянутого стаканчика. Вкуса я не почувствовала, полагаю, что и слава Богу. С задержкой в секунд пятнадцать пищевод охватило приятное тепло. Я полуулыбнулась, что было истолковано как положительный знак и послужило спусковым крючком для лекции на тему замечательных качеств сего сорта алкоголя. Мы милостиво слушали, я докуривала.
Вообще, наш новый знакомый был приятным человеком. Он был болтливым и слегка назойливым, но не слишком, и было видно, что зла он нам никакого не желает и что мы ему нравимся. Я была ему даже благодарна за его настойчивость в попытках общения - если бы он первый к нам не подошёл, мы бы точно не познакомились, а так простой перекур на скамейке даже превратился в нечто вроде уютных посиделок. От нас ничего не требовалось - сиди да кивай, и изредка задавай глупые вопросы, а там можно опять застыть, улыбнуться и блаженно кивать. Мимо прошла группка марокканцев, что спровоцировало тираду на тему того, какие они нехорошие. Тут мы даже смогли поддержать беседу. Только мы разговорились и узнали, откуда, собственно, наш новый афроголландский друг и чем он здесь занимается, как вдруг появились новые действующие лица. Национальная принадлежность их была не вполне ясна, но это тоже был темнокожий некто со своим другом, и, как и предыдущая парочка, этот дуэт тоже состоял из одного активного и одного полуотключённо-пассивного типа. Все четверо были между собой знакомы, и вскоре мы тоже стали их знакомыми.
Если активный компонент первой компании был просто искренне дружелюбен, то новоприбывший был как-то агрессивен. Он был даже не негром, скорее, какая-то восточная кровь. Своеобразной лакмусовой бумажкой для этого явились мои светлые длинные волосы - на определённый диапазон национальностей они действуют неотразимо. Не отказали и на этот раз, чёрт побери. Я тут же была провозглашена «beautiful woman», что заставило меня неуютно съежиться. На близкие знакомства с амстердамскими чёрными вагабондами я не была настроена. Милейшее существо, наш первый новый знакомый, тут же уведомил своего товарища, что я уже занята. Спасибо покивавшему Полу. Негроараб тут же отступил, замахал руками и сказал, что ничего такого в виду не имел, просто хотел мне сообщить новость на случай, если я вдруг раньше как-то не догадывалась о своих внешних данных. Инцидент был опущен. Пристыженный типчик сел на скамейку рядом с Полцем, а я пока возобновила приятную беседу с негром-певуном. Оказалось, что он не раз был в Лёвене! Мы стали говорить на нидерландском, так что мне приходилось отдавать всё внимание и силы пониманию того, что он, собственно, говорит - говорил он второпях и с акцентом. Голландский нидерландский и без того отличается от фламандского, а уж голландский фламандский с сомалийским акцентом… В общем, я бы так и сидела, изредка поцеживая еневер, если бы Пол не начал дёргать меня за рукав и шептать: «Нэка, нам надо уходить. Прямо сейчас!». Тон его голоса не оставлял сомнений в том, что идти почему-то надо было. Уходить было жаль, я бы ещё пообщалась со славным новым знакомым, но, с другой стороны, немного спокойнее от этого становилось тоже. Мы демонстративно посмотрели на часы, переглянулись и сказали приличествующими случаю фальшиво-сожалеющими голосами, что нам надо бежать. Мы пожали руки всем близсидящим и -стоящим (к счастью, -лежащих не было), помахали всем, кто был дальше расстояния протянутой руки и пошли. Я хотела элегантно забыть свой почти полный стаканчик, так как пить больше моего пробного глоточка мне было боязно (до сих пор помню, как мне было плохо после вина), но меня окликнули и напомнили о чуть было не оставленном жидком сокровище. Пришлось постучать себя по лбу, поблагодарить и взять его с собой. Так я и пошла с ним в руках.
Естественно, я пожелала узнать, к чему было наше стремительное бегство. Выяснилось, что пока я мирно щебетала, Пол тоже был разговорно атакован с флангов. Негроараб полез к нему знакомиться, а затем предложил ему угоститься жидкостью из какого-то загадочного космически-серебристого пакета, похожего на пылесосный фильтр. Кстати, он предлагал нам попробовать содержимое ещё в самом начале знакомства, но мы оба отказались - у меня уже был джин, да и выглядела его ноша, как пакет с клеем. По словам Полика, жидкость внутри импровизированного бурдюка была странного цвета и пахла соответствующе, и я понимаю, почему он побоялся её пробовать. А вот негроараб не понял, или не захотел понять, хотя утверждал обратное: «Ага, мне всё ясно. Значит, это вино (он называл это “special wine”) грязное. Да, конечно. Да и я сам грязный и глупый. А вот ты такой крутой, образованный, чистенький…». Было ясно, куда идёт дело. Так что ретировались мы не зря. Пол сказал, что если бы не эти непонятные провокации, да и вообще не вторая порция новых знакомых, он тоже ещё посидел бы. Мы посожалели о вынужденном бегстве и стали искать направление квартала Красных Фонарей. Тут Пол вспомнил, что мы уже третий день собирались делать больше фотографий - в конце концов, это единственное подтверждение и визуальное мементо того, что мы были в Амстердаме. Он попросил меня сфотографировать его на мосту. Только сделав первый снимок я заметила, что рядом с местом, где он сел, висел флюоресцентный знак, дававший блик при вспышке. Я начала искать нужный ракурс, чтобы свести к минимуму инопланетное свечение на фото, но Пол вдруг вскочил и сказал, что нам надо идти дальше. И не оборачиваться. Что мы и сделали. Оказалось, долго великолепная четвёрка асоциалов во дворике не просидела - негроараб с товарищем шли позади нас. Мы ускорили шаг и нырнули в проулок, ведущий к более центральной, а следовательно большой и людной, улице. Когда мы, наконец, обернулись, за нами уже никто не следовал. Мы перевели дух.
Хоть ориентироваться в Амстердаме и сложно, но возможно, особенно, если много по нему ходишь. Макет у большинства улиц один и тот же - те же узкие домики, прижавшиеся друг к другу вплотную, те же уже несколько десятков раз упоминавшиеся мною канальчики с крякающей живностью. Но детали здесь решают. С их-то помощью, зайдя на минутку в сторонний дворик покататься на детских карусельках, мы наконец и скользнули на уже пробудившуюся улицу, полную разноцветной иллюминации, витрин и, конечно, туристов. Получив для затравки энное предложение купить кокаинчику, мы двинулись вперёд. У обоих сердце ушло в пятки - это был момент истины, если мы хотели узнать, что же из себя на самом деле представляет “live fucking show”, надо было заходить и спрашивать. Не знаю, как бы мы справились и что бы из всего этого вышло, если бы нас по воле провидения не окликнул охранник-зазывала из Moulin Rouge. Мы поначалу с перепугу даже сделали вид, что не слышим, но надо было срочно исправляться, если мы собирались хоть что-то увидеть. Так что я развернулась и завела с ним разговор. Вопреки моим ожиданиям, паспорта не потребовалось. И то хорошо. За 25 евро с носа нам предложили час плюс по паре напитков. Я нашла, что сделка неплохая - час тепла, уюта и неизвестного, но интригующего зрелища, а алкоголь здесь, как мы успели выяснить, недешёвый, так что в ином баре мы 50 евро потратили бы просто на те же коктейли. Мы согласились, я осторожно оставила пластиковый стаканчик еневера, с которым всё это время таскалась, у лестницы. Вдруг кому пригодится. Зазывала обрадовался согласию и впутил нас, попутно демонстрируя свои знания русского (как же это любят делать в Голландии…) и рассказывая, как он приобрёл их от своей девушки. В отличие от прочих, хваставшихся вежливыми «хорошо» и «спасибо», этот знал «давай!» и «ещё!». Догадайтесь сами, как проходили сессии изучения языка.
Нас провели по тёмному коридору и впихнули в не менее тёмную комнату. В тёмной комнате эстафетную палочку в лице нас от охранника переняла приземистая пожилая турчанка, ведя нас туда, где располагались зрители. Зал был укомплектован по самую маковку - сидячие места были забиты до отказа, у стенок пугливо жались менее удачливые эротоманы, к которым также присоединились и мы. Первые два жетончика на напитки мы тут же отоварили, взяв по джин-тонику. Тем временем, шоу было в полном разгаре. С нашего стоячего места обзор был неплохой. Музыка была громкой, но не оглушительной, так что можно было переговариваться. Правда, через проход от нас в креслах удобно расположились две женщины, которые истерически хихикали и не могли остановиться, но я могла понять их чувства. Увиденное и меня немного привело в ступор. Сцена. Света нет, кроме разноцветных прожекторов, передвигающихся в такт музыке. Выбор музыки для секс-шоу аховый: Enigma - Gravity of love. Пафос всему происходящему это придавало нехилый. Я понимаю, если бы они делали инсценировку взятия Трои или чего-нибудь ещё возвышенное и трагическое, но патетические завывания на бэкграунде песни ну никак не коррелировали с порно. Правда, происходившее на сцене в пятнах разноцветного света, порно было сложно назвать. Действующих лица было два (как скучно): бритый мужик периода кризиса среднего возраста и углублённая в себя блондинка плотного сложения. Когда мы пришли, мужик как раз подходил к коронной части номера - он выставил один палец и засунул его в партнёршу. Потом продемонстрировал, что количество пальцев удваивается. С третьего пальца он стал приставлять к уху руку, мол, если хотите чего-нибудь поинтереснее, так потешьте душеньку трудящихся, окажите аудиальную поддержку. Раздались вялые хлопки и несколько вскриков. С того момента я твёрдо решила подбадривать артистов - видно же, что если не я, то кто? Так что на четвёртом и пятом пальцах соответственно я вопила, как могла. Впрочем, в общем шуме меня всё равно, наверное, слышно не было. Надо сказать, что помпезная музыка и световое шоу, да и задумчивые физиономии выступающих лишали действо какого-либо налёта эротизма. Положение не спас даже минет - хотя размеры члена были внушающие. Мы с Полцем задались вопросом, каким образом он его поддерживает в рабочем состоянии. Будь я мужчиной, такое количество взглядов, заунывные песнопения и выражение тупой покорности на лице не слишком-то симпатичной партнёрши меня бы обескуражило. Но он ничего, держался молодцом. Наша первая теория заключалась в том, что член был не его, а резиновый, а вся эта мулька с песнями и плясками в полутьме была, чтобы это замаскировать. При этом мужик насмешил меня своими жестами: он стоял спиной к стене и всем своим видом с применением системы Станиславского выражал неземное удовольствие (помимо этого, собственно, его вид кричал: «Верьте мне!!») и делал под музыку какие-то изящные движения руками, что-то наподобие тех, что применяются в восточных танцах. Когда это делает не хрупкая девушка, а брутальный моужыг, выглядит это изящество достаточно забавно и не к месту. Далее парочка нас порадовала тем, что мужик поднял даму за ноги, и она в таком вот подвешенном состоянии ублажала его. Он её, кажется, тоже. Во-первых, держать эдакую бурёнку требовало немало сил, а во-вторых держать что-то настолько большое во рту, вися вниз головой… В общем, за это я прониклась к ним обоим хоть каким-то уважением. Чай, не просто так на хлеб зарабатывают, и правда трудятся. Наконец, музыка стала стихать. Я перевела дух и отхлебнула коктейль. Он был вкусный, вот только что меня раздражало - так это положенная в стаканчик для пущей красоты синяя пластиковая палочка с шариком на конце. Ни глубокого смысела, ни эстетического наслаждения эта фигня в себе не несла, так зачем же, спрашивается? Единственное, что она могла сделать - выколоть мне одно из моргал. Так что от греха подальше я её вытащила и незаметно куда-то сунула. Так незаметно, что сама не увидела, куда.
А пара меж тем раскланялась, свернула мат, на котором они возлежали, накинула друг на друга полотенце и ретировалась. Некоторое время мы ещё стояли в полутьме, обсуждая, как мы будем отмерять положенный нам час и не сможем ли мы тут в каком-нибудь закутке на всю ночь затесаться. Тут свет включили и симпатичная темнокожая официантка в микрофон объявила, что первое шоу на сегодня кончается, и что она благодарит всех за внимание (всегда пожалуйста). Когда все остались сидеть на своих местах, она так невзначай добавила, чтобы при выходе не толкались. Намёк был понят, и увидев освободившееся пространство на первом ряду, мы тут же туда юркнули, пока не поздно - шутка ли, посидеть буквально вплотную к сцене! Тоник мы меж тем допили и думали, что заказать дальше. Пока мы ломали голову над этой философской проблемой, свет снова погас. На сцену вышла худощавая женщина восточного типа, высокая, лет тридцати семи на вид, на монструозных каблуках и, конечно, в нижнем белье. Это оказалась никто иная, как стриптизёрша. Вид у неё был, правда, как у лисы, переходившей ночью магистраль и вдруг попавшей в свет фар. Музыкальное сопровождение её было как-то пободрей, чем у предыдущих выступающих, но сама она была не то чтобы как огурчик. Она аккуратно и как-то боязливо дрыгала ногами в такт и совершала некие телодвижения, которые, как она, наверное, прочитала в какой-нибудь умной книжке, должны быть соблазнительными. То есть, я сама раньше думала, что что-нибудь в таком духе должно выглядеть соблазнительно, но я жестоко ошибалась. Мужчины вокруг сцены выглядели немного сбитыми с толку и на происходящее смотрели сочувственно. А некоторые пока скучали и смотрели по сторонам. Один обнаружил мою круглоглазую физию в толпе и пихал локтём товарища, чтобы продемонстрировать уровень падения морали среди молодёжи. Меж тем, девушка (назовём её так, хотя в её принадлежности к этому подвиду прекрасной половины человечества я сомневаюсь) даже старалась кокетничать с аудиторией, выразительно поднимая брови и подмигивая, при этом с её сомкнутых накрашенных губ срывалось неслышное «Идите нафиг, а вообще я работаю, смотрите, как я стараюсь!». Пару раз она вяло крутанулась вокруг шеста, и перешла, собственно, к раздеванию - собралась снять лифчик. То есть, подняла руки к завязкам и вопрошающих взглядом окинула аудиторию. Я заверещала от восторга. Она развязала узлы и открыла взорам свои скромные перси. Далее снова пошли маловнятные пляски. Несмотря на удручающую неэротичность всего происходящего, она мне нравилась - было какое-то скромное обаяние в её ошеломлённом, выражающем прилежность и старание личике. Так что каждый раз, когда она смотрела в мою сторону, я ей улыбалась. Поэтому она часто на меня поглядывала. Первая песня кончилась, началась вторая. Для второй она взяла из зала одного из группы парней в идиотских шапках - совершенно очевидно, у них был мальчишник. Тот, ошалелый от счастья, вышел. Она усадила его на стул и начала увиваться вокруг него, поминутно отцепляя его пришедшие в действие хваталки-лапалки от своего тела. Мол, смотри и радуйся, а трогать и всё остальное по соседству за 50 евро будешь.
Потом было самое интересное: немного сдвинув трусики в сторону, она достала из себя кончик жёлтой флюоресцентной ленточки. Зрители завизжали, я в том числе. Всю последующую часть песни она псевдособлазнительно обматывалась этой ленточкой, потом опутывала ею несчастного парня на стуле, а следом дала ленту ему и жестами показала, чтобы тот тянул. И он тянул, тянул, вытянуть не мог… А стриптизёрша ходила вокруг него, как кот учёный, лишний раз приматывая его к стулу. Мне было интересно, что будет, если запасы ленты в ней иссякнут - она окажется примотанной к стулосидцу и не сможет пошевелиться? Но этого не случилось. Песня закончилась раньше. Мы уже поняли систему - по две песни на выступление. Свет снова зажёгся, девушка некоторое время потратила на освобождение своего узника, потом, опять-таки, замоталась зачем-то в полотенце, будто там было чего скрывать, и упорхнула.
Я, меж тем, решила пойти взять нам по коле с ромом. Но мы сидели далеко от прохода, где сновала наша турчанка, разносившая напитки, так что я решила сама сходить к горе, как истинный Магомет. Я с трудом протолкалась сквозь толпу, стыдливо пытаясь скрыть своё детское личико капюшоном Полцевского свитера, но безуспешно - многие с интересом меня рассматривали, как муху в янтаре. Я это проигнорила и направилась прямиком к турчанке, химичившей у бара. Я вежливо спросила две колы с ромом. Ответом мне был леденящий, прожигающий душу взгляд и пожелание, чтобы я немедленно вымелась из бара. Что я и сделала, буквально спотыкаясь на ходу от испуга. Так что заказ коктейлей был перепоручён Полцу. В ожидании, когда турчанка снова пойдёт по рядам, мы обсуждали увиденное и вертели головами по сторонам. Пол заметил её первой, сказав: «Ты только посмотри, кто пришёл!». И впрямь, зрелище было впечатляющее. Что-то в духе живой иллюстрации к ненавистному мной выражению «45 - баба ягодка опять», но, при всей моей нелюбви, оно подходило сюда идеально. Итак, возраст мы установили. Ещё она была эдакой пышечкой, ягодицы её вздулись, как подушки безопасности после аварии, что, однако, гарантировало также внушительный бюст. Спец по этим делам Пол сказал, что это третий размер. Мы подумали, что она пришла с витрины на обеденный перерыв, спустить здесь лишние деньги. Главным, что в ней привлекало лично меня, был её костюмчик, который шёл ей ну хотя бы как набивший оскомину зонтик рыбе. Она носила коротенькую белую рубашечку с воротником, обнажавшую секси складки жира на её соблазнительном пузике, плиссированную мини-шотландку и короткий галстучек в тон юбке. Наряд лоли-школьницы и вот это вот «45 - ягодка опять» с могучим торсом, вместе являли собой гремучую смесь.
Наконец, свет потух, и мы с Полом откинулись на сидениях, ожидая, кто же выйдет следующим. И на сцену взлетела она! Опять несколько ленивых танцевальных па, и с неё слетела юбка. Для пущего удобства, чтобы не возиться с пуговицами, а эффектно её содрать с себя, были пришиты липучки, предательски синевшие под ультрафиолетовым светом. Хитро. Туда же, то есть, на пол сцены, отправились рубашечка и галстук. Хоть первая стриптизёрша умилила меня больше, но вторая была куда более жизнерадостна и энергична. Она вполне искренно перемигивалась с аудиторией, с энтузиазмом слезла со сцены и прошлась по рядам. А когда она влезла на шест, я возопила от счастья - пируэты она на нём выделывала достойные любой гимнастки. После обязательной танцевальной программы, она взяла добровольца и себе. Опять-таки из команды мальчишника. Того она аккуратно уложила на спину и вилась над ним ужом, а потом замеряла результаты работы, проверяя степень оттопыренности области ширинки. После инспекции она сделала впечатлённое лицо и показала большой палец, но мы с Полцем сошлись во мнении, что это была коммерчески мотивированная лесть. Тем временем турчанка-таки принесла мне колу с ромом, не забыла. Так что я снова наслаждалась алкоголем с тыкающим в глаз пластмассовым декором. Какая трата ресурсов. Я спросила Полца, хотел ли бы тот выйти на сцену со стриптизёршей. Он отказался, хотя под конец сказал, что ему вдруг захотелось. Опоздал. Самое интересное началось к завершению номера - стриптизёрша достала маркер, задрала на подопытном футболку, вставила в себя маркер, что привело меня, да и всех вокруг, в дикий восторг, и принялась на нём писать! Вот это было интересно. Не поймите превратно, я оговорюсь сразу и в последний раз, чтобы уже не повторяться - ничего возбуждающего не было ни в одной минуте представления, так что мы с Полцем поспешили отказаться от иллюзий и принять то, что там было - нечто развлекательное, местами зрелищное и дающее пищу для обсуждения. Зрелище задорной пухлой еврейки, покрывающей распростёртого мужчину письменами маркером, вставленным во влагалище, меня лично порадовало. Былов этом некое… скажем так, высокое безумие. По истечении полутора минут стриптизёрша встала и гордо продемонстировала результаты своей работы - на мужчине красовалась надпись «Sexy girl» и сердечко. Молодец Пол, что не захотел идти на сцену. А то вдруг маркер несмываемый. Выступавшая раскланялась и удалилась.
Мы стали гадать, что будет следующим, и когда же, собственно, будет это самое «fucking», так интриговавшее в названии. Стриптиз, конечно, тоже хорошо, но посулы клиентам надо хоть немного выполнять! За возмущением прошёл ещё один интервал, завершившийся ритмами латино. На сцену взошла тощая крашеная блондинка с перманентной завивкой в блестящем бикини. С чрезвычайно строгим выражением лица. С какой-то свирепостью она протанцевала нечто сальсообразное, а потом пошла вербовать последователей по рядам: ей одного добровольца было мало. Правда, слово «доброволец» тут чистая условность - когда она предлагала пройти с ней, ничего, кроме «яволь, майн фюрер», в голову не приходило. Нас печальная участь минула - мы хоть и сидели на первом ряду, но вжались в стенку, и она прошла мимо. Втащив несчастных на сцену, она агрессивно вперилась в сидевших, чтобы те обеспечивали моральную поддержку. Зал испуганно зааплодировал. Удовлтворённо кивнув, она выстроила добычу в линию - три парня разных возрастов и комплекций и беременная девушка. Для начала они по очереди танцевали с ней, вызывая разную степень презрения на её лице от своей неумелости. Потом же откуда-то фюрером был выужен банан, который она в духе садо-мазо-эротичности очистила и отломила кусочек. Следующим испытанием для каждого из подопытных было подползти к ней и причаститься предложенного плода с её тела. Первому парню повезло вкусить банан между её грудей. Всем последующим она чинила препятствия в съедении, например, неожиданно смыкая ноги вокруг шеи, пока жертва, ничего не подозревая, питается приманкой с живота. Выражение первобытного ужаса на лице застанного врасплох надо было видеть. Потом последовал ещё один шквал аплодисментов, и свет зажёгся вновь.