«Лабиринт фавна»
Помнится, когда фильм пошёл в России, я кому-то написала, что завидую вам и, похоже, замечательный фильм. Не ошиблась.
Поразительно, что зал полузаброшенного кинотеатра, где показывают всякую «альтернативу» - а «Лабиринт» в нашем захолустье несомненная альтернатива по простейшей причине: фильм на испанском с англ. субтитрами; это ж «моск» надо напрягать - так вот зал был битком. Я натурально купила ПОСЛЕДНИЙ билет. Уже год хожу в это заведение, больше 20 человек в зале не видела. А тут ТАКОЕ, при том, что ещё один кинотеатр в городе тоже показывает «Лабиринт».
Фильм и простой, и сложный одновременно, поэтому критики воодушевленно самоутверждаются кто во что горазд. Одни взахлёб рассказывают, как режиссёр работами Гойи вдохновлялся. Другие говорят, что вдохновляться работами Гойи такая недостойная художника попса, что позор тем, кто считает такие пошлые и плоские аллюзии новым словом в искусстве. Одни говорят, какая многослойная история получилась. Другие говорят, что «видали они такую многослойность, по сравнению с которой это просто блин, не смазанный маслом».
Что увидела в фильме я.
Действие происходит в 1944 году. Беременная мама с дочкой приезжают, соответственно, к мужу и отчиму, жестокому фашисту, который ловит в лесах партизан. И там девочке, Офелии, открывается удивительный сказочный мир, в который, по мере того, как жизнь вокруг становится невыносимее, она погружается всё глубже и глубже.
Это удивительный гибрид фэнтези и кино о войне. Причём и сказка, и быль рассказаны таким нарочито детским, наивным языком, что от этого щемящее чувство от фильма ещё пронзительней.
Самая близкая киноаналогия - это «Жизнь прекрасна» Роберто Бениньи. Там реальность передавалась через призму комедии; здесь она существует параллельно со сказкой.
Критики могут самоутверждаться до беспамятства, но главное в «Лабиринте» - это пронзительная история, которая берёт за живое, трогает важные струнки в душе, заставляет переживать и сопереживать, держит в напряжении два часа лучше любого экшена, оставляет удивительно печальное и, одновременно, светлое послевкусие.
И уже каркас этой истории украшен и колоритными персонажами, и красивыми спецэффектами, и красивейшей музыкой, которая поддерживает и создаёт настроение, и прекрасной игрой девочки, сыгравшей главную героиню. История - это крой фильма, а техника - это ткань. А вместе они дают гармоничное, красивое, идеально продуманное платье.
Практически все поминают сцены жестокости. Рискну показаться садисткой, но мне кажется, что фильмы о жестокости должны быть по-настоящему жестокими. Они должны быть честны: если человека бить бутылкой по лицу, вероятней всего, он останется без носа и без сознания; если человеку прострелить ногу, вполне вероятно, что при жизни в лесу рана приведет к гангрене; если человека пытать всю ночь, то на утро в нём будет мало человеческого. Человеческий организм очень хрупок, хотя и бывает очень прочен. Если рассказывать о насилии, то рассказывать так. Чтобы правильные причинно-следственные связи складывались.