Абинякин Р.М. Увольнение бывших офицеров из РККА в 1921-1934 гг.
Увольнение бывших офицеров из РККА в 1921-1934
гг.
Автор: Р. М. Абинякин*
* - Абинякин Роман Михайлович - кандидат исторических наук, доцент Орловского
государственного университета.
( взято здесь )
P.S.Вообще за последнее время уже не в первый раз сталкиваюсь с новыми статьями Абинякина - и он мне нравится, из современных авторов по Гражданке я бы наверное поставил его в один ряд с Ганиным, Балмасовым и т.п.)
Статистика увольнений начальствующего состава РККА является наиболее объективным критерием, с одной стороны, для анализа количества, места и роли бывших офицеров в РККА в 1920-е - первой половине 1930-х гг., а с другой - для исследования и осмысления кадровой и репрессивной политики большевистского режима в военном ведомстве. Прежде всего, необходимо определить долю бывших офицеров в общей массе начальствующего состава в условиях радикального сокращения армии, которое началось в 1921 году. Наиболее полными и аргументированными на сегодняшний день представляются расчеты А. Г. Кавтарадзе и С. В. Волкова. По их данным, к началу 1921 г. в Красной армии, за вычетом боевых потерь и перебежчиков к белым, служило около 50 тыс. бывших офицеров1. Несмотря на очевидную округленность и неизбежные расчетные погрешности, эта цифра позволяет определить их примерную долю среди 446 729 человек начальствующего состава2 в 11,2%, а среди 130932 лиц командного состава - около 38,2%.
Обычно в качестве источника статистических сведений о начсоставе Красной армии в 1918 - 1925 гг. используются не официальные документы, а юбилейная публикация начальника Командного управления Штаба РККА Н. А. Ефимова. Уникальность сведений Ефимова состоит в том, что в отношении многих из них документального подтверждения архивными данными не выявлено до сих пор. (В частности, даже материалы специально созданного в Штабе РККА отделения по учету бывших белых офицеров и военных чиновников не имеют никаких общих списков и статистических сводок). Вместе с тем, статья Ефимова содержит немало погрешностей - так, ряд материалов дан обобщенно, без разбивки на составные показатели, используются округления, а в некоторых случаях разнятся цифры в таблицах и комментирующем их тексте. Впрочем, частое отсутствие точных цифр вообще весьма характерно для документации военного ведомства того времени. Увольнения командного и административно-хозяйственного состава с позиции уменьшения финансовых затрат на его содержание (крайне красно-[стр. 91]речиво постоянное использование в документах термина "едоки") позволяло осуществить и качественный отбор. При сокращениях главными критериями становились политическое доверие, профессиональный уровень и возраст. В первую очередь, "не вполне политически благонадежными" признавались служившие в РККА бывшие офицеры Белых армий - 14 390 человек3. Все они во исполнение секретных приказов Реввоенсовета Республики N 1728/ 326 от 4 сентября 1920 г. и N1035/180 от 14 мая 1921 г. были взяты на особый учет4.
По секретному приказу РВСР N 1128/202, изданному в мае 1921 г.5, подлежали увольнению бывшие офицеры, военные чиновники и чиновники военного времени Белых армий трех категорий - занимавшие в РККА командные, административно-хозяйственные должности и состоявшие в резерве округов и фронтов. То есть увольнению не подлежали бывшие белые, занятые в системе военно-учебных заведений на преподавательских должностях. Специально оговоренное в приказе исключение делалось для лиц с высшим военным образованием, а также обладающих редкой технической подготовкой - оружейных мастеров, артиллерийских техников, пиротехников и военных топографов. Кроме того, данный приказ разрешал в исключительных случаях ходатайствовать об оставлении в армии отдельных белых офицеров, при условии, что они "своей службой доказали преданность Рабоче-Крестьянской власти и по своим познаниям и опыту являются весьма ценными".
Увольнения производились распоряжением командира части с предварительным докладом начальнику дивизии или ему соответствующему по власти. Очевидно, что РВСР намеренно перекладывал данную работу на старший комсостав, избегая любых проволочек. Для исполнения приказа устанавливались предельно сжатые сроки - с 5 по 15 июня 1921 г., и лишь в особо массовых случаях и с согласия командующего войсками округа допускалось их продление до 1 июля. Уволенные направлялись в распоряжение ближайших губвоенкоматов, ставились на воинский учет и затем передавались гражданским учреждениям по указаниям местных органов Народного комиссариата труда - как правило, различных отделов губисполкомов. "В уважительных случаях" разрешалось назначать бывших белых офицеров по их желанию, не исключая места рождения, пленения или постоянного жительства. Для положительного исхода требовалось согласие комиссара части и окончательное совместное разрешение губернского военного комиссара и представителя местных органов ВЧК. Это существенно смягчало положение пункта 10 приказа РВСР N 1728/326, который категорически запрещал пребывание в месте пленения или сдачи и лишь в исключительных обстоятельствах допускал назначение по месту прежнего проживания.
Принятие на воинский учет давало уволенным бывшим белым офицерам довольно ценный статус, а впоследствии и льготы "командира запаса РККА". В то же время возможность и целесообразность их призыва в армию в ближайшее время были фактически отменены. Новый секретный приказ РВСР N1345/239 от 21 июня 1921 г.6 предписывал числить их в бессрочном отпуску, а не в резерве округов и лишь во временном подчинении гражданским структурам, как устанавливалось прежде. Впрочем, это вполне логично в условиях массовых сокращений армии.
В течение года в соответствии с приказом РВСР N 1128/202 из армии было уволено около 12 415 бывших белых офицеров. Ефимов утверждал, что таковых было 8415, а еще приблизительно 4000 передавались в распоряжение Народного комиссариата труда и увольнялись уже как перемещенные в гражданское ведомство7. Однако это явная неточность: такая последовательность [стр. 92] противоречила приказу N 1128/202, по которому увольнение в обязательном порядке предшествовало передаче в Наркомтруд. Более того, секретный приказ РВСР N 2289/396 от 9 октября 1921 г. разрешил "в отдельных случаях" увольнять даже бывших белых "специалистов с высшим военным образованием и редкой технической подготовкой, оставление коих в рядах Красной армии признается нежелательным или бесполезным"8. В результате, с одной стороны, к данным лицам практиковался более индивидуальный подход, а с другой - они лишались своей служебно-профессиональной неприкосновенности, уравнивались в перспективах с прочими бывшими белыми и ставились в зависимость от лояльности и добросовестности.
И все же 1975 бывших белых офицеров продолжали службу в РККА. Этот факт впоследствии вызывал определенное беспокойство, о чем свидетельствуют циркулярные распоряжения начальника Штаба РККА N 431304 от 1 марта 1922 г. и N 433304 от 15 июня 1922 г., требовавшие "произвести тщательную проверку правильности и законности пребывания бывших белых на военной службе"9. Тональность данных циркуляров недвусмысленно указывает на стремление очистить армию от служивших у белых. Однако намерение оказалось нереализованным или нереализуемым: за 1922 - 1923 гг. уволено было всего 55 бывших белых офицеров10. Более того, параллельно шел противоположный, хотя и менее заметный процесс - их прием в Красную армию, причем как прежде в ней не служивших, так и недавно уволенных. Как минимум 354 бывших белых офицера в эти годы пополнили РККА, их общее количество в ней к концу 1923 г. достигло не менее 2274 (по данным И. Б. Берхина - 2598 на 1 июня 1923 г.)11.
По приказу РВСР N 1155 было уволено 2710 бывших офицеров военного времени, которые признавались малоценными специалистами - прежде всего, не получившие военного образования (произведенные из нижних чинов). Наиболее крупные увольнения начались после издания приказа РВСР N1207, который установил предельный возраст службы: 50 лет - независимо от должности, 40 лег - в должности от командира полка и ниже и 35 лет - в должности от командира роты и ниже. Под сокращения попали 12 764 человека, однако количество бывших офицеров среди них отдельно не указано. По результатам аттестования, проведенного в соответствии с приказом РВСР N 2112, выбыл еще 271 бывший офицер (265 уволены "за малоценностью" и шестеро переведены в красноармейцы). При этом бывшие офицеры оказались самой малочисленной группой уволенных, составив 14,4% общего числа 1878 человек12. С учетом же увольнений 771 лица административно-хозяйственного состава, среди которых офицеры не указаны, этот процент понижается до 10,2%, что почти совпадает с массовой долей бывших офицеров в армии вообще.
Следовательно, в 1921 г. было уволено 15396 бывших офицеров. Однако следует учитывать ряд корректирующих факторов. Во-первых, среди уволенных при достижении предельного возраста по должности доля бывших офицеров не могла существенно отличаться от соответствующего показателя по всему начсоставу - 11,2%, - иначе говоря, они составили около 1430. Кроме того, бывшие белые в эту цифру, очевидно, не входили, так как их увольнения учитывались отдельно. Во-вторых, косвенным образом можно вычислить и примерную текущую убыль, исходя из соответствующих показателей по начальствующему составу РККА в целом. Так, из состоявших налицо на начало 1921 г. 446729 человек боевые безвозвратные потери и умершие составили в течение года 813 человек, дезертиры 3577 и уволенные по болезни 421813, что не превышало 1,9%. Это снижает число оставшихся на службе до [стр. 93] 32 544 человек: к концу 1921 г. среди 201 008 лиц начальствующего состава РККА бывшие офицеры составляли до 16,2%, а среди командного состава - 55,1%, заметно повысив свое прежнее представительство. Конечно, некоторая часть бывших офицеров занимала не командные, а административные и прочие должности, поэтому их процент в комсоставе был несколько ниже. Однако в целом ситуация соответствовала словам Ефимова о том, что "количество бывших офицеров составляло подавляющее большинство"14. Таким образом, на протяжении 1921 г., несмотря на радикальное сокращение численности РККА, увольнения начальствующего состава не имели антиофицерской направленности. За исключением служивших в Белых армиях, бывшие офицеры увольнялись на общих основаниях, а удельный вес среди всех уволенных пропорционален их доле в командном составе. Представительство бывших офицеров в Красной армии не только не сократилось, но даже увеличилось на 5,0% в целом, а в комсоставе даже на 16,9%, свидетельствуя о тщательном отборе увольняемых, преобладании прагматизма в политике большевиков.
Сокращение армии в 1922 г. продолжалось, причем основывалось на принятых ранее решениях. В отношении начсостава действовал пункт 4 Постановления Совета Труда и Обороны от 1 июня 1921 года. Приказ РВСР N 254 от 1 февраля 1922 г.15 лишь конкретизировал его для непосредственного исполнения. Он устанавливал предельный возраст для пребывания на службе: 50 лет для занимающих любые должности, 40 лет для лиц от комполка и им соответствующих, 35 лет для командиров отдельных рот и им соответствующих. Особо подчеркивалось, что подлежащие увольнению по возрасту не могут оставляться в армии под предлогом их незаменимости. Исключение делалось лишь для желающих добровольно продолжить службу, но при условии аттестации. Приказ РВСР N 255 от 2 февраля 1922 г.16 вносил некоторое смягчение в увольнение лиц высшего административного состава (от 13разряда), разрешая назначать их на штатные должности, что означало понижение. Приказ РВСР N 1702 от 14 июля 1922 г.17, напротив, ужесточал возрастные критерии увольнения, снижая предельные цифры на пять лет - до 45 лет независимо от занимаемой должности и до 30 лет для командиров отдельных рот; для командиров полков сохранялся сорокалетний предел.
Очевидно, что был взят курс на омоложение и профессионализацию командных и административных кадров, а не на чистку армии от бывших офицеров. В условиях массового сокращения РККА это было вполне разумным и целесообразным. Следует помнить, что в 1922 г. даже командиры старше 30 лет соответствовали возрастной группе кадровых офицеров, возраст офицеров военного времени в основном колебался в пределах 24 - 28 лет18, а офицеры производства времен гражданской войны (из бывших белых) могли быть еще моложе. Поэтому данные приказы не могут истолковываться как направленные преимущественно против бывших белых офицеров.
Приказ РВСР N 1653 от 10 июля 1922 г.19 предписывал увольнять в бессрочный отпуск независимо от должностей всех откомандированных в гражданские учреждения и учебные заведения. Однако в отношении бывших офицеров и военных чиновников данное правило касалось лишь "вовсе не служивших в Красной армии", то есть направленных на милитаризированные предприятия и учреждения сразу после поступления на службу. Иначе говоря, служившие в РККА перед откомандированием под увольнения не попадали. Возможность и порядок продолжения службы лиц, не желающих увольняться из армии, регулировал приказ РВСР N 2056 от 3 сентября 1923 года20. Они признавались добровольцами и с согласия начальников, обладающих [стр. 94] правом соответствующего назначения, оставлялись на испрашиваемых должностях. Фактически речь шла именно о продолжении службы в прежней должности, хотя признанные несоответствующими по аттестации могли назначаться и с понижением. Положение о приеме в РККА добровольцами касалось в равной степени и бывших офицеров; единственным исключением были служившие у белых и не снятые с особого учета, тогда как для снятых препятствий также не предусматривалось. В результате за 1923 г. в Красную армию было принято 128 бывших белых офицеров21. Наиболее массовые увольнения произошли после циркуляра заместителя Председателя Реввоенсовета N 151701сс от 11 апреля 1924 г., положившего начало кампании тщательной сортировки начсостава по политической и служебно-профессиональной пригодности. Однако его исполнение не сводилось к изгнанию из армии в 1924 - 1925 гг. исключительно бывших офицеров, как это трактуется С. В. Волковым22.
Увольнению подлежали, во-первых, неблагонадежные, в том числе бывшие белые, во-вторых, профессионально несостоятельные и, в-третьих, превысившие предельный служебный возраст. Это означало всестороннее повышение качества начальствующего состава.
Правда, с 22 июня 1924 г. РВС СССР стал запрашивать "сведения о всех бывших офицерах, военных чиновниках и других лицах, состоящих или состоявших на особом учете бывших белых (как снятых, так и не снятых с такового), оставление коих в армии постановлением комиссий будет признано необходимым"23. При желании это можно истолковать как особое внимание именно к этой категории, в чем нет ничего удивительного: при сокращении армии вполне закономерен отсев бывших белых в условиях переизбытка не менее профессиональных, но хорошо проверенных бывших офицеров из числа изначально служивших РККА. Но, учитывая, что никаких корректив в решения не вносилось, а их доля среди уволенных была более чем умеренной, данное распоряжение не стало сигналом для начала "охоты на ведьм".
В ноябре 1924 г. Ефимов отмечал: "По приказанию начальника Управления РККА разъясняю, что постановления окружных комиссий по поверке личного состава, образованных согласно циркуляра зампред РВС СССР N 151701сс, являются окончательными и безапелляционными"24. При этом предписывалось лишь информировать центр об уволенных командирах отдельных частей специальных родов войск, непосредственно подчиненных округам, от 10 разряда и выше, а об остальных - начиная вообще с 13 разряда; информация о прочих запрашивалась лишь "по возможности". Это означало, что вся ответственность за проводимую чистку возлагалась на места, слабо контролируясь НКВМ и РВС СССР.
Вместе с тем, отдельные обращения к вышестоящим начальникам по вопросу оставления в Красной армии не только имели место, но и оказывались действенными вопреки и решению комиссий, и мнению Особого отдела ОГПУ. Так, 26 января 1925 г. чекистам доходчиво сообщалось, что "согласно повторного разрешения Зампреда РВС СССР т. Фрунзе Махров Н. С. оставлен на службе в РККА"25. Очевидно, что брат известного белого генерала пользовался мощным покровительством Фрунзе, несмотря на не меньшую настырность особистов, фактически проигнорировавших первое решение Наркомвоенмора.
Количество уволенных бывших офицеров в разных источниках существенно разнится. Согласно официальным данным, по циркуляру N 151701сс всего из армии было удалено 9397 лиц начсостава. В статье Ефимова утверждалось, что среди них 1584 человека увольнялось по критерию "служба в Белых армиях и т. п."26, то есть он вел речь не только о бывших белых [стр. 95] офицерах, но и прочих неблагонадежных. Это составило 16,9% удаленных из РККА. Но в декабре 1924 г. в докладе в ЦК РКП(б) М. В. Фрунзе, подводя предварительные итоги чистки, отмечал, что "политически неблагонадежный элемент и бывшие белые офицеры" составили лишь 9% от общего числа 7447 уволенных27. То есть таковыми оказалось лишь около 670 человек. Фрунзе оговорился, что в отчетные данные вошли увольнения только по военным округам, а цифры по военно-учебным заведениям и морским силам еще не учтены. С одной стороны, это допускает некоторое увеличение количества демобилизованных бывших белых офицеров. С другой стороны, их процент отличается от данных Ефимова, что при распространении на итоговое количество уволенных дает заметно меньшее абсолютное число - не более 846 человек.
Сохранившиеся материалы по некоторым округам еще более красноречивы. В Ленинградском военном округе на 1 июля 1924 г. служил 71 бывший белый офицер, причем снято с особого учета их было всего 10. По решению окружной комиссии по пересмотру личного состава к оставлению в РККА были намечены вначале всего 19, или 26,8% из них. Однако после завершения чистки, на 22 апреля 1925 г. в округе продолжали службу 33 бывших белых офицера28 (46,5%), причем все они были сняты с особого учета. Следовательно, под увольнения их попало чуть больше половины. В Московском военном округе к 7 февраля 1925 г. среди лиц начальствующего состава от комполка (и соответствующих) и выше к удалению из армии было намечен 51 человек. По "морально-политическому" пункту 1 циркуляра N 151701сс проходило 38 лиц, однако всего три бывших офицера и три бывших белых офицера - 15,8% из них, еще 10 неблагонадежных и антисоветских элементов, тогда как остальные 22 (57,9%) были просто разложившимися алкоголиками, включая двоих расхитителей29. То есть здесь больше половины увольняемых не имела контрреволюционного компромата, а бывшие офицеры вообще были единичны.
Характерно, что другая половина намеченных к удалению не увольнялась, а часть уволенных была вновь принята на службу. Так, даже в 1932- 1935 гг. в отношении состоящих в Красной армии бывших офицеров, в том числе и белых, встречаются сведения, что "в 1924 г. был намечен к удалению из РККА по чистке как политически чуждый элемент" (но не удален), а то и "дважды увольнялся как социально чуждый"30 (и, следовательно, дважды был принят в РККА вновь!). Показателен пример бухгалтера 3-го участка УНР-103 Б. А. Павловского - бывшего кадрового офицера и дворянина. В 1925 г. он был уволен, но в 1932 г. призван вновь из запаса (и в 1935 г. вновь удален за критику советских порядков)31. Будь увольнения последовательной кадровой политикой антиофицерского толка, сомнительно, чтобы целесообразным было возвращение в армию уже удалявшегося из нее офицера, тем более что бухгалтерская должность вовсе не являлась незаменимой и не требовала проведения призыва из запаса.
В 1926 г. РВС СССР издал приказ N 8832, который установил и кратко перечислил основания для увольнения с военной службы. Пребывание в долгосрочном отпуску ограничивалось 40 годами для среднего комсостава, 45 годами для старшего и 50 годами для высшего. Основанием становились возраст или выслуга должностного срока, желание, болезнь, откомандирование из военного ведомства и невозможность соответствующего использования, которая истолковывалась как оставление "без назначения при реорганизации армии". Границами пребывания в запасе РККА 1-й и 2-й очереди устанавливался возраст 45, 50 и 55 лет соответственно указанным группам начсо-[стр. 96]става. При этом основания для 1-й очереди соответствовали долгосрочному отпуску, а для 2-й очереди добавлялась ограниченная годность по здоровью и "невозможность соответствующего использования" - но трактуемая уже абсолютно иначе, как "аттестационное несоответствие". В запас 3-й очереди зачислялись лица, не достигшие предельных возрастов - осужденные на срок от двух месяцев без поражения в правах и командиры, не соответствующие службе в РККА "по морально-политическим соображениям". Наконец, вовсе от службы увольнялись превысившие предельный возраст, безусловно негодные по болезни и осужденные с поражением в правах.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
гг.
Автор: Р. М. Абинякин*
* - Абинякин Роман Михайлович - кандидат исторических наук, доцент Орловского
государственного университета.
( взято здесь )
P.S.Вообще за последнее время уже не в первый раз сталкиваюсь с новыми статьями Абинякина - и он мне нравится, из современных авторов по Гражданке я бы наверное поставил его в один ряд с Ганиным, Балмасовым и т.п.)
Статистика увольнений начальствующего состава РККА является наиболее объективным критерием, с одной стороны, для анализа количества, места и роли бывших офицеров в РККА в 1920-е - первой половине 1930-х гг., а с другой - для исследования и осмысления кадровой и репрессивной политики большевистского режима в военном ведомстве. Прежде всего, необходимо определить долю бывших офицеров в общей массе начальствующего состава в условиях радикального сокращения армии, которое началось в 1921 году. Наиболее полными и аргументированными на сегодняшний день представляются расчеты А. Г. Кавтарадзе и С. В. Волкова. По их данным, к началу 1921 г. в Красной армии, за вычетом боевых потерь и перебежчиков к белым, служило около 50 тыс. бывших офицеров1. Несмотря на очевидную округленность и неизбежные расчетные погрешности, эта цифра позволяет определить их примерную долю среди 446 729 человек начальствующего состава2 в 11,2%, а среди 130932 лиц командного состава - около 38,2%.
Обычно в качестве источника статистических сведений о начсоставе Красной армии в 1918 - 1925 гг. используются не официальные документы, а юбилейная публикация начальника Командного управления Штаба РККА Н. А. Ефимова. Уникальность сведений Ефимова состоит в том, что в отношении многих из них документального подтверждения архивными данными не выявлено до сих пор. (В частности, даже материалы специально созданного в Штабе РККА отделения по учету бывших белых офицеров и военных чиновников не имеют никаких общих списков и статистических сводок). Вместе с тем, статья Ефимова содержит немало погрешностей - так, ряд материалов дан обобщенно, без разбивки на составные показатели, используются округления, а в некоторых случаях разнятся цифры в таблицах и комментирующем их тексте. Впрочем, частое отсутствие точных цифр вообще весьма характерно для документации военного ведомства того времени. Увольнения командного и административно-хозяйственного состава с позиции уменьшения финансовых затрат на его содержание (крайне красно-[стр. 91]речиво постоянное использование в документах термина "едоки") позволяло осуществить и качественный отбор. При сокращениях главными критериями становились политическое доверие, профессиональный уровень и возраст. В первую очередь, "не вполне политически благонадежными" признавались служившие в РККА бывшие офицеры Белых армий - 14 390 человек3. Все они во исполнение секретных приказов Реввоенсовета Республики N 1728/ 326 от 4 сентября 1920 г. и N1035/180 от 14 мая 1921 г. были взяты на особый учет4.
По секретному приказу РВСР N 1128/202, изданному в мае 1921 г.5, подлежали увольнению бывшие офицеры, военные чиновники и чиновники военного времени Белых армий трех категорий - занимавшие в РККА командные, административно-хозяйственные должности и состоявшие в резерве округов и фронтов. То есть увольнению не подлежали бывшие белые, занятые в системе военно-учебных заведений на преподавательских должностях. Специально оговоренное в приказе исключение делалось для лиц с высшим военным образованием, а также обладающих редкой технической подготовкой - оружейных мастеров, артиллерийских техников, пиротехников и военных топографов. Кроме того, данный приказ разрешал в исключительных случаях ходатайствовать об оставлении в армии отдельных белых офицеров, при условии, что они "своей службой доказали преданность Рабоче-Крестьянской власти и по своим познаниям и опыту являются весьма ценными".
Увольнения производились распоряжением командира части с предварительным докладом начальнику дивизии или ему соответствующему по власти. Очевидно, что РВСР намеренно перекладывал данную работу на старший комсостав, избегая любых проволочек. Для исполнения приказа устанавливались предельно сжатые сроки - с 5 по 15 июня 1921 г., и лишь в особо массовых случаях и с согласия командующего войсками округа допускалось их продление до 1 июля. Уволенные направлялись в распоряжение ближайших губвоенкоматов, ставились на воинский учет и затем передавались гражданским учреждениям по указаниям местных органов Народного комиссариата труда - как правило, различных отделов губисполкомов. "В уважительных случаях" разрешалось назначать бывших белых офицеров по их желанию, не исключая места рождения, пленения или постоянного жительства. Для положительного исхода требовалось согласие комиссара части и окончательное совместное разрешение губернского военного комиссара и представителя местных органов ВЧК. Это существенно смягчало положение пункта 10 приказа РВСР N 1728/326, который категорически запрещал пребывание в месте пленения или сдачи и лишь в исключительных обстоятельствах допускал назначение по месту прежнего проживания.
Принятие на воинский учет давало уволенным бывшим белым офицерам довольно ценный статус, а впоследствии и льготы "командира запаса РККА". В то же время возможность и целесообразность их призыва в армию в ближайшее время были фактически отменены. Новый секретный приказ РВСР N1345/239 от 21 июня 1921 г.6 предписывал числить их в бессрочном отпуску, а не в резерве округов и лишь во временном подчинении гражданским структурам, как устанавливалось прежде. Впрочем, это вполне логично в условиях массовых сокращений армии.
В течение года в соответствии с приказом РВСР N 1128/202 из армии было уволено около 12 415 бывших белых офицеров. Ефимов утверждал, что таковых было 8415, а еще приблизительно 4000 передавались в распоряжение Народного комиссариата труда и увольнялись уже как перемещенные в гражданское ведомство7. Однако это явная неточность: такая последовательность [стр. 92] противоречила приказу N 1128/202, по которому увольнение в обязательном порядке предшествовало передаче в Наркомтруд. Более того, секретный приказ РВСР N 2289/396 от 9 октября 1921 г. разрешил "в отдельных случаях" увольнять даже бывших белых "специалистов с высшим военным образованием и редкой технической подготовкой, оставление коих в рядах Красной армии признается нежелательным или бесполезным"8. В результате, с одной стороны, к данным лицам практиковался более индивидуальный подход, а с другой - они лишались своей служебно-профессиональной неприкосновенности, уравнивались в перспективах с прочими бывшими белыми и ставились в зависимость от лояльности и добросовестности.
И все же 1975 бывших белых офицеров продолжали службу в РККА. Этот факт впоследствии вызывал определенное беспокойство, о чем свидетельствуют циркулярные распоряжения начальника Штаба РККА N 431304 от 1 марта 1922 г. и N 433304 от 15 июня 1922 г., требовавшие "произвести тщательную проверку правильности и законности пребывания бывших белых на военной службе"9. Тональность данных циркуляров недвусмысленно указывает на стремление очистить армию от служивших у белых. Однако намерение оказалось нереализованным или нереализуемым: за 1922 - 1923 гг. уволено было всего 55 бывших белых офицеров10. Более того, параллельно шел противоположный, хотя и менее заметный процесс - их прием в Красную армию, причем как прежде в ней не служивших, так и недавно уволенных. Как минимум 354 бывших белых офицера в эти годы пополнили РККА, их общее количество в ней к концу 1923 г. достигло не менее 2274 (по данным И. Б. Берхина - 2598 на 1 июня 1923 г.)11.
По приказу РВСР N 1155 было уволено 2710 бывших офицеров военного времени, которые признавались малоценными специалистами - прежде всего, не получившие военного образования (произведенные из нижних чинов). Наиболее крупные увольнения начались после издания приказа РВСР N1207, который установил предельный возраст службы: 50 лет - независимо от должности, 40 лег - в должности от командира полка и ниже и 35 лет - в должности от командира роты и ниже. Под сокращения попали 12 764 человека, однако количество бывших офицеров среди них отдельно не указано. По результатам аттестования, проведенного в соответствии с приказом РВСР N 2112, выбыл еще 271 бывший офицер (265 уволены "за малоценностью" и шестеро переведены в красноармейцы). При этом бывшие офицеры оказались самой малочисленной группой уволенных, составив 14,4% общего числа 1878 человек12. С учетом же увольнений 771 лица административно-хозяйственного состава, среди которых офицеры не указаны, этот процент понижается до 10,2%, что почти совпадает с массовой долей бывших офицеров в армии вообще.
Следовательно, в 1921 г. было уволено 15396 бывших офицеров. Однако следует учитывать ряд корректирующих факторов. Во-первых, среди уволенных при достижении предельного возраста по должности доля бывших офицеров не могла существенно отличаться от соответствующего показателя по всему начсоставу - 11,2%, - иначе говоря, они составили около 1430. Кроме того, бывшие белые в эту цифру, очевидно, не входили, так как их увольнения учитывались отдельно. Во-вторых, косвенным образом можно вычислить и примерную текущую убыль, исходя из соответствующих показателей по начальствующему составу РККА в целом. Так, из состоявших налицо на начало 1921 г. 446729 человек боевые безвозвратные потери и умершие составили в течение года 813 человек, дезертиры 3577 и уволенные по болезни 421813, что не превышало 1,9%. Это снижает число оставшихся на службе до [стр. 93] 32 544 человек: к концу 1921 г. среди 201 008 лиц начальствующего состава РККА бывшие офицеры составляли до 16,2%, а среди командного состава - 55,1%, заметно повысив свое прежнее представительство. Конечно, некоторая часть бывших офицеров занимала не командные, а административные и прочие должности, поэтому их процент в комсоставе был несколько ниже. Однако в целом ситуация соответствовала словам Ефимова о том, что "количество бывших офицеров составляло подавляющее большинство"14. Таким образом, на протяжении 1921 г., несмотря на радикальное сокращение численности РККА, увольнения начальствующего состава не имели антиофицерской направленности. За исключением служивших в Белых армиях, бывшие офицеры увольнялись на общих основаниях, а удельный вес среди всех уволенных пропорционален их доле в командном составе. Представительство бывших офицеров в Красной армии не только не сократилось, но даже увеличилось на 5,0% в целом, а в комсоставе даже на 16,9%, свидетельствуя о тщательном отборе увольняемых, преобладании прагматизма в политике большевиков.
Сокращение армии в 1922 г. продолжалось, причем основывалось на принятых ранее решениях. В отношении начсостава действовал пункт 4 Постановления Совета Труда и Обороны от 1 июня 1921 года. Приказ РВСР N 254 от 1 февраля 1922 г.15 лишь конкретизировал его для непосредственного исполнения. Он устанавливал предельный возраст для пребывания на службе: 50 лет для занимающих любые должности, 40 лет для лиц от комполка и им соответствующих, 35 лет для командиров отдельных рот и им соответствующих. Особо подчеркивалось, что подлежащие увольнению по возрасту не могут оставляться в армии под предлогом их незаменимости. Исключение делалось лишь для желающих добровольно продолжить службу, но при условии аттестации. Приказ РВСР N 255 от 2 февраля 1922 г.16 вносил некоторое смягчение в увольнение лиц высшего административного состава (от 13разряда), разрешая назначать их на штатные должности, что означало понижение. Приказ РВСР N 1702 от 14 июля 1922 г.17, напротив, ужесточал возрастные критерии увольнения, снижая предельные цифры на пять лет - до 45 лет независимо от занимаемой должности и до 30 лет для командиров отдельных рот; для командиров полков сохранялся сорокалетний предел.
Очевидно, что был взят курс на омоложение и профессионализацию командных и административных кадров, а не на чистку армии от бывших офицеров. В условиях массового сокращения РККА это было вполне разумным и целесообразным. Следует помнить, что в 1922 г. даже командиры старше 30 лет соответствовали возрастной группе кадровых офицеров, возраст офицеров военного времени в основном колебался в пределах 24 - 28 лет18, а офицеры производства времен гражданской войны (из бывших белых) могли быть еще моложе. Поэтому данные приказы не могут истолковываться как направленные преимущественно против бывших белых офицеров.
Приказ РВСР N 1653 от 10 июля 1922 г.19 предписывал увольнять в бессрочный отпуск независимо от должностей всех откомандированных в гражданские учреждения и учебные заведения. Однако в отношении бывших офицеров и военных чиновников данное правило касалось лишь "вовсе не служивших в Красной армии", то есть направленных на милитаризированные предприятия и учреждения сразу после поступления на службу. Иначе говоря, служившие в РККА перед откомандированием под увольнения не попадали. Возможность и порядок продолжения службы лиц, не желающих увольняться из армии, регулировал приказ РВСР N 2056 от 3 сентября 1923 года20. Они признавались добровольцами и с согласия начальников, обладающих [стр. 94] правом соответствующего назначения, оставлялись на испрашиваемых должностях. Фактически речь шла именно о продолжении службы в прежней должности, хотя признанные несоответствующими по аттестации могли назначаться и с понижением. Положение о приеме в РККА добровольцами касалось в равной степени и бывших офицеров; единственным исключением были служившие у белых и не снятые с особого учета, тогда как для снятых препятствий также не предусматривалось. В результате за 1923 г. в Красную армию было принято 128 бывших белых офицеров21. Наиболее массовые увольнения произошли после циркуляра заместителя Председателя Реввоенсовета N 151701сс от 11 апреля 1924 г., положившего начало кампании тщательной сортировки начсостава по политической и служебно-профессиональной пригодности. Однако его исполнение не сводилось к изгнанию из армии в 1924 - 1925 гг. исключительно бывших офицеров, как это трактуется С. В. Волковым22.
Увольнению подлежали, во-первых, неблагонадежные, в том числе бывшие белые, во-вторых, профессионально несостоятельные и, в-третьих, превысившие предельный служебный возраст. Это означало всестороннее повышение качества начальствующего состава.
Правда, с 22 июня 1924 г. РВС СССР стал запрашивать "сведения о всех бывших офицерах, военных чиновниках и других лицах, состоящих или состоявших на особом учете бывших белых (как снятых, так и не снятых с такового), оставление коих в армии постановлением комиссий будет признано необходимым"23. При желании это можно истолковать как особое внимание именно к этой категории, в чем нет ничего удивительного: при сокращении армии вполне закономерен отсев бывших белых в условиях переизбытка не менее профессиональных, но хорошо проверенных бывших офицеров из числа изначально служивших РККА. Но, учитывая, что никаких корректив в решения не вносилось, а их доля среди уволенных была более чем умеренной, данное распоряжение не стало сигналом для начала "охоты на ведьм".
В ноябре 1924 г. Ефимов отмечал: "По приказанию начальника Управления РККА разъясняю, что постановления окружных комиссий по поверке личного состава, образованных согласно циркуляра зампред РВС СССР N 151701сс, являются окончательными и безапелляционными"24. При этом предписывалось лишь информировать центр об уволенных командирах отдельных частей специальных родов войск, непосредственно подчиненных округам, от 10 разряда и выше, а об остальных - начиная вообще с 13 разряда; информация о прочих запрашивалась лишь "по возможности". Это означало, что вся ответственность за проводимую чистку возлагалась на места, слабо контролируясь НКВМ и РВС СССР.
Вместе с тем, отдельные обращения к вышестоящим начальникам по вопросу оставления в Красной армии не только имели место, но и оказывались действенными вопреки и решению комиссий, и мнению Особого отдела ОГПУ. Так, 26 января 1925 г. чекистам доходчиво сообщалось, что "согласно повторного разрешения Зампреда РВС СССР т. Фрунзе Махров Н. С. оставлен на службе в РККА"25. Очевидно, что брат известного белого генерала пользовался мощным покровительством Фрунзе, несмотря на не меньшую настырность особистов, фактически проигнорировавших первое решение Наркомвоенмора.
Количество уволенных бывших офицеров в разных источниках существенно разнится. Согласно официальным данным, по циркуляру N 151701сс всего из армии было удалено 9397 лиц начсостава. В статье Ефимова утверждалось, что среди них 1584 человека увольнялось по критерию "служба в Белых армиях и т. п."26, то есть он вел речь не только о бывших белых [стр. 95] офицерах, но и прочих неблагонадежных. Это составило 16,9% удаленных из РККА. Но в декабре 1924 г. в докладе в ЦК РКП(б) М. В. Фрунзе, подводя предварительные итоги чистки, отмечал, что "политически неблагонадежный элемент и бывшие белые офицеры" составили лишь 9% от общего числа 7447 уволенных27. То есть таковыми оказалось лишь около 670 человек. Фрунзе оговорился, что в отчетные данные вошли увольнения только по военным округам, а цифры по военно-учебным заведениям и морским силам еще не учтены. С одной стороны, это допускает некоторое увеличение количества демобилизованных бывших белых офицеров. С другой стороны, их процент отличается от данных Ефимова, что при распространении на итоговое количество уволенных дает заметно меньшее абсолютное число - не более 846 человек.
Сохранившиеся материалы по некоторым округам еще более красноречивы. В Ленинградском военном округе на 1 июля 1924 г. служил 71 бывший белый офицер, причем снято с особого учета их было всего 10. По решению окружной комиссии по пересмотру личного состава к оставлению в РККА были намечены вначале всего 19, или 26,8% из них. Однако после завершения чистки, на 22 апреля 1925 г. в округе продолжали службу 33 бывших белых офицера28 (46,5%), причем все они были сняты с особого учета. Следовательно, под увольнения их попало чуть больше половины. В Московском военном округе к 7 февраля 1925 г. среди лиц начальствующего состава от комполка (и соответствующих) и выше к удалению из армии было намечен 51 человек. По "морально-политическому" пункту 1 циркуляра N 151701сс проходило 38 лиц, однако всего три бывших офицера и три бывших белых офицера - 15,8% из них, еще 10 неблагонадежных и антисоветских элементов, тогда как остальные 22 (57,9%) были просто разложившимися алкоголиками, включая двоих расхитителей29. То есть здесь больше половины увольняемых не имела контрреволюционного компромата, а бывшие офицеры вообще были единичны.
Характерно, что другая половина намеченных к удалению не увольнялась, а часть уволенных была вновь принята на службу. Так, даже в 1932- 1935 гг. в отношении состоящих в Красной армии бывших офицеров, в том числе и белых, встречаются сведения, что "в 1924 г. был намечен к удалению из РККА по чистке как политически чуждый элемент" (но не удален), а то и "дважды увольнялся как социально чуждый"30 (и, следовательно, дважды был принят в РККА вновь!). Показателен пример бухгалтера 3-го участка УНР-103 Б. А. Павловского - бывшего кадрового офицера и дворянина. В 1925 г. он был уволен, но в 1932 г. призван вновь из запаса (и в 1935 г. вновь удален за критику советских порядков)31. Будь увольнения последовательной кадровой политикой антиофицерского толка, сомнительно, чтобы целесообразным было возвращение в армию уже удалявшегося из нее офицера, тем более что бухгалтерская должность вовсе не являлась незаменимой и не требовала проведения призыва из запаса.
В 1926 г. РВС СССР издал приказ N 8832, который установил и кратко перечислил основания для увольнения с военной службы. Пребывание в долгосрочном отпуску ограничивалось 40 годами для среднего комсостава, 45 годами для старшего и 50 годами для высшего. Основанием становились возраст или выслуга должностного срока, желание, болезнь, откомандирование из военного ведомства и невозможность соответствующего использования, которая истолковывалась как оставление "без назначения при реорганизации армии". Границами пребывания в запасе РККА 1-й и 2-й очереди устанавливался возраст 45, 50 и 55 лет соответственно указанным группам начсо-[стр. 96]става. При этом основания для 1-й очереди соответствовали долгосрочному отпуску, а для 2-й очереди добавлялась ограниченная годность по здоровью и "невозможность соответствующего использования" - но трактуемая уже абсолютно иначе, как "аттестационное несоответствие". В запас 3-й очереди зачислялись лица, не достигшие предельных возрастов - осужденные на срок от двух месяцев без поражения в правах и командиры, не соответствующие службе в РККА "по морально-политическим соображениям". Наконец, вовсе от службы увольнялись превысившие предельный возраст, безусловно негодные по болезни и осужденные с поражением в правах.
ПРОДОЛЖЕНИЕ