Ghent University, japanology department: the zuihitsu (01)
Такое ощущение, что я все идиоматические сто лет не писала в ЖЖ. Сколько всего успело произойти в это время... Маленькое (вчера нашла на дороге заколку и прикарманила, решив, что вряд ли её носил прокажённый, одержимый злобным планом убить всех любителей халявы) и большое (я сдала свою первую в жизни сессию, и сдала хорошо), радостное (позавчера я обзавелась не менее первым в жизни собственным ноутбуком, Хацухару) и печальное (например, мой двадцатый День Рождения, о котором нескольким я писала, но который вполне заслуживает отдельного поста в ЖЖ), в-моём-репертуаре ("Катя!" тук-тук-тук каблуками, глаза в пол, одна нога вперёд другой, быстрее, если поднять глаза, будет виден спасительный лестничный пролёт, но уши улавливают нагоняющие шаги, секунда, две, три, я могу ещё успеть, но Стефани, стоящая в дверном проёме, вдруг загораживает мне путь, я резко притормаживаю... "Катя! Ты куда так бежишь? Мы же так и не договорились насчёт пойти выпить! Давай.. м-м... как насчёт в четверг после современной литературы?", я стараюсь удержать неистово рвущееся на волю несчастное выражение лица, наспех киваю, заставляю себя спешно выпалить "Да-да, отлично, договорились" до того, как инстинкт самосохранения начнёт бить тревогу и вызовет экстренное отключение всех систем и ретируюсь в первое же попавшееся безопасное место, коим оказывается туалет. И вот стою я в этом туалете, растерянно грызу морковку, смотрю на своё раскрасневшееся круглощёкое растрёпанное отражение, растерянно хлопающее ошалелыми карими очами, и думаю: ёлы-палы, Нэка, радость моя, тебе почти двадцать лет, ты окончила школу с золотой медалью, будь она неладна, и учишься в Бельгии на первом курсе, ты молода и прекрасна, и очень хочешь жить, но больше смахивает на то, что тебе уже двадцать или даже больше, ты бородата, и помимо всего прочего являешься троллем, лжецом и девственником, причём именно в таком грамматическом роде. И, пожалуй, порядке) и против моего обыкновения (позвоночник будто кто-то вытянул и заполнил чем-то тёплым и щекотным, что постепенно расходится по всему телу. Я стараюсь следовать инструкциям голоса ведущего и дышать, хотя, сложившись вдвое, это занятие теряет здоровую часть имманентной естественности. "Надо же," - проносится в моей голове мысль, "Я уже четвёртую неделю здесь, и на следующей неделе приду снова. Как будто даже не я"). Столько всего, что очень-очень хотелось бы записать, чтобы потом перечитывать, вспоминать и улыбаться или краснеть и думать "Мда, вот ты отчебучивала... Хорошо, что теперь ты умнее". Но этого слишком много, настолько много, что если бы мне действительно нужно было всё это записать, то Толстой остался бы далеко позади со своими объёмами письменной продукции. Так что я буду писать понемногу, сколько смогу. Хотя бы в общих чертах. Так хотя бы что-то точно останется в моей памяти. А это главное.
Итак, японология... Что я могу рассказать о специфике этого направления в Генте? Начнём с общих сведений: японология - одно из направлений востоковедения в Гентском университете. Располагаются японологи с этого года (после переезда археологов, ввиду которого первые три недели нельзя было пользоваться лифтами, что перешло у меня в привычку) вместе с братьями по разуму синологами на шестом этаже факультета Литературы и Философии на Бландейнберге. То есть, это по бельгийским меркам этаж шестой, а по русским он аж седьмой ввиду наличия нулевого этажа. Таким образом, три дня из пяти с утреца я бодренько топаю по лестнице на седьмой этаж. Впрочем, как правило, из-за гиперпунктуальности, ввиду которой я приезжаю минут на 20 раньше, совмешённой с асоциальностью, из-за которой мне вовсе не улыбается эти 20 минут вести маловразумительные беседы с однокурсниками, я обычно совершаю промежуточную остановку или на втором этаже у французских литераторов, где профессора об меня спотыкаются и мило со мной здороваются, или на ремонтируемом четвёртом, где я сижу на пыльном полу и изредка бываю застигнута врасплох рабочими, которые пугаются от неожиданности даже больше меня.
Японологи - самая активная и весёлая часть востоковедов. Например, у востоковедов есть свой студенческий кружок - ОАК, выпускающий раз в семестр тощенькую газетёнку и организующий периодически что-то невразумительное. Из всех востоковедов только у японологов есть свой, отдельный от ОАК студенческий кружок под названием Tomo no Kai, причём без блэкджека и шлюх тут не обходится. В президиуме кружка сидит пиар-гений Доминик, благодаря усилиям которого деньги у японологов не переводятся, что позволяет проводить гораздо больше интересных мероприятий, от турниров по покеру до scavenger hunt. Да и инициативы у японологов больше в разы, чем у всех прочих востоковедов вместе взятых, что доказывает недавний поход на пейнтбол: ОАК и Tomo no Kai взялись совместно организовать игру для желающих. В итоге явилось: от Tomo no Kai 42 японолога, от ОАК... ноль. Причём ноль не только японологов, но вообще ноль, полный, абсолютный и без палочки, выражавшийся в полном отсутствии кого бы то ни было с их стороны. Президиум Tomo no Kai, лелеявший мечты обстрелять иноверцев, был разочарован. У японологов таким образом даже есть два факбара (меня не перестаёт радовать сей неологизм): общевостоковедческий Afkikker, где проходят сессии Reading group, и строгояпонологический Kraaiennest, в котором, в частности, проводились вводный вечер, на который я пошла, и японологическая вечеринка, которую я с чистым сердцем пропустила. Студжурнал японологов под незатейливым названием Tomo no Hon выходит также чаще общевостоковедческой писанины и отличается толщиной и вкраплениями релевантной и интересной информации. Для тех, кто ещё не понял: японологи - это круто!
На первом курсе предметы делятся на общие (обычно нечто унылое и маловнятное в душной громадной аудитории, в которую набивается по 500+ человек и где всё равно ничего не слышно из-за соседних кашляний, болтовни и поедания любимой бельгийской пищи в виде громадного слоёного бутерброда) и по специальности. В этом году общие представлены философией, современной литературой, исторической критикой, языковыми и текстовыми структурами, восточной историей культуры и мировой историей. По специальности мы имеем японский, классический китайский и две истории: Японии и Китая. По японскому у нас аж три преподавателя, по классическому китайскому их два, а остальные предметы обходятся одним, за маленьким исключением истории Китая, но та сама по себе делится на старую и современную.
Первый профессор по японскому, да и вообще на деревне (то бишь, в нашем отделении) - профессор Андреас Нихаус, немец по происхождению, уже шесть лет твёрдой рукой ведущий на нидерландском японологов к светлому будущему. Олдфаги рассказывают, что большей частью замечательной интересности обучения наше отделение обязано именно его появлению в стенах Гентского университета. Нихаус - нечто вроде папы для всей нашей разновозрастной и вообще разномастной шайки, объединённой общим предметом изучения. С первого дня покорил моё сердце тем, что вместо "сайт" произносит "сите". Очень весёлый, всегда улыбается, а ещё чаще смеётся, ни одна из его лекций не обходится без шуток и веселья, ввиду чего посещаемость у него очень высокая. Японологом стал по причине увлечения восточными единоборствами, коими он занимается и по сей день. Имеет много поясов и прочих знаков отличия. Хобби - слушать голоса птиц. Он вообще "зелёный", любит природу и считает что в здоровом теле - здоровый дух, ездит на велосипеде и в честь своего Дня Рождения угощает студентов конфетками из натуральных ингредиентов с заменителем сахара. Знает всех студентов в лицо и поимённо, правда, имена иногда выговаривает на свой манер. По ходу лекций часто вставляет короткие истории, освещающие японские реалии. По бумагам его часы обозначены как "Грамматика японского: теория" и "История Японии", но содержание во всяком случае грамматически-теоретических его лекций может сильно варьироваться. К разочарованию многих студенток, женат. Вообще, достаточно близок к народу и охотно общается, даже участвует во многих затеях Tomo no Kai, но при этом сохраняет какие-то превосходство и отстранённость. Собственноручно написал наш учебник по истории Японии. Т.к. он немец, а писать пришлось на нидерландском, учебник прост для чтения, но при этом изобилует нестандартными оборотами, многие из которых сильно откладываются в памяти. Потому, при сдаче устного экзамена, на вопрос Нихауса о том, кто такой был Ода Нобунага я выпалила первое, что смогла вспомнить: "Это был человек, любимым занятием которого было сжигать своих врагов живьём". Нихаус порадовался. В общем и целом, профессор Нихаус - самый популярный профессор японологии, кумир молодёжи и т.п. Правда, у двух других преподавателей тоже есть свои преданные фанаты, но их несколько меньше. Лично я Нихауса обожаю, но по-настоящему боготворю другого профессора.
Следующий по важности член преподавательского состава японологии, главный из двух профессоров по классическому китайскому и мой безусловный фаворит - профессор Кристиан Уль. Уль, как и Нихаус, немец по происхождению. Лекции, в отличие от коллеги, ведёт на английском - исключительно потому что слишком ленив, чтобы начать всерьёз учить нидерландский. Однако в его договоре стоит, что он обязуется в течение максимум трёх лет язык выучить и вести на нём лекции. Сейчас истекает третий год, через три месяца он уже должен сдать экзамены на владение языком, а он ещё, как водится, за дело и не принимался. Так что сейчас ему приходится торопиться. Лекции Уля - мой оазис отдохновения в море нидерландского. По идее, Уль должен вести теорию классического китайского, но на самом деле он любит рассказать что-нибудь культурно-философское. Является заядлым курильщиком, ведёт лекции с самокруткой за ухом и не может прожить двух часов без сигареты (минус время на сон). Постоянно разъезжает по различным конференциям, последний раз был в Шанхае, под Рождество. Поехал туда исключительно из вежливости и по причине ультимативного характера предложения. Доклад его носил подрывной для самой сути конференции характер и целью его выступления было надрать всем задницы. Не удалось - они всё мирно проглотили. Уль утешился эксплуатацией выданного ему личного шофёра. Уль - типичный профессор, витающий в облаках и плюющий на детали в угоду сути. Ввиду пофигистичности часто забывает мелкие части иероглифов и потом сам пугается, что не может вспомнить, как правильно пишется кандзи "зима". Иногда путается в собственных мыслях, что рождает цитаты вроде "That, for which - as in Latin, or - you will see, it is actually, as I said before, actually in conjuction with, like the shuo, there is - well, so, it is clear...". Организовал и более-менее регулярно проводит сессии Reading Group, мероприятия, на которое я молюсь. Оно призвано поправить положение, сложившееся в университетском образовании, при котором студенты больше озабочены баллами, нежели знаниями. Приглашаются студенты, которые любят читать, обсуждать и спорить just for the sake of it. Раз в определённое кол-во времени он выкладывает в инет отрывки из книг, которые мы читаем, а потом собираемся в Afkikker и обсуждаем, переходя на отвлечённые философствования и прочие весёлые штуки. Благодаря Reading group я теперь знаю, что занялась японологией из ориентализма, и владею крутыми цитатами из профессора Такеучи вроде "They must risk the danger of losing the self in order for the self to be itself". Уль женат на кореянке, которая периодически устраивает ему гоп-стоп: как-то раз на Reading Group он хотел угостить всех пивом, но, пошарившись в кошельке, вспомнил, что с утра его брала жена. Пиво было перенесено на следующий раз. Уль близок к студентам в том смысле, которого не хватает Нихаусу. На последней, предрождественской сессии Reading Group нас было всего четверо вместе с профессором. Мы просто сидели, потягивали пиво и болтали о Стар Треке и прочей научной фантастике, Линдси Лохан, нидерландском, чайной церемонии и прочем, прочем, прочем... Было на редкость свободно и уютно. Уля часто можно встретить у бокового входа на факультет: там он, например, курит в перерывах между лекциями. Иногда я присоединяюсь к курильщикам, ввиду чего картина, наверное, получается забавная: помятый, тощий Уль в слишком больших джинсах и грязных кедах, суровый митолюга Берт в hoodie с принтом какого-нибудь сотонинского коллектива, высоченный разгильдяйски-богемный Джилл, весь в фенечках, разноцветной одежде из индийского магазина и с дредами, все курят, а рядом стою божьеодуванная я с учебниками под мышкой, морщу нос от сигаретного дыма, плююсь залетающими в рот от ветра волосами и грызу морковку, олицетворяя единственный оплот здоровых тела и духа в этом царстве декадентства. Также часто случается встретить Уля там по утрам. Он пьёт кофе и кушает булочку, половина которой неизменно остаётся недоеденной. Бумажкой от булочки Уль всякий раз старается попасть в помойку напротив, метрах в двух-трёх, но пока постоянно мажет. Уль рассеян настолько, что почти не помнит студентов и часто путает, какой предмет и какому году он даёт. Когда я пришла сдавать устный экзамен по японскому, он чуть не перехватил меня в коридоре на сдачу методологии, очевидно, посчитав меня второкурсницей. Тем приятнее было узнать, что он помнит кто я и откуда, а также высоко ценит мои лигвистические способности. Уль любит аниме и счастливым третьекурсникам, у которых он вёл японский, в качестве домашнего задания давался просмотр Блича. Часто опаздывает на лекции. Считает заучивание текстов наизусть лучшей методикой изучения языка, и сейчас учит роман своего друга по Лейденскому кафе, постмодернистского писателя Ильи Пфайффера. Обожает Толстого, особенно (сюрприз!) "Войну и мир" и всегда думал, что если он будет учить иностранный язык, то это будет русский. Пока эта мечта остаётся мечтой. Уль прекрасен тем, что запросто может нарисовать из иероглифа инопланетного монстра, написать на доске "Gone bunjee-jumping, will be back in 15 minutes. Please don't run away!" или обсуждать Йоду на лекции. С приближением дедлайна к изучению языка Бельгии пытается время от времени ввернуть нидерландский термин, с неизменным сочным немецким акцентом, придающим этим его пассажам неповторимый колорит. В студенчестве был хиппи и tree-hugger. Любит Джима Джармуша, смотреть видео на Ютюбе и читать комментарии к ним, философию и научную фантастику. Считает нидерландский смешным. Время от времени публикуется в научных журналах. Не особо любит пиво. Обладает отличным чувством юмора и самоиронией, за что очень любим многими студентами, включая меня. На мой взгляд, самый клёвый профессор EVAH!
Третий по популярности преподаватель, не имеющая педагогического образования расовая японка Ако Кание-сенсей. Преподаёт у нас разговорную практику. Джилл зовёт её Тако-сенсей, на что она не обижается, но и энтузиазма не выказывает. Работает всего два года, получила место благодаря заботам Нихауса, который с боем должен был отстаивать её по причине пресловутого отсутствия у неё педагогического образования. Нихаус ей явно крайне симпатичен, любит использовать его как предмет для диалогов, особенно в связи с задействованием прилагательных вроде kakkoii. Кроме собственно японского, владеет французским и английским, но не так хорошо, как японским. Лекции ведёт на забавной смеси японского и французского, что приводит к забавным выражениям вроде "tres kawaii!" и тому, что ту часть лекции, что она ведёт на французском не понимаю я, а ту, где она бодро чирикает на японском, все остальные. Замужем за парижанином. Офигительно имитирует речь официанток из фансервисных кафе и окинавский акцент. Имеет большие сложности с тем, чтобы расшевелить группу на беседу. Обычно отдуваться за всех приходится мне, и я жутко нервничаю по поводу того, что меня, возможно считают выскочкой. Но должен же кто-нибудь говорить! Любит джаз и классику, не переносит алкоголя. Играла с нами в ширитори. Чуть не погибла в недавнем железнодорожном столкновении около Брюсселя: опоздала на пострадавший поезд. После лекции моментально втихаря сматывается, только её и видели. Настолько мила, что её нельзя не любить.
Последний из трёх преподавателей по японскому, заведующий кандзи и практическими упражнениями, Михаэль Хауспи. Худощавый блондин. Глядя на него, начинаешь подозревать, что его японская жена на самом деле мужского пола. Ездит на работу на велосипеде. Очень тихий, скромный и вежливый, большей частью смотрит в пол и стеснительно улыбается. Знаменит умопомрачительными нарядами вроде карминно-красных джинсов на японологической вечеринке или жилетки вкупе с кожаными штанами, обвешанными цепочками. Я постоянно сачкую его лекции, ибо человек он конечно хороший, но преподаватель слабоватый, и уроки его полезностью не отличаются. Но его грустные голубые глаза, полные укора, иногда снятся мне. Очень любим яойщицами, они чтут его как воплощение идеального уке.
В первом семестре практику классического китайского нам преподавал Том де Рау. Увы, сейчас он ушёл к синологам. Это бритый бородатый очкастый клёвый мужик, радовавший меня симпатичными маечками в гитарках. Уль утверждает, что он умеет рассказывать офигенные древнекитайские анекдоты и что у него есть старший брат, полностью покрытый татуировками. Имеет своеобразное суховатое чувство юмора, сам смеётся своим шуткам. Постоянный нервный тик: дёргаются то глаз, то ухо. Предмет свой знает хорошо и досконально. Я часто доставала его после лекций, в том числе просьбами разъяснить нидерландские грамматические термины. Всем, что я знаю о классическом китайском и нидерландской грамматике, я обязана ему. Добрый. Живёт в Антверпене с женой и пятилетней дочкой. Когда даёт объяснения, делает это так тщательно, что практически достигаешь сатори. Был одним из моих любимых профессоров, буду по нему скучать.
В этом семестре Тома де Рау заменяет Лесли де Вриз, ассистент Нихауса. Лесли - профессор Снейп от японологии, имеет длинные сальные локоны, только ещё дополненные залысиной начальной степени. Японолог по образованию, предал всё самое святое и продался врагу: его магистровая работа была синологического характера, равно как будет и его докторская по таоистской медицине, написанием которой он сейчас параллельно занят. Впервые встретился нам, когда пару раз заменял Нихауса в самом начале года. Неумением позаботиться о дисциплине и отличить несколько похожих знаков хираганы друг от друга произвёл на меня дурное впечатление. Был ответственным за письменное задание по истории Японии, давал душераздирающую и вселяющую ужас презентацию по этому поводу (в плане того, что после этой презентации я была в панике насчёт того, как вообще можно ЭТИМ стандартам соответствовать?!). Как упомянуто выше, сейчас преподаёт практику классического китайского. По-прежнему не умеет поддерживать дисциплину, но толк в своём предмете знает, хотя его лекция про таоизм, горы и реки была на удивление бессодержательной и скучной для того, кто пишет об этом докторскую. Дружелюбен. Я от него не в восторге, но отношусь положительно.
Клаус Пинте, весёлый пузатый дятько, вообще ничего у нас не ведёт, сталкивалась с ним исключительно на тестах по японскому, на которых он окидывал нас зорким оком, и на экзамене по всё тому же языку, где он задавал вопросы по грамматике и параллельно вёл со мной предружелюбнейшую беседу. Делит кабинет с Улем. Рекомендовал мне книжку по нидерландской грамматике. Всегда здороваемся, если сталкиваемся в коридоре.
Матьё Торк, симпатичный мужчина с жутким чувством стиля, щеголяет в выцветшем сиреневом свитере неделями. Ассистент при синологии. Они с де Рау называют друг друга "bro". Достаточно невыразителен. Отвечает за письменное задание по истории Китая в этом семестре, также будет вести современную историю Китая.
Анн Хейрман, очень милая профессор по древней истории Китая, приветствовала востоковедов на ориентационном дне. Обладает приятным звонким голосом, хорошо ведёт свои лекции. У меня была проблема с отображением её предмета на учебной интернет-платформе, по поводу чего я ей написала. Из-за дурацкой привычки слишком редко проверять почту два раза пропустила назначенные ей встречи. Она не обиделась и была рада, что я смогла решить свою проблему. В общем и целом, хороший человек и преподаватель.
И, наконец, пара строчек про профессоров, ведущих общие предметы:
Марк Бооне, преподаватель предмета с самой дурной славой среди первокурсников нашего факультета, исторической критики, которую с первого раза в среднем сдаёт всего 20% студентов. Очень впечатлил меня перманентной хмуростью: даже в кафетерии, где я однажды его видела, выражение его лица оставалось отменно кислым. Возможно, впрочем, это что-то говорит о качестве пищи. Написанный им учебник составлен очень плохо, пестрит аллюзиями и сложноподчинёнными предложениями, терминами и вообще направлен на вызывание когнитивного диссонанса у тех, кто его читает. Кривые Гаусса и дискретизация там мешаются с Ханом ван Меегереном, а Кетеле с методами датирования археологических находок. Чёрт ногу сломит, а студент - остатки мозга. Крайне пофигистичен. В ходе лекций часто показывал фильмы и обсуждал современные вопросы, что несколько компенсировало его сухую манеру ведения лекций. Обильно использовал систему case-studies, при этом cases в учебнике не стояли, что заставляло студентов проявлять чудеса выдержки и концентрации. При устной сдаче экзамена приятно удивил тем, что, оказывается, с глазу на глаз вполне приемлем в общении и дружелюбен, неприятно удивил неряшливостью и полной неподготовленностью к приёму экзамена. Не знаю теперь, что и думать.
Йохан Браакман, преподаватель философии, председатель общества "Искусственный человек", занимающегося проблемами этики в областях генетики и биомеханики. Нещадно пиарил это самое общество в начале лекций и использовал аудиторию для выбора дизайна плакатов в честь новой кампании. Волосы до плеч придавали ему сходство с ганзейским купцом. Фанат Анджелины Джоли. Сразу заявил, что на его лекции можно не ходить и что экзамен будет исключительно по учебнику. Рассказывал достаточно интересно и за долгие годы накопил арсенал хороших шуток. Говорят, они повторяются из года в год, но когда слышишь их в первый (и обязательно последний!) раз, то всё равно смешно. Использовал интересные примеры для объяснения материала. Хоть убей не помню, с чем это было связано, но каким-то образом приплёл то, что если проиграть "Stairway to Heaven" задом наперёд, то получится нечто сатанистское. Когда я решила сдавать философию летом и выписалась с экзамена, он не поленился написать мне лично и предложить совет и помощь. Хороший профессор (что не мешало мне наглейшим образом сачковать его лекции).
Барт Кёйнен, прививал нам знания о современной литературе (неожиданно для меня, учебник начался аж с раннего Средневековья). Его лекции я также нещадно пропускала, так что многого сказать не могу. Преподавал он скромно, но со вкусом: был сдержан, дружелюбен, улыбчив, в целом оставил впечатление "скорее недо-, чем пере-". Иллюстрировал материал кусочками фильмов, музыкой и записями спектаклей. Всем особо запомнился кусочек из "Декамерона" Пазолини. Что неудивительно, артхаусный Пазолини артхаусен и впечатляющ, особенно для неокрепших умов. Внешний вид имел весьма богемный и интеллектуальный, с бритой головой, аккуратными прямоугольными очками и обязательным шарфом. Только беретки не хватало... Позже выяснилось, что у него есть своя музыкальная группа, с которой он даже выступает.
Эрик Ванхауте, ведёт мировую историю с отменным энтузиазмом и вдохновением, строчит словами как из пулемёта, по причине чего я вероятно на его лекции ходить больше не буду, так как смысла особого нету: из его оживлённой болтовни вычленить что-то релевантное для меня сложно. Ему далеко за двадцать, и он бородат. Dixi.
Клаас Виллемс, сравнительно молодой профессор, носит очки и аккуратные рубашки в клеточку. Не щадит и направленно бомбардирует нескончаемым потоком важной и полезной информации на протяжении всей лекции, ввиду чего ближе к концу дрожащие пальцы еле удерживают ручку и начинаешь чувствовать себя марафонцем. Терпеть ненавидит опоздания и еду на своих лекциях, требует абсолютной дисциплины и единственный из профессоров, кто может замолкнуть посередине лекции и начать испепелять взглядом болтающих или подвергать ещё каким-нибудь образом вызвавших его недовольство суровой критике.
Восточная история культуры построена так, что профессора, специализирующиеся на разных регионах Востока, дают по очереди лекции о том, в чём разбираются лучше всего. В итоге может посчастливиться насладиться вдохновенной лекцией макбуконосного дедугана, радостно прыгавшего от распиравшей его энергии по незанятым в первом ряду стульям аки горный козёл, а можно напороться на суровую тётеньку-араболога, со странными паузами просто читавшей текст с листа. Жду не дождусь лекций Нихауса и Уля про самураев!
Ну вот, таким образом я вкратце рассказала о том, кто теперь учит меня уму-разуму и прочим абсолютно бесполезным, но порой очень интересным вещам. В следующей записи, когда бы она там ни появилась, я рассчитываю немного рассказать о типичном дне японолога в Генте и о моих одногруппниках, с которыми я более-менее перезнакомилась к настоящему моменту. Tot dan!~
Итак, японология... Что я могу рассказать о специфике этого направления в Генте? Начнём с общих сведений: японология - одно из направлений востоковедения в Гентском университете. Располагаются японологи с этого года (после переезда археологов, ввиду которого первые три недели нельзя было пользоваться лифтами, что перешло у меня в привычку) вместе с братьями по разуму синологами на шестом этаже факультета Литературы и Философии на Бландейнберге. То есть, это по бельгийским меркам этаж шестой, а по русским он аж седьмой ввиду наличия нулевого этажа. Таким образом, три дня из пяти с утреца я бодренько топаю по лестнице на седьмой этаж. Впрочем, как правило, из-за гиперпунктуальности, ввиду которой я приезжаю минут на 20 раньше, совмешённой с асоциальностью, из-за которой мне вовсе не улыбается эти 20 минут вести маловразумительные беседы с однокурсниками, я обычно совершаю промежуточную остановку или на втором этаже у французских литераторов, где профессора об меня спотыкаются и мило со мной здороваются, или на ремонтируемом четвёртом, где я сижу на пыльном полу и изредка бываю застигнута врасплох рабочими, которые пугаются от неожиданности даже больше меня.
Японологи - самая активная и весёлая часть востоковедов. Например, у востоковедов есть свой студенческий кружок - ОАК, выпускающий раз в семестр тощенькую газетёнку и организующий периодически что-то невразумительное. Из всех востоковедов только у японологов есть свой, отдельный от ОАК студенческий кружок под названием Tomo no Kai, причём без блэкджека и шлюх тут не обходится. В президиуме кружка сидит пиар-гений Доминик, благодаря усилиям которого деньги у японологов не переводятся, что позволяет проводить гораздо больше интересных мероприятий, от турниров по покеру до scavenger hunt. Да и инициативы у японологов больше в разы, чем у всех прочих востоковедов вместе взятых, что доказывает недавний поход на пейнтбол: ОАК и Tomo no Kai взялись совместно организовать игру для желающих. В итоге явилось: от Tomo no Kai 42 японолога, от ОАК... ноль. Причём ноль не только японологов, но вообще ноль, полный, абсолютный и без палочки, выражавшийся в полном отсутствии кого бы то ни было с их стороны. Президиум Tomo no Kai, лелеявший мечты обстрелять иноверцев, был разочарован. У японологов таким образом даже есть два факбара (меня не перестаёт радовать сей неологизм): общевостоковедческий Afkikker, где проходят сессии Reading group, и строгояпонологический Kraaiennest, в котором, в частности, проводились вводный вечер, на который я пошла, и японологическая вечеринка, которую я с чистым сердцем пропустила. Студжурнал японологов под незатейливым названием Tomo no Hon выходит также чаще общевостоковедческой писанины и отличается толщиной и вкраплениями релевантной и интересной информации. Для тех, кто ещё не понял: японологи - это круто!
На первом курсе предметы делятся на общие (обычно нечто унылое и маловнятное в душной громадной аудитории, в которую набивается по 500+ человек и где всё равно ничего не слышно из-за соседних кашляний, болтовни и поедания любимой бельгийской пищи в виде громадного слоёного бутерброда) и по специальности. В этом году общие представлены философией, современной литературой, исторической критикой, языковыми и текстовыми структурами, восточной историей культуры и мировой историей. По специальности мы имеем японский, классический китайский и две истории: Японии и Китая. По японскому у нас аж три преподавателя, по классическому китайскому их два, а остальные предметы обходятся одним, за маленьким исключением истории Китая, но та сама по себе делится на старую и современную.
Первый профессор по японскому, да и вообще на деревне (то бишь, в нашем отделении) - профессор Андреас Нихаус, немец по происхождению, уже шесть лет твёрдой рукой ведущий на нидерландском японологов к светлому будущему. Олдфаги рассказывают, что большей частью замечательной интересности обучения наше отделение обязано именно его появлению в стенах Гентского университета. Нихаус - нечто вроде папы для всей нашей разновозрастной и вообще разномастной шайки, объединённой общим предметом изучения. С первого дня покорил моё сердце тем, что вместо "сайт" произносит "сите". Очень весёлый, всегда улыбается, а ещё чаще смеётся, ни одна из его лекций не обходится без шуток и веселья, ввиду чего посещаемость у него очень высокая. Японологом стал по причине увлечения восточными единоборствами, коими он занимается и по сей день. Имеет много поясов и прочих знаков отличия. Хобби - слушать голоса птиц. Он вообще "зелёный", любит природу и считает что в здоровом теле - здоровый дух, ездит на велосипеде и в честь своего Дня Рождения угощает студентов конфетками из натуральных ингредиентов с заменителем сахара. Знает всех студентов в лицо и поимённо, правда, имена иногда выговаривает на свой манер. По ходу лекций часто вставляет короткие истории, освещающие японские реалии. По бумагам его часы обозначены как "Грамматика японского: теория" и "История Японии", но содержание во всяком случае грамматически-теоретических его лекций может сильно варьироваться. К разочарованию многих студенток, женат. Вообще, достаточно близок к народу и охотно общается, даже участвует во многих затеях Tomo no Kai, но при этом сохраняет какие-то превосходство и отстранённость. Собственноручно написал наш учебник по истории Японии. Т.к. он немец, а писать пришлось на нидерландском, учебник прост для чтения, но при этом изобилует нестандартными оборотами, многие из которых сильно откладываются в памяти. Потому, при сдаче устного экзамена, на вопрос Нихауса о том, кто такой был Ода Нобунага я выпалила первое, что смогла вспомнить: "Это был человек, любимым занятием которого было сжигать своих врагов живьём". Нихаус порадовался. В общем и целом, профессор Нихаус - самый популярный профессор японологии, кумир молодёжи и т.п. Правда, у двух других преподавателей тоже есть свои преданные фанаты, но их несколько меньше. Лично я Нихауса обожаю, но по-настоящему боготворю другого профессора.
Следующий по важности член преподавательского состава японологии, главный из двух профессоров по классическому китайскому и мой безусловный фаворит - профессор Кристиан Уль. Уль, как и Нихаус, немец по происхождению. Лекции, в отличие от коллеги, ведёт на английском - исключительно потому что слишком ленив, чтобы начать всерьёз учить нидерландский. Однако в его договоре стоит, что он обязуется в течение максимум трёх лет язык выучить и вести на нём лекции. Сейчас истекает третий год, через три месяца он уже должен сдать экзамены на владение языком, а он ещё, как водится, за дело и не принимался. Так что сейчас ему приходится торопиться. Лекции Уля - мой оазис отдохновения в море нидерландского. По идее, Уль должен вести теорию классического китайского, но на самом деле он любит рассказать что-нибудь культурно-философское. Является заядлым курильщиком, ведёт лекции с самокруткой за ухом и не может прожить двух часов без сигареты (минус время на сон). Постоянно разъезжает по различным конференциям, последний раз был в Шанхае, под Рождество. Поехал туда исключительно из вежливости и по причине ультимативного характера предложения. Доклад его носил подрывной для самой сути конференции характер и целью его выступления было надрать всем задницы. Не удалось - они всё мирно проглотили. Уль утешился эксплуатацией выданного ему личного шофёра. Уль - типичный профессор, витающий в облаках и плюющий на детали в угоду сути. Ввиду пофигистичности часто забывает мелкие части иероглифов и потом сам пугается, что не может вспомнить, как правильно пишется кандзи "зима". Иногда путается в собственных мыслях, что рождает цитаты вроде "That, for which - as in Latin, or - you will see, it is actually, as I said before, actually in conjuction with, like the shuo, there is - well, so, it is clear...". Организовал и более-менее регулярно проводит сессии Reading Group, мероприятия, на которое я молюсь. Оно призвано поправить положение, сложившееся в университетском образовании, при котором студенты больше озабочены баллами, нежели знаниями. Приглашаются студенты, которые любят читать, обсуждать и спорить just for the sake of it. Раз в определённое кол-во времени он выкладывает в инет отрывки из книг, которые мы читаем, а потом собираемся в Afkikker и обсуждаем, переходя на отвлечённые философствования и прочие весёлые штуки. Благодаря Reading group я теперь знаю, что занялась японологией из ориентализма, и владею крутыми цитатами из профессора Такеучи вроде "They must risk the danger of losing the self in order for the self to be itself". Уль женат на кореянке, которая периодически устраивает ему гоп-стоп: как-то раз на Reading Group он хотел угостить всех пивом, но, пошарившись в кошельке, вспомнил, что с утра его брала жена. Пиво было перенесено на следующий раз. Уль близок к студентам в том смысле, которого не хватает Нихаусу. На последней, предрождественской сессии Reading Group нас было всего четверо вместе с профессором. Мы просто сидели, потягивали пиво и болтали о Стар Треке и прочей научной фантастике, Линдси Лохан, нидерландском, чайной церемонии и прочем, прочем, прочем... Было на редкость свободно и уютно. Уля часто можно встретить у бокового входа на факультет: там он, например, курит в перерывах между лекциями. Иногда я присоединяюсь к курильщикам, ввиду чего картина, наверное, получается забавная: помятый, тощий Уль в слишком больших джинсах и грязных кедах, суровый митолюга Берт в hoodie с принтом какого-нибудь сотонинского коллектива, высоченный разгильдяйски-богемный Джилл, весь в фенечках, разноцветной одежде из индийского магазина и с дредами, все курят, а рядом стою божьеодуванная я с учебниками под мышкой, морщу нос от сигаретного дыма, плююсь залетающими в рот от ветра волосами и грызу морковку, олицетворяя единственный оплот здоровых тела и духа в этом царстве декадентства. Также часто случается встретить Уля там по утрам. Он пьёт кофе и кушает булочку, половина которой неизменно остаётся недоеденной. Бумажкой от булочки Уль всякий раз старается попасть в помойку напротив, метрах в двух-трёх, но пока постоянно мажет. Уль рассеян настолько, что почти не помнит студентов и часто путает, какой предмет и какому году он даёт. Когда я пришла сдавать устный экзамен по японскому, он чуть не перехватил меня в коридоре на сдачу методологии, очевидно, посчитав меня второкурсницей. Тем приятнее было узнать, что он помнит кто я и откуда, а также высоко ценит мои лигвистические способности. Уль любит аниме и счастливым третьекурсникам, у которых он вёл японский, в качестве домашнего задания давался просмотр Блича. Часто опаздывает на лекции. Считает заучивание текстов наизусть лучшей методикой изучения языка, и сейчас учит роман своего друга по Лейденскому кафе, постмодернистского писателя Ильи Пфайффера. Обожает Толстого, особенно (сюрприз!) "Войну и мир" и всегда думал, что если он будет учить иностранный язык, то это будет русский. Пока эта мечта остаётся мечтой. Уль прекрасен тем, что запросто может нарисовать из иероглифа инопланетного монстра, написать на доске "Gone bunjee-jumping, will be back in 15 minutes. Please don't run away!" или обсуждать Йоду на лекции. С приближением дедлайна к изучению языка Бельгии пытается время от времени ввернуть нидерландский термин, с неизменным сочным немецким акцентом, придающим этим его пассажам неповторимый колорит. В студенчестве был хиппи и tree-hugger. Любит Джима Джармуша, смотреть видео на Ютюбе и читать комментарии к ним, философию и научную фантастику. Считает нидерландский смешным. Время от времени публикуется в научных журналах. Не особо любит пиво. Обладает отличным чувством юмора и самоиронией, за что очень любим многими студентами, включая меня. На мой взгляд, самый клёвый профессор EVAH!
Третий по популярности преподаватель, не имеющая педагогического образования расовая японка Ако Кание-сенсей. Преподаёт у нас разговорную практику. Джилл зовёт её Тако-сенсей, на что она не обижается, но и энтузиазма не выказывает. Работает всего два года, получила место благодаря заботам Нихауса, который с боем должен был отстаивать её по причине пресловутого отсутствия у неё педагогического образования. Нихаус ей явно крайне симпатичен, любит использовать его как предмет для диалогов, особенно в связи с задействованием прилагательных вроде kakkoii. Кроме собственно японского, владеет французским и английским, но не так хорошо, как японским. Лекции ведёт на забавной смеси японского и французского, что приводит к забавным выражениям вроде "tres kawaii!" и тому, что ту часть лекции, что она ведёт на французском не понимаю я, а ту, где она бодро чирикает на японском, все остальные. Замужем за парижанином. Офигительно имитирует речь официанток из фансервисных кафе и окинавский акцент. Имеет большие сложности с тем, чтобы расшевелить группу на беседу. Обычно отдуваться за всех приходится мне, и я жутко нервничаю по поводу того, что меня, возможно считают выскочкой. Но должен же кто-нибудь говорить! Любит джаз и классику, не переносит алкоголя. Играла с нами в ширитори. Чуть не погибла в недавнем железнодорожном столкновении около Брюсселя: опоздала на пострадавший поезд. После лекции моментально втихаря сматывается, только её и видели. Настолько мила, что её нельзя не любить.
Последний из трёх преподавателей по японскому, заведующий кандзи и практическими упражнениями, Михаэль Хауспи. Худощавый блондин. Глядя на него, начинаешь подозревать, что его японская жена на самом деле мужского пола. Ездит на работу на велосипеде. Очень тихий, скромный и вежливый, большей частью смотрит в пол и стеснительно улыбается. Знаменит умопомрачительными нарядами вроде карминно-красных джинсов на японологической вечеринке или жилетки вкупе с кожаными штанами, обвешанными цепочками. Я постоянно сачкую его лекции, ибо человек он конечно хороший, но преподаватель слабоватый, и уроки его полезностью не отличаются. Но его грустные голубые глаза, полные укора, иногда снятся мне. Очень любим яойщицами, они чтут его как воплощение идеального уке.
В первом семестре практику классического китайского нам преподавал Том де Рау. Увы, сейчас он ушёл к синологам. Это бритый бородатый очкастый клёвый мужик, радовавший меня симпатичными маечками в гитарках. Уль утверждает, что он умеет рассказывать офигенные древнекитайские анекдоты и что у него есть старший брат, полностью покрытый татуировками. Имеет своеобразное суховатое чувство юмора, сам смеётся своим шуткам. Постоянный нервный тик: дёргаются то глаз, то ухо. Предмет свой знает хорошо и досконально. Я часто доставала его после лекций, в том числе просьбами разъяснить нидерландские грамматические термины. Всем, что я знаю о классическом китайском и нидерландской грамматике, я обязана ему. Добрый. Живёт в Антверпене с женой и пятилетней дочкой. Когда даёт объяснения, делает это так тщательно, что практически достигаешь сатори. Был одним из моих любимых профессоров, буду по нему скучать.
В этом семестре Тома де Рау заменяет Лесли де Вриз, ассистент Нихауса. Лесли - профессор Снейп от японологии, имеет длинные сальные локоны, только ещё дополненные залысиной начальной степени. Японолог по образованию, предал всё самое святое и продался врагу: его магистровая работа была синологического характера, равно как будет и его докторская по таоистской медицине, написанием которой он сейчас параллельно занят. Впервые встретился нам, когда пару раз заменял Нихауса в самом начале года. Неумением позаботиться о дисциплине и отличить несколько похожих знаков хираганы друг от друга произвёл на меня дурное впечатление. Был ответственным за письменное задание по истории Японии, давал душераздирающую и вселяющую ужас презентацию по этому поводу (в плане того, что после этой презентации я была в панике насчёт того, как вообще можно ЭТИМ стандартам соответствовать?!). Как упомянуто выше, сейчас преподаёт практику классического китайского. По-прежнему не умеет поддерживать дисциплину, но толк в своём предмете знает, хотя его лекция про таоизм, горы и реки была на удивление бессодержательной и скучной для того, кто пишет об этом докторскую. Дружелюбен. Я от него не в восторге, но отношусь положительно.
Клаус Пинте, весёлый пузатый дятько, вообще ничего у нас не ведёт, сталкивалась с ним исключительно на тестах по японскому, на которых он окидывал нас зорким оком, и на экзамене по всё тому же языку, где он задавал вопросы по грамматике и параллельно вёл со мной предружелюбнейшую беседу. Делит кабинет с Улем. Рекомендовал мне книжку по нидерландской грамматике. Всегда здороваемся, если сталкиваемся в коридоре.
Матьё Торк, симпатичный мужчина с жутким чувством стиля, щеголяет в выцветшем сиреневом свитере неделями. Ассистент при синологии. Они с де Рау называют друг друга "bro". Достаточно невыразителен. Отвечает за письменное задание по истории Китая в этом семестре, также будет вести современную историю Китая.
Анн Хейрман, очень милая профессор по древней истории Китая, приветствовала востоковедов на ориентационном дне. Обладает приятным звонким голосом, хорошо ведёт свои лекции. У меня была проблема с отображением её предмета на учебной интернет-платформе, по поводу чего я ей написала. Из-за дурацкой привычки слишком редко проверять почту два раза пропустила назначенные ей встречи. Она не обиделась и была рада, что я смогла решить свою проблему. В общем и целом, хороший человек и преподаватель.
И, наконец, пара строчек про профессоров, ведущих общие предметы:
Марк Бооне, преподаватель предмета с самой дурной славой среди первокурсников нашего факультета, исторической критики, которую с первого раза в среднем сдаёт всего 20% студентов. Очень впечатлил меня перманентной хмуростью: даже в кафетерии, где я однажды его видела, выражение его лица оставалось отменно кислым. Возможно, впрочем, это что-то говорит о качестве пищи. Написанный им учебник составлен очень плохо, пестрит аллюзиями и сложноподчинёнными предложениями, терминами и вообще направлен на вызывание когнитивного диссонанса у тех, кто его читает. Кривые Гаусса и дискретизация там мешаются с Ханом ван Меегереном, а Кетеле с методами датирования археологических находок. Чёрт ногу сломит, а студент - остатки мозга. Крайне пофигистичен. В ходе лекций часто показывал фильмы и обсуждал современные вопросы, что несколько компенсировало его сухую манеру ведения лекций. Обильно использовал систему case-studies, при этом cases в учебнике не стояли, что заставляло студентов проявлять чудеса выдержки и концентрации. При устной сдаче экзамена приятно удивил тем, что, оказывается, с глазу на глаз вполне приемлем в общении и дружелюбен, неприятно удивил неряшливостью и полной неподготовленностью к приёму экзамена. Не знаю теперь, что и думать.
Йохан Браакман, преподаватель философии, председатель общества "Искусственный человек", занимающегося проблемами этики в областях генетики и биомеханики. Нещадно пиарил это самое общество в начале лекций и использовал аудиторию для выбора дизайна плакатов в честь новой кампании. Волосы до плеч придавали ему сходство с ганзейским купцом. Фанат Анджелины Джоли. Сразу заявил, что на его лекции можно не ходить и что экзамен будет исключительно по учебнику. Рассказывал достаточно интересно и за долгие годы накопил арсенал хороших шуток. Говорят, они повторяются из года в год, но когда слышишь их в первый (и обязательно последний!) раз, то всё равно смешно. Использовал интересные примеры для объяснения материала. Хоть убей не помню, с чем это было связано, но каким-то образом приплёл то, что если проиграть "Stairway to Heaven" задом наперёд, то получится нечто сатанистское. Когда я решила сдавать философию летом и выписалась с экзамена, он не поленился написать мне лично и предложить совет и помощь. Хороший профессор (что не мешало мне наглейшим образом сачковать его лекции).
Барт Кёйнен, прививал нам знания о современной литературе (неожиданно для меня, учебник начался аж с раннего Средневековья). Его лекции я также нещадно пропускала, так что многого сказать не могу. Преподавал он скромно, но со вкусом: был сдержан, дружелюбен, улыбчив, в целом оставил впечатление "скорее недо-, чем пере-". Иллюстрировал материал кусочками фильмов, музыкой и записями спектаклей. Всем особо запомнился кусочек из "Декамерона" Пазолини. Что неудивительно, артхаусный Пазолини артхаусен и впечатляющ, особенно для неокрепших умов. Внешний вид имел весьма богемный и интеллектуальный, с бритой головой, аккуратными прямоугольными очками и обязательным шарфом. Только беретки не хватало... Позже выяснилось, что у него есть своя музыкальная группа, с которой он даже выступает.
Эрик Ванхауте, ведёт мировую историю с отменным энтузиазмом и вдохновением, строчит словами как из пулемёта, по причине чего я вероятно на его лекции ходить больше не буду, так как смысла особого нету: из его оживлённой болтовни вычленить что-то релевантное для меня сложно. Ему далеко за двадцать, и он бородат. Dixi.
Клаас Виллемс, сравнительно молодой профессор, носит очки и аккуратные рубашки в клеточку. Не щадит и направленно бомбардирует нескончаемым потоком важной и полезной информации на протяжении всей лекции, ввиду чего ближе к концу дрожащие пальцы еле удерживают ручку и начинаешь чувствовать себя марафонцем. Терпеть ненавидит опоздания и еду на своих лекциях, требует абсолютной дисциплины и единственный из профессоров, кто может замолкнуть посередине лекции и начать испепелять взглядом болтающих или подвергать ещё каким-нибудь образом вызвавших его недовольство суровой критике.
Восточная история культуры построена так, что профессора, специализирующиеся на разных регионах Востока, дают по очереди лекции о том, в чём разбираются лучше всего. В итоге может посчастливиться насладиться вдохновенной лекцией макбуконосного дедугана, радостно прыгавшего от распиравшей его энергии по незанятым в первом ряду стульям аки горный козёл, а можно напороться на суровую тётеньку-араболога, со странными паузами просто читавшей текст с листа. Жду не дождусь лекций Нихауса и Уля про самураев!
Ну вот, таким образом я вкратце рассказала о том, кто теперь учит меня уму-разуму и прочим абсолютно бесполезным, но порой очень интересным вещам. В следующей записи, когда бы она там ни появилась, я рассчитываю немного рассказать о типичном дне японолога в Генте и о моих одногруппниках, с которыми я более-менее перезнакомилась к настоящему моменту. Tot dan!~