Работает профессионал
Сегодня я впервые пережила опыт общения с человеком экзотической и очень древней профессии.
Для справки: моя бабушка очень скрытный, всего боящийся и недоверчивый человек. Добавьте сюда слепое следование православному культу, массу языческих предубеждений и всеобъемлющую ксенофобию,- и поймете, почему меня так удивило поведение Großmutter и картина, которую я застала в коридоре, в котором даже многие мои друзья не бывали.
В коридоре стоит цыганка. В три слоя на ней навешано разнообразнейшее шматье. Тут нет двух вещей одного цвета и на одну погоду. Колготки-носки-резиновые шлепанцы- юбка-брюки- безумное количество кофт-рубашек-жилеток. Сверху этот весь ансамбль завершается психованым числом заколок, прикрытых белой "выходной" хусткой. То есть, после сенсорного шока мозг жертвы тут же оценивает стоящую женщину как человека бедного, перебивающегося на сухарях и попавшего в большую переделку.
Но: все эти вещи ее размера. После беглого анализа стоимости и качества этих вещей, совершенно понятно, что они куплены новыми, не так давно, скорее всего, на одном из базаров, на которых одевается большая часть жителей Львова.
Теперь о манере поведения: гостья наша все время мельтешит. В сочетании с одеждой это дает потрясающий эффект- просто не получается сфокусироваться на собеседнице и опомниться. Что интересно, говорит она краткими емкими формулировками. Интонация просящая, а структуры приказные. Или наоборот. В этом есть даже внутренний ритм.
Бабушка моя лучится сердобольством, и, только я показываюсь в коридоре, велит идти и нести гостье "чего-то одеть". Нет, ну, конечно, у всех есть право на странности, но куда ей надевать еще больше - в высшей степени загадочно.
Я решаю извлечь из этой ситуации максимум пользы для себя: во-первых, посмотреть, как же работают эти гуру одурачивания; во-вторых, пока моя бабушка под гипнозом, поработать с цыганкой в связке, и с ее помощью избавиться от вещей, которые бабушка не дает выкинуть из неведомых сантиментов.
Итак, за сорок минут гостья обзаводится: старой трикотажной юбкой, черным осенним гольфом, старыми кедами (размер ее совершенно не интересует), лыжной курткой, которую никто не носил с 1998го. А потом еще, дико извиняясь, требует под все это дело кулечек. Куртку, правда, нацепляет сразу- "Тааак замерзла! Спасибоспасибо". На улице, меж тем, выше 25 градусов. Наверное, сказался цвет: она синяя с красными и желтыми вставками, то есть, идеально вписывается в ее ансамбль "привет, эпилепсия".
Далее моя бабушка удаляется в свою комнату. Я собираюсь закрывать дверь, думая, что шоу закончилось. Но нет. Цыганка просит-приказывает-интересуется, есть ли у нас чай и сахар. Я отвечаю: "Вернется бабушка из комнаты, я схожу на кухню и принесу вам чего-то". Мне, конечно, жутко интересно, как далеко она дойдет в своей беспардонности, но оставлять ее одну в нашем коридоре кажется плохой приметой.
Передав бабушке пост, иду на кухню и выношу чая (благо, этого добра, которое никто не пьет, у нас валом) и выпроваживаю "несчастную". Эксперименты-экспериментами, но надо еще на работу успеть и прочитать перед этим бабушке внушение. Что-то мне подсказывает, что в рабочем сценарии этих товарищей вообще нет опции "завершить процесс вымогательства по собственной инициативе".
Кажется, конец. Но нет, бабушка демонстрирует мне купленные у цыганки украшения- серьги и нательное распятие. Говорит, что золотые. Выглядит хрестоматийно довольной. Знаете, так: и доброе дело сделала, и не в накладе осталась.
Занавес. Зрители фейспалмят.
Для справки: моя бабушка очень скрытный, всего боящийся и недоверчивый человек. Добавьте сюда слепое следование православному культу, массу языческих предубеждений и всеобъемлющую ксенофобию,- и поймете, почему меня так удивило поведение Großmutter и картина, которую я застала в коридоре, в котором даже многие мои друзья не бывали.
В коридоре стоит цыганка. В три слоя на ней навешано разнообразнейшее шматье. Тут нет двух вещей одного цвета и на одну погоду. Колготки-носки-резиновые шлепанцы- юбка-брюки- безумное количество кофт-рубашек-жилеток. Сверху этот весь ансамбль завершается психованым числом заколок, прикрытых белой "выходной" хусткой. То есть, после сенсорного шока мозг жертвы тут же оценивает стоящую женщину как человека бедного, перебивающегося на сухарях и попавшего в большую переделку.
Но: все эти вещи ее размера. После беглого анализа стоимости и качества этих вещей, совершенно понятно, что они куплены новыми, не так давно, скорее всего, на одном из базаров, на которых одевается большая часть жителей Львова.
Теперь о манере поведения: гостья наша все время мельтешит. В сочетании с одеждой это дает потрясающий эффект- просто не получается сфокусироваться на собеседнице и опомниться. Что интересно, говорит она краткими емкими формулировками. Интонация просящая, а структуры приказные. Или наоборот. В этом есть даже внутренний ритм.
Бабушка моя лучится сердобольством, и, только я показываюсь в коридоре, велит идти и нести гостье "чего-то одеть". Нет, ну, конечно, у всех есть право на странности, но куда ей надевать еще больше - в высшей степени загадочно.
Я решаю извлечь из этой ситуации максимум пользы для себя: во-первых, посмотреть, как же работают эти гуру одурачивания; во-вторых, пока моя бабушка под гипнозом, поработать с цыганкой в связке, и с ее помощью избавиться от вещей, которые бабушка не дает выкинуть из неведомых сантиментов.
Итак, за сорок минут гостья обзаводится: старой трикотажной юбкой, черным осенним гольфом, старыми кедами (размер ее совершенно не интересует), лыжной курткой, которую никто не носил с 1998го. А потом еще, дико извиняясь, требует под все это дело кулечек. Куртку, правда, нацепляет сразу- "Тааак замерзла! Спасибоспасибо". На улице, меж тем, выше 25 градусов. Наверное, сказался цвет: она синяя с красными и желтыми вставками, то есть, идеально вписывается в ее ансамбль "привет, эпилепсия".
Далее моя бабушка удаляется в свою комнату. Я собираюсь закрывать дверь, думая, что шоу закончилось. Но нет. Цыганка просит-приказывает-интересуется, есть ли у нас чай и сахар. Я отвечаю: "Вернется бабушка из комнаты, я схожу на кухню и принесу вам чего-то". Мне, конечно, жутко интересно, как далеко она дойдет в своей беспардонности, но оставлять ее одну в нашем коридоре кажется плохой приметой.
Передав бабушке пост, иду на кухню и выношу чая (благо, этого добра, которое никто не пьет, у нас валом) и выпроваживаю "несчастную". Эксперименты-экспериментами, но надо еще на работу успеть и прочитать перед этим бабушке внушение. Что-то мне подсказывает, что в рабочем сценарии этих товарищей вообще нет опции "завершить процесс вымогательства по собственной инициативе".
Кажется, конец. Но нет, бабушка демонстрирует мне купленные у цыганки украшения- серьги и нательное распятие. Говорит, что золотые. Выглядит хрестоматийно довольной. Знаете, так: и доброе дело сделала, и не в накладе осталась.
Занавес. Зрители фейспалмят.