АНТОНОВЩИНА - I
Ну и коротко вслед предыдущему посту свое мнение по Антоновскому восстанию.
Причины - продразверстка.Причины продразверстки - судя по тому же Смирнову - первопричина ее патологическая ненависть Ленина к крестьянству, требования продовольствия в рамках продразверстки - иррациональные, необоснованные никакой необходимостью и из воздуха возникшие.
Смирнов все же человек творческий - но вот немножко цифр- из работы Кондратьева «Рынок хлебов» - на 1917 год:
«Проблема снабжения хлебом определялась не его запасами, а географическим размещением урожая или запасов хлеба в 1917 году: наивысший урожай в окраинных районах и плохой или средний в губерниях промышленного и земледельческого центра и Поволжья. Большие запасы хлеба оказались сосредоточенными на Северном Кавказе, в губерниях Херсонской, Таврической, Бессарабской, Екатерине ел авской, в Области Войска Донского и в Западной Сибири, включая Степной край. Из 847 млн пудов избытков на эти районы приходилось 622 млн, или 73 Хлебный баланс Европейской России, без Северного Кавказа и Украины, был отрицательным, и хлебный дефицит здесь достигал почти 200 млн пудов, без учета потребности армии. Следовательно, решение вопроса о снабжении армии и населения хлебом зависело от организации транспортировки продовольственных грузов.»
Практически проблема продовольственного обеспечения - проявившаяся еще в годы ПМВ, в 1915-16 гг., после Февральской революции перед властью встала в полный рост. Приведу еще одну, обширную, цитату:
«И твердые цены, и продразверстка оказались мало эффективными из-за
своей частичности, ограниченности закупками на военные нужды. Держатели хлебных запасов, имевших рыночное значение, предпочитали спекулировать, добиваясь стремительного роста цен, усугубляя продовольственные трудности для неимущих слоев населения, особенно в городах. Созданное Февральской революцией Временное правительство должно было начать именно с продовольственного вопроса - с введения хлебной монополии государства, что означало и установление твердых цен, и передачу всего хлебного запаса (кроме необходимого для продовольствия и хозяйственных нужд владельца) государству через посредство его продовольственных органов. Закон, подготовленный А.И. Шингаревым (не большевиком, а кадетом) и принятый 25 марта 1917 г., имел вполне большевистское название "О передаче хлеба в распоряжение государства". Хлебная монополия должна была опираться на широкую сеть
продовольственных комитетов (общественных организаций, демократически возникших на всех уровнях управления - от волостного до общегосударственного) и на систему Министерства продовольствия, созданного 5 мая 1917 г. Имелась и "хлебармия", появившаяся еще в царское время. Однако слишком тесная связь с эгоистическими интересами крупных землевладельцев и торговцев, непоследовательность и нерешительность действий Временного правительства привели к тому, что хлебная монополия и передача хлеба в распоряжение государства на деле осуществлены не были. Провал заготовок из урожая 1917 г. стал очевидным сразу. Уже 20 августа Министерство продовольствия разослало на места директиву: "в случае нежелания сдавать хлеб должны быть применены меры принудительные, в том числе вооруженная сила". И сила эта применялась когда хлеб сдавать отказывались крестьяне, особенно в прифронтовых губерниях. К осени 1917 г. продовольственный кризис охватил практически всю территорию Европейской России, включая фронт. В бедственном положении оказались огромные массы населения. Голод стал реальным и все более значимым фактором развития событий по стране в целом. Поэтому, как бы ни оценивать продовольственную политику первых лет Советской власти, как бы ни относиться к ее интерпретации в качестве социалистической (или хотя бы "военнокоммунистической"), нельзя не видеть, что она вырастала из объективных обстоятельств времени, что ее основы и направления определились еще до Октября. Резкое обострение политической борьбы, одним из проявлений которой был отказ продовольственного аппарата сотрудничать с новой властью, сорвало попытку организации товарообмена в целях усиления хлебных заготовок весной 1918 г. Возникла ситуация катастрофически нарастающего голода. Хлебная монополия с неизбежностью перерастала в продовольственную диктатуру с задачей действительной "передачи хлеба в распоряжение государства". В мае - июне 1918 г. была проведена полная централизация продовольственного дела с предоставлением чрезвычайных полномочий его государственному руководству - Народному комиссариату продовольствия; объявлен "крестовый поход" городских рабочих в деревню для борьбы против кулаков и спекулянтов, помощи бедноте и проведения хлебных заготовок; провозглашено создание комитетов деревенской бедноты в целях ее организации, усиления политической роли (вплоть до подчинения комбедам сельских и волостных Советов) и снабжения продовольствием за счет излишков, изымаемых у других, прежде всего у богатых. Но и не только у них. (Излишками, как и до Октября 1917 г., считалось все превышение над собственными нуждами крестьянского хозяйства.) »
Повторюсь - это 1917 год и начало 18-го - т.е. самое начало ГВ. За годы ГВ сельхозпроизводство лишь еще больше упало (причем часто речь шла о десятках процентов, по той же Тамбовской губернии), необходимость кормить армию не отпала (хотя армии да, все же были меньше по численности чем в 1916-17 гг.), а транспорт был к 1920-21 в полной разрухе - как следствие - хотя соввласть и поставила под контроль и Сибирь, и Северный Кавказ, и Украину - но обеспечить доставку продовольствия оттуда в центральную Россию по сути не могла.
Практически в 1919-21 гг. на территории, подконтрольной большевикам, продовольствия банально не хватало даже в деревне, а города оказались на грани вымирания. Именно с этим связанамешочничество а также массовая миграция рабочих в деревни и остановка промышленности. Характерные цифры:
«Число квалифицированных рабочих [на патронном заводе]: в Петрограде - около 450; в Симбирске - около 300 (не квалифицированных: в Петрограде - 800, в Симбирске- 150; итого всех, квалифицированных и неквалифицированных, вместе в Петрофаде и Симбирске - около 1700; во время же войны полное число рабочих превосходило 10 тыс. чел.)».
«Всех квалифицированных рабочих на Путил[овском] зав[оде] в настоящее время около 8,2 тыс. чел. (при общем числе около 9,8 тыс. чел.; в военное время доходило до 35 тыс. чел., и еще в начале текущего года превосходило 20 тыс.)».
«В минувшую войну (Cамарский трубочный)завод имел 24 тыс. рабочих и вырабатывал до 40 тыс. трубок в сутки. В настоящее время рабочих - 700 человек (большая половина - лица, обслуживающие завод: дворники и чернорабочие); трубок совершенно не изготовляется. Техническое оборудование сохранилось полностью. Нет администрации, специалистов-руководителей, мастеров, топлива (нефтяных остатков) и некоторых материалов: олова (для запайки цинковых коробок), сукна и медной проволоки. Прочими материалами завод снабжен в изобилии…»
Не случайно на 1-е место среди причин сокращения числа рабочих ставили именно голод:
"а) голод, побуждающий рабочих к отъезду из Петрограда;
б) мобилизация рабочих и отвлечение их в продовольственные отряды и различные организации, а кроме того:
в) крупную роль в этом играет значительное понижение производительности труда и недостаточно сознательное отношение рабочих к принципам трудовой дисциплины.
(Из Доклада военного инженера-технолога М. Петранди уполномоченному Главного начальника снабжения по Петроградскому району об обследовании Патронного, Обуховского и Путиловского заводов, от 5 ноября 1918г.)"
Но если рабочие еще могли вернуться в деревню - тем более что связей с ней ан масс не утратили - куда могла деться та же интеллигенция? Не зря генерал старой армии Ипатьев, ученый с мировым именем, создатель химической промышленности в России, в 1929 году эмигрировавший из страны (а точнее не вернувшийся туда) - писал: «надо быть беспристрастным и признать, что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 г., проведенный Лениным и Троцким,обусловил собой спасение страны, избавив ее от анархии, и сохранил в то время в живых интеллигенцию и материальные богатства страны»
И в той ситуации Тамбовская губерния оказалась практически единственным хлебопроизводящим регионом, оказавшимся под контролем у большевиков. С чем и связано усиленное внимание государства к нему. При этом районом прифронтовым - и как следствие дополнительная, незапланированная, нагрузка по обеспечению продовольствием отдельных красноармейских частей - в дополнение к продразверстке. Впрочем, при чрезвычайном завышении планов разверстки в отчете ЕМНИ Антонова-Овсеенко прямо говорится, что нагрузка на тамбовских крестьян была не выше, чем в целом по стране.
Наложите сюда несовершенство аппарата управления - люди во-первых часто неопытные, как администраторы (и как следствие неравномерность при изъятии продовольствия, неправильное планирование), и во вторых и вовсе не соответствующие по своим моральным качествам: как и в любой войне, и тем более в Гражданской - в тылу часто отсиживаются наиболее негодные элементы, часто преследующие свои шкурные элементы - все это в полной мере имело свои проявления на Тамбовщине и упоминаний об этом масса как в различных письмах, так и в официальных отчетах того времени (когда продовольственная политика прямо называется инквизиторской). При этом работа самого аппарата часто была формальной и поверхностной, отличалась крайней безхозяйственностью («В общем, в представлении большинства крестьян Советская власть отождествлялась с наездными комиссарами или уполномоченными, храбро распоряжающимися волисполкомами и сельсоветами, сажающими представителей этих местных органов власти под арест за невыполнение сплошь и рядом совсем несуразных требований, отождествлялась еще с продотрядами, действовавшими часто в прямой вред крестьянскому хозяйству и без всякой пользы для государства. В своей массе крестьянство привыкло смотреть на Советскую власть как на нечто внешнее по отношению к нему, нечто только повелевающее, распоряжающееся весьма ретиво, но совсем не хозяйственно.»), а работы продотрядов чрезвычайно жестокой (см.доклады Казакова, сотрудника штаба Тухачевского, сделанное летом 1921 года).
Плюс контраст у мужиков (ан масс вернувшихся с фронта) - еще в 1917 году они «на коне», а точнее на мешках с хлебом (месяц назад как раз был в коротком отпуске, ездил к дедушке - и смотрел в Рассказово местный документальный фильм, где рассказывалось как город в разы вырос за годы ПМВ на спекуляциях с хлебом) - по сути диктовали городу все и вся, могли получить все что угодно за хлеб, а сейчас вынуждены отдавать зерно просто так. Естественной реакцией на изъятия было сокращение посевов («Если в 1918 г. в Тамбовской губ. на одно хозяйство приходилось в среднем 4,3 десятины посева, то в 1920 г. - лишь 2,8 десятины») - но ведь количество ртов в стране этого не уменьшилось и планы на разверстку естественно не уменьшались (тем более и информация о реальном состоянии дел доходила до верха с большими запозданиями). Стоит отметить и то, что у тамбовских крестьян практически не было опыта знакомства с альтернативной реквизиционной машиной - белые на территории губернии появились лишь единожды, во время мамонтовского набега, когда они распустили мобилизованных в армию крестьян да отметились реализацией награбленного в городах имущества крестьянам за продукты.
Ну и дополнительное следствие того, что район де факто был прифронтовым - огромная масса дезертиров. Горючего материала масса - и дезертиры, и обозленное и голодное крестьянство - осталось поднести спичку. Соответственно и полыхнуло, при этом нужно стоит признать, что разгоралось долго.
Правда у каждого своя - у большевиков стояла необходимость сохранить страну и спасти население от голода по всей стране, в том числе в городах. У крестьян правда более приближенная и приземленная - им нужно накормить себя, а излишки в отсутствие товара производить невыгодно - но тут проблема начинает раскручиваться дальше. Как уже писалось выше - сокращение производства увы не означает сокращения потребления, и сокращая производство хлеба для продажи, де факто крестьяне сокращали производство и для собственного потребления, сами себя загоняя в ловушку.
Справедливости ради стоит отметить что красные - при всем несовершенстве своего распределительного аппарата - все же смогли накормить - пусть и впроголодь - но всех и более-менее поровну. Белые в гораздо более благоприятной ситуации (обладая излишками продовольствия) не смогли обеспечить ни снабжения своей армии (вынудив ее заниматься «самоснабжением», или банальным грабежом) ни нормального товарооборота - обеспечив за счет экспорта зерна поступления промышленных товаров из-за границы для организации нормального товарооборота на своей территории. Впрочем, мы отвлеклись в сторону.
Возвращаясь к самому восстанию - как я уже писал выше, горючего материала было более чем достаточно, и хватило бы спички чтобы восстание вспыхнуло. Тем не менее изначально восстание разгоралось относительно медленно - практически всю осень 1920го года. При этом половинчатые меры со стороны властей, недостаточное внимание к региону и причинам восстания лишь способствовали его разгоранию, пусть медленному но верному. Более того, половинчатая и непоследовательная политика властей наоборот, лишь выступала раздражителем - жестокость, периодически проявляемая властями, без методичности, лишь озлобляла людей, а непоследовательность и сменяющие репрессивные меры периоды умиротворения лишь демонстрировали населению отсутствие твердой власти и уверенности в себе у этой самой власти, когда же полыхнуло - власть и вовсе растерялась («В январе и феврале губкома фактически не существовало: никакого политруководства не было, приемы борьбы с бандитизмом были путаны - не имея сил, пытались проводить красный террор (сжигали села), затем вдруг склонились на "мировую" с бандитами, выпустив без всякого разбора до 800 арестованных крестьян.»). Свою роль сыграло и несвоевременное осознание властями масштабов восстания - когда в конце года число восставших уже исчислялось десятками тысяч - численность дислоцированных в губернии войск составляла всего 11 тыс. красноармейцев (при этом речь шла о крайне слабых частях - плохо вооруженных, ненадежных, укомплектованных в значительной части дезертирами, часто разбегавшимися при столкновениях с повстанцами и отдававших им свое оружие), из которых до середины января непосредственно на борьбу с восстанием смогли выделить лишь около 3 тыс. человек. При этом численность отдельных отрядов не превышала 300-400 человек, а часто и вовсе составляла 40-50 человек, не выдерживавших столкновений с многочисленными повстанческими отрядами. В то же время наверх шли успокоительные рапорты, что восстание практически задавлено. Неверной была и тактика борьбы с восставшими, отчасти определявшаяся недостаточной численностью и низким качеством войск - речь не шла о борьбе с живой силой, а лишь о временном занятии отдельных населенных пунктов с карательными целями т.н. «фуражировками» (по сути грабежом, что отмечали и сами красные), причем часто без разбора правых и виноватых («деревне была объявлена война»). Понятное дело, такая политика лишь толкала крестьянство этих деревень в лагерь восставших. Проблемой было также и отсутствие кавалерии - в то время как подавляющая часть повстанцев имела лошадей и была гораздо более мобильной.
Окончательной спичкой, запалившей огонь восстания - явились крайне жесткие нормативы продразверстки на 1920-21 г., не учитывавшие последствий засухи, охватившей летом 1920 года территорию губернии: «Продовольственные разверстки ложились на губернию с особенной тяжестью: объеденная прифронтовыми частями, сильно пострадавшая в инвентаре и от упадка культурных хозяйств губерния продолжала значиться у наркомпрода в числе высоко-производящих. Лишь с громадным напряжением была выполнена в 1919/1920 г. наполовину непомерно тяжелая разверстка в 27 миллионов пудов. Но нажим на крестьян в Тамбгубернии отнюдь не был более суров, чем в любой из других "хлебных" губерний. Разговоры о зверствах продотрядов являются чрезвычайно преувеличенными Установлено тщательным расследованием лишь два-три случая грубо-незакономерных действий этих отрядов, в общем ведущих себя вполне в рамках суровых декретов и циркуляров. Разверстка на 1920/1921 г., хотя и вдвое пониженная против прошлогодней, явилась совершенно непосильной. При громадном недосеве и крайне плохом урожае значительная часть губернии не могла обойтись своим хлебом. По данным экспертных комиссий губпродкома, на душу приходилось хлебов (с вычетом потребности на обсеменение, но без вычета корма скоту) - 4,2 пуда. Среднее потребление в 1909 - 1913 гг. (по данным ЦСУ) было 17,9 пуда и, кроме того, кормовых 7,4 пуда. То есть в Тамбгубернии в прошлом году покрывалась местным урожаем едва 1/4 часть потребности. При разверстке предстояло отдать 11 миллионов пудов хлеба и 11 миллионов [пудов] картофеля. При 100%-м выполнении у крестьян осталось бы на душу 1 п. хлеба и 1,6 п. картофеля. И все же разверстка была выполнена почти в 50%. Уже к январю половина крестьянства голодала: в Усманском, частью в Липецком, Козловском уездах голод достиг крайних пределов (жевали древесную кору, умирали голодной смертью); озимь обсеменена, несмотря на крайний нажим всех органов Соввласти, с недосевом против прошлого года на 2%, яровой клин - с недосевом в 12%. К этому надо добавить, что в Тамбовской губернии больше, м[ожет] б[ыть], чем где бы то ни было, крестьянство получало лишь обещания коллективного снабжения (в частности, за солью в 1920 г. крестьянам было предложено ехать самим, и эта поездка обставлена весьма плохо). В достаточной степени неряшливо, нехозяйственно вели себя органы продкома и в отношении использования конфискованного скота, сохранения зерна и овощей - масса скота гибла, хлеб горел, картофель мерз.» Тут стоит отметить, что план по продразверстке на губернию на 1920-21 год был установлен в 2,5 раза меньше плана предыдущего года, и на 30% меньше факта - но тем не менее масштабы снижения урожая были гораздо выше, но в той ситуации сложно было своевременно получить достоверную информацию.
На первом этапе в резком расширении восстания кроме настроений крестьянства сыграли свою роль и организационные способности Антонова (как отмечалось во многих документах), и наличие огромного числа дезертиров (именно во многом за счет последних удалось достичь пиковой численности порядка 40 тыс. человек в феврале 1921 года) и многие второстепенные факторы. Так, за счет многочисленных разграбленных колхозов, складов и заводов (было разграблено 50 совхозов, несколько спиртовых заводов и т.д.) антоновцы смогли как обеспечить снабжение своих частей, так и раздать излишки населению, чем привлекли дополнительные симпатии населения.
В отсутствии жесткой и вездесущей власти у крестьян создавалось впечатление, что Красная армия приходит и уходит, и от нее непонятно чего ждать, а повстанцы всегда рядом («Население к оккупации относилось выжидательно и полагало, что эта оккупация равняется целому ряду предыдущих налетов красноармейских частей, и совершенно не помогало, не думая, что оккупация будет носить длительный и методичный характер. В силу мимолетности постоев красноармейских частей в этих селах у населения укоренился взгляд, что пребывание красноармейцев и представителей Советской власти носит характер временный, а бандиты, которые вышли из их же среды, постоянные.»).
В январе власть начинает осознавать масштабы восстания и начинает уделять Тамбовщине внимание - меняется военное и советское руководство (сюда присылается один из успешных красных военачальников ГВ Павлов, а также Антонов-Овсеенко), начинают резко увеличивать численность войск (к 1 января 1921 г. - 11 870, 1 февраля - 33 750, 1 марта - 41 848), но много сил и внимания отнимает Кронштадтское восстание. Тем не менее принятые меры дают о себе знать - так, численность повстанцев, достигшая в феврале пика, пошла на убыль.
Решающего перелома удалось достигнуть весной, причиной чему оказались несколько факторов:
- замена продразверстки продналогом, которая облегчила положение крестьян, создала у части крестьянства впечатление победы, того что они добились исполнения своих требований, что власть наконец-то прислушалась к ним (приписываемые Антонову слова, якобы сказанные им своему ближнему окружению - «это мужики выиграли, а мы с вами войну проиграли»).
- ухудшение положения у повстанцев - во-первых, проблемы со снабжением, награбленное ранее в совхозах и на складах продовольствие закончилось, и с этого момента повстанцы вынуждены были перейти на снабжение за счет местных - как видно выше и так практически отсутствующих - ресурсов. По сути повстанцы ровно также были вынуждены изымать продовольствие у и так донельзя ограбленного крестьянства. Второй момент - начало посевной - из-за чего многие крестьяне стали возвращаться из леса в свои деревни и к своей земле и - существенное дополнение - увод лошадей. Уход значительной части крестьян из лесов имел своим следствием того, что в отрядах выросла доля бывших дезертиров и вообще по сути чисто бандитского элемента, и означал отдаление повстанцев от своей социальной базы, вырождение повстанческого движения. Дисциплина, которая и раньше несмотря на все усилия части руководства была не на высоте - и вовсе упала, стали расцветать пьянство, грабежи, карточная игра. Другим следствием стало то, что повстанцы для поддержания своей численности стали вынуждены проводить насильственные мобилизации, часто под угрозой оружия ( «Из личных бесед с крестьянами выяснилось: крестьяне крайне негодуют на бандитэлемент. На 20 мая бандитами объявлена мобилизация крестьян села Нижне-Спасского, но по случаю прибытия красных войск мобилизация отложена на 31/V. Мобилизуются мужчины возраста 18-35 лет. Многие отказываются от поступления в банды, приходят в особое отделение с просьбой по приходе красных в Нижне-Спасское арестовывать их для того, чтобы спасти их семьи, так как бандиты обещают вырезать семьи не поступивших к ним»), стали создавать комдезы, изымать лошадей - что для крестьян было особенно болезненно в момент посевной. По сути именно этот момент становится заметным вырождение восстания и превращение его в банальный бандитизм.
- ну и следующий момент - это очередная смена военного руководства (Тухачевский) и связанное с ней усиление настойчивости и методичности в проведении борьбы с повстанцами, в сочетании с ростом численности войск. Сюда же стоит отнести и активность политического руководства (работа советских органов была коренным образом перестроена, их действительно стали двигать в народ, возросла активность пропагандистской машины - с донесением информации до основной массы крестьянства), а также обновление и усиление руководства и личного состава губчека.
Что касается политики усмирения, проводимой Тухачевским, то ее стоит коснуться особо. Основные принципы ее были следующие:
- разделение крестьянства - противопоставление основной массы крестьянства повстанцам - в первую очередь за счет обеспечения защиты лояльному крестьянству и пошедшим на сотрудничество с властями повстанцам, распределения между ними имущества семей повстанцев, солидарная ответственность основной массы населения перед властями (здесь речь о системе заложничества, которой крестьян заставляли выдавать повстанцев и им сочувствующих, чтобы не страдало все население и таким образом вбивался клин между этими двумя категориями). В общем и целом следует учесть то при максимальной численности повстанцев в 40 тыс. (из них значительная часть дезертиров) и при численности населения губернии ЕМНИП в 3 млн. человек в восстании задействована была отнюдь не подавляющая часть населения (даже с учетом членов семей и сочувствующих, а число сочувствующих с весной стало резко сокращаться). И основной упор был сделан на привлечение на свою сторону именно основной - нейтральной и уставшей от войны - массы крестьянства. Упоминавшиеся выше негативные тенденции в среде повстанчества кстати этому весьма содействовали, кроме того стоит упомянуть и наведение Тухачевским порядка среди красноармейских частей, когда стали жестко преследоваться случаи мародерства с их стороны (что кстати сразу же стало отмечаться населением, начавшим менять отношение к Красной армии).
- «оккупационный» характер военной политики - увеличение численности воинских частей сделало возможным поддержание гарнизонов, обладающих достаточной силой для отпора местным повстанческим отрядам - практически в каждом значимом пункте. По сути активной борьбой с крупными антоновскими частями стали заниматься лишь некоторые - относительно немногочисленные но при этом самые боеспособные и лучше оснащенные части - в первую очередь кавалерийские (2-3 бригады) - такие как кавбригада Котовского, и технические - бронепоезда и автомобильный отряд Уборевича. Наличие большого числа гарнизонов, не дающих повстанцам возможности отдохнуть в нормальных условиях, а также беспрепятственно передвигаться по территории губернии, в сочетании с наличием маневренных частей, постоянно преследующих крупные повстанческие отряды, сделало жизнь последних крайне тяжелой. При этом боевых столкновений с регулярными опытными боевыми частями Красной армии плохо вооруженные повстанцы не выдерживали, и практически всегда были биты. Практически крестьяне - раньше считавшие советскую власть и красные части временными и приходящими, почувствовали ее присутствие, защиту, и увидели своими глазами слабость повстанческих войск, а среди последних стали распространяться настроения подавленности и безнадежности дальнейшей борьбы.
- методичность в проведении политики усмирения - четкие принципы (лояльным крестьянам - защиту и поддержку, активным повстанцам - жесткие репрессии) и последовательность и настойчивость в их проведении. При этом Соввласть сумела воспользоваться переломом в настроении крестьянства и закрепить его.
В принципе, подытожить эти подходы можно формулировками из одной из самых первых инструкций за подписью Тухачевского:
«1. Никогда не делать невыполнимых угроз.
2. Раз сделанные угрозы неуклонно до жестокости проводить в жизнь до конца.
3. Переселять в отдаленные края РСФСР семьи несдающихся бандитов.
4. Имущество этих семей конфисковывать и распределять его между
советски настроенными крестьянами. Это внесет расслоение в крестьянство, и на это может опереться Советская власть.
5. Советски настроенные крестьяне должны прочно и надежно охраняться
нашими силами от покушений бандитов. Вообще, проведение успокоения сразу создаст много сторонников Советской власти и среди крестьян, так как бандитизм и утомителен, и разорителен для крестьянской массы.
6. Советски настроенных крестьян надо всячески втягивать в советскую
работу, в организацию разведки против бандитов и проч. Это поставит между этими крестьянами и бандитизмом непреодолимую грань.»
Сейчас как правило принято основное внимание уделять именно террору, и в первую очередь таким вещам, как взятие заложников и создание концлагерей, считая что именно таким образом было достигнуто усмирение крестьянства. Между тем необходимо отметить - что жестокость и террор по отношению к населению имели место и ранее, причем в формах как бы не более жестоких, «бессмысленных и беспощадных» - при Тухачевском же была достигнута сбалансированность и осмысленность политики умиротворения, сочетание репрессивных мер по отношению к активных повстанцам, с мерами по защите и привлечению симпатий лояльного и/или нейтрального крестьянства.
ОКОНЧАНИЕ
Причины - продразверстка.Причины продразверстки - судя по тому же Смирнову - первопричина ее патологическая ненависть Ленина к крестьянству, требования продовольствия в рамках продразверстки - иррациональные, необоснованные никакой необходимостью и из воздуха возникшие.
Смирнов все же человек творческий - но вот немножко цифр- из работы Кондратьева «Рынок хлебов» - на 1917 год:
«Проблема снабжения хлебом определялась не его запасами, а географическим размещением урожая или запасов хлеба в 1917 году: наивысший урожай в окраинных районах и плохой или средний в губерниях промышленного и земледельческого центра и Поволжья. Большие запасы хлеба оказались сосредоточенными на Северном Кавказе, в губерниях Херсонской, Таврической, Бессарабской, Екатерине ел авской, в Области Войска Донского и в Западной Сибири, включая Степной край. Из 847 млн пудов избытков на эти районы приходилось 622 млн, или 73 Хлебный баланс Европейской России, без Северного Кавказа и Украины, был отрицательным, и хлебный дефицит здесь достигал почти 200 млн пудов, без учета потребности армии. Следовательно, решение вопроса о снабжении армии и населения хлебом зависело от организации транспортировки продовольственных грузов.»
Практически проблема продовольственного обеспечения - проявившаяся еще в годы ПМВ, в 1915-16 гг., после Февральской революции перед властью встала в полный рост. Приведу еще одну, обширную, цитату:
«И твердые цены, и продразверстка оказались мало эффективными из-за
своей частичности, ограниченности закупками на военные нужды. Держатели хлебных запасов, имевших рыночное значение, предпочитали спекулировать, добиваясь стремительного роста цен, усугубляя продовольственные трудности для неимущих слоев населения, особенно в городах. Созданное Февральской революцией Временное правительство должно было начать именно с продовольственного вопроса - с введения хлебной монополии государства, что означало и установление твердых цен, и передачу всего хлебного запаса (кроме необходимого для продовольствия и хозяйственных нужд владельца) государству через посредство его продовольственных органов. Закон, подготовленный А.И. Шингаревым (не большевиком, а кадетом) и принятый 25 марта 1917 г., имел вполне большевистское название "О передаче хлеба в распоряжение государства". Хлебная монополия должна была опираться на широкую сеть
продовольственных комитетов (общественных организаций, демократически возникших на всех уровнях управления - от волостного до общегосударственного) и на систему Министерства продовольствия, созданного 5 мая 1917 г. Имелась и "хлебармия", появившаяся еще в царское время. Однако слишком тесная связь с эгоистическими интересами крупных землевладельцев и торговцев, непоследовательность и нерешительность действий Временного правительства привели к тому, что хлебная монополия и передача хлеба в распоряжение государства на деле осуществлены не были. Провал заготовок из урожая 1917 г. стал очевидным сразу. Уже 20 августа Министерство продовольствия разослало на места директиву: "в случае нежелания сдавать хлеб должны быть применены меры принудительные, в том числе вооруженная сила". И сила эта применялась когда хлеб сдавать отказывались крестьяне, особенно в прифронтовых губерниях. К осени 1917 г. продовольственный кризис охватил практически всю территорию Европейской России, включая фронт. В бедственном положении оказались огромные массы населения. Голод стал реальным и все более значимым фактором развития событий по стране в целом. Поэтому, как бы ни оценивать продовольственную политику первых лет Советской власти, как бы ни относиться к ее интерпретации в качестве социалистической (или хотя бы "военнокоммунистической"), нельзя не видеть, что она вырастала из объективных обстоятельств времени, что ее основы и направления определились еще до Октября. Резкое обострение политической борьбы, одним из проявлений которой был отказ продовольственного аппарата сотрудничать с новой властью, сорвало попытку организации товарообмена в целях усиления хлебных заготовок весной 1918 г. Возникла ситуация катастрофически нарастающего голода. Хлебная монополия с неизбежностью перерастала в продовольственную диктатуру с задачей действительной "передачи хлеба в распоряжение государства". В мае - июне 1918 г. была проведена полная централизация продовольственного дела с предоставлением чрезвычайных полномочий его государственному руководству - Народному комиссариату продовольствия; объявлен "крестовый поход" городских рабочих в деревню для борьбы против кулаков и спекулянтов, помощи бедноте и проведения хлебных заготовок; провозглашено создание комитетов деревенской бедноты в целях ее организации, усиления политической роли (вплоть до подчинения комбедам сельских и волостных Советов) и снабжения продовольствием за счет излишков, изымаемых у других, прежде всего у богатых. Но и не только у них. (Излишками, как и до Октября 1917 г., считалось все превышение над собственными нуждами крестьянского хозяйства.) »
Повторюсь - это 1917 год и начало 18-го - т.е. самое начало ГВ. За годы ГВ сельхозпроизводство лишь еще больше упало (причем часто речь шла о десятках процентов, по той же Тамбовской губернии), необходимость кормить армию не отпала (хотя армии да, все же были меньше по численности чем в 1916-17 гг.), а транспорт был к 1920-21 в полной разрухе - как следствие - хотя соввласть и поставила под контроль и Сибирь, и Северный Кавказ, и Украину - но обеспечить доставку продовольствия оттуда в центральную Россию по сути не могла.
Практически в 1919-21 гг. на территории, подконтрольной большевикам, продовольствия банально не хватало даже в деревне, а города оказались на грани вымирания. Именно с этим связанамешочничество а также массовая миграция рабочих в деревни и остановка промышленности. Характерные цифры:
«Число квалифицированных рабочих [на патронном заводе]: в Петрограде - около 450; в Симбирске - около 300 (не квалифицированных: в Петрограде - 800, в Симбирске- 150; итого всех, квалифицированных и неквалифицированных, вместе в Петрофаде и Симбирске - около 1700; во время же войны полное число рабочих превосходило 10 тыс. чел.)».
«Всех квалифицированных рабочих на Путил[овском] зав[оде] в настоящее время около 8,2 тыс. чел. (при общем числе около 9,8 тыс. чел.; в военное время доходило до 35 тыс. чел., и еще в начале текущего года превосходило 20 тыс.)».
«В минувшую войну (Cамарский трубочный)завод имел 24 тыс. рабочих и вырабатывал до 40 тыс. трубок в сутки. В настоящее время рабочих - 700 человек (большая половина - лица, обслуживающие завод: дворники и чернорабочие); трубок совершенно не изготовляется. Техническое оборудование сохранилось полностью. Нет администрации, специалистов-руководителей, мастеров, топлива (нефтяных остатков) и некоторых материалов: олова (для запайки цинковых коробок), сукна и медной проволоки. Прочими материалами завод снабжен в изобилии…»
Не случайно на 1-е место среди причин сокращения числа рабочих ставили именно голод:
"а) голод, побуждающий рабочих к отъезду из Петрограда;
б) мобилизация рабочих и отвлечение их в продовольственные отряды и различные организации, а кроме того:
в) крупную роль в этом играет значительное понижение производительности труда и недостаточно сознательное отношение рабочих к принципам трудовой дисциплины.
(Из Доклада военного инженера-технолога М. Петранди уполномоченному Главного начальника снабжения по Петроградскому району об обследовании Патронного, Обуховского и Путиловского заводов, от 5 ноября 1918г.)"
Но если рабочие еще могли вернуться в деревню - тем более что связей с ней ан масс не утратили - куда могла деться та же интеллигенция? Не зря генерал старой армии Ипатьев, ученый с мировым именем, создатель химической промышленности в России, в 1929 году эмигрировавший из страны (а точнее не вернувшийся туда) - писал: «надо быть беспристрастным и признать, что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 г., проведенный Лениным и Троцким,обусловил собой спасение страны, избавив ее от анархии, и сохранил в то время в живых интеллигенцию и материальные богатства страны»
И в той ситуации Тамбовская губерния оказалась практически единственным хлебопроизводящим регионом, оказавшимся под контролем у большевиков. С чем и связано усиленное внимание государства к нему. При этом районом прифронтовым - и как следствие дополнительная, незапланированная, нагрузка по обеспечению продовольствием отдельных красноармейских частей - в дополнение к продразверстке. Впрочем, при чрезвычайном завышении планов разверстки в отчете ЕМНИ Антонова-Овсеенко прямо говорится, что нагрузка на тамбовских крестьян была не выше, чем в целом по стране.
Наложите сюда несовершенство аппарата управления - люди во-первых часто неопытные, как администраторы (и как следствие неравномерность при изъятии продовольствия, неправильное планирование), и во вторых и вовсе не соответствующие по своим моральным качествам: как и в любой войне, и тем более в Гражданской - в тылу часто отсиживаются наиболее негодные элементы, часто преследующие свои шкурные элементы - все это в полной мере имело свои проявления на Тамбовщине и упоминаний об этом масса как в различных письмах, так и в официальных отчетах того времени (когда продовольственная политика прямо называется инквизиторской). При этом работа самого аппарата часто была формальной и поверхностной, отличалась крайней безхозяйственностью («В общем, в представлении большинства крестьян Советская власть отождествлялась с наездными комиссарами или уполномоченными, храбро распоряжающимися волисполкомами и сельсоветами, сажающими представителей этих местных органов власти под арест за невыполнение сплошь и рядом совсем несуразных требований, отождествлялась еще с продотрядами, действовавшими часто в прямой вред крестьянскому хозяйству и без всякой пользы для государства. В своей массе крестьянство привыкло смотреть на Советскую власть как на нечто внешнее по отношению к нему, нечто только повелевающее, распоряжающееся весьма ретиво, но совсем не хозяйственно.»), а работы продотрядов чрезвычайно жестокой (см.доклады Казакова, сотрудника штаба Тухачевского, сделанное летом 1921 года).
Плюс контраст у мужиков (ан масс вернувшихся с фронта) - еще в 1917 году они «на коне», а точнее на мешках с хлебом (месяц назад как раз был в коротком отпуске, ездил к дедушке - и смотрел в Рассказово местный документальный фильм, где рассказывалось как город в разы вырос за годы ПМВ на спекуляциях с хлебом) - по сути диктовали городу все и вся, могли получить все что угодно за хлеб, а сейчас вынуждены отдавать зерно просто так. Естественной реакцией на изъятия было сокращение посевов («Если в 1918 г. в Тамбовской губ. на одно хозяйство приходилось в среднем 4,3 десятины посева, то в 1920 г. - лишь 2,8 десятины») - но ведь количество ртов в стране этого не уменьшилось и планы на разверстку естественно не уменьшались (тем более и информация о реальном состоянии дел доходила до верха с большими запозданиями). Стоит отметить и то, что у тамбовских крестьян практически не было опыта знакомства с альтернативной реквизиционной машиной - белые на территории губернии появились лишь единожды, во время мамонтовского набега, когда они распустили мобилизованных в армию крестьян да отметились реализацией награбленного в городах имущества крестьянам за продукты.
Ну и дополнительное следствие того, что район де факто был прифронтовым - огромная масса дезертиров. Горючего материала масса - и дезертиры, и обозленное и голодное крестьянство - осталось поднести спичку. Соответственно и полыхнуло, при этом нужно стоит признать, что разгоралось долго.
Правда у каждого своя - у большевиков стояла необходимость сохранить страну и спасти население от голода по всей стране, в том числе в городах. У крестьян правда более приближенная и приземленная - им нужно накормить себя, а излишки в отсутствие товара производить невыгодно - но тут проблема начинает раскручиваться дальше. Как уже писалось выше - сокращение производства увы не означает сокращения потребления, и сокращая производство хлеба для продажи, де факто крестьяне сокращали производство и для собственного потребления, сами себя загоняя в ловушку.
Справедливости ради стоит отметить что красные - при всем несовершенстве своего распределительного аппарата - все же смогли накормить - пусть и впроголодь - но всех и более-менее поровну. Белые в гораздо более благоприятной ситуации (обладая излишками продовольствия) не смогли обеспечить ни снабжения своей армии (вынудив ее заниматься «самоснабжением», или банальным грабежом) ни нормального товарооборота - обеспечив за счет экспорта зерна поступления промышленных товаров из-за границы для организации нормального товарооборота на своей территории. Впрочем, мы отвлеклись в сторону.
Возвращаясь к самому восстанию - как я уже писал выше, горючего материала было более чем достаточно, и хватило бы спички чтобы восстание вспыхнуло. Тем не менее изначально восстание разгоралось относительно медленно - практически всю осень 1920го года. При этом половинчатые меры со стороны властей, недостаточное внимание к региону и причинам восстания лишь способствовали его разгоранию, пусть медленному но верному. Более того, половинчатая и непоследовательная политика властей наоборот, лишь выступала раздражителем - жестокость, периодически проявляемая властями, без методичности, лишь озлобляла людей, а непоследовательность и сменяющие репрессивные меры периоды умиротворения лишь демонстрировали населению отсутствие твердой власти и уверенности в себе у этой самой власти, когда же полыхнуло - власть и вовсе растерялась («В январе и феврале губкома фактически не существовало: никакого политруководства не было, приемы борьбы с бандитизмом были путаны - не имея сил, пытались проводить красный террор (сжигали села), затем вдруг склонились на "мировую" с бандитами, выпустив без всякого разбора до 800 арестованных крестьян.»). Свою роль сыграло и несвоевременное осознание властями масштабов восстания - когда в конце года число восставших уже исчислялось десятками тысяч - численность дислоцированных в губернии войск составляла всего 11 тыс. красноармейцев (при этом речь шла о крайне слабых частях - плохо вооруженных, ненадежных, укомплектованных в значительной части дезертирами, часто разбегавшимися при столкновениях с повстанцами и отдававших им свое оружие), из которых до середины января непосредственно на борьбу с восстанием смогли выделить лишь около 3 тыс. человек. При этом численность отдельных отрядов не превышала 300-400 человек, а часто и вовсе составляла 40-50 человек, не выдерживавших столкновений с многочисленными повстанческими отрядами. В то же время наверх шли успокоительные рапорты, что восстание практически задавлено. Неверной была и тактика борьбы с восставшими, отчасти определявшаяся недостаточной численностью и низким качеством войск - речь не шла о борьбе с живой силой, а лишь о временном занятии отдельных населенных пунктов с карательными целями т.н. «фуражировками» (по сути грабежом, что отмечали и сами красные), причем часто без разбора правых и виноватых («деревне была объявлена война»). Понятное дело, такая политика лишь толкала крестьянство этих деревень в лагерь восставших. Проблемой было также и отсутствие кавалерии - в то время как подавляющая часть повстанцев имела лошадей и была гораздо более мобильной.
Окончательной спичкой, запалившей огонь восстания - явились крайне жесткие нормативы продразверстки на 1920-21 г., не учитывавшие последствий засухи, охватившей летом 1920 года территорию губернии: «Продовольственные разверстки ложились на губернию с особенной тяжестью: объеденная прифронтовыми частями, сильно пострадавшая в инвентаре и от упадка культурных хозяйств губерния продолжала значиться у наркомпрода в числе высоко-производящих. Лишь с громадным напряжением была выполнена в 1919/1920 г. наполовину непомерно тяжелая разверстка в 27 миллионов пудов. Но нажим на крестьян в Тамбгубернии отнюдь не был более суров, чем в любой из других "хлебных" губерний. Разговоры о зверствах продотрядов являются чрезвычайно преувеличенными Установлено тщательным расследованием лишь два-три случая грубо-незакономерных действий этих отрядов, в общем ведущих себя вполне в рамках суровых декретов и циркуляров. Разверстка на 1920/1921 г., хотя и вдвое пониженная против прошлогодней, явилась совершенно непосильной. При громадном недосеве и крайне плохом урожае значительная часть губернии не могла обойтись своим хлебом. По данным экспертных комиссий губпродкома, на душу приходилось хлебов (с вычетом потребности на обсеменение, но без вычета корма скоту) - 4,2 пуда. Среднее потребление в 1909 - 1913 гг. (по данным ЦСУ) было 17,9 пуда и, кроме того, кормовых 7,4 пуда. То есть в Тамбгубернии в прошлом году покрывалась местным урожаем едва 1/4 часть потребности. При разверстке предстояло отдать 11 миллионов пудов хлеба и 11 миллионов [пудов] картофеля. При 100%-м выполнении у крестьян осталось бы на душу 1 п. хлеба и 1,6 п. картофеля. И все же разверстка была выполнена почти в 50%. Уже к январю половина крестьянства голодала: в Усманском, частью в Липецком, Козловском уездах голод достиг крайних пределов (жевали древесную кору, умирали голодной смертью); озимь обсеменена, несмотря на крайний нажим всех органов Соввласти, с недосевом против прошлого года на 2%, яровой клин - с недосевом в 12%. К этому надо добавить, что в Тамбовской губернии больше, м[ожет] б[ыть], чем где бы то ни было, крестьянство получало лишь обещания коллективного снабжения (в частности, за солью в 1920 г. крестьянам было предложено ехать самим, и эта поездка обставлена весьма плохо). В достаточной степени неряшливо, нехозяйственно вели себя органы продкома и в отношении использования конфискованного скота, сохранения зерна и овощей - масса скота гибла, хлеб горел, картофель мерз.» Тут стоит отметить, что план по продразверстке на губернию на 1920-21 год был установлен в 2,5 раза меньше плана предыдущего года, и на 30% меньше факта - но тем не менее масштабы снижения урожая были гораздо выше, но в той ситуации сложно было своевременно получить достоверную информацию.
На первом этапе в резком расширении восстания кроме настроений крестьянства сыграли свою роль и организационные способности Антонова (как отмечалось во многих документах), и наличие огромного числа дезертиров (именно во многом за счет последних удалось достичь пиковой численности порядка 40 тыс. человек в феврале 1921 года) и многие второстепенные факторы. Так, за счет многочисленных разграбленных колхозов, складов и заводов (было разграблено 50 совхозов, несколько спиртовых заводов и т.д.) антоновцы смогли как обеспечить снабжение своих частей, так и раздать излишки населению, чем привлекли дополнительные симпатии населения.
В отсутствии жесткой и вездесущей власти у крестьян создавалось впечатление, что Красная армия приходит и уходит, и от нее непонятно чего ждать, а повстанцы всегда рядом («Население к оккупации относилось выжидательно и полагало, что эта оккупация равняется целому ряду предыдущих налетов красноармейских частей, и совершенно не помогало, не думая, что оккупация будет носить длительный и методичный характер. В силу мимолетности постоев красноармейских частей в этих селах у населения укоренился взгляд, что пребывание красноармейцев и представителей Советской власти носит характер временный, а бандиты, которые вышли из их же среды, постоянные.»).
В январе власть начинает осознавать масштабы восстания и начинает уделять Тамбовщине внимание - меняется военное и советское руководство (сюда присылается один из успешных красных военачальников ГВ Павлов, а также Антонов-Овсеенко), начинают резко увеличивать численность войск (к 1 января 1921 г. - 11 870, 1 февраля - 33 750, 1 марта - 41 848), но много сил и внимания отнимает Кронштадтское восстание. Тем не менее принятые меры дают о себе знать - так, численность повстанцев, достигшая в феврале пика, пошла на убыль.
Решающего перелома удалось достигнуть весной, причиной чему оказались несколько факторов:
- замена продразверстки продналогом, которая облегчила положение крестьян, создала у части крестьянства впечатление победы, того что они добились исполнения своих требований, что власть наконец-то прислушалась к ним (приписываемые Антонову слова, якобы сказанные им своему ближнему окружению - «это мужики выиграли, а мы с вами войну проиграли»).
- ухудшение положения у повстанцев - во-первых, проблемы со снабжением, награбленное ранее в совхозах и на складах продовольствие закончилось, и с этого момента повстанцы вынуждены были перейти на снабжение за счет местных - как видно выше и так практически отсутствующих - ресурсов. По сути повстанцы ровно также были вынуждены изымать продовольствие у и так донельзя ограбленного крестьянства. Второй момент - начало посевной - из-за чего многие крестьяне стали возвращаться из леса в свои деревни и к своей земле и - существенное дополнение - увод лошадей. Уход значительной части крестьян из лесов имел своим следствием того, что в отрядах выросла доля бывших дезертиров и вообще по сути чисто бандитского элемента, и означал отдаление повстанцев от своей социальной базы, вырождение повстанческого движения. Дисциплина, которая и раньше несмотря на все усилия части руководства была не на высоте - и вовсе упала, стали расцветать пьянство, грабежи, карточная игра. Другим следствием стало то, что повстанцы для поддержания своей численности стали вынуждены проводить насильственные мобилизации, часто под угрозой оружия ( «Из личных бесед с крестьянами выяснилось: крестьяне крайне негодуют на бандитэлемент. На 20 мая бандитами объявлена мобилизация крестьян села Нижне-Спасского, но по случаю прибытия красных войск мобилизация отложена на 31/V. Мобилизуются мужчины возраста 18-35 лет. Многие отказываются от поступления в банды, приходят в особое отделение с просьбой по приходе красных в Нижне-Спасское арестовывать их для того, чтобы спасти их семьи, так как бандиты обещают вырезать семьи не поступивших к ним»), стали создавать комдезы, изымать лошадей - что для крестьян было особенно болезненно в момент посевной. По сути именно этот момент становится заметным вырождение восстания и превращение его в банальный бандитизм.
- ну и следующий момент - это очередная смена военного руководства (Тухачевский) и связанное с ней усиление настойчивости и методичности в проведении борьбы с повстанцами, в сочетании с ростом численности войск. Сюда же стоит отнести и активность политического руководства (работа советских органов была коренным образом перестроена, их действительно стали двигать в народ, возросла активность пропагандистской машины - с донесением информации до основной массы крестьянства), а также обновление и усиление руководства и личного состава губчека.
Что касается политики усмирения, проводимой Тухачевским, то ее стоит коснуться особо. Основные принципы ее были следующие:
- разделение крестьянства - противопоставление основной массы крестьянства повстанцам - в первую очередь за счет обеспечения защиты лояльному крестьянству и пошедшим на сотрудничество с властями повстанцам, распределения между ними имущества семей повстанцев, солидарная ответственность основной массы населения перед властями (здесь речь о системе заложничества, которой крестьян заставляли выдавать повстанцев и им сочувствующих, чтобы не страдало все население и таким образом вбивался клин между этими двумя категориями). В общем и целом следует учесть то при максимальной численности повстанцев в 40 тыс. (из них значительная часть дезертиров) и при численности населения губернии ЕМНИП в 3 млн. человек в восстании задействована была отнюдь не подавляющая часть населения (даже с учетом членов семей и сочувствующих, а число сочувствующих с весной стало резко сокращаться). И основной упор был сделан на привлечение на свою сторону именно основной - нейтральной и уставшей от войны - массы крестьянства. Упоминавшиеся выше негативные тенденции в среде повстанчества кстати этому весьма содействовали, кроме того стоит упомянуть и наведение Тухачевским порядка среди красноармейских частей, когда стали жестко преследоваться случаи мародерства с их стороны (что кстати сразу же стало отмечаться населением, начавшим менять отношение к Красной армии).
- «оккупационный» характер военной политики - увеличение численности воинских частей сделало возможным поддержание гарнизонов, обладающих достаточной силой для отпора местным повстанческим отрядам - практически в каждом значимом пункте. По сути активной борьбой с крупными антоновскими частями стали заниматься лишь некоторые - относительно немногочисленные но при этом самые боеспособные и лучше оснащенные части - в первую очередь кавалерийские (2-3 бригады) - такие как кавбригада Котовского, и технические - бронепоезда и автомобильный отряд Уборевича. Наличие большого числа гарнизонов, не дающих повстанцам возможности отдохнуть в нормальных условиях, а также беспрепятственно передвигаться по территории губернии, в сочетании с наличием маневренных частей, постоянно преследующих крупные повстанческие отряды, сделало жизнь последних крайне тяжелой. При этом боевых столкновений с регулярными опытными боевыми частями Красной армии плохо вооруженные повстанцы не выдерживали, и практически всегда были биты. Практически крестьяне - раньше считавшие советскую власть и красные части временными и приходящими, почувствовали ее присутствие, защиту, и увидели своими глазами слабость повстанческих войск, а среди последних стали распространяться настроения подавленности и безнадежности дальнейшей борьбы.
- методичность в проведении политики усмирения - четкие принципы (лояльным крестьянам - защиту и поддержку, активным повстанцам - жесткие репрессии) и последовательность и настойчивость в их проведении. При этом Соввласть сумела воспользоваться переломом в настроении крестьянства и закрепить его.
В принципе, подытожить эти подходы можно формулировками из одной из самых первых инструкций за подписью Тухачевского:
«1. Никогда не делать невыполнимых угроз.
2. Раз сделанные угрозы неуклонно до жестокости проводить в жизнь до конца.
3. Переселять в отдаленные края РСФСР семьи несдающихся бандитов.
4. Имущество этих семей конфисковывать и распределять его между
советски настроенными крестьянами. Это внесет расслоение в крестьянство, и на это может опереться Советская власть.
5. Советски настроенные крестьяне должны прочно и надежно охраняться
нашими силами от покушений бандитов. Вообще, проведение успокоения сразу создаст много сторонников Советской власти и среди крестьян, так как бандитизм и утомителен, и разорителен для крестьянской массы.
6. Советски настроенных крестьян надо всячески втягивать в советскую
работу, в организацию разведки против бандитов и проч. Это поставит между этими крестьянами и бандитизмом непреодолимую грань.»
Сейчас как правило принято основное внимание уделять именно террору, и в первую очередь таким вещам, как взятие заложников и создание концлагерей, считая что именно таким образом было достигнуто усмирение крестьянства. Между тем необходимо отметить - что жестокость и террор по отношению к населению имели место и ранее, причем в формах как бы не более жестоких, «бессмысленных и беспощадных» - при Тухачевском же была достигнута сбалансированность и осмысленность политики умиротворения, сочетание репрессивных мер по отношению к активных повстанцам, с мерами по защите и привлечению симпатий лояльного и/или нейтрального крестьянства.
ОКОНЧАНИЕ