ХАСАН. ДОКУМЕНТЫ - Тыловое обеспечение
СОБЫТИЯ У ОЗЕРА ХАСАН В ИТОГОВЫХ ДОКУМЕНТАХ
Составлено по: РГВА. Ф. 35083. Оп. 1.Д. 108-112. Стиль изложения оставлен без изменений
Полный список
Предыдущая страница
Следующая страница
7. Тыл и снабжение войск""
До конфликта район развернувшихся событий не был заблаговременно обеспечен в тыловом отношении. Об этом говорит общее состояние района, характер дорог, подробно описанный из начале очерка.
Отсутствие заблаговременной подготовки грунтового участка, этого направления со стороны штаба армии (и бывшего штаба Приморской группы), неожиданный размах операции, наконец, сама жизнь выдвинули морскую коммуникацию, идущую параллельно грунтовому участку в направлении Владивосток, Посьет с дальнейшим разветвлением Посьет, Ханси; Посьет, Мраморное; Посьет, Фальшивый остров.
Вся трудность в работе тыла выразились в том, что морская коммуникация, естественная для этого направления, так же заблаговременно не была подготовлена. Только один взгляд на карту мало-мальски грамотного в оперативно-тактическом отношении человека должен был привести к выводу о необходимости иметь в наличии готовый, приспособленный к эксплуатации водный участок Владивосток, Посьет. В самом деле, отсутствовало соответствующее оборудование пристани Посьет, Мраморное (Янгомуды), фальшивого острова и других пунктов этого побережья.
История этого конфликта и излишне пролитая кровь, как результат отсутствия заблаговременной подготовки направлений, еще раз заклеймит предателей, врагов народа, сидевших в штабе и творивших свое гнусное дело в поп росах оперативной подготовки театра вообще, и в час-I мости этого направления.
Пристань Посьет - как армейская база, как пристань (станция) снабжения, не могла быть оборудована в период самой операции. Мы могли к имевшему причалу приспособить для выгрузки, с большим трудом, только один пароход океанского типа, позволявшего производить выгрузку при помощи кранов. Технические темпы щи грузки ни в какой степени не удовлетворяли потребностям.
Подвоз морем, с лихвой заменивший остальные пути подвоза, закупоривался низкими темпами выгрузочных работ. Из 59 пароходов и теплоходов, прибывших в Посьет с 8 августа по 9 октября, расходовалось времени на выгрузку одного парохода:
а) от 6 часов до 43 часов - 29 пароходов;
б) от 43 часов до 80 часов - 17 пароходов;
в) от 124 часов до 150 часов - 7 пароходов;
г) от 237 часов до 270 часов - 6 пароходов.
Такая разница во времени погрузки объясняется большими темпами погрузки в дни операции, когда основное внимание было уделено вопросу: дать во чтобы то ни стало огнеприпасы и продовольствие на фронт.
Большие темпы погрузки были обусловлены энтузиазмом наших бойцов и комполитсостава, занятых на этих работах, беспредельным советским патриотизмом рабочих плавсредств, обслуживающих нужды фронта. Через пристань Посьет, представляющую из себя рыбацкую пристань (по степени ее приспособления), через Ханси, Мраморное (совершенно не оборудованных причалами) надо было пропустить тысячи тонн огнеприпасов, продовольствия и других видов снабжения.
За время с 3 августа по 10 августа поступило в Посьет 5136 т огнеприпасов. Из этого количества выгружено с 3 по 10 августа 4320 т. В эту цифру не входят: продфураж, инженерное и другое имущество, поступление которого шло па фронт беспрерывно.
В Посьете мог пристать к берегу только один пароход или теплоход, разгрузка с других пароходов шла с рейда, при полном использовании всех видов плавсредств, как то: сейнеров (тоннажем 10-12 т), шаланд, кавасаки (тоннажем 3-5 т каждая), шхун, катеров и прочее.
В Мраморное и Ханси пароходы не могли приставать к берегу. В период развития операции, особенно в период дождей и разливов (с 14.08), обозначился недостаток в этих мелких плавсредствах, явившихся единственным средством маневра на самой пристани снабжения - Посьет, так же в Ханси и Мраморном.
Необходимо отметить своеобразие работы и тип пристани снабжения Посьет, своеобразие которой может стать типичным, особенно при недостаточном ее оборудовании. Оно заключается как раз в необходимости иметь достаточное количество мелких плавсредств. Этого с начала операции мы не имели.
Пристань снабжений требует добавочное количество рабочих сил для погрузочных работ в сравнении со станцией снабжения. Если на станции снабжения выгрузка из железнодорожного эшелона па площадку или даже непосредственно на автотранспорт из железнодорожного тупика ограничивается затратой энного количества рабочей силы, то па пристани снабжения (подчеркиваем, неразвитой пристани снабжения, каковой была пристань Посьет) необходимо иметь добавочную рабочую силу для выгрузки из парохода (па рейде) на мелкие плавсредства (типа: сейнер, шхуна и пр.), а с последнего на берег.
Ко всему этому надо добавить, что ограниченность количества паро- и теплоходов и других средств требовало скорейшей их разгрузки, что приводило к разгрузке имущества на пристань Посьет, чрезвычайно ограниченной и площадью, последующей погрузке этого имущества на баржи и другие плавательные средства для подачи имущества на КОП (Ханси, Мраморное).
Последнее обстоятельство как раз являлось элементом, задерживающим по времени темпы продвижения имущества войскам (на КОП) в сравнении со станцией снабжения. Кроме того, нельзя не учесть того обстоятельства, что развертывание пристани снабжения Посьет, по своему размеру значительно превышающей наше уставное представление о типичной станции снабжения (па корпус), шло неожиданно для нас (с 01-02.8) и в условиях ограниченности средств, необходимых для развертывания станции (пристани) снабжения. Это же приводило к необходимости развития в самый разгар операции.
Грунтовый участок (шоссе) Ворошилов, Раздольное, 11овокиевск играл подсобную, безусловно второстепенную роль, ввиду ограниченности автотранспортных средств и большей выгоды морской коммуникации.
Пути подвоза и эвакуации в войсковом тылу от побережья бухты Экспедиции, Посьетского залива (КОП -I Га линии Ханси, Мраморное и фальшивый остров) были значительно меньше уставной глубины (порядка 10-15-20 км). Зато качество дорог, непроезжее их состояние в незаселенном районе изматывали до крайности гужевой и автотранспорт, особенно в дождливое время, когда дороги становились непроходимыми для автотранспорта, а войсковые гужтранспорты работали до крайнего напряжения.
Кроме того, части вышли на фронт не будучи полностью обеспеченными гужевым и автотранспортом, вследствие некомплекта. Принятые срочные мероприятия по улучшению, а главным образом, по постройке шоссейных дорог в период операции, не дали коренного улучшения. Здесь особенно сказалось отсутствие необходимых средств у командования корпуса, значительная затрата армейских сил и средств на устройство тылового района и обеспечения тылового участка. Привлеченные 5 строительных батальонов, 3 саперных батальона, один инженерный батальон, три автобатальона могли справиться с задачей непрерывного поддержания дорог при условии необходимости их использования на нужды устройства обслуживания тыла, па предварительную подготовку которого до конфликта ничего не сделано. Упомянутые средства надо было использовать так же и на нужды, связанные с непосредственным обеспечением операции, как то инженерным укреплением высоты Заозерная после ее овладения и др. Ко всему этому надо добавить, что другие армейские средства тыла не развертывались, средства народного хозяйства (за исключением плавсредств и незначительного числа сан. учреждений) почти не привлекались.
На этой почве недостатка средств были некоторые трения между командованием корпуса и армии (ее представителем комдивом тов. Егоровым). Вот выдержка из письма комкора тов. Штерна тов. Егорову от 28.08.38 года:
«Жму руку и прошу не слишком обижаться. Бывают обстоятельства, когда без взаимной ругани, никак не обойдешься. Привет от тов. Семеновского.
Штерн»
Влияние армии в начале конфликта (до 05.08 - момента создания отдела армейского снабжения в Краскино) было незначительное. Управление армейским тылом из Ворошилова на столь большом удалении от района действий не обеспечивало нужды тыла. Это обстоятельство усугублялось фактом почти полного отсутствия управления войсковым тылом, ввиду недостаточного количества кадров к началу конфликта в штабе корпуса, дивизий, также частей.
Устройство и управление армейским: тылом в начале операции видно из приказа по тылу Штаарма № 5/0137, от 3 августа 38 г. Приказ этот явился первым документом, который вопросы тыла пытался вложить в рамки какой-то системы. С начала операции (29.07.33 года) до упомянутого приказа (02.08.33 года) вопросы тыла армий решались стихийно. Это в основном объясняется тем, что Штаарм только 2-3 августа убедился в размахе операций и ее затяжном характере, а так же неорганизованностью работы в Штаарме.
Нельзя не отметить наличия к этому времени большого количества некомплекта в отделах. В частности в 5 отделе налицо было 3 человека вместе с начальником отдела, а последнее привело к тому, что события застали штаб армии врасплох.
Переходя вкратце к оценке этого приказа по тылу армии, надо отметить:
1. Приказ наметил мертвую, нежизненную схему устройства армейского тыла. Станцией снабжения была определена Владивосток, отдаленную от фронта на 125-150км.
2. Назначение КОП - Словника, удаленного от фронта на 90 км при ограниченности автосредств в частях и армейских - совершенно не верно. Эта ошибка усугубляется тем обстоятельством, что параллельно грунтовому участку Словянка, Краскино идет морской путь.
Какой же смысл вести морем только до Словянки, а дальше загромождать единственную шоссейную дорогу. Это и другие ошибки этого приказа показали тыловую неграмотность в штабе армии, обнаружили неудовлетворительную тыловую подготовку. Сказались результаты невыполнения приказа Наркома № 0109 в отношении тыловой подготовки.
Управление армейским тылом, с точки зрения единого управления морской коммуникации, имело упущение, не подчинив сразу в оперативном отношении средства ТОФа. Не имея никаких упреков к нашим краснофлотцам, вынесших на своих могучих плечах всю тяжесть армейских перевозок, в период операции, особенно в сложной обстановке наводнений, надо сказать, что в отношении оперативного подчинения перевозок надо было «поставить точку над «и», подчинив средства перевозки ТОФа армии.
В доказательство можно сослаться на разговор по прямому проводу с нач. штаба ТОФ, который справедливо заметил:
«Я и флот не знаем, что грузить завтра. Прибывают грузы, части которых я и флот не ожидали, отсюда не можем подсчитать и подготовить транспорт».
3-й отдел штаба армии, не зная средств, ограничивался только заявками, которые, особенно в начале, опаздывали и не вкладывались в план.
Войсковой тыл в этот период, помимо уже упомянутых недостатков, как то необеспеченности транспортными средствами, укомплектованности, в основном характерен отсутствием необходимых кадров тыловых командиров вообще, и подготовленных для службы тыла в особенности. Достаточно сказать, что в штабе корпуса к началу конфликта налицо оказалось только двое: Начальник ВХС тов. Дударев и НО-5 тов. Кошеворов.
Примерно такое положение было и в дивизиях.
Это обстоятельство особенно отразилась в деле подготовки и приведения частей в боевую готовность накануне операции. Характерно замечание начальника ВХС корпуса тов. Дударова, заставляющее сделать немедленно практические выводы. Командиры вышли из зимних квартир без чемоданов, не обеспеченными к длительной боевой обстановке. Выскочили, как на пожар. Это говорит о том, что в мирных условиях не воспитываем командиров в духе боевых перспектив, даже забыв такую «мелочь», как наличие у каждого командира чемоданов, который должен систематически поверяться на учебных тревогах.
Опыт операций показал, как правильно замечает товарищ Дударев, что плащ командира не соответствует своему назначению: мало-мальски прикрыть от дождя.
Наоборот плащ-палатка красноармейца на деле доказала свою практичность.
4 августа штаб армии получил телеграфное распоряжение Военсовета ДВ фронта за № 135/О.П. Приказывалось организовать полевой аппарат армейского снабжении частей 39-го ск во главе с заместителем начальника снабжения армии. Этому распоряжению предшествовало указание Наркома
«сделать все необходимое для полного материального обеспечения патронами, снаряжением и продовольствием частей фронта, что должно быть наведено аппаратом фронта и армией с донесением мне об этом не позднее 20 часов 04.08.38 года.
Ворошилов»
4 августа в Штаармии ни зам. начальника снабжения армии, ни начальника снабжения не было. В ночь на 05.08 на машинах в Новокиевск была направлена небольшая группа командиров штаба армии во главе с зам. командующим войсками комдивом Егоровым и зам. нач. штаармом майором Хатимским.
Распоряжением ДК фронта указывалось на организацию (передовых) головных армейских складов средствами армии. Средств же на это не было выделено.
К этому времени на фронте были сосредоточены полностью 40-я сд, 32-я сд и 2-я МБ, не окончив сосредоточение 39-й сд.
Прибытие пополнения, строительных батальонов и других частей усиления было на полном ходу. Шла усиленная подготовка к наступлению 06.08.38 года.
Управление и устройство, как армейского, так и войскового тыла, к этому времени характерны следующим:
1. Отсутствовало управление мало-мальски укладываемого в понятия нашего устава.
К пристани Посьет подвозились из Владивостока (в основном) огнеприпасы, подходили пароходы с людьми, целыми частями (39-я сд и другие). Шла напряженная работа. Люди по выгрузке работали, отдавая все силы, всего себя. Как будто в воздухе носился неслышимый клич: «Скорее выгрузить, больше дать огнеприпасов, скорее смерть самураям, осквернившим своим фашистским, грязным сапогом нашу священную землю». Это можно было прочитать на напряженных лицах не только красноармейцев, ком. политсостава, но и работавших в порту, на пристанях рабочих, это было заметно во всем темпе движения и работы.
Все подвозилось морем по требованиям командования корпуса Штаба фронта, по общим указаниям штаба армии из Ворошилова.
2. Незначительные средства управления грунтово-водным участком, выброшенные армией к 03.08.38 года, находились в Словнике. Все управление НГУ состояло из начальника грунтово-водного участка майора тов. Артемьева, коменданта пристани Словянка - капитана тов. Дзюбанова и коменданта пристани Посьет - в/инженера З ранга тов. Теребова, который был там единственным представителем штаба армии. МГУ была придана одна стрелковая рота для регулирования движения.
3. Почти все мероприятия, предусмотренные первым приказом по тылу армии № 0537 от 03.08.38 года, не были проведены, а остались на бумаге. Кроме нежизненности этой схемы армейского тыла, о котором вкратце было сказано выше, приказ остался на бумаге и потому, что все мероприятия, которые возлагались на соединения, части (пункты 6,10 и др.), не были выполнены последними, надо полагать потому, что части не видели непосредственной надобности в этом. В такое горячее время, каждый делает то, что ему необходимо для боя. Кроме того, к сожалению части, командиры не были воспитаны в духе понимания, необходимости устройства тыла. Таким образом, передача корпусу армией таких своих вопросов, как организация КОП-ов, выделение сил и средств для этого (согласно § 31 устава тыла, часть 1), остались не разрешенными.
Точно так же указания Армии (пункт 9 этого приказа) о сосредоточении огнеприпасов 5 Б. К. запаса и 3 Б. К. войскам к 6.8.38 года остались не выполненными, так как прежде чем написать в приказ 5-й отдел армии не подсчитал силы и средства, необходимые для обеспечения этого мероприятия.
Считая, что к моменту издания приказа по тылу, имелось ввиду сосредоточения на фронт 3 стрелковых дивизий и одной мех. бригады, 5 БК, огнеприпасов (для создания запасов) составляет 6600 т; 3 БК для войск 3960 т.
Всего надо было подвести к 6 августа 10560 т. В действительности подвезено (морем и по грунту) к 10 августа 5136 т, что составляло около 4 БК, вместо заданных 8БК.
4. Войсковой тыл в части его устройства и планирования отсутствовал. В штабе корпуса было только 2 командира тыла - начальник 5-го отделения и начальник ВХС. Примерно такое же положение было и в дивизиях, в полках.
Второй эшелон штаба (корпуса, дивизии), где бы можно было найти аппарат, управление тылом отсутствовал. Имеющиеся налицо в штабе корпуса два командира тыла (НКО - 5 и начальника ВХС), вкладывая всю душу в работу, носились по району, пристаням, по частям, разрешая вопросы снабжения. В свою очередь, представители частей разъезжали по району, отыскивая командиров тыла, начальников служб, чтобы разрешить насущнейшие вопросы тыла.
Эта тяжелая картина «устройства» тыла, «взаимодействия» командиров тыла предстала перед приехавшей на фронт тылоной группой титаарма и пе могла быть незаметной для каждого, кто пожелал бы посмотреть на работу тыла в это время.
Необходимо было в первую очередь разрешить вопрос управления, ликвидировать неразбериху, беготню друг за другом в поисках решения неотложных, насущнейших вопросов снабжения и тыла.
Вечером 5 августа комдив Егоров в Краскино провел совещание по тылу, на котором присутствовали, кроме группы командиров штаарма, комбриг тов. Сергеев, майор тов, Ребриков, майор тов. Кошеворов (НО-5 39-го ск) и интендант первого ранга тов. Дударев (начальник ВХС). На этом совещании была выработана схема управления и устройства тыла.
Два обстоятельства легли в основу принятия своеобразного решения по управлению тылом - это почти полное отсутствие тылового аппарата штаба 39-го ск, ни одного начальника службы и сосредоточение трех стрелковых дивизий, одной МБ и других частей соединения, из которых только 40-я сд организационно входила в состав - 39-го ск (штаб, который пе имеет аппарата тыла).
Своеобразное решение заключалось в том, что был создан отдел армейского снабжения, который должен был на себя взять и функции управления тылом корпуса. Было решено, что два командира штаба корпуса (НО-5 и начальник ВХС) должны работать в отделе армснабжения, усиливая его. Таким образом, налицо оказался один аппарат, в своем лице осуществляющий управление армейским и корпусным тылом.
Если наш устав тыла считает возможным не иметь корпусного звена подвоза (в условиях наличия дорог и автотранспорта), то отсутствие у пас к этому времени корпусного аппарата управления являлось своеобразным, выходящим за рамки понимания нашего устава тыла. Усилить же корпусной аппарат (вернее создать его) командирами из группы штаарма нельзя было, так как состав последней был ограничен и привел бы к отсутствию управления армейским тылом.
На этом совещании было подчеркнута необходимость скорее издать войскам приказ по тылу, скорее довести до сведения частей о наличии аппарата тыла в Краскино. Было приказано в первые дни обязательно прекратить практику беспрерывных разъездов командиров тыла, чтобы наладить управление с Краскино.
6 августа частям был разослан приказ по тылу № 1 (н приложении). Обстановка требовала, не медля лишней минуты, быстрее дать приказ и предварительные распоряжения по нем войскам.
Приказ размножался путем писания его от руки всеми командирами под диктовку начальника штаба. Выехав наспех из Ворошилова, забыли даже взять пишущую машинку.
Необходимо остановиться на оценке этого приказа, чтобы показать действительную обстановку тыла к этому времени:
1. Пути подвоза и эвакуации, а также границы дивизий указаны в соответствии с районами сосредоточения и действий частей на фронте.
2. Районы расположения корпусных обменных пунктов указаны в стыках армейского и корпусного звеньев подвоза (на тыловой границе армейского и войскового тылов). Правильно выдержан принцип удаления обменных пунктов горючего от всех остальных видов снабжения.
3. Сроки и нормы подачи не уточнены в приказе, так как подвоз шел не по плану.
Плавсредства находились в ведении ТОФа. Подвоз по железной дороге до Владивостока, а также по грунтовому участку Ворошилов, Раздольное, Краскино осуществлялся по указаниям 3-го отдела штаба армии из Ворошилова. ИГУ (в одном лице майора тов. Артемьева) находился в отделе армейского снабжения, и роль его сводилась к планированию автотранспортом - до 200 грузомашин, 39 бензовозов, 60 тракторов. Две армейские гужевые роты почти все время работали в войсковом тылу, будучи приданными дивизиям. Указанные средства, находящиеся в ведении НГУ (в Краскино) работали па участке Краскино и районе действий и в значительной степени усилили войсковой транспорт п обозы частей, вышедших на фронт с неполным количеством авто- и гужевого транспорта.
Таким образом указать в приказе нормы, сроки и порядок подвоза не представлялось возможности ввиду наличия трех дистанций о планированию штаарма (3-й отдел) в Ворошилове, ТОФ во Владивостоке и отдел армейского снабжения в Посьете.
Это обстоятельство явилось основной причиной несогласованности и дополнительных трудностей в управлении, подвозе, чего не должно было быть при условии изъятия из управления лишнего звена во Владивостоке, при условии оперативного подчинения армии средств подвоза ТОФа.
4. В приказе (пункт 6) было указано о развертывании головных армейских складов (артиллерийских и продовольственных) в Посьете, горючего в Словянке. Полного развертывания (особенно артиллерийского и продовольственного) не было п до конца операции. Необходимый аппарат, силы п средства для развертывания не были собраны и до конца операции. Значительная трудность в своевременном создании головных артиллерийских складов в Посьете объясняется тем, что отделы Штаарма (особенно продовольственный) не видели, не понимали надобности в полном развертывании головных складов в Посьете с самого начала операции.
Возглавляющий продотдел Тимченко (изъятый органами НКВД после операции), несмотря на категорическое требование отдела армии полевого снабжения о том, чтобы обеспечить аппарат головного склада людьми, средствами, упорно отказывался. В самые тяжелые периоды операции дело продснабжения упиралось в отсутствие достаточного и хорошего аппарата в Посьете. Из незначительного количества продовольственных работников, работавших в Посьете, два человека были изъяты органами НКВД после операции.
Необходимо указать, что факт значительного некомплекта людей в довольствующих отделах штаарма к началу операции не исключал возможности усиления аппаратов головных армейских складов за счет частей и соединений армии, не участвующих в конфликте. На это мероприятие штаарму все же пришлось пойти впоследствии и, надо сказать, под большим нажимом и непрерывными требованиями со стороны отделов, армейского полезного снабжения и командования корпуса.
5. Устройство, оборудование и обеспечение корпусных обменных пунктов, даже головных армейских складов было возложено на командование корпуса и дивизий. При нормальных условиях развертывания армейского тыла, по указаниям устава тыла - это дело армии. В распоряжении отдела армейского полевого снабжения была только небольшая группа командиров, автотранспорт и одна стрелковая рота (для регулирования движения).
Поэтому оставался один выход - возложить дело оборудования, обеспечения КОП и головных армейских складов на командование корпусов и дивизий.
Это обстоятельство (своеобразная схема армейского тыла, без армейских средств) создавало чрезмерно большие трудности снабжения частей.
Кроме того, надо учесть, что управление тылом (осуществляемое отделом армейского полевого снабжения во главе с зам. ком. войсками первой Армии комдивом Егоровым) не было подчинено командованию корпуса, и, таким образом, получился разрыв между управлением войсками и тылом. Надо подчеркнуть разрыв между управлением группой войск (так как численность 39-го ск далеко перешагнула численность одного корпуса) и тылом армин и корпуса. У последнего своего звена управления тылом не было. На совещании 05.08.1938 года было решено, ввиду пали ч ия только двух командиров тыла корпуса, передать их в отдел армейского полевого снабжения. Ввиду этого при всех других неблагоприятных условиях (бездорожье, недостаток гуж. транспорта, малочисленность и неподготовленность кадров тыла) создавались большие трудности, а в начале и полная неразбериха в стыках подвоза армейского и войскового тыла, подвоз из Посьета в Ханоя и Мраморное (КОПы) производился морем. Из КОПов подвоз шел па незначительную глубину (15-20 км) полковыми и дивизионными обозами, главным образом потому, что, ввиду бездорожья, автотранспорт не всегда и не полностью можно было использовать. Так как войскового гуж. транспорта было недостаточно, получался разрыв между возможностями подвоза арм. средствами (морем) и войсковым тылом. Это приводило к тому, что КОПы превращались в большие склады с большими запасами (главным образом, огнеприпасов). Все это потребовало значительных сил и средств на охрану, перевозку и сохранение имущества.
Таким образом, вопреки указаниям устава об организации КОПов (как стыков подвоза) средствами грунтового участка, т. е. армии, мы имели полное отсутствие армейских средств, обеспечивающих работу КОПов. Командиры частей и соединений под большим нажимом выделяли минимум сил и средств. Все это создавало значительные неувязки в работе на стыках подвоза.
6. Указания по сан. эвакуации, данные в приказе, не были проведены в жизнь. Представителя сан. отдела в отделе полевого армейского снабжения не было до 08.08 38 года.
До 08.08.38 года конкретного руководства сан. эвакуацией не было. Положение санитарной эвакуации можно охарактеризовать следующей выдержкой из письма комдива тов. Егорова Военсовету Армии. «Вопросами организации пунктов приема раненых, эвакоприемников, лазаретов у нас конкретно в полном объеме не занимаются. Псе, что делается, это главным образом силами сан. части погранотряда с широким привлечением жен. нач. состава.
Вчера вынужден был приказать комбригу тов. Сергееву оборудовать помещение на 300 человек, и комбриг Сергеев с начальником штаба лично оборудовали помещение. Говорят, был начальник санотдела армии, который ничего не организовал, я его ищу пять дней и не могу разыскать. Оказавшийся под рукой врач Гудзий был мной назначен старшим начальником и руководителем санитарного дела действующих войск и эвакуации раненых».
7. Политическое обеспечение отдела армейского полевого снабжения отсутствовало. За все время работы в отделе не было представителя политического управления армии.
Корпус имел три корпусных обменных пункта - Зайсановка, Ханой, мыс Мраморный. Как количество, так и расположение КОПов определялось группировкой войск, наличием дорог, а также удобствами подвоза морем к этим трем пунктам (см. схему). Состояние дорог, становившихся труднопроходимыми после дождя, требовало рассредоточения подвоза.
Тыловое обеспечение. Продолжение
Составлено по: РГВА. Ф. 35083. Оп. 1.Д. 108-112. Стиль изложения оставлен без изменений
Полный список
Предыдущая страница
Следующая страница
7. Тыл и снабжение войск""
До конфликта район развернувшихся событий не был заблаговременно обеспечен в тыловом отношении. Об этом говорит общее состояние района, характер дорог, подробно описанный из начале очерка.
Отсутствие заблаговременной подготовки грунтового участка, этого направления со стороны штаба армии (и бывшего штаба Приморской группы), неожиданный размах операции, наконец, сама жизнь выдвинули морскую коммуникацию, идущую параллельно грунтовому участку в направлении Владивосток, Посьет с дальнейшим разветвлением Посьет, Ханси; Посьет, Мраморное; Посьет, Фальшивый остров.
Вся трудность в работе тыла выразились в том, что морская коммуникация, естественная для этого направления, так же заблаговременно не была подготовлена. Только один взгляд на карту мало-мальски грамотного в оперативно-тактическом отношении человека должен был привести к выводу о необходимости иметь в наличии готовый, приспособленный к эксплуатации водный участок Владивосток, Посьет. В самом деле, отсутствовало соответствующее оборудование пристани Посьет, Мраморное (Янгомуды), фальшивого острова и других пунктов этого побережья.
История этого конфликта и излишне пролитая кровь, как результат отсутствия заблаговременной подготовки направлений, еще раз заклеймит предателей, врагов народа, сидевших в штабе и творивших свое гнусное дело в поп росах оперативной подготовки театра вообще, и в час-I мости этого направления.
Пристань Посьет - как армейская база, как пристань (станция) снабжения, не могла быть оборудована в период самой операции. Мы могли к имевшему причалу приспособить для выгрузки, с большим трудом, только один пароход океанского типа, позволявшего производить выгрузку при помощи кранов. Технические темпы щи грузки ни в какой степени не удовлетворяли потребностям.
Подвоз морем, с лихвой заменивший остальные пути подвоза, закупоривался низкими темпами выгрузочных работ. Из 59 пароходов и теплоходов, прибывших в Посьет с 8 августа по 9 октября, расходовалось времени на выгрузку одного парохода:
а) от 6 часов до 43 часов - 29 пароходов;
б) от 43 часов до 80 часов - 17 пароходов;
в) от 124 часов до 150 часов - 7 пароходов;
г) от 237 часов до 270 часов - 6 пароходов.
Такая разница во времени погрузки объясняется большими темпами погрузки в дни операции, когда основное внимание было уделено вопросу: дать во чтобы то ни стало огнеприпасы и продовольствие на фронт.
Большие темпы погрузки были обусловлены энтузиазмом наших бойцов и комполитсостава, занятых на этих работах, беспредельным советским патриотизмом рабочих плавсредств, обслуживающих нужды фронта. Через пристань Посьет, представляющую из себя рыбацкую пристань (по степени ее приспособления), через Ханси, Мраморное (совершенно не оборудованных причалами) надо было пропустить тысячи тонн огнеприпасов, продовольствия и других видов снабжения.
За время с 3 августа по 10 августа поступило в Посьет 5136 т огнеприпасов. Из этого количества выгружено с 3 по 10 августа 4320 т. В эту цифру не входят: продфураж, инженерное и другое имущество, поступление которого шло па фронт беспрерывно.
В Посьете мог пристать к берегу только один пароход или теплоход, разгрузка с других пароходов шла с рейда, при полном использовании всех видов плавсредств, как то: сейнеров (тоннажем 10-12 т), шаланд, кавасаки (тоннажем 3-5 т каждая), шхун, катеров и прочее.
В Мраморное и Ханси пароходы не могли приставать к берегу. В период развития операции, особенно в период дождей и разливов (с 14.08), обозначился недостаток в этих мелких плавсредствах, явившихся единственным средством маневра на самой пристани снабжения - Посьет, так же в Ханси и Мраморном.
Необходимо отметить своеобразие работы и тип пристани снабжения Посьет, своеобразие которой может стать типичным, особенно при недостаточном ее оборудовании. Оно заключается как раз в необходимости иметь достаточное количество мелких плавсредств. Этого с начала операции мы не имели.
Пристань снабжений требует добавочное количество рабочих сил для погрузочных работ в сравнении со станцией снабжения. Если на станции снабжения выгрузка из железнодорожного эшелона па площадку или даже непосредственно на автотранспорт из железнодорожного тупика ограничивается затратой энного количества рабочей силы, то па пристани снабжения (подчеркиваем, неразвитой пристани снабжения, каковой была пристань Посьет) необходимо иметь добавочную рабочую силу для выгрузки из парохода (па рейде) на мелкие плавсредства (типа: сейнер, шхуна и пр.), а с последнего на берег.
Ко всему этому надо добавить, что ограниченность количества паро- и теплоходов и других средств требовало скорейшей их разгрузки, что приводило к разгрузке имущества на пристань Посьет, чрезвычайно ограниченной и площадью, последующей погрузке этого имущества на баржи и другие плавательные средства для подачи имущества на КОП (Ханси, Мраморное).
Последнее обстоятельство как раз являлось элементом, задерживающим по времени темпы продвижения имущества войскам (на КОП) в сравнении со станцией снабжения. Кроме того, нельзя не учесть того обстоятельства, что развертывание пристани снабжения Посьет, по своему размеру значительно превышающей наше уставное представление о типичной станции снабжения (па корпус), шло неожиданно для нас (с 01-02.8) и в условиях ограниченности средств, необходимых для развертывания станции (пристани) снабжения. Это же приводило к необходимости развития в самый разгар операции.
Грунтовый участок (шоссе) Ворошилов, Раздольное, 11овокиевск играл подсобную, безусловно второстепенную роль, ввиду ограниченности автотранспортных средств и большей выгоды морской коммуникации.
Пути подвоза и эвакуации в войсковом тылу от побережья бухты Экспедиции, Посьетского залива (КОП -I Га линии Ханси, Мраморное и фальшивый остров) были значительно меньше уставной глубины (порядка 10-15-20 км). Зато качество дорог, непроезжее их состояние в незаселенном районе изматывали до крайности гужевой и автотранспорт, особенно в дождливое время, когда дороги становились непроходимыми для автотранспорта, а войсковые гужтранспорты работали до крайнего напряжения.
Кроме того, части вышли на фронт не будучи полностью обеспеченными гужевым и автотранспортом, вследствие некомплекта. Принятые срочные мероприятия по улучшению, а главным образом, по постройке шоссейных дорог в период операции, не дали коренного улучшения. Здесь особенно сказалось отсутствие необходимых средств у командования корпуса, значительная затрата армейских сил и средств на устройство тылового района и обеспечения тылового участка. Привлеченные 5 строительных батальонов, 3 саперных батальона, один инженерный батальон, три автобатальона могли справиться с задачей непрерывного поддержания дорог при условии необходимости их использования на нужды устройства обслуживания тыла, па предварительную подготовку которого до конфликта ничего не сделано. Упомянутые средства надо было использовать так же и на нужды, связанные с непосредственным обеспечением операции, как то инженерным укреплением высоты Заозерная после ее овладения и др. Ко всему этому надо добавить, что другие армейские средства тыла не развертывались, средства народного хозяйства (за исключением плавсредств и незначительного числа сан. учреждений) почти не привлекались.
На этой почве недостатка средств были некоторые трения между командованием корпуса и армии (ее представителем комдивом тов. Егоровым). Вот выдержка из письма комкора тов. Штерна тов. Егорову от 28.08.38 года:
«Жму руку и прошу не слишком обижаться. Бывают обстоятельства, когда без взаимной ругани, никак не обойдешься. Привет от тов. Семеновского.
Штерн»
Влияние армии в начале конфликта (до 05.08 - момента создания отдела армейского снабжения в Краскино) было незначительное. Управление армейским тылом из Ворошилова на столь большом удалении от района действий не обеспечивало нужды тыла. Это обстоятельство усугублялось фактом почти полного отсутствия управления войсковым тылом, ввиду недостаточного количества кадров к началу конфликта в штабе корпуса, дивизий, также частей.
Устройство и управление армейским: тылом в начале операции видно из приказа по тылу Штаарма № 5/0137, от 3 августа 38 г. Приказ этот явился первым документом, который вопросы тыла пытался вложить в рамки какой-то системы. С начала операции (29.07.33 года) до упомянутого приказа (02.08.33 года) вопросы тыла армий решались стихийно. Это в основном объясняется тем, что Штаарм только 2-3 августа убедился в размахе операций и ее затяжном характере, а так же неорганизованностью работы в Штаарме.
Нельзя не отметить наличия к этому времени большого количества некомплекта в отделах. В частности в 5 отделе налицо было 3 человека вместе с начальником отдела, а последнее привело к тому, что события застали штаб армии врасплох.
Переходя вкратце к оценке этого приказа по тылу армии, надо отметить:
1. Приказ наметил мертвую, нежизненную схему устройства армейского тыла. Станцией снабжения была определена Владивосток, отдаленную от фронта на 125-150км.
2. Назначение КОП - Словника, удаленного от фронта на 90 км при ограниченности автосредств в частях и армейских - совершенно не верно. Эта ошибка усугубляется тем обстоятельством, что параллельно грунтовому участку Словянка, Краскино идет морской путь.
Какой же смысл вести морем только до Словянки, а дальше загромождать единственную шоссейную дорогу. Это и другие ошибки этого приказа показали тыловую неграмотность в штабе армии, обнаружили неудовлетворительную тыловую подготовку. Сказались результаты невыполнения приказа Наркома № 0109 в отношении тыловой подготовки.
Управление армейским тылом, с точки зрения единого управления морской коммуникации, имело упущение, не подчинив сразу в оперативном отношении средства ТОФа. Не имея никаких упреков к нашим краснофлотцам, вынесших на своих могучих плечах всю тяжесть армейских перевозок, в период операции, особенно в сложной обстановке наводнений, надо сказать, что в отношении оперативного подчинения перевозок надо было «поставить точку над «и», подчинив средства перевозки ТОФа армии.
В доказательство можно сослаться на разговор по прямому проводу с нач. штаба ТОФ, который справедливо заметил:
«Я и флот не знаем, что грузить завтра. Прибывают грузы, части которых я и флот не ожидали, отсюда не можем подсчитать и подготовить транспорт».
3-й отдел штаба армии, не зная средств, ограничивался только заявками, которые, особенно в начале, опаздывали и не вкладывались в план.
Войсковой тыл в этот период, помимо уже упомянутых недостатков, как то необеспеченности транспортными средствами, укомплектованности, в основном характерен отсутствием необходимых кадров тыловых командиров вообще, и подготовленных для службы тыла в особенности. Достаточно сказать, что в штабе корпуса к началу конфликта налицо оказалось только двое: Начальник ВХС тов. Дударев и НО-5 тов. Кошеворов.
Примерно такое положение было и в дивизиях.
Это обстоятельство особенно отразилась в деле подготовки и приведения частей в боевую готовность накануне операции. Характерно замечание начальника ВХС корпуса тов. Дударова, заставляющее сделать немедленно практические выводы. Командиры вышли из зимних квартир без чемоданов, не обеспеченными к длительной боевой обстановке. Выскочили, как на пожар. Это говорит о том, что в мирных условиях не воспитываем командиров в духе боевых перспектив, даже забыв такую «мелочь», как наличие у каждого командира чемоданов, который должен систематически поверяться на учебных тревогах.
Опыт операций показал, как правильно замечает товарищ Дударев, что плащ командира не соответствует своему назначению: мало-мальски прикрыть от дождя.
Наоборот плащ-палатка красноармейца на деле доказала свою практичность.
4 августа штаб армии получил телеграфное распоряжение Военсовета ДВ фронта за № 135/О.П. Приказывалось организовать полевой аппарат армейского снабжении частей 39-го ск во главе с заместителем начальника снабжения армии. Этому распоряжению предшествовало указание Наркома
«сделать все необходимое для полного материального обеспечения патронами, снаряжением и продовольствием частей фронта, что должно быть наведено аппаратом фронта и армией с донесением мне об этом не позднее 20 часов 04.08.38 года.
Ворошилов»
4 августа в Штаармии ни зам. начальника снабжения армии, ни начальника снабжения не было. В ночь на 05.08 на машинах в Новокиевск была направлена небольшая группа командиров штаба армии во главе с зам. командующим войсками комдивом Егоровым и зам. нач. штаармом майором Хатимским.
Распоряжением ДК фронта указывалось на организацию (передовых) головных армейских складов средствами армии. Средств же на это не было выделено.
К этому времени на фронте были сосредоточены полностью 40-я сд, 32-я сд и 2-я МБ, не окончив сосредоточение 39-й сд.
Прибытие пополнения, строительных батальонов и других частей усиления было на полном ходу. Шла усиленная подготовка к наступлению 06.08.38 года.
Управление и устройство, как армейского, так и войскового тыла, к этому времени характерны следующим:
1. Отсутствовало управление мало-мальски укладываемого в понятия нашего устава.
К пристани Посьет подвозились из Владивостока (в основном) огнеприпасы, подходили пароходы с людьми, целыми частями (39-я сд и другие). Шла напряженная работа. Люди по выгрузке работали, отдавая все силы, всего себя. Как будто в воздухе носился неслышимый клич: «Скорее выгрузить, больше дать огнеприпасов, скорее смерть самураям, осквернившим своим фашистским, грязным сапогом нашу священную землю». Это можно было прочитать на напряженных лицах не только красноармейцев, ком. политсостава, но и работавших в порту, на пристанях рабочих, это было заметно во всем темпе движения и работы.
Все подвозилось морем по требованиям командования корпуса Штаба фронта, по общим указаниям штаба армии из Ворошилова.
2. Незначительные средства управления грунтово-водным участком, выброшенные армией к 03.08.38 года, находились в Словнике. Все управление НГУ состояло из начальника грунтово-водного участка майора тов. Артемьева, коменданта пристани Словянка - капитана тов. Дзюбанова и коменданта пристани Посьет - в/инженера З ранга тов. Теребова, который был там единственным представителем штаба армии. МГУ была придана одна стрелковая рота для регулирования движения.
3. Почти все мероприятия, предусмотренные первым приказом по тылу армии № 0537 от 03.08.38 года, не были проведены, а остались на бумаге. Кроме нежизненности этой схемы армейского тыла, о котором вкратце было сказано выше, приказ остался на бумаге и потому, что все мероприятия, которые возлагались на соединения, части (пункты 6,10 и др.), не были выполнены последними, надо полагать потому, что части не видели непосредственной надобности в этом. В такое горячее время, каждый делает то, что ему необходимо для боя. Кроме того, к сожалению части, командиры не были воспитаны в духе понимания, необходимости устройства тыла. Таким образом, передача корпусу армией таких своих вопросов, как организация КОП-ов, выделение сил и средств для этого (согласно § 31 устава тыла, часть 1), остались не разрешенными.
Точно так же указания Армии (пункт 9 этого приказа) о сосредоточении огнеприпасов 5 Б. К. запаса и 3 Б. К. войскам к 6.8.38 года остались не выполненными, так как прежде чем написать в приказ 5-й отдел армии не подсчитал силы и средства, необходимые для обеспечения этого мероприятия.
Считая, что к моменту издания приказа по тылу, имелось ввиду сосредоточения на фронт 3 стрелковых дивизий и одной мех. бригады, 5 БК, огнеприпасов (для создания запасов) составляет 6600 т; 3 БК для войск 3960 т.
Всего надо было подвести к 6 августа 10560 т. В действительности подвезено (морем и по грунту) к 10 августа 5136 т, что составляло около 4 БК, вместо заданных 8БК.
4. Войсковой тыл в части его устройства и планирования отсутствовал. В штабе корпуса было только 2 командира тыла - начальник 5-го отделения и начальник ВХС. Примерно такое же положение было и в дивизиях, в полках.
Второй эшелон штаба (корпуса, дивизии), где бы можно было найти аппарат, управление тылом отсутствовал. Имеющиеся налицо в штабе корпуса два командира тыла (НКО - 5 и начальника ВХС), вкладывая всю душу в работу, носились по району, пристаням, по частям, разрешая вопросы снабжения. В свою очередь, представители частей разъезжали по району, отыскивая командиров тыла, начальников служб, чтобы разрешить насущнейшие вопросы тыла.
Эта тяжелая картина «устройства» тыла, «взаимодействия» командиров тыла предстала перед приехавшей на фронт тылоной группой титаарма и пе могла быть незаметной для каждого, кто пожелал бы посмотреть на работу тыла в это время.
Необходимо было в первую очередь разрешить вопрос управления, ликвидировать неразбериху, беготню друг за другом в поисках решения неотложных, насущнейших вопросов снабжения и тыла.
Вечером 5 августа комдив Егоров в Краскино провел совещание по тылу, на котором присутствовали, кроме группы командиров штаарма, комбриг тов. Сергеев, майор тов, Ребриков, майор тов. Кошеворов (НО-5 39-го ск) и интендант первого ранга тов. Дударев (начальник ВХС). На этом совещании была выработана схема управления и устройства тыла.
Два обстоятельства легли в основу принятия своеобразного решения по управлению тылом - это почти полное отсутствие тылового аппарата штаба 39-го ск, ни одного начальника службы и сосредоточение трех стрелковых дивизий, одной МБ и других частей соединения, из которых только 40-я сд организационно входила в состав - 39-го ск (штаб, который пе имеет аппарата тыла).
Своеобразное решение заключалось в том, что был создан отдел армейского снабжения, который должен был на себя взять и функции управления тылом корпуса. Было решено, что два командира штаба корпуса (НО-5 и начальник ВХС) должны работать в отделе армснабжения, усиливая его. Таким образом, налицо оказался один аппарат, в своем лице осуществляющий управление армейским и корпусным тылом.
Если наш устав тыла считает возможным не иметь корпусного звена подвоза (в условиях наличия дорог и автотранспорта), то отсутствие у пас к этому времени корпусного аппарата управления являлось своеобразным, выходящим за рамки понимания нашего устава тыла. Усилить же корпусной аппарат (вернее создать его) командирами из группы штаарма нельзя было, так как состав последней был ограничен и привел бы к отсутствию управления армейским тылом.
На этом совещании было подчеркнута необходимость скорее издать войскам приказ по тылу, скорее довести до сведения частей о наличии аппарата тыла в Краскино. Было приказано в первые дни обязательно прекратить практику беспрерывных разъездов командиров тыла, чтобы наладить управление с Краскино.
6 августа частям был разослан приказ по тылу № 1 (н приложении). Обстановка требовала, не медля лишней минуты, быстрее дать приказ и предварительные распоряжения по нем войскам.
Приказ размножался путем писания его от руки всеми командирами под диктовку начальника штаба. Выехав наспех из Ворошилова, забыли даже взять пишущую машинку.
Необходимо остановиться на оценке этого приказа, чтобы показать действительную обстановку тыла к этому времени:
1. Пути подвоза и эвакуации, а также границы дивизий указаны в соответствии с районами сосредоточения и действий частей на фронте.
2. Районы расположения корпусных обменных пунктов указаны в стыках армейского и корпусного звеньев подвоза (на тыловой границе армейского и войскового тылов). Правильно выдержан принцип удаления обменных пунктов горючего от всех остальных видов снабжения.
3. Сроки и нормы подачи не уточнены в приказе, так как подвоз шел не по плану.
Плавсредства находились в ведении ТОФа. Подвоз по железной дороге до Владивостока, а также по грунтовому участку Ворошилов, Раздольное, Краскино осуществлялся по указаниям 3-го отдела штаба армии из Ворошилова. ИГУ (в одном лице майора тов. Артемьева) находился в отделе армейского снабжения, и роль его сводилась к планированию автотранспортом - до 200 грузомашин, 39 бензовозов, 60 тракторов. Две армейские гужевые роты почти все время работали в войсковом тылу, будучи приданными дивизиям. Указанные средства, находящиеся в ведении НГУ (в Краскино) работали па участке Краскино и районе действий и в значительной степени усилили войсковой транспорт п обозы частей, вышедших на фронт с неполным количеством авто- и гужевого транспорта.
Таким образом указать в приказе нормы, сроки и порядок подвоза не представлялось возможности ввиду наличия трех дистанций о планированию штаарма (3-й отдел) в Ворошилове, ТОФ во Владивостоке и отдел армейского снабжения в Посьете.
Это обстоятельство явилось основной причиной несогласованности и дополнительных трудностей в управлении, подвозе, чего не должно было быть при условии изъятия из управления лишнего звена во Владивостоке, при условии оперативного подчинения армии средств подвоза ТОФа.
4. В приказе (пункт 6) было указано о развертывании головных армейских складов (артиллерийских и продовольственных) в Посьете, горючего в Словянке. Полного развертывания (особенно артиллерийского и продовольственного) не было п до конца операции. Необходимый аппарат, силы п средства для развертывания не были собраны и до конца операции. Значительная трудность в своевременном создании головных артиллерийских складов в Посьете объясняется тем, что отделы Штаарма (особенно продовольственный) не видели, не понимали надобности в полном развертывании головных складов в Посьете с самого начала операции.
Возглавляющий продотдел Тимченко (изъятый органами НКВД после операции), несмотря на категорическое требование отдела армии полевого снабжения о том, чтобы обеспечить аппарат головного склада людьми, средствами, упорно отказывался. В самые тяжелые периоды операции дело продснабжения упиралось в отсутствие достаточного и хорошего аппарата в Посьете. Из незначительного количества продовольственных работников, работавших в Посьете, два человека были изъяты органами НКВД после операции.
Необходимо указать, что факт значительного некомплекта людей в довольствующих отделах штаарма к началу операции не исключал возможности усиления аппаратов головных армейских складов за счет частей и соединений армии, не участвующих в конфликте. На это мероприятие штаарму все же пришлось пойти впоследствии и, надо сказать, под большим нажимом и непрерывными требованиями со стороны отделов, армейского полезного снабжения и командования корпуса.
5. Устройство, оборудование и обеспечение корпусных обменных пунктов, даже головных армейских складов было возложено на командование корпуса и дивизий. При нормальных условиях развертывания армейского тыла, по указаниям устава тыла - это дело армии. В распоряжении отдела армейского полевого снабжения была только небольшая группа командиров, автотранспорт и одна стрелковая рота (для регулирования движения).
Поэтому оставался один выход - возложить дело оборудования, обеспечения КОП и головных армейских складов на командование корпусов и дивизий.
Это обстоятельство (своеобразная схема армейского тыла, без армейских средств) создавало чрезмерно большие трудности снабжения частей.
Кроме того, надо учесть, что управление тылом (осуществляемое отделом армейского полевого снабжения во главе с зам. ком. войсками первой Армии комдивом Егоровым) не было подчинено командованию корпуса, и, таким образом, получился разрыв между управлением войсками и тылом. Надо подчеркнуть разрыв между управлением группой войск (так как численность 39-го ск далеко перешагнула численность одного корпуса) и тылом армин и корпуса. У последнего своего звена управления тылом не было. На совещании 05.08.1938 года было решено, ввиду пали ч ия только двух командиров тыла корпуса, передать их в отдел армейского полевого снабжения. Ввиду этого при всех других неблагоприятных условиях (бездорожье, недостаток гуж. транспорта, малочисленность и неподготовленность кадров тыла) создавались большие трудности, а в начале и полная неразбериха в стыках подвоза армейского и войскового тыла, подвоз из Посьета в Ханоя и Мраморное (КОПы) производился морем. Из КОПов подвоз шел па незначительную глубину (15-20 км) полковыми и дивизионными обозами, главным образом потому, что, ввиду бездорожья, автотранспорт не всегда и не полностью можно было использовать. Так как войскового гуж. транспорта было недостаточно, получался разрыв между возможностями подвоза арм. средствами (морем) и войсковым тылом. Это приводило к тому, что КОПы превращались в большие склады с большими запасами (главным образом, огнеприпасов). Все это потребовало значительных сил и средств на охрану, перевозку и сохранение имущества.
Таким образом, вопреки указаниям устава об организации КОПов (как стыков подвоза) средствами грунтового участка, т. е. армии, мы имели полное отсутствие армейских средств, обеспечивающих работу КОПов. Командиры частей и соединений под большим нажимом выделяли минимум сил и средств. Все это создавало значительные неувязки в работе на стыках подвоза.
6. Указания по сан. эвакуации, данные в приказе, не были проведены в жизнь. Представителя сан. отдела в отделе полевого армейского снабжения не было до 08.08 38 года.
До 08.08.38 года конкретного руководства сан. эвакуацией не было. Положение санитарной эвакуации можно охарактеризовать следующей выдержкой из письма комдива тов. Егорова Военсовету Армии. «Вопросами организации пунктов приема раненых, эвакоприемников, лазаретов у нас конкретно в полном объеме не занимаются. Псе, что делается, это главным образом силами сан. части погранотряда с широким привлечением жен. нач. состава.
Вчера вынужден был приказать комбригу тов. Сергееву оборудовать помещение на 300 человек, и комбриг Сергеев с начальником штаба лично оборудовали помещение. Говорят, был начальник санотдела армии, который ничего не организовал, я его ищу пять дней и не могу разыскать. Оказавшийся под рукой врач Гудзий был мной назначен старшим начальником и руководителем санитарного дела действующих войск и эвакуации раненых».
7. Политическое обеспечение отдела армейского полевого снабжения отсутствовало. За все время работы в отделе не было представителя политического управления армии.
Корпус имел три корпусных обменных пункта - Зайсановка, Ханой, мыс Мраморный. Как количество, так и расположение КОПов определялось группировкой войск, наличием дорог, а также удобствами подвоза морем к этим трем пунктам (см. схему). Состояние дорог, становившихся труднопроходимыми после дождя, требовало рассредоточения подвоза.
Тыловое обеспечение. Продолжение