Dan Simmons. April 2006 Message
"Вековая Война с Исламом" - Футурология? Прозрение? Красивая манипуляция? Поскольку среди моих друзей не все свободно читают по-английски, позволю себе сделать перевод.
Знатокам английского рекомендую оригинал.
Здравствуйте, друзья, читатели и посетители!
Путешественник во времени внезапно появился в моей студии на проводы старого года 2004. Это был бесстрастный, седеющий мужчина в сером жакете, и выглядел он так, словно заканчивает свой седьмой десяток, а то и старше. Кроме того, похоже, он был ветераном войн или каких-нибудь ужасных событий, поскольку иссиня-багровые шрамы покрывали его лицо, шею и руки, и даже просматривались на скальпе, под пухом седых волос, подстриженных коротко, по-военному. Один глаз закрывала чёрная повязка. Прежде чем я успел набрать 911, он сообщил сиплым голосом, что он Путешественник во времени и прибыл, чтобы поговорить со мной о будущем.
Будучи до некоторой степени писателем-фантастом, но отнюдь, не дурачком, я сказал:
- Докажите.
- Припоминаете Перепроживание? - спросил он.
Мой палец застыл над последней "1" в наборе.
- Роман 1987 года? - переспросил я. - Кена Гримвуда?
Незнакомец - Путешественник во времени, психотик, вторгшийся в мой дом, кем бы он ни был, - кивнул.
Я заколебался. Роман Гримвуда получил номинацию лучшего фэнтези мира через год или два после моего первого романа, Песни Кали. Книга Гримвуда была о парне, который проснулся однажды утром и обнаружил, что отброшен в своей жизни на десятилетия назад, из конца 80-х в своё студенчество в колледже в 1963, получив таким образом шанс прожить заново - переиграть - собственную жизнь, с учётом тяжело усвоенных уроков. Персонаж книги, который переживал - страдал от - несколько перепроживаний, обнаружил, что были и другие люди из его времени, которые тоже перепроживали свои жизни в прошлом, с молодыми телами, но нетронутой памятью. Мне очень понравилась эта книга, я подумал тогда, что она заслуживает своей награды, и было печально услышать, что Гримвуд умер... когда?.. в 2003-м.
Итак, подумал я, возможно, в моей студии на проводах старого года седеющий сумасброд, но если он читатель и фанат Перепроживания, он скорее всего научно-фантастический седеющий сумасброд, а потому вероятно безвреден. Возможно. Допустим.
Я продолжил держать свой палец над последней "1" в "911".
- Какое отношение эта книга имеет к вашему нелегальному вторжению в мой дом и студию? - спросил я.
Незнакомец улыбнулся… почти печально, как мне показалось.
- Вы попросили меня доказать, что я путешественник во времени. - сказал он мягко. - Вы помните, как персонаж Гримвуда в Перепроживании начал охотиться за остальными в 60-х, кто вернулся в это время из конца 80-х?
- Я помнил. В своё время мне казалось, что это очень умно. Парень из Перепроживания, как только заподозрил остальных, что они тоже перепроживают прошлое, взялся за личные объявления в крупных городских газетах по всей стране. Объявления были короткими: «Вы помните Три Майл Айленд, Челленджер, Уотергейт, Рейганомику? Если да, свяжитесь со мной по . . .»
Прежде чем я смог сказать что-нибудь ещё в это предновогоднее время, последние часы перед наступлением 2005-го, незнакомец сказал:
- Терри Шиаво, Катрина, Новый Орлеан под водой, Девятый ярд, Рэй Нагин, Супердом, Судья Джон Робертс, Белые Носки вчистую выиграли у Астро в четвертьфинале, чтобы выиграть чемпионат США, Папа Бенедикт XVI, Скутер Либби.
- Подождите, подождите! - запротестовал я, шаря в поисках ручки и в спешке пытаясь записывать. - Какой Рэй? Какой Папа? Какой Скутер?
- Вы всё это узнаете, когда услышите об этом снова. - сказал незнакомец. - Мы увидимся через год, и тогда мы поговорим.
- Подождите! - повторил я. - Что было в середине… Рэй Нагин? Какой судья? Джон Робертс? Кто такой… - но когда я поднял глаза, он исчез.
- Белые Носки выиграли чемпионат? - пробормотал я в тишине. - Без шансов.
#
Я уже ждал его на проводы старого года 2005, но не заметил, как он вошёл. Я поднял глаза от книги, которую читал урывками, и обнаружил, что он снова стоит в тени. На этот раз я не пытался набрать 911, мне более не нужны были доказательства. Я махнул ему на кожаный диван с высокой спинкой и спросил:
- Хотите что-нибудь выпить?
- Скотч, - ответил он. - односолодовый, если у вас есть.
У меня был.
Наш разговор затянулся на два с лихвой часа, но ниже я приведу только его суть. Я профессиональный романист, я хорошо помню разговоры (может быть, не так хорошо, как Трумэн Капоте, который говорил, что способен воспроизводить длинные разговоры дословно, но достаточно точно).
Путешественник во времени не сказал мне, из какого года в будущем он прибыл. Не назвал даже декаду или век. Но серые вельветовые брюки и сине-серый шерстяной жакет, которые он носил, не выглядили особо футуристично, фантастично или по военному, никаких там ботинок из Стар Трека или эмблем, просто добротная одежда человека, который много работает руками. Может быть, строителя.
- Я понимаю, что вы не расскажете мне подробностей о будущем, в связи с парадоксами путешествий во времени. - начал я. - Я не зря потратил время на чтение, а потом и написание научно-фантастических книг.
- А, насрать на временные парадоксы, - ответил Путешественник во времени. - их не существует. Я могу рассказать вам что угодно, и это ничего не изменит. Я всего лишь решил о некоторых вещах не говорить.
- Временные парадоксы не существуют? - нахмурился я. - Но ведь наверняка, если я вернусь во времени и убью своего дедушку, прежде чем он встретится с моей бабушкой…
Путешественник во времени рассмеялся и пригубил виски:
- Что, вы хотели бы убить своего дедушку? - сказал он. - Или кого-нибудь ещё?
- Ну… наверное, Гитлера. - ответил я еле слышно.
Путешественник во времени улыбнулся, на сей раз более иронично.
- Удачи, - сказал он. - но не рассчитывайте на успех.
Я покачал головой.
- Но ведь всё, что вы скажете мне сейчас о будущем, изменит будущее.
- Я дал вам набор фактов о вашем будущем год назад в качестве своих бона фидес (верительных грамот), - заметил Путешественник. - это что-нибудь изменило? Вы спасли Новый Орлеан от потопа?
- Я выиграл полтинник, поставив на Белые Носки в октябре. - признался я.
Путешественник во времени только головой покачал:
- Quod erat demonstrandum, - сказал он мягко. - я мог сказать Вам, что река Миссиссипи в целом течёт на юг. Могло ваше знание об этом изменить направление или силу течения?
Я подумал об этом. Наконец, я сказал:
- Почему вы вернулись? Почему вы хотите говорить со мной? Что вы хотите, чтобы я сделал?
- Я вернулся по своим собственным соображениям, - ответил Путешественник, оглядывая мою заваленную книгами студию. - я выбрал для разговора вас, поскольку это было… удобно. И я не хочу от вас никаких чёртовых поступков. Да вы и не можете ничего сделать. Но расслабьтесь… мы не собираемся говорить о персоналиях. Таких, скажем, как год, день и час вашей смерти. Я даже и не знаю настолько тривиальных вещей, хотя я мог бы наскоро это разузнать. Вы можете перестать нервно хвататься за рукоятку того, что лежит у вас на краю стола.
Я попытался расслабиться.
- Так о чём вы хотели говорить? - спросил я.
- О Вековой Войне. - ответил Путешественник.
Я моргнул и попытался немного припомнить историю.
- Вы имеете в виду Столетнюю Войну? Пятнадцатый век? Четырнадцатый? Что-то в том районе. Между… Францией и Англией? Генри v? Кеннет Бранах? Или…
- Я имею в виду Вековую Войну с исламом. - прервал меня Путешественник. - Ваше будущее. Всех вас. - Он больше не улыбался. Не спрашивая и не предлагая мне, он встал, пополнил свой стакан скотчем и снова сел.
- Для меня было важно вернуться заранее, к началу битвы. - сказал он. - Даже хотя бы затем, чтобы напомнить себе о том, как невыразимо слепы были вы все.
- Вы говорите о войне с терроризмом? - уточнил я.
- Я говорю о долгой войне с исламом. - сказал он. - Вековой Войне. И она ещё не закончена там, откуда я пришёл. И даже близко не подошла к концу.
- Но вы не можете воевать с исламом. - сказал я. - Вы не можете объявить войну религии. Радикальному исламу, может быть, джихаду. Каким-то экстремистам. Но не… самой религии. Большая часть мусульман в мире - это миролюбивые люди, которые не желают нам зла. То есть… то есть… само слово "ислам" означает "мир".
- Так вы продолжаете себе твердить. - ответил Путешественник. Его голос был очень спокоен, но со странной и пугающей нотой. - Но слово "мир" в "исламе" означает "покорность". Вы поймёте это достаточно скоро.
Прекрасно, подумал я. Из всех путешественников во времени на всех попойках мира именно мне попался расист, ксенофоб и правый ублюдок.
- После 11 сентября мы боремся с терроризмом, - начал я. - а не…
Он махнул мне, чтобы я замолчал.
- В том маленьком местечковом колледже, который вы давно покинули, философия была базовым предметом или факультативным? - спросил Путешественник. - Помните, что такое Категорическая ошибка?
Это был звоночек. Но я был слишком раздражён, услышав, что мою альма-матер назвали "маленьким местечковым колледжем", чтобы быть в состоянии полностью сосредоточиться.
- Я скажу вам, что это такое. - продолжал Путешественник. - В философии и формальной логике, а также в эквивалентах в науке и управлении бизнесом, Категорическая ошибка - это термин, который обозначает вопрос, поставленный настолько плохо, что заданную им проблему невозможно решить, ни диалектически и никак иначе.
Я выждал и, наконец, решительно сказал:
- Невозможно объявить войну религии. Или, в смысле… конечно, вы можете… крестоносцы, и всё такое… но это было бы неправильно.
Путешественник во времени отхлебнул свой скотч и посмотрел на меня.
- Позвольте привести вам аналогию… - сказал он.
О, боже! Я ненавидел и не доверял аналогиям. Я промолчал.
- Представим, - сказал Путешественник, - что восьмого декабря 1941 года президент Франклин Делано Рузвельт выступил на объединённой сессии Конгресса и призвал объявить войну авиации.
- Но это же абсурд. - сказал я.
- Правда? - спросил Путешественник. - Американские боевые корабли, крейсеры, гавани, армейские бараки и лётные поля в Пёрл Харбор и где нибудь ещё на Гавайях все были атакованы японским воздушным флотом. Представьте, что на следующий день Рузвельт объявил войну авиации… угрожая стереть её с лица земли везде, где найдёт. Бросив все силы Соединённых Штатов Америки на ликвидацию авиации, и да хранит нас Господь.
- Но это же просто глупо. - сказал я. Если бы я до сих пор боялся этого Путешественника во времени, то не теперь. Он очевидно был умственно неполноценным. - Самолёты, японские самолёты, - говорил я, - были всего лишь методом атаки… инструментом… Пёрл Харбор атаковала не авиация, а Японская Империя. Мы объявили войну Японии, и через несколько дней её союзник, Германия встала на защиту Японии и объявила войну нам. Если бы мы объявили войну авиации, чёртовым самолётам, вместо того чтобы объявить её империи и идеологии, которые их запустили, мы бы никогда…
Я замолчал. Как он это назвал? Категорической ошибкой. Сделать проблему нерешаемой посредством собственной неспособности - или страха - правильно её обозначить.
Путешественник во времени улыбался мне из теней. Это была узкая, холодная улыбка - без тени юмора в ней, я был уверен - но всё же что-то наподобие улыбки. Она выглядела скорее печальной, чем злорадной, когда я внезапно замолчал.
- Что вы знаете о Сиракузах? - спросил он внезапно.
Я снова моргнул.
- Сиракузы, штат Нью-Йорк? - выдавил я наконец.
Он медленно покачал головой.
- Сиракузы Фукидида, - сказал он мягко. - Осада Сиракуз в 415-м г. до н.э., Вторжение Афин в Сиракузы.
- Это была… часть Пелопоннесской войны. - рискнул я.
Он подождал большего, но мне было нечего добавить. Я любил историю, но согласитесь, это была античная история. Потом, я чувствовал, что должен был сказать ему или хотя бы вспомнить, почему Сиракузы были важны в Пелопоннесской войне, или почему битва была там, или кто именно бился, или кто победил, или… что-то ещё. Я чувствовал себя тупым студентом перед этим стариком в шрамах и ненавидел это.
- Война Афин и союзников со Спартой и союзниками - это не больше и не меньше, чем война за гегемонию во всём известном в то время мире - началась в 431 году до нашей эры. - сказал Путешественник во времени. - после 17 лет практически непрерывных боёв, без явного или постоянного преимущества любой из сторон, Афины - ведомые Алкивиадом в то время - решили расширить войну, завоевав Сицилию, "Великую Грецию", как её тогда называли, - местность, полную колоний и являвшуюся ключом к морской торговле в то время, так же как сегодня пролив Ормуз в Персидском заливе.
Я терпеть не мог слушать лекции в лучшие времена, но что-то в тоне и характере голоса Путешественника - мягком, глубоком, скрипучем, порой слегка хрипловатым из-за виски - сделало эту лекцию скорее историей, рассказываемой у лагерного костра. Или, может быть, что-то наподобие историй Озера Гаррисона Кейлора в книге "Компаньон по дому в Прерии". Я устроился поудобнее в своём кресле и слушал.
- Сиракузы не были прямым врагом Афин, - продолжал Путешественник во времени, - но они были в ссоре с локальной афинской колонией, и демократия Афин использовала это в качестве повода для начала большого похода против них. Это было большое дело - Афины послали 136 трирем, лучших боевых кораблей в мире в то время - и высадили 5000 солдат прямо под городскими стенами.
Афины так много смаковали военные успехи в последние годы, включая своё вторжение на Мелос, что Фукидид написал: «Столь полное преуспевание убедило Афины, будто ничто не сможет противостоять им, что они могут добиться чего угодно, не считаясь с силами и средствами. Причиной этого был общий невероятный успех, который заставил их спутать свои силы со своими ожиданиями.»
Окончание
Знатокам английского рекомендую оригинал.
Здравствуйте, друзья, читатели и посетители!
Путешественник во времени внезапно появился в моей студии на проводы старого года 2004. Это был бесстрастный, седеющий мужчина в сером жакете, и выглядел он так, словно заканчивает свой седьмой десяток, а то и старше. Кроме того, похоже, он был ветераном войн или каких-нибудь ужасных событий, поскольку иссиня-багровые шрамы покрывали его лицо, шею и руки, и даже просматривались на скальпе, под пухом седых волос, подстриженных коротко, по-военному. Один глаз закрывала чёрная повязка. Прежде чем я успел набрать 911, он сообщил сиплым голосом, что он Путешественник во времени и прибыл, чтобы поговорить со мной о будущем.
Будучи до некоторой степени писателем-фантастом, но отнюдь, не дурачком, я сказал:
- Докажите.
- Припоминаете Перепроживание? - спросил он.
Мой палец застыл над последней "1" в наборе.
- Роман 1987 года? - переспросил я. - Кена Гримвуда?
Незнакомец - Путешественник во времени, психотик, вторгшийся в мой дом, кем бы он ни был, - кивнул.
Я заколебался. Роман Гримвуда получил номинацию лучшего фэнтези мира через год или два после моего первого романа, Песни Кали. Книга Гримвуда была о парне, который проснулся однажды утром и обнаружил, что отброшен в своей жизни на десятилетия назад, из конца 80-х в своё студенчество в колледже в 1963, получив таким образом шанс прожить заново - переиграть - собственную жизнь, с учётом тяжело усвоенных уроков. Персонаж книги, который переживал - страдал от - несколько перепроживаний, обнаружил, что были и другие люди из его времени, которые тоже перепроживали свои жизни в прошлом, с молодыми телами, но нетронутой памятью. Мне очень понравилась эта книга, я подумал тогда, что она заслуживает своей награды, и было печально услышать, что Гримвуд умер... когда?.. в 2003-м.
Итак, подумал я, возможно, в моей студии на проводах старого года седеющий сумасброд, но если он читатель и фанат Перепроживания, он скорее всего научно-фантастический седеющий сумасброд, а потому вероятно безвреден. Возможно. Допустим.
Я продолжил держать свой палец над последней "1" в "911".
- Какое отношение эта книга имеет к вашему нелегальному вторжению в мой дом и студию? - спросил я.
Незнакомец улыбнулся… почти печально, как мне показалось.
- Вы попросили меня доказать, что я путешественник во времени. - сказал он мягко. - Вы помните, как персонаж Гримвуда в Перепроживании начал охотиться за остальными в 60-х, кто вернулся в это время из конца 80-х?
- Я помнил. В своё время мне казалось, что это очень умно. Парень из Перепроживания, как только заподозрил остальных, что они тоже перепроживают прошлое, взялся за личные объявления в крупных городских газетах по всей стране. Объявления были короткими: «Вы помните Три Майл Айленд, Челленджер, Уотергейт, Рейганомику? Если да, свяжитесь со мной по . . .»
Прежде чем я смог сказать что-нибудь ещё в это предновогоднее время, последние часы перед наступлением 2005-го, незнакомец сказал:
- Терри Шиаво, Катрина, Новый Орлеан под водой, Девятый ярд, Рэй Нагин, Супердом, Судья Джон Робертс, Белые Носки вчистую выиграли у Астро в четвертьфинале, чтобы выиграть чемпионат США, Папа Бенедикт XVI, Скутер Либби.
- Подождите, подождите! - запротестовал я, шаря в поисках ручки и в спешке пытаясь записывать. - Какой Рэй? Какой Папа? Какой Скутер?
- Вы всё это узнаете, когда услышите об этом снова. - сказал незнакомец. - Мы увидимся через год, и тогда мы поговорим.
- Подождите! - повторил я. - Что было в середине… Рэй Нагин? Какой судья? Джон Робертс? Кто такой… - но когда я поднял глаза, он исчез.
- Белые Носки выиграли чемпионат? - пробормотал я в тишине. - Без шансов.
#
Я уже ждал его на проводы старого года 2005, но не заметил, как он вошёл. Я поднял глаза от книги, которую читал урывками, и обнаружил, что он снова стоит в тени. На этот раз я не пытался набрать 911, мне более не нужны были доказательства. Я махнул ему на кожаный диван с высокой спинкой и спросил:
- Хотите что-нибудь выпить?
- Скотч, - ответил он. - односолодовый, если у вас есть.
У меня был.
Наш разговор затянулся на два с лихвой часа, но ниже я приведу только его суть. Я профессиональный романист, я хорошо помню разговоры (может быть, не так хорошо, как Трумэн Капоте, который говорил, что способен воспроизводить длинные разговоры дословно, но достаточно точно).
Путешественник во времени не сказал мне, из какого года в будущем он прибыл. Не назвал даже декаду или век. Но серые вельветовые брюки и сине-серый шерстяной жакет, которые он носил, не выглядили особо футуристично, фантастично или по военному, никаких там ботинок из Стар Трека или эмблем, просто добротная одежда человека, который много работает руками. Может быть, строителя.
- Я понимаю, что вы не расскажете мне подробностей о будущем, в связи с парадоксами путешествий во времени. - начал я. - Я не зря потратил время на чтение, а потом и написание научно-фантастических книг.
- А, насрать на временные парадоксы, - ответил Путешественник во времени. - их не существует. Я могу рассказать вам что угодно, и это ничего не изменит. Я всего лишь решил о некоторых вещах не говорить.
- Временные парадоксы не существуют? - нахмурился я. - Но ведь наверняка, если я вернусь во времени и убью своего дедушку, прежде чем он встретится с моей бабушкой…
Путешественник во времени рассмеялся и пригубил виски:
- Что, вы хотели бы убить своего дедушку? - сказал он. - Или кого-нибудь ещё?
- Ну… наверное, Гитлера. - ответил я еле слышно.
Путешественник во времени улыбнулся, на сей раз более иронично.
- Удачи, - сказал он. - но не рассчитывайте на успех.
Я покачал головой.
- Но ведь всё, что вы скажете мне сейчас о будущем, изменит будущее.
- Я дал вам набор фактов о вашем будущем год назад в качестве своих бона фидес (верительных грамот), - заметил Путешественник. - это что-нибудь изменило? Вы спасли Новый Орлеан от потопа?
- Я выиграл полтинник, поставив на Белые Носки в октябре. - признался я.
Путешественник во времени только головой покачал:
- Quod erat demonstrandum, - сказал он мягко. - я мог сказать Вам, что река Миссиссипи в целом течёт на юг. Могло ваше знание об этом изменить направление или силу течения?
Я подумал об этом. Наконец, я сказал:
- Почему вы вернулись? Почему вы хотите говорить со мной? Что вы хотите, чтобы я сделал?
- Я вернулся по своим собственным соображениям, - ответил Путешественник, оглядывая мою заваленную книгами студию. - я выбрал для разговора вас, поскольку это было… удобно. И я не хочу от вас никаких чёртовых поступков. Да вы и не можете ничего сделать. Но расслабьтесь… мы не собираемся говорить о персоналиях. Таких, скажем, как год, день и час вашей смерти. Я даже и не знаю настолько тривиальных вещей, хотя я мог бы наскоро это разузнать. Вы можете перестать нервно хвататься за рукоятку того, что лежит у вас на краю стола.
Я попытался расслабиться.
- Так о чём вы хотели говорить? - спросил я.
- О Вековой Войне. - ответил Путешественник.
Я моргнул и попытался немного припомнить историю.
- Вы имеете в виду Столетнюю Войну? Пятнадцатый век? Четырнадцатый? Что-то в том районе. Между… Францией и Англией? Генри v? Кеннет Бранах? Или…
- Я имею в виду Вековую Войну с исламом. - прервал меня Путешественник. - Ваше будущее. Всех вас. - Он больше не улыбался. Не спрашивая и не предлагая мне, он встал, пополнил свой стакан скотчем и снова сел.
- Для меня было важно вернуться заранее, к началу битвы. - сказал он. - Даже хотя бы затем, чтобы напомнить себе о том, как невыразимо слепы были вы все.
- Вы говорите о войне с терроризмом? - уточнил я.
- Я говорю о долгой войне с исламом. - сказал он. - Вековой Войне. И она ещё не закончена там, откуда я пришёл. И даже близко не подошла к концу.
- Но вы не можете воевать с исламом. - сказал я. - Вы не можете объявить войну религии. Радикальному исламу, может быть, джихаду. Каким-то экстремистам. Но не… самой религии. Большая часть мусульман в мире - это миролюбивые люди, которые не желают нам зла. То есть… то есть… само слово "ислам" означает "мир".
- Так вы продолжаете себе твердить. - ответил Путешественник. Его голос был очень спокоен, но со странной и пугающей нотой. - Но слово "мир" в "исламе" означает "покорность". Вы поймёте это достаточно скоро.
Прекрасно, подумал я. Из всех путешественников во времени на всех попойках мира именно мне попался расист, ксенофоб и правый ублюдок.
- После 11 сентября мы боремся с терроризмом, - начал я. - а не…
Он махнул мне, чтобы я замолчал.
- В том маленьком местечковом колледже, который вы давно покинули, философия была базовым предметом или факультативным? - спросил Путешественник. - Помните, что такое Категорическая ошибка?
Это был звоночек. Но я был слишком раздражён, услышав, что мою альма-матер назвали "маленьким местечковым колледжем", чтобы быть в состоянии полностью сосредоточиться.
- Я скажу вам, что это такое. - продолжал Путешественник. - В философии и формальной логике, а также в эквивалентах в науке и управлении бизнесом, Категорическая ошибка - это термин, который обозначает вопрос, поставленный настолько плохо, что заданную им проблему невозможно решить, ни диалектически и никак иначе.
Я выждал и, наконец, решительно сказал:
- Невозможно объявить войну религии. Или, в смысле… конечно, вы можете… крестоносцы, и всё такое… но это было бы неправильно.
Путешественник во времени отхлебнул свой скотч и посмотрел на меня.
- Позвольте привести вам аналогию… - сказал он.
О, боже! Я ненавидел и не доверял аналогиям. Я промолчал.
- Представим, - сказал Путешественник, - что восьмого декабря 1941 года президент Франклин Делано Рузвельт выступил на объединённой сессии Конгресса и призвал объявить войну авиации.
- Но это же абсурд. - сказал я.
- Правда? - спросил Путешественник. - Американские боевые корабли, крейсеры, гавани, армейские бараки и лётные поля в Пёрл Харбор и где нибудь ещё на Гавайях все были атакованы японским воздушным флотом. Представьте, что на следующий день Рузвельт объявил войну авиации… угрожая стереть её с лица земли везде, где найдёт. Бросив все силы Соединённых Штатов Америки на ликвидацию авиации, и да хранит нас Господь.
- Но это же просто глупо. - сказал я. Если бы я до сих пор боялся этого Путешественника во времени, то не теперь. Он очевидно был умственно неполноценным. - Самолёты, японские самолёты, - говорил я, - были всего лишь методом атаки… инструментом… Пёрл Харбор атаковала не авиация, а Японская Империя. Мы объявили войну Японии, и через несколько дней её союзник, Германия встала на защиту Японии и объявила войну нам. Если бы мы объявили войну авиации, чёртовым самолётам, вместо того чтобы объявить её империи и идеологии, которые их запустили, мы бы никогда…
Я замолчал. Как он это назвал? Категорической ошибкой. Сделать проблему нерешаемой посредством собственной неспособности - или страха - правильно её обозначить.
Путешественник во времени улыбался мне из теней. Это была узкая, холодная улыбка - без тени юмора в ней, я был уверен - но всё же что-то наподобие улыбки. Она выглядела скорее печальной, чем злорадной, когда я внезапно замолчал.
- Что вы знаете о Сиракузах? - спросил он внезапно.
Я снова моргнул.
- Сиракузы, штат Нью-Йорк? - выдавил я наконец.
Он медленно покачал головой.
- Сиракузы Фукидида, - сказал он мягко. - Осада Сиракуз в 415-м г. до н.э., Вторжение Афин в Сиракузы.
- Это была… часть Пелопоннесской войны. - рискнул я.
Он подождал большего, но мне было нечего добавить. Я любил историю, но согласитесь, это была античная история. Потом, я чувствовал, что должен был сказать ему или хотя бы вспомнить, почему Сиракузы были важны в Пелопоннесской войне, или почему битва была там, или кто именно бился, или кто победил, или… что-то ещё. Я чувствовал себя тупым студентом перед этим стариком в шрамах и ненавидел это.
- Война Афин и союзников со Спартой и союзниками - это не больше и не меньше, чем война за гегемонию во всём известном в то время мире - началась в 431 году до нашей эры. - сказал Путешественник во времени. - после 17 лет практически непрерывных боёв, без явного или постоянного преимущества любой из сторон, Афины - ведомые Алкивиадом в то время - решили расширить войну, завоевав Сицилию, "Великую Грецию", как её тогда называли, - местность, полную колоний и являвшуюся ключом к морской торговле в то время, так же как сегодня пролив Ормуз в Персидском заливе.
Я терпеть не мог слушать лекции в лучшие времена, но что-то в тоне и характере голоса Путешественника - мягком, глубоком, скрипучем, порой слегка хрипловатым из-за виски - сделало эту лекцию скорее историей, рассказываемой у лагерного костра. Или, может быть, что-то наподобие историй Озера Гаррисона Кейлора в книге "Компаньон по дому в Прерии". Я устроился поудобнее в своём кресле и слушал.
- Сиракузы не были прямым врагом Афин, - продолжал Путешественник во времени, - но они были в ссоре с локальной афинской колонией, и демократия Афин использовала это в качестве повода для начала большого похода против них. Это было большое дело - Афины послали 136 трирем, лучших боевых кораблей в мире в то время - и высадили 5000 солдат прямо под городскими стенами.
Афины так много смаковали военные успехи в последние годы, включая своё вторжение на Мелос, что Фукидид написал: «Столь полное преуспевание убедило Афины, будто ничто не сможет противостоять им, что они могут добиться чего угодно, не считаясь с силами и средствами. Причиной этого был общий невероятный успех, который заставил их спутать свои силы со своими ожиданиями.»
Окончание