Инновация не приходит одна, часть 2
Чем может войти в историю ректор? Открытием нового факультета - и не одного, постройкой новых зданий, закладкой инфраструктуры для будущего. Небывалым расцветом наук и искусств, паломничеством иностранных профессоров и студентов в доверенный ему университет. При Н.М.Кропачеве университет получил исключительное положение, открывающее неслыханные возможности развития. Как он будет развиваться и в какую сторону, и какими методами будет обеспечиваться это развитие - да тут тоже, пожалуй, есть чем войти в историю. Насколько можно судить, сами реформаторы представляют себе дело примерно так (эта лишь моя реконструкция, и я могу ошибаться). Предыдущая администрация была наследницей той эпохи, которая корнями уходит в далекие уже девяностые. Тогда факультеты оказались в новых условиях: им нужно было выкарабкиваться из постсоветского безденежья самостоятельно, учиться зарабатывать деньги. Чтобы это получилось, им нужна была самостоятельность - они могли становиться самостоятельными юридическими лицами, иметь свои финансы и свою инфраструктуру бизнеса. Некоторым факультетам не очень повезло в этом смысле, а во главе некоторых других оказались люди предприимчивые. Это позволило развиваться столь эффективно, что, например, теперь из одного из них в новых условиях получаются целых три полноценных факультета. Однако правовая неопределенность и отсутствие общих для всех норм, отсутствие сильной центральной власти и коррумпированность некоторых представителей предыдущей администрации потребовали на новом витке развития ситуации в стране новых схем и методов управления. Вертикаль власти в стране в каком-то смысле должна стать параллелью властной иерархии в университете. Ибо теперь грядут времена, когда университету, в соответствии с его новым статусом, придется получать всё бОльшие средства для развития не от собственной инициативности, а от государства. Прежняя система была чревата тем, что эти средства в ней было бы не освоить - если не утекут в песок, то без должного градуса контроля будут разворованы. Поэтому нужно выстроить во всех подробностях законодательное пространство внутри университета и создать новую управленческую структуру, которая передаст административные и финансовые функции с факультетов, которые отныне ограничены в юридических и финансовых полномочиях, на уровень центральной администрации. Так, например, на каждом факультете была своя бухгалтерия, а теперь будет одна общая. Это призвано повысить эффективность управления за счет синергетического эффекта (и в конечном счете сократить административный аппарат и расходы на его содержание), а главное, отделить хозяйственные вопросы от научных и учебных. Теперь профессора и завкафедрами будут освобождены от хозяйственных и денежных забот и смогут сосредоточиться на главном: организации учебной и научной деятельности.
В ходе этой нарастающей централизации управления и денежных потоков выделяются для начала несколько «подпространств» (кустов факультетов), за которые отвечают проректора по направлениям. Над проректорами по направлениям стоят проректора по видам деятельности. Проректора по направлениям и являются реальными управленцами в пределах своего куста, тогда как деканы в новой конструкции осуществляют общий надзор над содержанием учебного процесса и реализуют представительские функции.
Главная единица старой структуры, кафедра, оказывается в новой конструкции менее значима: она теперь просто поставщик образовательных услуг - кому? Образовательным программам, которые заказывают у кафедр чтение тех или иных курсов в соответствии со своими потребностями. Но и программы ныне лишены, в отличие от недавнего прошлого, хозяйственной самостоятельности: все передано наверх. Таким образом, от, условно говоря, «логики НЭПа» реформа переводит нас в простанство, регулируемое логикой централизованного распределения типа «военного коммунизма». Предполагается, что все это в новых условиях будет работать лучше, чем старая конструкция, и ворюгам не будет тут места. Если кто зарабатывал по-нэпмански, теперь его бизнес отбирают, как бы он ни был сам по себе хорош и полезен. А если не отдаешь и пробуешь защитить свою делянку, тебе надо спрыгивать с корабля современности - даже со скандалом. Хозяин теперь один, а университет - Императорский. Так что, в частности, с академическими свободами, вольностями и демократией тут теперь будет построже, но всё в соответствии с буквой закона.
Надеюсь, я ничего не передернул в этом кратком изложении содержания того, чем, в моем понимании, вымощена дорога в край сплошной инновации. Мог упустить что-то существенное, но все упомянутые мотивы так или иначе прослеживаются за словами и делами. Речь именно о содержании, потому что внешняя форма может быть какой угодно, и представлена публике в любом свете - и более потемкинском и радужном, и с сумрачным сгущенем красок вокруг зловредных коррупционеров, заведших университет в тупик, но ведь вот мы от них теперь избавились. Внутри истории вообще редко кто может углядеть реальные силы и механизмы за пеленой ангажированных оценок. Потому что тектонические сдвиги и зарождающаяся инфраструктура будущего не видна, в отличие от пахнущих туалетов, отваливающейся штукатурки стен, закрытых буфетов, обысков и более или менее истеричных публикаций.
Сразу отмечу, что ворюга мне милей, чем кровопийца. И я, строго говоря, ничего не знаю о коррупции, с которой сейчас борются: видимо, она когда-то была и есть теперь не меньше, чем везде, но меня бог миловал: люди вокруг попадались порядочные. Так что в отличие от целого ряда выступавших, в том числе и с видеообращением, я не считаю, что нынешние начальники более коррупционны, чем прежние (и вообще - что они коррупционны); по большому счету, это даже не имеет отношения к обсуждаемому вопросу о векторе реформ, и следует вынести эти вопли за скобки. Давайте в качестве условного допущения считать, что всё наше высшее начальство движимо исключительно благими побуждениями и не преследует никакой личной выгоды. Даже если кому-то и видится здесь натяжка, мы сейчас говорим о другом. В конце концов, ректору доверяет президент (а он ему однозначно доверяет, назначая своим советником), так что на этом фоне чье-то еще мнение здесь просто не играет роли, и говорить о том, что ректор должен уйти в отставку, по меньшей мере контрпродуктивно.
Но вот отличия стилистические от прежней университетской власти - они, в отличие от коррупционности, как раз налицо. Все описанное в начале предыдущего поста (и то, о чем будет упомянуто в следующем) появилось и усилилось в последние три года. И сам вектор реформ в этом свете выглядит неоднозначно. Насколько мотивирован необходимостью, а не политикой, переход к логике военного коммунизма и в деньгах, и в управлении?
(to be continued)
В ходе этой нарастающей централизации управления и денежных потоков выделяются для начала несколько «подпространств» (кустов факультетов), за которые отвечают проректора по направлениям. Над проректорами по направлениям стоят проректора по видам деятельности. Проректора по направлениям и являются реальными управленцами в пределах своего куста, тогда как деканы в новой конструкции осуществляют общий надзор над содержанием учебного процесса и реализуют представительские функции.
Главная единица старой структуры, кафедра, оказывается в новой конструкции менее значима: она теперь просто поставщик образовательных услуг - кому? Образовательным программам, которые заказывают у кафедр чтение тех или иных курсов в соответствии со своими потребностями. Но и программы ныне лишены, в отличие от недавнего прошлого, хозяйственной самостоятельности: все передано наверх. Таким образом, от, условно говоря, «логики НЭПа» реформа переводит нас в простанство, регулируемое логикой централизованного распределения типа «военного коммунизма». Предполагается, что все это в новых условиях будет работать лучше, чем старая конструкция, и ворюгам не будет тут места. Если кто зарабатывал по-нэпмански, теперь его бизнес отбирают, как бы он ни был сам по себе хорош и полезен. А если не отдаешь и пробуешь защитить свою делянку, тебе надо спрыгивать с корабля современности - даже со скандалом. Хозяин теперь один, а университет - Императорский. Так что, в частности, с академическими свободами, вольностями и демократией тут теперь будет построже, но всё в соответствии с буквой закона.
Надеюсь, я ничего не передернул в этом кратком изложении содержания того, чем, в моем понимании, вымощена дорога в край сплошной инновации. Мог упустить что-то существенное, но все упомянутые мотивы так или иначе прослеживаются за словами и делами. Речь именно о содержании, потому что внешняя форма может быть какой угодно, и представлена публике в любом свете - и более потемкинском и радужном, и с сумрачным сгущенем красок вокруг зловредных коррупционеров, заведших университет в тупик, но ведь вот мы от них теперь избавились. Внутри истории вообще редко кто может углядеть реальные силы и механизмы за пеленой ангажированных оценок. Потому что тектонические сдвиги и зарождающаяся инфраструктура будущего не видна, в отличие от пахнущих туалетов, отваливающейся штукатурки стен, закрытых буфетов, обысков и более или менее истеричных публикаций.
Сразу отмечу, что ворюга мне милей, чем кровопийца. И я, строго говоря, ничего не знаю о коррупции, с которой сейчас борются: видимо, она когда-то была и есть теперь не меньше, чем везде, но меня бог миловал: люди вокруг попадались порядочные. Так что в отличие от целого ряда выступавших, в том числе и с видеообращением, я не считаю, что нынешние начальники более коррупционны, чем прежние (и вообще - что они коррупционны); по большому счету, это даже не имеет отношения к обсуждаемому вопросу о векторе реформ, и следует вынести эти вопли за скобки. Давайте в качестве условного допущения считать, что всё наше высшее начальство движимо исключительно благими побуждениями и не преследует никакой личной выгоды. Даже если кому-то и видится здесь натяжка, мы сейчас говорим о другом. В конце концов, ректору доверяет президент (а он ему однозначно доверяет, назначая своим советником), так что на этом фоне чье-то еще мнение здесь просто не играет роли, и говорить о том, что ректор должен уйти в отставку, по меньшей мере контрпродуктивно.
Но вот отличия стилистические от прежней университетской власти - они, в отличие от коррупционности, как раз налицо. Все описанное в начале предыдущего поста (и то, о чем будет упомянуто в следующем) появилось и усилилось в последние три года. И сам вектор реформ в этом свете выглядит неоднозначно. Насколько мотивирован необходимостью, а не политикой, переход к логике военного коммунизма и в деньгах, и в управлении?
(to be continued)