Рюрик и призвание правителя #2
Ранее в серии
Как наследовалась власть и «призывались» правители
Мифология норманизма / Серия 2011 года
Продолжаем тему Рюрик и призвание правителя, которая является ключевой для вопроса о том, как зародилась российская государственность. ©
Эней и бог Тиберин (Bartolomeo Pinelli)
Особенностью института наследной власти являлся учёт двух линий - отцовской и материнской. Причём матрилатеральная традиция имеет очень древнее происхождение и находит подтверждение ещё в римской истории. Мифы о родоначальнике римлян Энее говорят о том, что в начале римской эпохи родство по материнской линии имело первоочередную роль в вопросе легитимации права на власть.
Эней был сыном земного царя Анхиса, правителя дарданов, и божественной матери Афродиты Энеады, именем которой он и был назван. Таким образом, божественное происхождение Энея, обеспечивавшее его особый статус, велось по материнской линии, в отличие, например, от критских царей, где божественным предком являлся мужской предок. Согласно мифам, созданным, начиная с VI века до н.э., Эней с частью дардан переселился за море в Гесперию (Италию), в Лаций. В Лации он был с почётом принят местным царём Латином, женился на его дочери Лавинии и основал город, названный её именем.
В 1958-59 гг. археологические раскопки вскрыли у устья Тибра руины древнего города в том месте, где по преданию находился Лавиний. Имя города было засвидетельствовано надписями. После гибели Латина Эней стал правителем объединённого народа аборигенов и троянцев - дарданов, получившего новое имя латинов в честь предыдущего правителя. В мифах об Энее отчётливо видна трактовка правовой мыслью древности тех юридических оснований, благодаря которым правитель, пришедший «со стороны», мог становиться легитимным правителем у другого народа, только став членом правящего рода. Подобную возможность ему предоставлял брак с местной правительницей (миф об Энее и карфагенской царице, основательнице Карфагена Дидоне) или брак с дочерью местного правителя (миф об Энее и Лавинии). Архаичность подобной традиции может быть также засвидетельствована древнегреческим мифом о боге северного ветра Борее, который женился на похищенной им афинской царевне Орейтии и получил в силу этого как бы особый титул: он стал называться «зятем афинян».
Значение высокого статуса материнского происхождения в римской традиции сохраняется и в мифе об основателях Рима - Ромуле и Реме. Их основоположничество обосновывалось происхождением от Реи Сильвии, дочери потомка Энея, легендарного царя латинского города Альбы Лонги Нумитора. Рея Сильвия родила своих близнецов Ромула и Рема от бога Марса - миф, который хранит в себе упомянутую древнюю традицию приписывать женскому естеству способность вступать в связь с божественным началом.
Но отцовский счёт родства становится, как известно, ведущим в период Римской империи. Так, род Юлиев, к которому принадлежал Юлий Цезарь, вел своё происхождение уже от сына Энея - Юла. Однако божественной прародительницей Юлиев считалась бабка Энея - Афродита/Венера, культ которой имел большое значение в период Империи.
К матрилатеральной традиции, как правило, обращались в кризисных ситуациях, когда не было прямых законных наследников мужского пола и для прекращения вспыхивавших в такой обстановке смут и беспорядков, переходящих часто в гражданские войны.
Если мы перенесёмся в эпоху, более близкую времени Сказания о призвании варягов, то увидим, что все отмеченные традиции наследования власти сохранились и широко использовались в потестарной практике европейских стран и в средневековье. Так, выбирая из наиболее известных примеров, можно напомнить, как со смертью сына германского императора Арнульфа - Людовика пресеклась Каролингская династия, и для поддержания преемственности власти обратились к потомству дочери Арнульфа: новым германским императором стал внук Арнульфа - Конрад I, наследуя власть по материнской линии.
Явно с учетом этой традиции заключался брак Гиты, дочери погибшего короля англосаксов Гаральда Годвинсона, и Владимира Мономаха, поскольку их старший сын был назван двойным именем Мстислава - Гаральда (1125-1132 гг.). С гибелью короля Гаральда пресекалась англосаксонская ветвь королевского рода в Англии, но потомство дочери короля Гиты могло бы возродить эту ветвь, будучи призванным «со стороны», если бы кризис власти в Англии предоставил такой шанс. Однако, как известно, королевская власть в Англии перешла к нормандской ветви в лице герцога Вильгельма Завоевателя, которая на какое-то время смогла закрепиться на троне.
Полагаю нужным напомнить, что претензии герцога Нормандии Вильгельма на английский престол также покоились на родовых связях. Матерью скончавшегося без потомства представителя уэссекской династии короля Эдуарда Исповедника (1042-1066) была урождённая герцогиня нормандская Эмма, которой Вильгельм по отцовской линии доводился внучатым племянником. Бездетный Эдуард, в бытность свою в изгнании в Нормандии, по устному завещанию, назвал Вильгельма своим наследником. То, что Вильгельму пришлось добывать английский трон с мечом в руках, было делом нередким в те времена: традиция поручать свою судьбу благоволению высших сил, восходившая к древнейшим обычаям сакральных правителей, была тогда ещё очень в ходу, хотя многие из европейских венценосцев считались уже добрыми христианами.
По сведениям хронистов, Вильгельм, высадившись в Англии, послал гонца к Гаральду и предложил в присутствии обеих армий решить дело поединком. Они оба были равны в своих правах на английский престол, будучи названными наследниками бездетного Эдуарда Исповедника, пришедшими в генеалогическую систему «со стороны». Победа, как известно, осталась за Вильгельмом, который стал родоначальником новой династии в Англии. Но довольно скоро пресеклась и она, а преемственность королевской власти в Англии была поддержана тоже благодаря традиции призвания правителя «со стороны», когда королевский трон Англии получил прибывший из Франции внук умершего без наследников Генриха I, сын его дочери Матильды по имени Генрих Плантагенет, и в Англии началось правление ещё одной новой династии.
Правда этому предшествовала почти двадцатилетняя гражданская война, когда один род претендентов восстал на другой, и также, как у словен
…бысть о сем молва велиа; овъм сего, овъм другаго хотящем
Итак, во многих странах в условиях кризисов власти издревле использовалась практика призвания правителя «со стороны», где родовая принадлежность или принадлежность к системе генеалогических связей, возникающей благодаря межродовым бракам, была основой определения легитимности правителя.
И вот сейчас подошло время задаться вопросом: а как же узурпаторы, завоеватели? Ведь тот же средневековый период в истории европейских стран просто переполнен рассказами о свержении правителей, захвате власти насильственным путем и пр.
Ни один завоеватель или узурпатор не мог обойти проблему легитимации власти на основе закона и традиции, существовавших в каждом обществе. Власть традиций простиралась над всеми, поскольку все принадлежали своему времени. Собственно, то же самое можно сказать и о нашем времени. Власть можно получить с помощью силы или манипуляций, но для осуществления властных полномочий требуется признание на основе действующих в человеческом сообществе в данное время законов и положений. Непризнанная власть может покоиться только на насилии: дорого обходится удержание такой власти, ограничен её ресурс и недолог, как правило, век такой власти.
Традиции предгосударственных обществ покоились на дохристианских верованиях, связанных изначально с культами предков своей земли, которых нельзя было подчинить завоеванием. Завоевать можно было живых, а с духами предков можно было только «договариваться» через общепринятые ритуалы. Поэтому даже в случае открытого военного завоевания одного народа другим предводитель народа-победителя становился легитимным правителем побежденного народа только тогда, когда он причислялся к системе родства правящего рода. При этом очень часто использовалась традиция счёта родства по женской линии.
Очень ярким примером в этой связи служит история завоевания Британии англосаксами и известный рассказ о полулегендарных Вортигерне - верховном правителе бриттов - и германских (как их называют в литературе) наемниках Хенгисте и Хорсе, которых Вортигерн пригласил, чтобы те помогли остановить вторжения пиктов и скоттов (период около 450 г.). В «Истории бриттов» Ненния приводится рассказ о переходе земли Кента под власть Хенгиста как свадебного дара Вортигерна после его женитьбы на дочери Хенгиста Ровене. При этом, в частности, сообщается, что после женитьбы Хенгист сказал Вортигерну:
Я твой отец и советчик, ни в чём не отступай от моего совета, и ты более не будешь страшиться… Я призову, кроме того, моего сына и его двоюродного брата…, а ты предоставь им области на севере.
* Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. - М., 1984. -С. 68-69, 180-181.
Эта фраза - ценный образчик существовавших и в раннее средневековье норм обычного права, к которым пришелец «со стороны» мог воззвать для обеспечения легитимности своих претензий на власть. Мы видим, что новоиспечённый тесть воспользовался своим традиционным правом называться отцом верховного правителя в силу брака с дочерью, благодаря которому создавались отцовско-сыновние отношения. Хенгист как названный отец Вортигирна получал права старшего мужского представителя в правящей иерархии и возможность начинать новую линию наследования, включая в неё уже своих кровных мужских потомков - своего сына, сына своего брата и т.д. Этот фрагмент из источника давно стал хрестоматийным, но основное внимание в нём уделялось факту самого завоевания. Но завоевание - завоеванием, а власть в человеческом обществе обязана узаконивать свое положение, для чего в разные времена использовались различные средства.
Конечно, по поводу обращения к такому источнику как «История бриттов» Ненния могут возразить, что это труд более позднего времени, труд компилятивный, при этом и авторство оспаривается. Однако неважно, как реально звали автора, который донёс до нас приведённую историю с женитьбой Вортигерна на дочери Хенгиста, важно, что она соответствует духу времени и традиционному представлению об институте родства как основе для получения доступа к власти (или к имуществу: логика принципа наследования одна и та же). История эта представляется весьма правдоподобной ещё и с чисто человеческой точки зрения: люди ведь всегда люди.
Из истории Англии мы знаем, что утверждение на Британских островах разноплемённых отрядов наёмников с западного побережья Европы, известных в источниках под собирательным именем саксов, происходило на протяжении длительного периода и достигло наибольшего размаха в середине V века. Со временем пришельцы стали захватывать земли на значительной территории Англии. И вполне естественно, что многим из предводителей этих отрядов, наверняка, приходила соблазнительная мысль стать у кормила королевской власти. Однако тут и встаёт на пути вопрос о легитимации: какие основания привлечь для того, чтобы провозгласить себя королём перед перед будущим народом и страной. Хенгист увидел свой шанс, когда заметил, что король бриттов Вортигерн бросает сладкие взгляды на его дочь Ровену. Он явно рассчитал свой ход заранее и, тем самым, показал себя истинным политиком. Реальная власть, приобретённая силой оружия, была у него в руках, оставалось придать ей статус законной традиционной власти.
Ещё один пример - из «Саги о Хальвдане Эйстейнссоне», где рассказывается о завоевании Альдейгьюборга конунгом Эйстеном. Завоевав страну, Эйстен убил местного правителя и попытался обеспечить свою легитимность через соглашение с его вдовой:
Есть два выхода, - сказал конунг, - либо я сделаю тебя своей наложницей и ты останешься ею так долго, сколько тебе это суждено, либо ты выйдешь за меня замуж и отдашь все государство в мою власть, а я окажу тебе большой почет… Тогда этот разговор закончился, и дело было улажено.
** Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. - М., 1996. - С. 51-53.
Мы ещё вернемся к теме древней традиции, согласно которой женские представители родовой организации наделялись особой связью с землёй, благодаря чему они и могли, в частности, выступать посредницами в передаче властных полномочий разделившими с ними ложе пришельцами со «стороны». Но это - позднее.
Лидия Грот, кандидат исторических наук
«Переформат», 15 сентября 2011
Как наследовалась власть и «призывались» правители
Мифология норманизма / Серия 2011 года
Продолжаем тему Рюрик и призвание правителя, которая является ключевой для вопроса о том, как зародилась российская государственность. ©
Эней и бог Тиберин (Bartolomeo Pinelli)
Особенностью института наследной власти являлся учёт двух линий - отцовской и материнской. Причём матрилатеральная традиция имеет очень древнее происхождение и находит подтверждение ещё в римской истории. Мифы о родоначальнике римлян Энее говорят о том, что в начале римской эпохи родство по материнской линии имело первоочередную роль в вопросе легитимации права на власть.
Эней был сыном земного царя Анхиса, правителя дарданов, и божественной матери Афродиты Энеады, именем которой он и был назван. Таким образом, божественное происхождение Энея, обеспечивавшее его особый статус, велось по материнской линии, в отличие, например, от критских царей, где божественным предком являлся мужской предок. Согласно мифам, созданным, начиная с VI века до н.э., Эней с частью дардан переселился за море в Гесперию (Италию), в Лаций. В Лации он был с почётом принят местным царём Латином, женился на его дочери Лавинии и основал город, названный её именем.
В 1958-59 гг. археологические раскопки вскрыли у устья Тибра руины древнего города в том месте, где по преданию находился Лавиний. Имя города было засвидетельствовано надписями. После гибели Латина Эней стал правителем объединённого народа аборигенов и троянцев - дарданов, получившего новое имя латинов в честь предыдущего правителя. В мифах об Энее отчётливо видна трактовка правовой мыслью древности тех юридических оснований, благодаря которым правитель, пришедший «со стороны», мог становиться легитимным правителем у другого народа, только став членом правящего рода. Подобную возможность ему предоставлял брак с местной правительницей (миф об Энее и карфагенской царице, основательнице Карфагена Дидоне) или брак с дочерью местного правителя (миф об Энее и Лавинии). Архаичность подобной традиции может быть также засвидетельствована древнегреческим мифом о боге северного ветра Борее, который женился на похищенной им афинской царевне Орейтии и получил в силу этого как бы особый титул: он стал называться «зятем афинян».
Значение высокого статуса материнского происхождения в римской традиции сохраняется и в мифе об основателях Рима - Ромуле и Реме. Их основоположничество обосновывалось происхождением от Реи Сильвии, дочери потомка Энея, легендарного царя латинского города Альбы Лонги Нумитора. Рея Сильвия родила своих близнецов Ромула и Рема от бога Марса - миф, который хранит в себе упомянутую древнюю традицию приписывать женскому естеству способность вступать в связь с божественным началом.
Но отцовский счёт родства становится, как известно, ведущим в период Римской империи. Так, род Юлиев, к которому принадлежал Юлий Цезарь, вел своё происхождение уже от сына Энея - Юла. Однако божественной прародительницей Юлиев считалась бабка Энея - Афродита/Венера, культ которой имел большое значение в период Империи.
К матрилатеральной традиции, как правило, обращались в кризисных ситуациях, когда не было прямых законных наследников мужского пола и для прекращения вспыхивавших в такой обстановке смут и беспорядков, переходящих часто в гражданские войны.
Если мы перенесёмся в эпоху, более близкую времени Сказания о призвании варягов, то увидим, что все отмеченные традиции наследования власти сохранились и широко использовались в потестарной практике европейских стран и в средневековье. Так, выбирая из наиболее известных примеров, можно напомнить, как со смертью сына германского императора Арнульфа - Людовика пресеклась Каролингская династия, и для поддержания преемственности власти обратились к потомству дочери Арнульфа: новым германским императором стал внук Арнульфа - Конрад I, наследуя власть по материнской линии.
Явно с учетом этой традиции заключался брак Гиты, дочери погибшего короля англосаксов Гаральда Годвинсона, и Владимира Мономаха, поскольку их старший сын был назван двойным именем Мстислава - Гаральда (1125-1132 гг.). С гибелью короля Гаральда пресекалась англосаксонская ветвь королевского рода в Англии, но потомство дочери короля Гиты могло бы возродить эту ветвь, будучи призванным «со стороны», если бы кризис власти в Англии предоставил такой шанс. Однако, как известно, королевская власть в Англии перешла к нормандской ветви в лице герцога Вильгельма Завоевателя, которая на какое-то время смогла закрепиться на троне.
Полагаю нужным напомнить, что претензии герцога Нормандии Вильгельма на английский престол также покоились на родовых связях. Матерью скончавшегося без потомства представителя уэссекской династии короля Эдуарда Исповедника (1042-1066) была урождённая герцогиня нормандская Эмма, которой Вильгельм по отцовской линии доводился внучатым племянником. Бездетный Эдуард, в бытность свою в изгнании в Нормандии, по устному завещанию, назвал Вильгельма своим наследником. То, что Вильгельму пришлось добывать английский трон с мечом в руках, было делом нередким в те времена: традиция поручать свою судьбу благоволению высших сил, восходившая к древнейшим обычаям сакральных правителей, была тогда ещё очень в ходу, хотя многие из европейских венценосцев считались уже добрыми христианами.
По сведениям хронистов, Вильгельм, высадившись в Англии, послал гонца к Гаральду и предложил в присутствии обеих армий решить дело поединком. Они оба были равны в своих правах на английский престол, будучи названными наследниками бездетного Эдуарда Исповедника, пришедшими в генеалогическую систему «со стороны». Победа, как известно, осталась за Вильгельмом, который стал родоначальником новой династии в Англии. Но довольно скоро пресеклась и она, а преемственность королевской власти в Англии была поддержана тоже благодаря традиции призвания правителя «со стороны», когда королевский трон Англии получил прибывший из Франции внук умершего без наследников Генриха I, сын его дочери Матильды по имени Генрих Плантагенет, и в Англии началось правление ещё одной новой династии.
Правда этому предшествовала почти двадцатилетняя гражданская война, когда один род претендентов восстал на другой, и также, как у словен
…бысть о сем молва велиа; овъм сего, овъм другаго хотящем
Итак, во многих странах в условиях кризисов власти издревле использовалась практика призвания правителя «со стороны», где родовая принадлежность или принадлежность к системе генеалогических связей, возникающей благодаря межродовым бракам, была основой определения легитимности правителя.
И вот сейчас подошло время задаться вопросом: а как же узурпаторы, завоеватели? Ведь тот же средневековый период в истории европейских стран просто переполнен рассказами о свержении правителей, захвате власти насильственным путем и пр.
Ни один завоеватель или узурпатор не мог обойти проблему легитимации власти на основе закона и традиции, существовавших в каждом обществе. Власть традиций простиралась над всеми, поскольку все принадлежали своему времени. Собственно, то же самое можно сказать и о нашем времени. Власть можно получить с помощью силы или манипуляций, но для осуществления властных полномочий требуется признание на основе действующих в человеческом сообществе в данное время законов и положений. Непризнанная власть может покоиться только на насилии: дорого обходится удержание такой власти, ограничен её ресурс и недолог, как правило, век такой власти.
Традиции предгосударственных обществ покоились на дохристианских верованиях, связанных изначально с культами предков своей земли, которых нельзя было подчинить завоеванием. Завоевать можно было живых, а с духами предков можно было только «договариваться» через общепринятые ритуалы. Поэтому даже в случае открытого военного завоевания одного народа другим предводитель народа-победителя становился легитимным правителем побежденного народа только тогда, когда он причислялся к системе родства правящего рода. При этом очень часто использовалась традиция счёта родства по женской линии.
Очень ярким примером в этой связи служит история завоевания Британии англосаксами и известный рассказ о полулегендарных Вортигерне - верховном правителе бриттов - и германских (как их называют в литературе) наемниках Хенгисте и Хорсе, которых Вортигерн пригласил, чтобы те помогли остановить вторжения пиктов и скоттов (период около 450 г.). В «Истории бриттов» Ненния приводится рассказ о переходе земли Кента под власть Хенгиста как свадебного дара Вортигерна после его женитьбы на дочери Хенгиста Ровене. При этом, в частности, сообщается, что после женитьбы Хенгист сказал Вортигерну:
Я твой отец и советчик, ни в чём не отступай от моего совета, и ты более не будешь страшиться… Я призову, кроме того, моего сына и его двоюродного брата…, а ты предоставь им области на севере.
* Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. - М., 1984. -С. 68-69, 180-181.
Эта фраза - ценный образчик существовавших и в раннее средневековье норм обычного права, к которым пришелец «со стороны» мог воззвать для обеспечения легитимности своих претензий на власть. Мы видим, что новоиспечённый тесть воспользовался своим традиционным правом называться отцом верховного правителя в силу брака с дочерью, благодаря которому создавались отцовско-сыновние отношения. Хенгист как названный отец Вортигирна получал права старшего мужского представителя в правящей иерархии и возможность начинать новую линию наследования, включая в неё уже своих кровных мужских потомков - своего сына, сына своего брата и т.д. Этот фрагмент из источника давно стал хрестоматийным, но основное внимание в нём уделялось факту самого завоевания. Но завоевание - завоеванием, а власть в человеческом обществе обязана узаконивать свое положение, для чего в разные времена использовались различные средства.
Конечно, по поводу обращения к такому источнику как «История бриттов» Ненния могут возразить, что это труд более позднего времени, труд компилятивный, при этом и авторство оспаривается. Однако неважно, как реально звали автора, который донёс до нас приведённую историю с женитьбой Вортигерна на дочери Хенгиста, важно, что она соответствует духу времени и традиционному представлению об институте родства как основе для получения доступа к власти (или к имуществу: логика принципа наследования одна и та же). История эта представляется весьма правдоподобной ещё и с чисто человеческой точки зрения: люди ведь всегда люди.
Из истории Англии мы знаем, что утверждение на Британских островах разноплемённых отрядов наёмников с западного побережья Европы, известных в источниках под собирательным именем саксов, происходило на протяжении длительного периода и достигло наибольшего размаха в середине V века. Со временем пришельцы стали захватывать земли на значительной территории Англии. И вполне естественно, что многим из предводителей этих отрядов, наверняка, приходила соблазнительная мысль стать у кормила королевской власти. Однако тут и встаёт на пути вопрос о легитимации: какие основания привлечь для того, чтобы провозгласить себя королём перед перед будущим народом и страной. Хенгист увидел свой шанс, когда заметил, что король бриттов Вортигерн бросает сладкие взгляды на его дочь Ровену. Он явно рассчитал свой ход заранее и, тем самым, показал себя истинным политиком. Реальная власть, приобретённая силой оружия, была у него в руках, оставалось придать ей статус законной традиционной власти.
Ещё один пример - из «Саги о Хальвдане Эйстейнссоне», где рассказывается о завоевании Альдейгьюборга конунгом Эйстеном. Завоевав страну, Эйстен убил местного правителя и попытался обеспечить свою легитимность через соглашение с его вдовой:
Есть два выхода, - сказал конунг, - либо я сделаю тебя своей наложницей и ты останешься ею так долго, сколько тебе это суждено, либо ты выйдешь за меня замуж и отдашь все государство в мою власть, а я окажу тебе большой почет… Тогда этот разговор закончился, и дело было улажено.
** Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. - М., 1996. - С. 51-53.
Мы ещё вернемся к теме древней традиции, согласно которой женские представители родовой организации наделялись особой связью с землёй, благодаря чему они и могли, в частности, выступать посредницами в передаче властных полномочий разделившими с ними ложе пришельцами со «стороны». Но это - позднее.
Лидия Грот, кандидат исторических наук
«Переформат», 15 сентября 2011