О природе предательства - 4. "Хорошая девочка Зина"
О природе предательства - 0. Смотреть противно.
О природе предательства - 1. Резун
О природе предательства - 2. "Кипучая, могучая!.."
О природе предательства - 3. Танец победителей
"Кто нам мешал, тот нам поможет!"
Один старый кергуду
Сиречь шутка. Просто Зина-Корзина очень не любит меня, и терпеть в своем блоге так и не смогла, не вынесла душа оторвы с Молостухи! Позора мелкого меня. Или, моих наездов на Николая Палыча Кобылу, в затейности Романова. А может, еще чего. Я же своего мнения о ней не менял, девочка она умненькая, наблюдательная и даже цепкая. Кстати, чуть ли не единственный абсолютно заслуженный топ-блогер, честно заработавший себе популярность. Интересно сравнить с тем же Верхушкиным, который после опубликования любой хрени уже через полчаса оказывается в топе. А Зиночка в середине дня чего-нибудь такое напишет, и только к вечеру добирается до топа, передвигаясь мелкими шагами в тот топ, топ-топ, топ-топ... Логично предположить, что ее туда любовь народная выносит, а не воля администраторов ЖЖ.
Теперь по делу. Зина накатала очередную толковую вещицу, которая, надеюсь, поможет мне в дальнейшем полнее раскрыть историю дружного отступничества советского народа от собственной страны. Приходится забегать вперед, мы еще даже 60-е годы не рассматривали, но иначе, боюсь, потом забуду или не найду. Меж тем, в статье девочки Зины, судя по всему, 1971-72 гг. рождения, ровесницы моей младшей сестры, содержится ряд ценных и правдивых замечаний, наиболее важными из которых мне представляются вот эти:
"Поколение 1970-х - это гуманитарии, поколение 1980-х - нет, не технари, технарями были наши родители. Наше поколение - это материалисты... Подростки-76 - это аристократы. Подростки-86 - буржуа... Дети 1970-х были романтиками, мы были циниками... Когда учителя сравнивали нас с ребятами, которые учились в 1970-х, то обычно их пробивало на ностальгию."
Учителям и нам самим, действительно, было, от чего приходить в недоумение, глядя на всю эту буйную и довольно необычную поросль. Между мной и сестрой с ее погодками поколенческой разницы быть не могло, но она была именно поколенческая, не меньше! Если не больше. Мы с ними так и остались какими-то очень разными. Даже как-то дико разными. Они в этот мир вписались куда лучше нас, они ему оказались вполне органичны, это, собственно, их мир. А, вот, мы - не слишком. В чем причина?
.
Умная (потому, что такая красивая, как непременно отметила бы Бессольцева), девочка Зина указывает причину, либо вовсе неверную, либо верную лишь отчасти: "Увы. Время такое. Мы - такие или иные, потому что это модно." Нет, все, разумеется, куда сложнее, чем веяния моды. Которые, кстати, тоже ведь откуда-то берутся. Очень глупо предполагать, что мода, особенно, поведенческая, возникает сама по себе, как стихия, как нечто объективное. Как некий форс-мажор - "внешнее обстоятельство непреодолимой силы". Нет, эти "форс-мажоры" тщательно формируются в т.н. "мыслительных танках", вроде Рэнд Корпорэйшн, на Западе. Закат этой страны начался именно с того, что мы в 50-е начали перенимать чужие моды, а конкретно - западные. И отнюдь не только стиляги, они были лишь первопроходцами, пионерами, чтоб не сказать комсомольцами, выступая безжалостным тараном утратившей свои прежние смыслы страны. Но и собственно комсомолки, спортсменки, красавицы также массово залезли в юбки-колоколы и прочие перчатки до локтей. Вспомните Маргариту-младшую из "Покровских ворот". Михаил Казаков не врет, так и было. И танцевали они, между прочим, то же, что и "проклятые стиляги", рок-н-ролл и буги-вуги. Этим грешили и мои молодые родители, и все их друзья - будущие дипломаты, генералы ГБ и даже один член ЦК КПСС. А воспоминания героя Янковского в "Стилягах" о своей молодости помните? Да-да, все когда-то были молодыми, все когда-то танцевали что-то "непотребное", что потом перерастало аж в классику. И некоторые из таких танцоров потом становились ответственными работниками.
Как ни странно, нас одолели в первую очередь, именно этим нехитрым приемом. Вы принимаете их моды? Значит, вы принимаете их условия игры! Вы признаете их более толковыми, чем вы сами, более одаренными, более продвинутыми, а это, согласитесь, уже поражение. Подсознательно вы уже сдались, вы уже подражаете "старшим товарищам", стараетесь делать с них жизнь, признавая их превосходство. Но это было, повторюсь, лишь началом конца, это было необходимым условием поражения в схватке двух систем, но еще не самим окончательным поражением. В конце концов, можно преодолеть соблазн тряпок, предложив что-то свое, как юный СССР и делал. Можно преодолеть даже соблазн Большой Нефти, сиречь Большой Халявы, заставив Госплан считать, что сибирских кладовых у нас, по-прежнему, нет, пусть исходят из этого. Но невозможно биться с Пустотой. Пустота неуловима, ее бесполезно месить кулаками. И тогда нам устроили Пустоту, благо страна к тому моменту вполне для нее созрела, пройдя уже немалый путь по дорожке обессмысливания своего существования и утратив, вообще, всякие ориентиры.
"Наша цель - коммунизм!" - это бред для ненормальных, а того Сартра читали именно нормальные. Увы, слишком нормальные, уже без малейшей сумасшедшинки, люди. Той самой Мечты окончательно не стало, и страна стала абсолютно бескрылой. Зачем летать, если можно степенно ходить? Орлы 30-х с их сумасшедшей Мечтой выродились в пингвинов 70-х. Так что, Зина-Корзина несколько преувеличивает их, ну, отчасти и мои, достоинства. Другое дело, что им самим, буржуа-материалистам-циникам, вообще, крупно не повезло, "не досталось им даже по пуле, в Молостухе ремеслухе живи да тужи", что называется. Мы-то успели хоть несколько лет вполне сознательной, социальной уже, ибо школьной, жизни подышать относительно нормальной страной, в которой хотелось жить. В той стране еще что-то такое происходило, было еще куда стремиться и зачем-то к чему-то рваться. Это была вполне насыщенная жизнь, а для школьников младших классов, вроде меня, так и вовсе полная смыслов. Старшеклассникам, видимо, уже было посложнее, страна-то, как ни верти, а уже вполне зримо загнивала.
Когда случилась катастрофа? Я берусь назвать этот момент предельно точно: в осень 1977 г. Настолько разительные и резкие, как-то сразу вдруг, перемены произошли абсолютно во всем, что перепутать никак невозможно. К тому же, это был год 60-летия Великого Октября, с его-то празднования все, по-моему, и началось. В тот год страна начала стремительно превращаться в унылое говно. Несчастные Зиночка-Корзиночка с моей сестрой в том году, или даже позже, только еще выходили из абсолютного детства, вступая в сознательную социальную жизнь. Они вступили прямо в Говно. Причем, в говно беспросветно заунывное. Какой же в жопу романтизм может от этого развиться? Начал и в нас стремительно угасать возникший, было, романтизм. К выпуску из школы от него уже ничего не осталось. Такими циниками, о которых справедливо пишет Зина, мы еще, вроде бы, не стали, но и никакой романтики точно уже не было. Мы элементарно не знали, что делать дальше, и зачем жить. Нам решительно не к чему было стремиться. По-моему, мы были никакие. А проклятущий Слава Кэпээсэс уже до печенок всех своим словоблудием достал, гад такой!
Такова была ситуация в начале 80-х. Хуже того, мы уже влезли в Афганистан, а это еще сильнее подорвало страну. И дело тут даже не в материальных потерях, которые были, да, огромны. Да, та война отвлекла на себя массу ресурсов, срочно и дозарезу необходимых в экономике. Но не в этих, повторяю, потерях дело, а в страшных потерях моральных: мы впервые вели неправедную бессмысленную войну. Получая совершенно не обязательные гробы. В количествах, о которых страна могла только шептаться. Молодежь, прикиньте, родственникам погибших запрещалось вслух, на людях, обсуждать смерти своих близких! Диалог из уже перестроечного фильма "Криминальный талант", следователь спрашивает задержанную девочку Сашу, проститутку и клофелинщицу, или что-то в этом роде:
- Парень-то у тебя есть?
- Да, был один смешной рыжик. Зарезали его.
- За что зарезали?
- За долг.
- Тьфу! Я тебя о нормальном парне спрашиваю, а не...
- А что, если его действительно за долг зарезали?! За ваш этот долг, за "интернациональный"!
Я неспроста выделил это слово "ваш", именно так народ и воспринимал ту войну, как чью-то чужую, какими-то козлами затеянную, на которой гибнут родные им люди. Причем, неизвестно, за что. Не иначе, опять за Славу Кэпээсэс, чтоб ему...
Когда в дальнейшем, кажется, это была осень 1988 года, нам сообщили на всесоюзном, но заметьте, закрытом, партсобрании цифру в 13 000 погибших за девять лет, мы все были безмерно удивлены. Предполагалось, что счет идет, как минимум, на сотни тысяч смертей. Это был приятный сюрприз. Настолько, что многие сразу же привычно засомневались в правдивости озвученного. И, конечно же, тут же очередной сюрреализм, куда ж без него в такой замечательной стране: коммунистам можно знать правду, остальным - нельзя. Разумеется, мы тут же разгласили нашу жгучую партийную тайночку окружающим, да только... им это оказалось не очень-то и интересно. А все из-за того, что страна вела такую войну (причем, на нас никто не нападал), о которой долгое время категорически запрещалось говорить. Нормально? Страна - отдельно, война - отдельно. Все это вылилось в знаменитое "Я вас туда не посылала!" Кто постарше, должен помнить эту резонансную фразу какой-то мелкой чиновницы из тогдашнего ЖКХ. Страна была крупно неправа! Такие вещи даром не проходят, такие вещи калечат души беспощадно. Поколение Зины и моей сестры все это в себя незаметно впитывало, оно формировалось именно в такой "благодатной" атмосфере. Потом учителя удивлялись их цинизму: "где я тебя упустил, где не доглядел?" Батяню-уголовника, всю жизнь в тюрьме просидевшего, из фильма "Башмачник" помните? Ну, вот.
Попутно начиналась знаменитая "Пятилетка великих похорон", когда всех манали по ТВ какой-то бесконечной "нашей горькой невосполнимой утратой". Кстати, это была единственная пятилетка в истории СССР, которую советский народ все-таки выполнил в три года, как к тому вечно всех и призывал незабвенный Слава Кэпээсэс. Отчего, понятно, плотность "всенародной скорби" и прочие связанные с этой фальшью противные ощущения только резко возрастали.
И дожди. Много лет подряд какие-то бесконечные дожди. Каждый год, каждое лето, почти не прерываясь. Это прискорбное природное явление даже нашло отражение в одной духоподъемной песенке тех лет: "полгода плохая погода, полгода - совсем никуда..."
Но не таков был Слава Кэпээсэс, чтобы грустить из-за всякой ерунды! Поэтому настроение советскому народу, "народу-победителю, народу-созидателю", он поднимал, не считаясь ни с каким безумием происходящего. "Важнейшим из всех искусств для нас является кино", как завещал ему великий Ленин для таких тяжелых случаев. Чем омерзительней были ощущения у граждан от своей страны, тем резвее деффки из ленинградского Мюзик-холла задирали ноги вверх. На экраны полились такие обильные потоки пошлости, причем, в лучших буржуазных традициях, что, вот, например, лично мне стало совсем не по пути с такой страной. Угу, окончательно. Я как-то перестал ее понимать, и настроений этих бодрых не разделял. Всякие смыслы теперь стремительно начали исчезать еще и из кино, мира грёз, последней отдушины во все времена. Начиналась Большая Развлекуха посреди уже происходившей Беды. Как главный смысл существования советского человека новой формации. А оно мне надо? А они мне все родные, неисправимые оптимисты-то эти?
Такая, вот, была атмосфера в целом. Плюс бесконечные собрания с политинформациями о наших нескончаемых успехах в деле строительства коммунизма. И о коварных происках врага, который обязательно обломается, гад, потому что, советские люди, уверенно ведомые партией и правительством, ему не позволят. Не позволят ему ничего показывать, они сами ему все покажут. Причем, как всегда. Например, Штирлиц читает, что напечатала на машинке Светлана Светличная прямо накануне краха Рейха: "Наши успехи неоспоримы... Значит, наши успехи неоспоримы? - Как всегда", - твердо отвечает штандартенфюреру звезда советского кино. Так все и произошло, как было написано. Как всегда. Но это у них там, в логове, а у нас-то все было ого-го-гово! И до сих пор все - зашибись.
Было там какое-то место для формирования юного романтизма-идеализма? А для формирования цинизма с материализмом? Где мы их упустили, где не доглядели... Нет, не понятно! Такая замечательная была страна, откуда эти циники только берутся, ума не приложу.
Оригинал взят у zina_korzina в 70-80.
О природе предательства - 1. Резун
О природе предательства - 2. "Кипучая, могучая!.."
О природе предательства - 3. Танец победителей
Click to view"Кто нам мешал, тот нам поможет!"
Один старый кергуду
Сиречь шутка. Просто Зина-Корзина очень не любит меня, и терпеть в своем блоге так и не смогла, не вынесла душа оторвы с Молостухи! Позора мелкого меня. Или, моих наездов на Николая Палыча Кобылу, в затейности Романова. А может, еще чего. Я же своего мнения о ней не менял, девочка она умненькая, наблюдательная и даже цепкая. Кстати, чуть ли не единственный абсолютно заслуженный топ-блогер, честно заработавший себе популярность. Интересно сравнить с тем же Верхушкиным, который после опубликования любой хрени уже через полчаса оказывается в топе. А Зиночка в середине дня чего-нибудь такое напишет, и только к вечеру добирается до топа, передвигаясь мелкими шагами в тот топ, топ-топ, топ-топ... Логично предположить, что ее туда любовь народная выносит, а не воля администраторов ЖЖ.
Теперь по делу. Зина накатала очередную толковую вещицу, которая, надеюсь, поможет мне в дальнейшем полнее раскрыть историю дружного отступничества советского народа от собственной страны. Приходится забегать вперед, мы еще даже 60-е годы не рассматривали, но иначе, боюсь, потом забуду или не найду. Меж тем, в статье девочки Зины, судя по всему, 1971-72 гг. рождения, ровесницы моей младшей сестры, содержится ряд ценных и правдивых замечаний, наиболее важными из которых мне представляются вот эти:
"Поколение 1970-х - это гуманитарии, поколение 1980-х - нет, не технари, технарями были наши родители. Наше поколение - это материалисты... Подростки-76 - это аристократы. Подростки-86 - буржуа... Дети 1970-х были романтиками, мы были циниками... Когда учителя сравнивали нас с ребятами, которые учились в 1970-х, то обычно их пробивало на ностальгию."
Учителям и нам самим, действительно, было, от чего приходить в недоумение, глядя на всю эту буйную и довольно необычную поросль. Между мной и сестрой с ее погодками поколенческой разницы быть не могло, но она была именно поколенческая, не меньше! Если не больше. Мы с ними так и остались какими-то очень разными. Даже как-то дико разными. Они в этот мир вписались куда лучше нас, они ему оказались вполне органичны, это, собственно, их мир. А, вот, мы - не слишком. В чем причина?
.
Умная (потому, что такая красивая, как непременно отметила бы Бессольцева), девочка Зина указывает причину, либо вовсе неверную, либо верную лишь отчасти: "Увы. Время такое. Мы - такие или иные, потому что это модно." Нет, все, разумеется, куда сложнее, чем веяния моды. Которые, кстати, тоже ведь откуда-то берутся. Очень глупо предполагать, что мода, особенно, поведенческая, возникает сама по себе, как стихия, как нечто объективное. Как некий форс-мажор - "внешнее обстоятельство непреодолимой силы". Нет, эти "форс-мажоры" тщательно формируются в т.н. "мыслительных танках", вроде Рэнд Корпорэйшн, на Западе. Закат этой страны начался именно с того, что мы в 50-е начали перенимать чужие моды, а конкретно - западные. И отнюдь не только стиляги, они были лишь первопроходцами, пионерами, чтоб не сказать комсомольцами, выступая безжалостным тараном утратившей свои прежние смыслы страны. Но и собственно комсомолки, спортсменки, красавицы также массово залезли в юбки-колоколы и прочие перчатки до локтей. Вспомните Маргариту-младшую из "Покровских ворот". Михаил Казаков не врет, так и было. И танцевали они, между прочим, то же, что и "проклятые стиляги", рок-н-ролл и буги-вуги. Этим грешили и мои молодые родители, и все их друзья - будущие дипломаты, генералы ГБ и даже один член ЦК КПСС. А воспоминания героя Янковского в "Стилягах" о своей молодости помните? Да-да, все когда-то были молодыми, все когда-то танцевали что-то "непотребное", что потом перерастало аж в классику. И некоторые из таких танцоров потом становились ответственными работниками.
Как ни странно, нас одолели в первую очередь, именно этим нехитрым приемом. Вы принимаете их моды? Значит, вы принимаете их условия игры! Вы признаете их более толковыми, чем вы сами, более одаренными, более продвинутыми, а это, согласитесь, уже поражение. Подсознательно вы уже сдались, вы уже подражаете "старшим товарищам", стараетесь делать с них жизнь, признавая их превосходство. Но это было, повторюсь, лишь началом конца, это было необходимым условием поражения в схватке двух систем, но еще не самим окончательным поражением. В конце концов, можно преодолеть соблазн тряпок, предложив что-то свое, как юный СССР и делал. Можно преодолеть даже соблазн Большой Нефти, сиречь Большой Халявы, заставив Госплан считать, что сибирских кладовых у нас, по-прежнему, нет, пусть исходят из этого. Но невозможно биться с Пустотой. Пустота неуловима, ее бесполезно месить кулаками. И тогда нам устроили Пустоту, благо страна к тому моменту вполне для нее созрела, пройдя уже немалый путь по дорожке обессмысливания своего существования и утратив, вообще, всякие ориентиры.
"Наша цель - коммунизм!" - это бред для ненормальных, а того Сартра читали именно нормальные. Увы, слишком нормальные, уже без малейшей сумасшедшинки, люди. Той самой Мечты окончательно не стало, и страна стала абсолютно бескрылой. Зачем летать, если можно степенно ходить? Орлы 30-х с их сумасшедшей Мечтой выродились в пингвинов 70-х. Так что, Зина-Корзина несколько преувеличивает их, ну, отчасти и мои, достоинства. Другое дело, что им самим, буржуа-материалистам-циникам, вообще, крупно не повезло, "не досталось им даже по пуле, в Молостухе ремеслухе живи да тужи", что называется. Мы-то успели хоть несколько лет вполне сознательной, социальной уже, ибо школьной, жизни подышать относительно нормальной страной, в которой хотелось жить. В той стране еще что-то такое происходило, было еще куда стремиться и зачем-то к чему-то рваться. Это была вполне насыщенная жизнь, а для школьников младших классов, вроде меня, так и вовсе полная смыслов. Старшеклассникам, видимо, уже было посложнее, страна-то, как ни верти, а уже вполне зримо загнивала.
Когда случилась катастрофа? Я берусь назвать этот момент предельно точно: в осень 1977 г. Настолько разительные и резкие, как-то сразу вдруг, перемены произошли абсолютно во всем, что перепутать никак невозможно. К тому же, это был год 60-летия Великого Октября, с его-то празднования все, по-моему, и началось. В тот год страна начала стремительно превращаться в унылое говно. Несчастные Зиночка-Корзиночка с моей сестрой в том году, или даже позже, только еще выходили из абсолютного детства, вступая в сознательную социальную жизнь. Они вступили прямо в Говно. Причем, в говно беспросветно заунывное. Какой же в жопу романтизм может от этого развиться? Начал и в нас стремительно угасать возникший, было, романтизм. К выпуску из школы от него уже ничего не осталось. Такими циниками, о которых справедливо пишет Зина, мы еще, вроде бы, не стали, но и никакой романтики точно уже не было. Мы элементарно не знали, что делать дальше, и зачем жить. Нам решительно не к чему было стремиться. По-моему, мы были никакие. А проклятущий Слава Кэпээсэс уже до печенок всех своим словоблудием достал, гад такой!
Такова была ситуация в начале 80-х. Хуже того, мы уже влезли в Афганистан, а это еще сильнее подорвало страну. И дело тут даже не в материальных потерях, которые были, да, огромны. Да, та война отвлекла на себя массу ресурсов, срочно и дозарезу необходимых в экономике. Но не в этих, повторяю, потерях дело, а в страшных потерях моральных: мы впервые вели неправедную бессмысленную войну. Получая совершенно не обязательные гробы. В количествах, о которых страна могла только шептаться. Молодежь, прикиньте, родственникам погибших запрещалось вслух, на людях, обсуждать смерти своих близких! Диалог из уже перестроечного фильма "Криминальный талант", следователь спрашивает задержанную девочку Сашу, проститутку и клофелинщицу, или что-то в этом роде:
- Парень-то у тебя есть?
- Да, был один смешной рыжик. Зарезали его.
- За что зарезали?
- За долг.
- Тьфу! Я тебя о нормальном парне спрашиваю, а не...
- А что, если его действительно за долг зарезали?! За ваш этот долг, за "интернациональный"!
Я неспроста выделил это слово "ваш", именно так народ и воспринимал ту войну, как чью-то чужую, какими-то козлами затеянную, на которой гибнут родные им люди. Причем, неизвестно, за что. Не иначе, опять за Славу Кэпээсэс, чтоб ему...
Когда в дальнейшем, кажется, это была осень 1988 года, нам сообщили на всесоюзном, но заметьте, закрытом, партсобрании цифру в 13 000 погибших за девять лет, мы все были безмерно удивлены. Предполагалось, что счет идет, как минимум, на сотни тысяч смертей. Это был приятный сюрприз. Настолько, что многие сразу же привычно засомневались в правдивости озвученного. И, конечно же, тут же очередной сюрреализм, куда ж без него в такой замечательной стране: коммунистам можно знать правду, остальным - нельзя. Разумеется, мы тут же разгласили нашу жгучую партийную тайночку окружающим, да только... им это оказалось не очень-то и интересно. А все из-за того, что страна вела такую войну (причем, на нас никто не нападал), о которой долгое время категорически запрещалось говорить. Нормально? Страна - отдельно, война - отдельно. Все это вылилось в знаменитое "Я вас туда не посылала!" Кто постарше, должен помнить эту резонансную фразу какой-то мелкой чиновницы из тогдашнего ЖКХ. Страна была крупно неправа! Такие вещи даром не проходят, такие вещи калечат души беспощадно. Поколение Зины и моей сестры все это в себя незаметно впитывало, оно формировалось именно в такой "благодатной" атмосфере. Потом учителя удивлялись их цинизму: "где я тебя упустил, где не доглядел?" Батяню-уголовника, всю жизнь в тюрьме просидевшего, из фильма "Башмачник" помните? Ну, вот.
Попутно начиналась знаменитая "Пятилетка великих похорон", когда всех манали по ТВ какой-то бесконечной "нашей горькой невосполнимой утратой". Кстати, это была единственная пятилетка в истории СССР, которую советский народ все-таки выполнил в три года, как к тому вечно всех и призывал незабвенный Слава Кэпээсэс. Отчего, понятно, плотность "всенародной скорби" и прочие связанные с этой фальшью противные ощущения только резко возрастали.
И дожди. Много лет подряд какие-то бесконечные дожди. Каждый год, каждое лето, почти не прерываясь. Это прискорбное природное явление даже нашло отражение в одной духоподъемной песенке тех лет: "полгода плохая погода, полгода - совсем никуда..."
Но не таков был Слава Кэпээсэс, чтобы грустить из-за всякой ерунды! Поэтому настроение советскому народу, "народу-победителю, народу-созидателю", он поднимал, не считаясь ни с каким безумием происходящего. "Важнейшим из всех искусств для нас является кино", как завещал ему великий Ленин для таких тяжелых случаев. Чем омерзительней были ощущения у граждан от своей страны, тем резвее деффки из ленинградского Мюзик-холла задирали ноги вверх. На экраны полились такие обильные потоки пошлости, причем, в лучших буржуазных традициях, что, вот, например, лично мне стало совсем не по пути с такой страной. Угу, окончательно. Я как-то перестал ее понимать, и настроений этих бодрых не разделял. Всякие смыслы теперь стремительно начали исчезать еще и из кино, мира грёз, последней отдушины во все времена. Начиналась Большая Развлекуха посреди уже происходившей Беды. Как главный смысл существования советского человека новой формации. А оно мне надо? А они мне все родные, неисправимые оптимисты-то эти?
Такая, вот, была атмосфера в целом. Плюс бесконечные собрания с политинформациями о наших нескончаемых успехах в деле строительства коммунизма. И о коварных происках врага, который обязательно обломается, гад, потому что, советские люди, уверенно ведомые партией и правительством, ему не позволят. Не позволят ему ничего показывать, они сами ему все покажут. Причем, как всегда. Например, Штирлиц читает, что напечатала на машинке Светлана Светличная прямо накануне краха Рейха: "Наши успехи неоспоримы... Значит, наши успехи неоспоримы? - Как всегда", - твердо отвечает штандартенфюреру звезда советского кино. Так все и произошло, как было написано. Как всегда. Но это у них там, в логове, а у нас-то все было ого-го-гово! И до сих пор все - зашибись.
Было там какое-то место для формирования юного романтизма-идеализма? А для формирования цинизма с материализмом? Где мы их упустили, где не доглядели... Нет, не понятно! Такая замечательная была страна, откуда эти циники только берутся, ума не приложу.
Оригинал взят у zina_korzina в 70-80.
- Не так давно мне довелось услышать обобщающий термин «молодёжь 1970-1980-х годов». На мой скромный взгляд, это были два разных мира. Более того, сама жизнь, сам ритм её был различен. И дело вовсе не в Перестройке - на Западе её не было, а отличия всё-таки были. Общение с людьми, которые старше меня на десять лет, говорит о том, что их юность пришлась на гораздо более спокойное и - интеллигентное время. Я помню это поколение - длинноволосых мальчиков с гитарами, девочек с хипповскими торбами и с книгами. Мне шесть лет, им - шестнадцать. У них было модно умничать и искать истину в книгах. У нас был популярен цинизм - искать истину следует в драке или в отрицании. Сравните Игоря Грушко из «Розыгрыша» или, скажем, Петю Копейкина из «Когда я стану великаном» с Иваном из «Курьера». Это один и тот же тип личности, но как по-разному он реализуется в социуме. Дети 1970-х были романтиками, мы были циниками. Это правда. Они хвастались игрой на гитаре, мы - импортными мафонами и блоками кассет. Они тоже были с родителями в конфликте, но их конфликт носил какой-то утончённо-интеллигентный характер. Циники, вроде Комаровского из «Розыгрыша», были противным исключением. В моём поколении таких было чуть более, чем хотелось бы.
У нас же были конфликты по полной программе. Впрочем, не только у нас. В Америке тоже. Недаром Мадонна в драных джинсах пела программную песню десятилетия: 'Papa don't preach'. Когда учителя сравнивали нас с ребятами, которые учились в 1970-х, то обычно их пробивало на ностальгию. Ещё бы. Они были спокойными и - талантливыми. Мы были буйными и требовали перемен. Они сидели с гитарами во дворе, они спорили о стихах. Мы выясняли - фирма или не фирма. Их родители были ранними шестидесятниками, наши - поздними. Их отцы сочинили те походные песни, которые пели наши. Их матери родились накануне войны, наши - после. Это важно - увидевший в детстве войну иначе смотрит на мир. 1970-е были эпохой ретро, временем осенней грусти и интеллигентских умствований. Это было время девочек из консерватории и мальчиков, предпочитающих Сартра - как в фильме «Камертон». Конфликты кажутся смешными и надуманными, точнее какими-то театральными. Сюжет фильма «Когда я стану великаном» - перепевка истории Сирано де Бержерака. Некрасивый мальчик-поэт VS модный баскетболист. Девочка любит внешность баскетболиста и стихи недомерка-Пети. Но отказывается любить красавца без стихов. Поэтому повторяется история Сирано. Через десять лет этот сюжет был бы попросту лишён смысла.
И Лену Ерголину из «Ста дней после детства» превратили бы в Лену Бессольцеву и зачучелили бы. Другое время. Никто не виноват. Они носили рассыпанные по плечам волосы, а мы - агрессивные начёсы. Они - платья романтического стиля (как сообщал об этом таллинский журнал «Силуэт»), а мы - прикиды в геометрическом стиле. У них джинсы сочетались с фольклорными блузами и замшевыми куртками, у нас - с вырвиглазовыми футболками и с малиново-чёрными ветровками, где много-много заклёпок. Они красились иногда, мы - всегда. Их музыка была мелодично-ритмичной, наша - просто ритмичной. Старшие сёстры, любившие 'ABBA', уже не понимали 'Videokids'. Старшие братья, делавшие дискотечную цветомузыку, что называется, на коленке, точнее - в школьной лаборантской, чуть ли не в компании учителя физики, поражались наглости младших, требовавших всё ту же цветомузыку покупную-импортную. От родителей. Для детей 1970-х жувачка была просто чем-то очень интересным, заграничным, но не совсем уж главным в жизни. Для детей 1980-х баббл-гам сделался предметом культа. А потом дети 1970-х ждали от Перестройки свобод и книг, а моё поколение хотело всю ту же жувачку. Нет-нет, на Западе дети отцов-яппи были такими же потебленцами, просто у них был иной уровень и - стиль притязаний.
Поколение 1970-х - это гуманитарии, поколение 1980-х - нет, не технари, технарями были наши родители. Наше поколение - это материалисты. Девушка Катя из «Курьера» очень чётко проговаривает свою программу-максимум - машина, гламурная собачка, красивая жизнь. В чём трагедия Лены Бессольцевой? Промахнулась десятилетием. В 1973-м она бы пришлась в пору. А если бы не пришлась, как Тая Петрова из «Розыгрыша», то...это не было бы доведено до трагедии. Кстати, повесть про Чучело, написанная в 1981 году, гораздо менее надрывная, чем фильм - с её выходом у Железнякова проблем не было. У Быкова с фильмом - были. Подростки-76 - это аристократы. Подростки-86 - буржуа. Увы. Время такое. Мы - такие или иные, потому что это модно. Сейчас почти все юные - хипстеры и все фоткают. И любят кино не для всех, которое в этой связи оказывается - кино для всех. Возможно, следующее поколение будет любить что-нибудь другое. Мода - это не просто платья и джинсы. Это - жизнь. Это отношение к всё тем же платьям и к джинсам. Это ощущения, это ритмы, это смыслы. Нет резона быть романтиком, когда все вокруг циники. Впрочем, это уже подвиг - романтик в эпоху всеобщего цинизма.