(no subject)
СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ: IN MEMORIAM
Я о нём уже раз писал, почти пять лет назад: http://enzel.livejournal.com/32177.html. Тогда он ещё был жив. Сейчас, когда его уже нет, напишу поподробнее.
Сергей Иванович Богомолов (1917-2010) был другом нашей семьи на протяжении четырёх её поколений: прадеда, деда, отца и меня. Он родился перед самой Февральской революцией в Москве, а потом был увезён в имение своего отца в Ростовском уезде Ярославской губ. То, что случилось с ним и его семьёй дальше, он описал в письме пятилетней давности:
...Но все было мимолетным, с зимы 15 года по страшный восемнадцатый, когда местный крестьянин ночью прибежал в имение предупредить, что утром за Иваном Васильевичем (отцом автора письма - С.К.) придут его расстреливать. Срочное бегство на юг, где он погиб, когда красные банды остановили поезд Царицын-Новороссийск. Его расстреляли, чтобы завладеть кожаной курткой. Мама с двумя детьми, бонной и служанкой вновь в Москве, откуда руководительницей детского дома эвакуируется в Киев.
Здесь пробудилась моя память. За забором детдома в соседнем доме был ЧК, когда в очередной раз красных выбили из города, во дворе раскапывали землю и вынимали тела расстрелянных. Стояли плачи и вопли родственников. Дети детдома наблюдали в щели забора. Был и я двухлетний. Этот ужас и стал первой памятью, были и другие эпизоды, но его всегда помню.
И.В.Богомолов (1877-1919) - московский купец-старообрядец, владелец имения Троице-Нарядово в Ростовском у. Ярославской губ. (см.: https://enzel.livejournal.com/454086.html) и его жена С.С.Богомолова (1891-1960)
После возвращения из Киева в Москву мать Сергея Ивановича с двумя детьми (у него была сестра Фелицата, 1916-1991), не имея где жить, некоторое время находили кров и стол в квартире моего прадеда, точнее, в том, что от неё осталось после «уплотнения», на Маросейке. Дело в том, что его мать, Софья Шульговская (1891-1960), внебрачная дочь кн. Ф.А.Куракина (1842-1914), будучи с раннего детства круглой сиротой, в свои юные годы была дружески опекаема моими прадедом и прабабушкой, что объяснялось участием учительницы Е.С.Грузовой, двоюродной тетки моего прадеда, в заботах о Соне после смерти официального опекуна последней, мужа ее тетки, С.В.Волынца. Тогда-то Соня и познакомилась, а впоследствии и сблизилась с семьей моего прадеда. По его протекции она поступила со временем на службу в Московскую городскую управу. Прадед и, в особенности, прабабушка приняли большое участие и в воспитании её сына Сергея. Филицата же в середине 20-х гг. жила в семье М.А.Красенской, у родственников моей прабабушки и бывших обитателей имения Никольское во Владимирской губ. (см.: http://enzel.livejournal.com/430134.html).
Фелицата и Сережа Богомоловы в 1922 г.
Во дворе на Маросейке 11, где жили Каринские и где регулярно бывали Богомоловы. Справа налево: М.С.Каринская, С.С.Богомолова и ее подруга В.С.Оболенская; за ней - Сережа Богомолов (вторая половина 1920-х гг.)
Мы много ходили по центру, и Мария Сергеевна знакомила меня с Москвой. На Б.Лубянке, только что переименованной в ул. Дзержинского, мне сказала её народное название: Улица Ужаса, и показала ещё не перестроенное и не надстроенное здание б. гимназии, заселённое ещё в 1918 г. ЧК. (Из неопубликованных воспоминаний С.И.Богомолова, 1994 г.) Речь идёт о здании 3-ей мужской гимназии, снесённом в 1928 г., на месте которого был построен т.н. Дом об-ва "Динамо", отошедший в ведение ОГПУ-НКВД.
Прабабушка М.С.Каринская (ур.Красенская) в 1928 г. и здание 3-й гимназии на углу Б.Лубянки и Фуркасовского пер.
Со временем, когда Серёжа подрос, он попал под опеку уже моего деда, который был двенадцатью годами старше и который был для него чем-то вроде старшего брата и наставника. Отношение к деду как к наставнику, ментору Сергей Иванович пронёс через всю свою жизнь. Уже много после того, как деда не стало (в 1984 г.), Сергей Иванович писал отцу и мне, что он глубоко обязан нашей семье и всегда будет ей благодарен. Сохранилась, между прочим, тетрадь стихов Гумилёва, переписанных рукой Сергея Ивановича в библиотеке по просьбе деда, когда ни о каком Гумилёве и говорить-то уже не полагалось. Был ещё однажды эпизод, когда, уже молодым человеком, он нёс на руках моего тяжело заболевшего отца, тогда ещё мальчика, с дачи в Загорянке в местную больницу. Надо сказать, что он отличался большой физической силой, будучи уже в преклонном возрасте, ворочал огромные брёвна, практически в одиночку отстроил дом в деревне, да и прожил немало.
Мой отец с родителями на даче в Загорянке летом 1939 г.
Став авиационным инженером, Сергей Иванович долгое время проработал в КБ Туполева, но как только достиг пенсионного возраста, тут же ушёл, чтобы наконец-то зажить так, как ему всегда хотелось. А хотелось ему жить в деревне. Ещё работая, он купил за бесценок дом с участком в глухом углу Тверской (тогда ещё Калининской) обл., в деревне Павловское, в четырёх километрах от более известного Бернова - в обоих были имения братьев Вульфов, которые навещал Пушкин (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE).
С.И.Богомолов, 1950-е гг.; С.С.Богомолова в конце жизни
Само Берново расположено на асфальтированной дороге, а до Павловского от неё надо идти или ехать по грунтовой. В Берново имелись: стандартный сельский магазинчик («сельпо») с самым минимальным набором продуктов, фельдшерский пункт, телефон. В Павловском не было даже этого. Деревня состояла из двенадцати дворов, большая часть которых была со временем скуплена дачниками, так что зимой там практически никого не было (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D1%81%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D0%BF%D0%BE%D1%81%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5). Вот в этой глуши, приведя в порядок дом и усадьбу, Сергей Иванович и поселился вместе со своей немолодой и хронически больной женой художницей Э.Я.Прибыловской (родом из Киева) и её дочерью от первого брака, тоже художницей, Татьяной, на которой со временем стало держаться всё домашнее хозяйство.
Жили они там почти что безвыездно, благо с Москвой их мало что связывало. Э.Я.Прибыловская была уже на пенсии, а Татьяна занималась книжной графикой, так что лишь изредка наведывалась в издательства (помимо этого она участвовала в росписи берновской церкви). Жили они очень уединённо, в окружении собак и кошек, мало с кем общаясь из немногих соседей (а от иных лучше было держаться подальше). Я был там лишь однажды, летом 2003 г. Места эти поражали своим запустением: деревни были редки, поля заросли чуть ли не молодым лесом, выйдешь за околицу и охватывает какая-то особая тишина глубокого безлюдья. Можно только представить, каково там было поздней осенью или долгой деревенской зимой. Но им нравилось жить в этой пустыне. Сергей Иванович реализовал свою давнюю мечту вновь стать деревенским жителем, почти что помещиком - ведь пустой земли вокруг было сколько угодно и никто уже на неё не претендовал.
В этом уединении Сергей Иванович кропотливо создавал труд своей жизни - историю русского книжного знака (экслибриса). Видимо, ещё под влиянием моего деда он стал библиофилом, в его московской квартире на Тишинской пл. была библиотека всяких раритетов, но главным его интересом были именно книжные знаки, от самых первых, которые он каталогизировал и описывал. В результате получился фундаментальный труд, который надо было как-то издавать. А закончил он работу над ним аккурат к девяностым, и тут началась характерная для того времени эпопея переговоров, обещаний, обманов, отказов. Это тянулось годами, пока наконец опус этот всё-таки не издали на деньги сына каким-то минимальным тиражом для библиотек и научных учреждений. В продажу, кажется, он даже не поступал, у меня его нет. В 2010 г. вышло переиздание: Российский книжный знак. 1700-1918, но Сергей Иванович отпечатанного его тиража уже не увидел.
Несложно догадаться, какими были политические взгляды Сергея Ивановича. Всю свою жизнь он стойко ненавидел советскую власть, вступая порой в долгие споры с моим дедом, который по своим убеждениям был, скорее, чем-то вроде правого социал-демократа («потресовца» - ведь А.Н.Потресов был его двоюродным дядей Сашей) или народного социалиста. Думаю, что даже левые кадеты были бы для него слишком «буржуазны». В моём деде была эта старая интеллигентская демократическая закваска, - полученная, видимо, от родителей, - которую не вывела даже долгая советская жизнь. При этом в партии он не был. А вот Сергею Ивановичу пришлось вступить! И этот «член КПСС» и ярый антисоветчик нападал на моего деда за его «примиренчество» и поиск во всём каких-то положительных сторон, а дед отбивался, приводя аргументы: «ну смотри, мы получили бесплатное образование, мы все имеем работу, нам не о чем тревожиться, всё необходимое предоставлено» и т.п.
С.И.Богомолов и мой дед С.С.Каринский, вторая половина 1960-х гг.
Со временем дед становился всё более неудовлетворён общей ситуацией в стране, его благие иллюзии о возможностях улучшения улетучивались, а в середине семидесятых он уже говорил о необходимости создания второй партии - «партии приличных людей». Думаю, что к восьмидесятым он уже полностью разочаровался во всём и, скорее всего, осознал тщету своей упорной работы на ниве советской юриспруденции, всех этих бесконечных комментариев к трудовому законодательству. Сергей Иванович же, дожив до и пережив перестройку, ельцынские девяностые и даже узрев развитой путинизм, испытывал искреннюю радость хотя бы от того, что прежнее всё-таки кончилось и появилось главное - свобода.
Дед в конце жизни; о нём см.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Каринский,_Сергей_Сергеевич
Свободой, кстати, воспользовался его сын от первого брака, Александр, отданный в своё время в теннисную секцию и ставший подававшим известные надежды теннисистом, даже входивший одно время в сборную СССР. Но надежды эти по большей части не оправдались, он стал тренером. Зато, когда это стало возможно, он перебрался в Америку и поступил работать в теннисную академии Боллетьери во Флориде. Туда же он определил своего сына, тоже Александра, внука Сергея Ивановича, ставшего профессиональным теннисистом с каким-то даже заметным рейтингом в АТП. Сейчас этот Alex Bogomolov выступает за РФ, хотя лучшие его времена явно позади (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2,_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87).
После смерти Сергея Ивановича и, год спустя, его жены осталась одна Татьяна, продолжающая жить в павловском затишье в окружении собак и кошек. В 2016 г. вышла автобиографическая книга С.И.Богомолова Мой путь, в разных местах которой добрыми словами поминается семья Каринских.
С.И.Богомолов в 2006 г. в Павловском
Я о нём уже раз писал, почти пять лет назад: http://enzel.livejournal.com/32177.html. Тогда он ещё был жив. Сейчас, когда его уже нет, напишу поподробнее.
Сергей Иванович Богомолов (1917-2010) был другом нашей семьи на протяжении четырёх её поколений: прадеда, деда, отца и меня. Он родился перед самой Февральской революцией в Москве, а потом был увезён в имение своего отца в Ростовском уезде Ярославской губ. То, что случилось с ним и его семьёй дальше, он описал в письме пятилетней давности:
...Но все было мимолетным, с зимы 15 года по страшный восемнадцатый, когда местный крестьянин ночью прибежал в имение предупредить, что утром за Иваном Васильевичем (отцом автора письма - С.К.) придут его расстреливать. Срочное бегство на юг, где он погиб, когда красные банды остановили поезд Царицын-Новороссийск. Его расстреляли, чтобы завладеть кожаной курткой. Мама с двумя детьми, бонной и служанкой вновь в Москве, откуда руководительницей детского дома эвакуируется в Киев.
Здесь пробудилась моя память. За забором детдома в соседнем доме был ЧК, когда в очередной раз красных выбили из города, во дворе раскапывали землю и вынимали тела расстрелянных. Стояли плачи и вопли родственников. Дети детдома наблюдали в щели забора. Был и я двухлетний. Этот ужас и стал первой памятью, были и другие эпизоды, но его всегда помню.
И.В.Богомолов (1877-1919) - московский купец-старообрядец, владелец имения Троице-Нарядово в Ростовском у. Ярославской губ. (см.: https://enzel.livejournal.com/454086.html) и его жена С.С.Богомолова (1891-1960)
После возвращения из Киева в Москву мать Сергея Ивановича с двумя детьми (у него была сестра Фелицата, 1916-1991), не имея где жить, некоторое время находили кров и стол в квартире моего прадеда, точнее, в том, что от неё осталось после «уплотнения», на Маросейке. Дело в том, что его мать, Софья Шульговская (1891-1960), внебрачная дочь кн. Ф.А.Куракина (1842-1914), будучи с раннего детства круглой сиротой, в свои юные годы была дружески опекаема моими прадедом и прабабушкой, что объяснялось участием учительницы Е.С.Грузовой, двоюродной тетки моего прадеда, в заботах о Соне после смерти официального опекуна последней, мужа ее тетки, С.В.Волынца. Тогда-то Соня и познакомилась, а впоследствии и сблизилась с семьей моего прадеда. По его протекции она поступила со временем на службу в Московскую городскую управу. Прадед и, в особенности, прабабушка приняли большое участие и в воспитании её сына Сергея. Филицата же в середине 20-х гг. жила в семье М.А.Красенской, у родственников моей прабабушки и бывших обитателей имения Никольское во Владимирской губ. (см.: http://enzel.livejournal.com/430134.html).
Фелицата и Сережа Богомоловы в 1922 г.
Во дворе на Маросейке 11, где жили Каринские и где регулярно бывали Богомоловы. Справа налево: М.С.Каринская, С.С.Богомолова и ее подруга В.С.Оболенская; за ней - Сережа Богомолов (вторая половина 1920-х гг.)
Мы много ходили по центру, и Мария Сергеевна знакомила меня с Москвой. На Б.Лубянке, только что переименованной в ул. Дзержинского, мне сказала её народное название: Улица Ужаса, и показала ещё не перестроенное и не надстроенное здание б. гимназии, заселённое ещё в 1918 г. ЧК. (Из неопубликованных воспоминаний С.И.Богомолова, 1994 г.) Речь идёт о здании 3-ей мужской гимназии, снесённом в 1928 г., на месте которого был построен т.н. Дом об-ва "Динамо", отошедший в ведение ОГПУ-НКВД.
Прабабушка М.С.Каринская (ур.Красенская) в 1928 г. и здание 3-й гимназии на углу Б.Лубянки и Фуркасовского пер.
Со временем, когда Серёжа подрос, он попал под опеку уже моего деда, который был двенадцатью годами старше и который был для него чем-то вроде старшего брата и наставника. Отношение к деду как к наставнику, ментору Сергей Иванович пронёс через всю свою жизнь. Уже много после того, как деда не стало (в 1984 г.), Сергей Иванович писал отцу и мне, что он глубоко обязан нашей семье и всегда будет ей благодарен. Сохранилась, между прочим, тетрадь стихов Гумилёва, переписанных рукой Сергея Ивановича в библиотеке по просьбе деда, когда ни о каком Гумилёве и говорить-то уже не полагалось. Был ещё однажды эпизод, когда, уже молодым человеком, он нёс на руках моего тяжело заболевшего отца, тогда ещё мальчика, с дачи в Загорянке в местную больницу. Надо сказать, что он отличался большой физической силой, будучи уже в преклонном возрасте, ворочал огромные брёвна, практически в одиночку отстроил дом в деревне, да и прожил немало.
Мой отец с родителями на даче в Загорянке летом 1939 г.
Став авиационным инженером, Сергей Иванович долгое время проработал в КБ Туполева, но как только достиг пенсионного возраста, тут же ушёл, чтобы наконец-то зажить так, как ему всегда хотелось. А хотелось ему жить в деревне. Ещё работая, он купил за бесценок дом с участком в глухом углу Тверской (тогда ещё Калининской) обл., в деревне Павловское, в четырёх километрах от более известного Бернова - в обоих были имения братьев Вульфов, которые навещал Пушкин (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE).
С.И.Богомолов, 1950-е гг.; С.С.Богомолова в конце жизни
Само Берново расположено на асфальтированной дороге, а до Павловского от неё надо идти или ехать по грунтовой. В Берново имелись: стандартный сельский магазинчик («сельпо») с самым минимальным набором продуктов, фельдшерский пункт, телефон. В Павловском не было даже этого. Деревня состояла из двенадцати дворов, большая часть которых была со временем скуплена дачниками, так что зимой там практически никого не было (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D1%81%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D0%BF%D0%BE%D1%81%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5). Вот в этой глуши, приведя в порядок дом и усадьбу, Сергей Иванович и поселился вместе со своей немолодой и хронически больной женой художницей Э.Я.Прибыловской (родом из Киева) и её дочерью от первого брака, тоже художницей, Татьяной, на которой со временем стало держаться всё домашнее хозяйство.
Жили они там почти что безвыездно, благо с Москвой их мало что связывало. Э.Я.Прибыловская была уже на пенсии, а Татьяна занималась книжной графикой, так что лишь изредка наведывалась в издательства (помимо этого она участвовала в росписи берновской церкви). Жили они очень уединённо, в окружении собак и кошек, мало с кем общаясь из немногих соседей (а от иных лучше было держаться подальше). Я был там лишь однажды, летом 2003 г. Места эти поражали своим запустением: деревни были редки, поля заросли чуть ли не молодым лесом, выйдешь за околицу и охватывает какая-то особая тишина глубокого безлюдья. Можно только представить, каково там было поздней осенью или долгой деревенской зимой. Но им нравилось жить в этой пустыне. Сергей Иванович реализовал свою давнюю мечту вновь стать деревенским жителем, почти что помещиком - ведь пустой земли вокруг было сколько угодно и никто уже на неё не претендовал.
В этом уединении Сергей Иванович кропотливо создавал труд своей жизни - историю русского книжного знака (экслибриса). Видимо, ещё под влиянием моего деда он стал библиофилом, в его московской квартире на Тишинской пл. была библиотека всяких раритетов, но главным его интересом были именно книжные знаки, от самых первых, которые он каталогизировал и описывал. В результате получился фундаментальный труд, который надо было как-то издавать. А закончил он работу над ним аккурат к девяностым, и тут началась характерная для того времени эпопея переговоров, обещаний, обманов, отказов. Это тянулось годами, пока наконец опус этот всё-таки не издали на деньги сына каким-то минимальным тиражом для библиотек и научных учреждений. В продажу, кажется, он даже не поступал, у меня его нет. В 2010 г. вышло переиздание: Российский книжный знак. 1700-1918, но Сергей Иванович отпечатанного его тиража уже не увидел.
Несложно догадаться, какими были политические взгляды Сергея Ивановича. Всю свою жизнь он стойко ненавидел советскую власть, вступая порой в долгие споры с моим дедом, который по своим убеждениям был, скорее, чем-то вроде правого социал-демократа («потресовца» - ведь А.Н.Потресов был его двоюродным дядей Сашей) или народного социалиста. Думаю, что даже левые кадеты были бы для него слишком «буржуазны». В моём деде была эта старая интеллигентская демократическая закваска, - полученная, видимо, от родителей, - которую не вывела даже долгая советская жизнь. При этом в партии он не был. А вот Сергею Ивановичу пришлось вступить! И этот «член КПСС» и ярый антисоветчик нападал на моего деда за его «примиренчество» и поиск во всём каких-то положительных сторон, а дед отбивался, приводя аргументы: «ну смотри, мы получили бесплатное образование, мы все имеем работу, нам не о чем тревожиться, всё необходимое предоставлено» и т.п.
С.И.Богомолов и мой дед С.С.Каринский, вторая половина 1960-х гг.
Со временем дед становился всё более неудовлетворён общей ситуацией в стране, его благие иллюзии о возможностях улучшения улетучивались, а в середине семидесятых он уже говорил о необходимости создания второй партии - «партии приличных людей». Думаю, что к восьмидесятым он уже полностью разочаровался во всём и, скорее всего, осознал тщету своей упорной работы на ниве советской юриспруденции, всех этих бесконечных комментариев к трудовому законодательству. Сергей Иванович же, дожив до и пережив перестройку, ельцынские девяностые и даже узрев развитой путинизм, испытывал искреннюю радость хотя бы от того, что прежнее всё-таки кончилось и появилось главное - свобода.
Дед в конце жизни; о нём см.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Каринский,_Сергей_Сергеевич
Свободой, кстати, воспользовался его сын от первого брака, Александр, отданный в своё время в теннисную секцию и ставший подававшим известные надежды теннисистом, даже входивший одно время в сборную СССР. Но надежды эти по большей части не оправдались, он стал тренером. Зато, когда это стало возможно, он перебрался в Америку и поступил работать в теннисную академии Боллетьери во Флориде. Туда же он определил своего сына, тоже Александра, внука Сергея Ивановича, ставшего профессиональным теннисистом с каким-то даже заметным рейтингом в АТП. Сейчас этот Alex Bogomolov выступает за РФ, хотя лучшие его времена явно позади (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2,_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87).
После смерти Сергея Ивановича и, год спустя, его жены осталась одна Татьяна, продолжающая жить в павловском затишье в окружении собак и кошек. В 2016 г. вышла автобиографическая книга С.И.Богомолова Мой путь, в разных местах которой добрыми словами поминается семья Каринских.
С.И.Богомолов в 2006 г. в Павловском