(no subject)
Из дневника А.А.Валентинова, офицера полевой ставки ген. Врангеля.
Запись от 2 июня 1920 года
«Утром слушал показания наших офицеров-перебежчиков и агентов разведки, бывших у красных. Впечатление самое безотрадное. Говорят, никаких восстаний на юге сейчас нет (а наши газеты-то, а "Вел.Россия" пекут их, что твои блины!). Об особенных насилиях над простым населением тоже ничего не слышно. О нашей армии население сохранило везде определенно скверные воспоминания и называют ее не Добрармией, а "грабьармией". На Кубани и в Новороссийске сдалось в общей сложности 10.000 офицеров. Почти все якобы живы. Советская власть будто бы прилагает все усилия, чтобы привлечь их на свою сторону. Многие уже служат в красных армиях. Ведущих, впрочем, агитацию против большевиков беспощадно расстреливают.»
Запись от 29 мая 1920 года
«Еще из эпохи Деникина и Тихорецкой.
Узнал любопытные подробности: оказывается свыше 80% офицеров генерального штаба действительно на службе у советской власти. Строев был у них авиоглавом. Опустился он под Тихорецкой в наше расположение несомненно по ошибке, так как наши акции в те дни с неудержимой быстротой катились уже к Новороссийску, и никаких надежд на исправление дел у Строева быть не могло. Да и он сам не скрывал происшедшей ошибки. Несмотря на это, когда его привели в поезд ставки и ввели в вагон оперативного отделения, некоторые офицеры генштаба (коллеги, кажется, по выпуску) встретили его оживленными восклицаниями, а капитан Г. даже бросился ему на шею. Делу был придан такой вид, будто Строев опустился к нам нарочно.
Ротмистр кн. К. (офицер для поручений при ген. Деникине), ошеломленный происшедшим, допустил несколько очень резких выражений по адресу генштаба. Об инциденте доложили ген. Деникину, указав, что Строев опустился нарочно. Ген. Деникин тотчас же уволил 70-летнего князя К. без прощения. Позже вина Строева была доказана.»
По первой записи - любопытно, что информация получена от агентов врангелевской разведки и офицеров-перебежчиков. Любопытно - что цифра в 10 тыс. пленных офицеров соответствует действительности, как и о приеме их на службу.
По второй записи - интересна цифра в 80% генштабистов на службе в РККА - она не верна, тем не менее по всей видимости впечатление от концентрации бывших генштабистов в Красной армии было велико. Интересны и отношения внутри корпорации генштабистов. Генштабист и летчик Строев - я так понимаю это М.П. Рихтер-Строев - в будущем генерал советской армии - любопытно встретить упоминание о данном эпизоде в описаниях ГВ с белой стороны.
UPD. (см. здесь)
ОТНОШЕНИЕ НАРОДА К ГР. ВОЙНЕ
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 20
10-го июня
В 9 часов утра главнокомандующий уехал на фронт к Слащеву.
Приехавшие со штабом разбрелись по городу, отстоящему от станции на три версты. Пробуем определить отношение населения, крестьян: конечно, оно далеко от осважно-восторженного. Очень далеко. Если не обманывает первое впечатление - отношение просто безразличное как к очередной новой власти. А сколько этих властей уже перевидало здесь население?! ... Да и любить нас пока, как будто, не за что: о земельном законе три четверти населения не имеет еще и представления, а вот цены на продукты с нашим приходом вскочили во много раз. К тому же с места в карьер объявили мобилизацию. Интересно знать, какие она дает результаты. Несомненно, это крайний шаг, на который заставила нас решиться острая необходимость: армия, в особенности 1-й (Добровольческий) корпус тает с жуткой быстротой и, разумеется, только по «Вел. России» etc. мы совершаем не отчаянно, быть может, рискованный поход, а какой-то триумфальный Spaziergang. Эти господа или ничего не смыслят, или негодяи. Среднего ничего быть не может.
Сегодня вышел здесь 1-й номер нашей полувоенной газеты «Голос фронта». Цена пятьдесят рублей. Неделю тому назад советские «Известия» в 4 больших страницы продавались здесь но полтора - два рубля за номер. Отпечатан на лоскутке бумаги и бессодержателен, как и вся наша казенная пропаганда. Население от такой цены шарахается в сторону.
22-го июня.
«Начиная с полудня, стали прибывать значительные партии пленных. Почти все раздеты, вернее, оставлены какие-то лохмотья. С наступлением холодов, если не прибудет из-за границы обмундирование, это будет сплошной тиф. Настроение огромного большинства из них весьма далеко от того, что пишется в газетах. Народ просто устал от войны и ему глубоко безразлично, кто его заставляете драться. Многие не боятся говорить совершенно откровенно: «мобилизуете вы - будем драться у вас против большевиков, попадем в плен обратно к ним, мобилизуют они -- будем и у них». Что-то животное тупое, страшное, но большинство рассуждает именно так. Искательства правды не видно абсолютно почти ни у кого. И в самом деле в наших рядах эти господа дерутся не хуже, чем у большевиков, и обратно.
Пропаганды с нашей стороны среди них, разумеется, никакой: газеты уже, кажется, по 500 рублей за номер. Агитация - доступная только для спекулянтов. Раздевание, по-видимому, создает у них сразу определенное на наш счет представление. И когда этому, наконец, положат предел?. .
«ТРИШКИН КАФТАН»
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 23
Так это или нет, утверждать опять-таки не берусь. Гораздо, может быть, проще и логичнее будет искать причины происшедшего, прежде и раньше всего, в том, что ко времени перехода противника к решительным действием лучшие, самые надежные части армии ген. Врангеля были уже настолько обескровлены тяжелыми потерями, что напоминали минутами какой-то трагические. Тришкин кафтан, которым, как его ни перевертывали, нельзя было прикрыть весьма и весьма существенных мест постоянно то здесь, то там с риском обнажавшегося фронта. Конкретно такое предположение находить себе подтверждение в указанном выше донесении ген. Кутепова о потерях, понесенных в самые первые дни наступления и еще больше в оперативных журналах Корниловской, Марковской и Дроздовской дивизий. Из них последняя, например, с 23-го мая до дней, о которых идет речь, была отведена в резерв только на полтора дня. Все остальное время находилась в непрестанных боях или маршах, меняя постоянно на ходу свой таявший командный состав и, пополняясь, как и все почти, впрочем, части армии, чуть не на 80% пленными, так как своих резервов или не хватало, или не было. Рано или поздно такое латание этого живого кафтана должно было привести к катастрофе, если не вывезет какое-нибудь счастливое, отчаянно-смелое «авось», каким были по очереди операции Кубанская, Заднепровская и последняя на территории северной Таврии. О них подробно дальше.
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 41
Рассматривая выше краткую историю появления Каховского тет-де-пона, мы упомянули о том трагическом «Тришкином кафтане», какой представляла собой уже в средине лета обескровленная, понесшая серьезные потери армия.
Постоянные нажимы противника заставляли без конца переворачивать этот кафтан, чтобы прикрыть, хотя бы кое-как, те или другие места с риском обнажавшегося фронта.
Еще самые первые дни наступления, как отмечалось в записи моей от :5-го мая, вырвали из боевого комплекта Добровольческого корпуса (позже - 1-й армии) свыше 23% всех людей, причем погибло и выбыло из строя более половины кадрового командного состава.
Начиная о этого времени, старые добровольческие полки находились в беспрестанных почти боях. Были части, отдыхавшая в резерве меньше недели, были не знавшие даже этого. Полки таяли с быстротой, не находившейся ни в какой пропорции с притоком мобилизованных внутри Крыма к в сев. Таврии.
К началу июля месяца свыше 80% боевого солдатского состава было заполнено из среды бывших пленных красноармейцев. Дрались они, правда, по отзывам очевидцев, отлично, но легко себе представить, насколько соответствовал такой способ пополнений идейной и правовой стороне дела.
Все это, как и полагалось, тщательно скрывалось. По «Вел. Россиям» etc. выходило, что потери нес один противник, а у нас, как это описывается в старой французской эпиграмме (составленной на донесении вел. князя Николая Николаевича-старшего), у нас, после каждого боя, рождался еще «маленький казак» (petit kosak).
Этот «маленький казак», эта обязательная, всенепременная прибыль, просто не полагающегося убытка, преподносились неизменно казеннокоштной прессой населению Крыма. Так же точно информировалась и заграница. «панических воплей» о страшных жертвах, которые несет героически армия, долг тех, кто сочувствует армии пополнить эти жертвы, воплей, которыми наполнялись в нужные минуты советские газеты, в Крыму слышно не было. Да их и не могло быть: всякая попытка правдиво описать быть фронта пресекалась железной лапой цензуры, ряды которой сплошь почти состояли из анекдотических персонажей. Все должно было обстоять гладко и по принципу - «никаких происшествий не случалось».
А происшествия, полные неизбывного трагизма и самопожертвования, шли своим чередом. Ряды бойцов таяли и таяли.
Увы, эта жуткая истина скрывалась в редких шифрованных депешах, отправлявшихся с фронта на имя лиц высшего командного состава, депешах, бывших достоянием немногих.
В одной из таких депеш ген. Кутепов еще в середине лета телеграфировал непосредственно генералу Врангелю о полном почти уничтожении кадрового состава добровольческих полков, о пополнении их исключительно пленными красноармейцами, о низком культурном уровне присылаемых на укомплектование из тыла офицеров. Ген. Кутепов обращал внимание главнокомандующего, что такое положение вещей грозит самыми серьезными последствиями и решительно настаивал на немедленном отправлении из Крыма всех подлежащих мобилизации, требуя суровых и беспощадных мер воздействия против уклоняющихся.
Телеграмма ген. Кутепова не была единственной.
Но командование, связанное по рукам и ногам непрекращающимися боями, лишено было фактически возможности изменить создавшееся положение.
Части несли потери все большие и большие и перебрасывались в разные участки фронта все чаще и чаще.
«ДРУЖЕСТВЕННЫЙ ОГОНЬ»
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 24
... «Главнокомандующий считает победу над Жлобой чем-то «небывалым», неслыханным в истории тактики и стратегии. Об этом пишется и в наших официальных сообщениях, и в телеграмме на имя Кривошеина, и в газетах. Главком постоянно беспокоится, осведомлена ли детально о происшедшем Севастополь, и сердится, что до сих пор нет цифровых данных о трофеях, на которые он, видимо, рассчитывает. Г. -корреспондент «Вел. России все время информируется лично главкомом, ему предоставлено право бесплатной передачи телеграмм с оперативного телеграфа. По меньшей мере непонятное внимание к газете, не способной ни на что, кроме лести.
В Севастополе в редакциях других газет только пожимают плечами: напрашиваться на приглашение в поезде главнокомандующего, конечно, ни одна уважающая себя газета не станет. Неужели некому указать главкому на неловкость такого положения.
Все главные виновники победы получили награды и повышения. Ген. Ткачев, собственноручно забрасывавшей противника бомбами и вызвавшими страшную панику ракетами, награжден орденом Николая-Чудотворца. Главком заметил его в вагоне Коновалова, послал адъютанта за орденом, затем вошел в вагон и, вдруг, подойдя вплотную к авиоглаву, приколол лично орден. О работе летчиков говорят очень много, об истории, касающейся уничтожения по ошибка отряда своих (донцов) много меньше. Не разглядели сверху. Говорят, что, к счастью, убито мало.».
ВОЕНСПЕЦ
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. Стр 25
22-го июня.
Продолжается доставка пленных. Разведывательное отделение ставки перегружено работой сверх всякой меры. Вечером генерал-квартирмейстер лично у себя в вагоне допрашивал взятого в плен помощника начальника штаба дивизии группы Жлобы - своего бывшего однополчанина, кадрового офицера.
Давал показания, сидя у письменного стола генкварма, и, пожимая плечами, совершенно откровенно заявлял ген. Коновалову, что считает себя профессионалом своего дела и что ему абсолютно безразлично, где служить. Дошел до того, что пояснил свои рассуждения следующим комплиментом:
- Будь вы на моем месте - и вы бы поступили точно так же, и служили бы у них ...»
«АДЪЮТАНТ ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА»
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 38
29-го июля.
Около 2 часов дня прибыли в Джанкой. Радиостанция и связь уже на месте. Радио не снимали после отъезда в Севастополь 20-го. К 8-м сам начинаем развертываться и в 4 часа ставка принимаете обычный вид.
По приезде - единственное в своем роде происшествие. К генкварму явился офицер контрразведывательного отделения корпуса Слащева, доложивший, что вместе с нами в поезде главнокомандующего прибыль Джанкой какой-то московский комиссар. Офицер описал его наружно высказав предположение относительно фамилии, под которой он должен фигурировать. Генкварм вызвал полковника Б., запросив его, не знает он в поезде лица с описанной наружностью. Полковник Б, поручил свою очередь дело ротмистру Е. Ротм. Е. заявил офицеру контрразведки что как командир ординарцев, он ручается за последних: в поезд набраны почти исключительно старые, вполне зарекомендовавшее себя ординарцы Что же касается других живущих в поезде, то они ему, ротмистру, мал известны, так как в первой поездке он не находился. Тем не менее, Е. согласился проверить составь живущих в поезде. При проверке подозрение пало на официанта вагона ресторана офицеров генерального штаба, Офицер контрразведки подтвердил, что мнимый официант и есть разыскиваемый комиссар. Тотчас он быль арестовать. В чемоданчике, нарочно им забытом, после ареста и увода его со всеми остальными вещами, найдено романовских, керенских и др. денежных знаков на сумму до 4-х миллионов рублей и документы. Установлено, что он быль принять в поезд в Мелитополе корнетом Б. (хозяином собрания), которому понравился, как развитой и толковый человек. Установлено также, что он пытался завязать дружеские отношения с одним из писарей оперативного отделения. И яко бы называл однажды какого-то офицера, принадлежавшего к составу штаба, на «ты». Какого именно не выяснено. Корнета Б. допрашивали по прямому проводу. (По сообщениям газет этот арест дал возможность,! найти еще несколько большевистских агентов среди низших служащих штаба. Все были преданы суду.)
(вообще похоже красная разведка действовала в Крыму весьма активно - это и всем известный «адъютант его превосходительства» Макаров, и упоминаемые Кирммелем в его книге «Белогвардейские спецслужбы в Гражданской войне.» полковник Симинский - начальник Врангелевской разведки, летом 1920 года выехавший в Грузию - после чего и выяснился факт его работы на разведку РККА - а также полковник Скворцов и капитан Деконский, передававшие сведения о врангелевской армии через советского военного представителя в Грузии)
КРАСНАЯ АРМИЯ
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. Стр.38-39
Относительно этого наступления в ставке два мнения: по одной версии красных нарочно затягивают и даже больше - они яко бы уже поняли это, повернули назад, и главком не доволен, заявив, что «мы их опять только по хвостам», по другой, положение много серьезнее - красные сосредоточили по линии Днепра значительные силы, в том числе подтянутые из Польши, и среди них - некоторые части конницы Буденного, отлично яко бы снаряженной и отличающейся своими касками (???).
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. Стр. 39
Поздно вечером получены сведения, что красные упорно пытаются удержать Каховский плацдарм, сосредоточив в район Каховки 10 легких и 3 тяжелых батарей, то есть свыше 50-ти орудий.
Установлено, что их артиллерия бьет по квадратам с математической точностью.
При таких условиях атаки этих укреплений без достаточного содействия технических средств - игра чужими жизнями.
(Вообще, Красная армия к этому времени безусловно сильно изменилась в лучшую сторону)
«СИМПАТИИ К СОЮЗНИКАМ РАСТУТ НЕ ПО ДНЯМ, А ПО ЧАСАМ…»
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. Стр 40
В 12 часов дня прибыли в Севастополь. Главком в 7 час. утра. В городе слухи о разгроме красных под Каховкой и о взятии не то 6, не то 18 тысяч пленных и орудий.
По проверке все оказалось, конечно, чепухой, выпущенной одной из всем известных фабрик фальшивых изделий «по подъему духа».
Утром в газетах опубликовано официальное сообщение о признании Францией правительства генерала Врангеля.
В репйагй к этому днем начальник французской военной миссии обратился к главкому с письмом, где сообщает, что «в этот прекрасный момент» его.. . избили где-то на Северной стороне. В чем дело, пока не ясно. Какой-то уличный скандал, завершившиеся рукоприкладством. Говорят, главком очень удивился письму и сказал - «... придется все-таки извиняться». Эта миссия, равно как и расследование, возложены, кажется, на Ш.
Подобного же рода история произошла вчера на Нахимовской. Публика избила двух американцев, приняв их за англичан. Повод - приставание к дамам. Симпатии к союзникам видимо растут не по дням, а по часам.
Несмотря на все расшаркивания и реверансы казенных газет, армия и общество отлично понимают, что дальше платонических комплиментов все эти господа не идут, а за каждый доставленный, после упрашиваний и унижений, фунт угля, поношенный френч все равно, рано или поздно, придется платить втридорога.
Бестактное поведение иностранных морских офицеров и матросов, скупающих за бесценок наши произведения искусства и драгоценности, вызывает кругом плохо скрываемое раздражение.
(особенно любопытно в свете вот этого, например (см. пункт3) - никаких иллюзий белое общество в отношении союзников на тот момент уже не испытывало, хотя ИМХО те же британцы до разгрома ВСЮР помощь оказывали вполне существенную и без каких-л. обязательств со стороны Деникина)
АДМИНИСТРАТОРЫ-ОРГАНИЗАТОРЫ
(характерный пример)
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 79
Еще 13-го шля 1920-го года начальник Перекоп-Сивашского укрепленного района ген.-лейт. Макеев в совершенно секретном обширном рапорте за № 4937 на имя начальника штаба главнокомандующего срочно докладывал:
Копия. (Выдержка.)
«Начинжтехо обещал единовременно 21 тысячу бревен, 25.200 досок и ежемесячно по 6.550 бревен, по 8.400 досок, по 25.740 жердей и по 169 тысяч кольев.
С мая до сего дня доставлено фактически 20 тысяч кольев, заготовленных еще строительством, до начинжтехо, два вагона дров и 450 штук крок для телеграфных столбов. В настоящее время работы по постройка Чонгарского моста, блиндажей, блокгаузов землянок стоять за недостатком лесных материалов».
Этот рапорт, подводящий убийственный итог работам за целую, самую при том важную в отношении климатических возможностей, половину кампании, достаточно содержателен..
Не менее содержательны были и последующие донесения ген. Макеева.
В результате: к моменту катастрофы укреплений, способных противостоять огню тяжелых, а в девяти из десяти случаев и легких батарей, не было.
Вместо обшитых, подготовленных для осенней слякоти и зимней стужи, окопов, были почти повсеместно традиционные российские канавы. Блиндажами {более чем сомнительного качества) блистал к началу осени (мне довелось быть на Перекопе в последний раз в сентябре месяце) чуть, ли не один Перекопский вал.
Железная дорога от Юшуня, бесконечно необходимая для подвоза к Перекопу снарядов и снабжения не была к осени закончена даже в четвертой своей части, хотя была начата еще ранней весной и хотя надо было проложить всего 20 слишком верст. Проложенные за это время несколько верст или непровозоспособны. Проселочные дороги на Перекопском перешейке при первых же осенних дождях покрывались непролазной грязью.
Долговременных артиллерийских укреплений на. перешейке не было вовсе.
Естественные полевые были весьма примитивны. Установка большей части артиллерии была рассчитана на последнюю минуту, так как свободных тяжелых орудий в запасе в Крыму не было, заграница их не присылала.
Можно с достаточной достоверностью утверждать, что первое место среди средств обороны Перекопского перешейка принадлежало проволоке.
(ну и разумеется проволока….:)
При пересечении Перекопа с юга на север, от Юшуня до Перекопского вала, насчитывалось к началу осени всего 17 рядов проволочных заграждений. Электрический ток, фугасы, яко бы заложенные между ними, и т. п. - все это было лишь плодом досужей фантазии.
При мощности артиллерии противника и крайне слабом развитии всех прочих средств обороны этого было далеко не достаточно. Большинство окопов не было обеспечено проволокой с тыла, то есть на случай обхода.
Еще в мае месяце до начала наступления, в момент весьма острого положения на Перекопе английское командование в Константинополе обратилось к нашим представителям с недоуменным вопросом, почему проволока, предназначенная для укрепления позиций, привезена из Севастополя обратно в Константинополь и там распродается. Назначенное по приказанию помощника главнокомандующего ген. Шатилова расследование выяснило, что закупленная у союзников проволока находилась на пароходе Добровольного флота «Саратов», вышедшим из Одессы, простоявшим всю весну в Севастополе и получившим приказа, идти, не выгружаясь, в Константинополь за срочным грузом. По приходе выяснилось, что все трюмы «Саратова» заполнены проволокой. Новый спешный груз грузить было некуда, и во группа лиц при содействии нашего быв. торгового агента в Константинополе проф. Пиленко была поставлена в необходимость, как докладывал впоследствии ген. Лукомский, продать означенную проволоку обратно иностранцам. Всем лицам, участвовавшим в этой неприятной операции, был объявлен в свое время выговор.
НУ И НА ЗАКУСКУ
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. (53)-54
Особенный восторг вызвало проделанное кубанцами «умыкание» невесты.
Картина мчавшихся карьером «похитителей» со схваченной на полном" ходу коня крестьянской девушкой и погоня за ними с удалым гиканьем и стрельбой истощила, кажется, добрую половину пленок у всех семи корреспондентов европейской и американской печати.
И, грешный человек, сознаюсь, что не мог удержаться от смеха, когда один из присутствовавших при этой фотографической лихорадки старых боевых офицеров сказал мне:
- Даю голову на отсечение, что во всех чикагских и неапольских журналах это будет зафиксировано, как спасение храбрым le kosak своей жены от кровожадных Bolshevik’s ...
Мне не удалось разубедить моего собеседника в том, что Европа пожелала, наконец, порвать со своей легендарной осведомленностью о наших делах.
-Шутка сказать, семь, ведь, газет представлено... Посмотрите!. Старый вояка заливался от смеха и упрямо твердил свое.
Факт посещения армии представителями ряда держав произвел, судя по первым признакам, большое впечатление. Надо полагать, что оно будет много сильнее на самом фронте, куда сейчас и выезжаем.»
Запись от 2 июня 1920 года
«Утром слушал показания наших офицеров-перебежчиков и агентов разведки, бывших у красных. Впечатление самое безотрадное. Говорят, никаких восстаний на юге сейчас нет (а наши газеты-то, а "Вел.Россия" пекут их, что твои блины!). Об особенных насилиях над простым населением тоже ничего не слышно. О нашей армии население сохранило везде определенно скверные воспоминания и называют ее не Добрармией, а "грабьармией". На Кубани и в Новороссийске сдалось в общей сложности 10.000 офицеров. Почти все якобы живы. Советская власть будто бы прилагает все усилия, чтобы привлечь их на свою сторону. Многие уже служат в красных армиях. Ведущих, впрочем, агитацию против большевиков беспощадно расстреливают.»
Запись от 29 мая 1920 года
«Еще из эпохи Деникина и Тихорецкой.
Узнал любопытные подробности: оказывается свыше 80% офицеров генерального штаба действительно на службе у советской власти. Строев был у них авиоглавом. Опустился он под Тихорецкой в наше расположение несомненно по ошибке, так как наши акции в те дни с неудержимой быстротой катились уже к Новороссийску, и никаких надежд на исправление дел у Строева быть не могло. Да и он сам не скрывал происшедшей ошибки. Несмотря на это, когда его привели в поезд ставки и ввели в вагон оперативного отделения, некоторые офицеры генштаба (коллеги, кажется, по выпуску) встретили его оживленными восклицаниями, а капитан Г. даже бросился ему на шею. Делу был придан такой вид, будто Строев опустился к нам нарочно.
Ротмистр кн. К. (офицер для поручений при ген. Деникине), ошеломленный происшедшим, допустил несколько очень резких выражений по адресу генштаба. Об инциденте доложили ген. Деникину, указав, что Строев опустился нарочно. Ген. Деникин тотчас же уволил 70-летнего князя К. без прощения. Позже вина Строева была доказана.»
По первой записи - любопытно, что информация получена от агентов врангелевской разведки и офицеров-перебежчиков. Любопытно - что цифра в 10 тыс. пленных офицеров соответствует действительности, как и о приеме их на службу.
По второй записи - интересна цифра в 80% генштабистов на службе в РККА - она не верна, тем не менее по всей видимости впечатление от концентрации бывших генштабистов в Красной армии было велико. Интересны и отношения внутри корпорации генштабистов. Генштабист и летчик Строев - я так понимаю это М.П. Рихтер-Строев - в будущем генерал советской армии - любопытно встретить упоминание о данном эпизоде в описаниях ГВ с белой стороны.
UPD. (см. здесь)
ОТНОШЕНИЕ НАРОДА К ГР. ВОЙНЕ
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 20
10-го июня
В 9 часов утра главнокомандующий уехал на фронт к Слащеву.
Приехавшие со штабом разбрелись по городу, отстоящему от станции на три версты. Пробуем определить отношение населения, крестьян: конечно, оно далеко от осважно-восторженного. Очень далеко. Если не обманывает первое впечатление - отношение просто безразличное как к очередной новой власти. А сколько этих властей уже перевидало здесь население?! ... Да и любить нас пока, как будто, не за что: о земельном законе три четверти населения не имеет еще и представления, а вот цены на продукты с нашим приходом вскочили во много раз. К тому же с места в карьер объявили мобилизацию. Интересно знать, какие она дает результаты. Несомненно, это крайний шаг, на который заставила нас решиться острая необходимость: армия, в особенности 1-й (Добровольческий) корпус тает с жуткой быстротой и, разумеется, только по «Вел. России» etc. мы совершаем не отчаянно, быть может, рискованный поход, а какой-то триумфальный Spaziergang. Эти господа или ничего не смыслят, или негодяи. Среднего ничего быть не может.
Сегодня вышел здесь 1-й номер нашей полувоенной газеты «Голос фронта». Цена пятьдесят рублей. Неделю тому назад советские «Известия» в 4 больших страницы продавались здесь но полтора - два рубля за номер. Отпечатан на лоскутке бумаги и бессодержателен, как и вся наша казенная пропаганда. Население от такой цены шарахается в сторону.
22-го июня.
«Начиная с полудня, стали прибывать значительные партии пленных. Почти все раздеты, вернее, оставлены какие-то лохмотья. С наступлением холодов, если не прибудет из-за границы обмундирование, это будет сплошной тиф. Настроение огромного большинства из них весьма далеко от того, что пишется в газетах. Народ просто устал от войны и ему глубоко безразлично, кто его заставляете драться. Многие не боятся говорить совершенно откровенно: «мобилизуете вы - будем драться у вас против большевиков, попадем в плен обратно к ним, мобилизуют они -- будем и у них». Что-то животное тупое, страшное, но большинство рассуждает именно так. Искательства правды не видно абсолютно почти ни у кого. И в самом деле в наших рядах эти господа дерутся не хуже, чем у большевиков, и обратно.
Пропаганды с нашей стороны среди них, разумеется, никакой: газеты уже, кажется, по 500 рублей за номер. Агитация - доступная только для спекулянтов. Раздевание, по-видимому, создает у них сразу определенное на наш счет представление. И когда этому, наконец, положат предел?. .
«ТРИШКИН КАФТАН»
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 23
Так это или нет, утверждать опять-таки не берусь. Гораздо, может быть, проще и логичнее будет искать причины происшедшего, прежде и раньше всего, в том, что ко времени перехода противника к решительным действием лучшие, самые надежные части армии ген. Врангеля были уже настолько обескровлены тяжелыми потерями, что напоминали минутами какой-то трагические. Тришкин кафтан, которым, как его ни перевертывали, нельзя было прикрыть весьма и весьма существенных мест постоянно то здесь, то там с риском обнажавшегося фронта. Конкретно такое предположение находить себе подтверждение в указанном выше донесении ген. Кутепова о потерях, понесенных в самые первые дни наступления и еще больше в оперативных журналах Корниловской, Марковской и Дроздовской дивизий. Из них последняя, например, с 23-го мая до дней, о которых идет речь, была отведена в резерв только на полтора дня. Все остальное время находилась в непрестанных боях или маршах, меняя постоянно на ходу свой таявший командный состав и, пополняясь, как и все почти, впрочем, части армии, чуть не на 80% пленными, так как своих резервов или не хватало, или не было. Рано или поздно такое латание этого живого кафтана должно было привести к катастрофе, если не вывезет какое-нибудь счастливое, отчаянно-смелое «авось», каким были по очереди операции Кубанская, Заднепровская и последняя на территории северной Таврии. О них подробно дальше.
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 41
Рассматривая выше краткую историю появления Каховского тет-де-пона, мы упомянули о том трагическом «Тришкином кафтане», какой представляла собой уже в средине лета обескровленная, понесшая серьезные потери армия.
Постоянные нажимы противника заставляли без конца переворачивать этот кафтан, чтобы прикрыть, хотя бы кое-как, те или другие места с риском обнажавшегося фронта.
Еще самые первые дни наступления, как отмечалось в записи моей от :5-го мая, вырвали из боевого комплекта Добровольческого корпуса (позже - 1-й армии) свыше 23% всех людей, причем погибло и выбыло из строя более половины кадрового командного состава.
Начиная о этого времени, старые добровольческие полки находились в беспрестанных почти боях. Были части, отдыхавшая в резерве меньше недели, были не знавшие даже этого. Полки таяли с быстротой, не находившейся ни в какой пропорции с притоком мобилизованных внутри Крыма к в сев. Таврии.
К началу июля месяца свыше 80% боевого солдатского состава было заполнено из среды бывших пленных красноармейцев. Дрались они, правда, по отзывам очевидцев, отлично, но легко себе представить, насколько соответствовал такой способ пополнений идейной и правовой стороне дела.
Все это, как и полагалось, тщательно скрывалось. По «Вел. Россиям» etc. выходило, что потери нес один противник, а у нас, как это описывается в старой французской эпиграмме (составленной на донесении вел. князя Николая Николаевича-старшего), у нас, после каждого боя, рождался еще «маленький казак» (petit kosak).
Этот «маленький казак», эта обязательная, всенепременная прибыль, просто не полагающегося убытка, преподносились неизменно казеннокоштной прессой населению Крыма. Так же точно информировалась и заграница. «панических воплей» о страшных жертвах, которые несет героически армия, долг тех, кто сочувствует армии пополнить эти жертвы, воплей, которыми наполнялись в нужные минуты советские газеты, в Крыму слышно не было. Да их и не могло быть: всякая попытка правдиво описать быть фронта пресекалась железной лапой цензуры, ряды которой сплошь почти состояли из анекдотических персонажей. Все должно было обстоять гладко и по принципу - «никаких происшествий не случалось».
А происшествия, полные неизбывного трагизма и самопожертвования, шли своим чередом. Ряды бойцов таяли и таяли.
Увы, эта жуткая истина скрывалась в редких шифрованных депешах, отправлявшихся с фронта на имя лиц высшего командного состава, депешах, бывших достоянием немногих.
В одной из таких депеш ген. Кутепов еще в середине лета телеграфировал непосредственно генералу Врангелю о полном почти уничтожении кадрового состава добровольческих полков, о пополнении их исключительно пленными красноармейцами, о низком культурном уровне присылаемых на укомплектование из тыла офицеров. Ген. Кутепов обращал внимание главнокомандующего, что такое положение вещей грозит самыми серьезными последствиями и решительно настаивал на немедленном отправлении из Крыма всех подлежащих мобилизации, требуя суровых и беспощадных мер воздействия против уклоняющихся.
Телеграмма ген. Кутепова не была единственной.
Но командование, связанное по рукам и ногам непрекращающимися боями, лишено было фактически возможности изменить создавшееся положение.
Части несли потери все большие и большие и перебрасывались в разные участки фронта все чаще и чаще.
«ДРУЖЕСТВЕННЫЙ ОГОНЬ»
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 24
... «Главнокомандующий считает победу над Жлобой чем-то «небывалым», неслыханным в истории тактики и стратегии. Об этом пишется и в наших официальных сообщениях, и в телеграмме на имя Кривошеина, и в газетах. Главком постоянно беспокоится, осведомлена ли детально о происшедшем Севастополь, и сердится, что до сих пор нет цифровых данных о трофеях, на которые он, видимо, рассчитывает. Г. -корреспондент «Вел. России все время информируется лично главкомом, ему предоставлено право бесплатной передачи телеграмм с оперативного телеграфа. По меньшей мере непонятное внимание к газете, не способной ни на что, кроме лести.
В Севастополе в редакциях других газет только пожимают плечами: напрашиваться на приглашение в поезде главнокомандующего, конечно, ни одна уважающая себя газета не станет. Неужели некому указать главкому на неловкость такого положения.
Все главные виновники победы получили награды и повышения. Ген. Ткачев, собственноручно забрасывавшей противника бомбами и вызвавшими страшную панику ракетами, награжден орденом Николая-Чудотворца. Главком заметил его в вагоне Коновалова, послал адъютанта за орденом, затем вошел в вагон и, вдруг, подойдя вплотную к авиоглаву, приколол лично орден. О работе летчиков говорят очень много, об истории, касающейся уничтожения по ошибка отряда своих (донцов) много меньше. Не разглядели сверху. Говорят, что, к счастью, убито мало.».
ВОЕНСПЕЦ
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. Стр 25
22-го июня.
Продолжается доставка пленных. Разведывательное отделение ставки перегружено работой сверх всякой меры. Вечером генерал-квартирмейстер лично у себя в вагоне допрашивал взятого в плен помощника начальника штаба дивизии группы Жлобы - своего бывшего однополчанина, кадрового офицера.
Давал показания, сидя у письменного стола генкварма, и, пожимая плечами, совершенно откровенно заявлял ген. Коновалову, что считает себя профессионалом своего дела и что ему абсолютно безразлично, где служить. Дошел до того, что пояснил свои рассуждения следующим комплиментом:
- Будь вы на моем месте - и вы бы поступили точно так же, и служили бы у них ...»
«АДЪЮТАНТ ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА»
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 38
29-го июля.
Около 2 часов дня прибыли в Джанкой. Радиостанция и связь уже на месте. Радио не снимали после отъезда в Севастополь 20-го. К 8-м сам начинаем развертываться и в 4 часа ставка принимаете обычный вид.
По приезде - единственное в своем роде происшествие. К генкварму явился офицер контрразведывательного отделения корпуса Слащева, доложивший, что вместе с нами в поезде главнокомандующего прибыль Джанкой какой-то московский комиссар. Офицер описал его наружно высказав предположение относительно фамилии, под которой он должен фигурировать. Генкварм вызвал полковника Б., запросив его, не знает он в поезде лица с описанной наружностью. Полковник Б, поручил свою очередь дело ротмистру Е. Ротм. Е. заявил офицеру контрразведки что как командир ординарцев, он ручается за последних: в поезд набраны почти исключительно старые, вполне зарекомендовавшее себя ординарцы Что же касается других живущих в поезде, то они ему, ротмистру, мал известны, так как в первой поездке он не находился. Тем не менее, Е. согласился проверить составь живущих в поезде. При проверке подозрение пало на официанта вагона ресторана офицеров генерального штаба, Офицер контрразведки подтвердил, что мнимый официант и есть разыскиваемый комиссар. Тотчас он быль арестовать. В чемоданчике, нарочно им забытом, после ареста и увода его со всеми остальными вещами, найдено романовских, керенских и др. денежных знаков на сумму до 4-х миллионов рублей и документы. Установлено, что он быль принять в поезд в Мелитополе корнетом Б. (хозяином собрания), которому понравился, как развитой и толковый человек. Установлено также, что он пытался завязать дружеские отношения с одним из писарей оперативного отделения. И яко бы называл однажды какого-то офицера, принадлежавшего к составу штаба, на «ты». Какого именно не выяснено. Корнета Б. допрашивали по прямому проводу. (По сообщениям газет этот арест дал возможность,! найти еще несколько большевистских агентов среди низших служащих штаба. Все были преданы суду.)
(вообще похоже красная разведка действовала в Крыму весьма активно - это и всем известный «адъютант его превосходительства» Макаров, и упоминаемые Кирммелем в его книге «Белогвардейские спецслужбы в Гражданской войне.» полковник Симинский - начальник Врангелевской разведки, летом 1920 года выехавший в Грузию - после чего и выяснился факт его работы на разведку РККА - а также полковник Скворцов и капитан Деконский, передававшие сведения о врангелевской армии через советского военного представителя в Грузии)
КРАСНАЯ АРМИЯ
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. Стр.38-39
Относительно этого наступления в ставке два мнения: по одной версии красных нарочно затягивают и даже больше - они яко бы уже поняли это, повернули назад, и главком не доволен, заявив, что «мы их опять только по хвостам», по другой, положение много серьезнее - красные сосредоточили по линии Днепра значительные силы, в том числе подтянутые из Польши, и среди них - некоторые части конницы Буденного, отлично яко бы снаряженной и отличающейся своими касками (???).
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. Стр. 39
Поздно вечером получены сведения, что красные упорно пытаются удержать Каховский плацдарм, сосредоточив в район Каховки 10 легких и 3 тяжелых батарей, то есть свыше 50-ти орудий.
Установлено, что их артиллерия бьет по квадратам с математической точностью.
При таких условиях атаки этих укреплений без достаточного содействия технических средств - игра чужими жизнями.
(Вообще, Красная армия к этому времени безусловно сильно изменилась в лучшую сторону)
«СИМПАТИИ К СОЮЗНИКАМ РАСТУТ НЕ ПО ДНЯМ, А ПО ЧАСАМ…»
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. Стр 40
В 12 часов дня прибыли в Севастополь. Главком в 7 час. утра. В городе слухи о разгроме красных под Каховкой и о взятии не то 6, не то 18 тысяч пленных и орудий.
По проверке все оказалось, конечно, чепухой, выпущенной одной из всем известных фабрик фальшивых изделий «по подъему духа».
Утром в газетах опубликовано официальное сообщение о признании Францией правительства генерала Врангеля.
В репйагй к этому днем начальник французской военной миссии обратился к главкому с письмом, где сообщает, что «в этот прекрасный момент» его.. . избили где-то на Северной стороне. В чем дело, пока не ясно. Какой-то уличный скандал, завершившиеся рукоприкладством. Говорят, главком очень удивился письму и сказал - «... придется все-таки извиняться». Эта миссия, равно как и расследование, возложены, кажется, на Ш.
Подобного же рода история произошла вчера на Нахимовской. Публика избила двух американцев, приняв их за англичан. Повод - приставание к дамам. Симпатии к союзникам видимо растут не по дням, а по часам.
Несмотря на все расшаркивания и реверансы казенных газет, армия и общество отлично понимают, что дальше платонических комплиментов все эти господа не идут, а за каждый доставленный, после упрашиваний и унижений, фунт угля, поношенный френч все равно, рано или поздно, придется платить втридорога.
Бестактное поведение иностранных морских офицеров и матросов, скупающих за бесценок наши произведения искусства и драгоценности, вызывает кругом плохо скрываемое раздражение.
(особенно любопытно в свете вот этого, например (см. пункт3) - никаких иллюзий белое общество в отношении союзников на тот момент уже не испытывало, хотя ИМХО те же британцы до разгрома ВСЮР помощь оказывали вполне существенную и без каких-л. обязательств со стороны Деникина)
АДМИНИСТРАТОРЫ-ОРГАНИЗАТОРЫ
(характерный пример)
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. 79
Еще 13-го шля 1920-го года начальник Перекоп-Сивашского укрепленного района ген.-лейт. Макеев в совершенно секретном обширном рапорте за № 4937 на имя начальника штаба главнокомандующего срочно докладывал:
Копия. (Выдержка.)
«Начинжтехо обещал единовременно 21 тысячу бревен, 25.200 досок и ежемесячно по 6.550 бревен, по 8.400 досок, по 25.740 жердей и по 169 тысяч кольев.
С мая до сего дня доставлено фактически 20 тысяч кольев, заготовленных еще строительством, до начинжтехо, два вагона дров и 450 штук крок для телеграфных столбов. В настоящее время работы по постройка Чонгарского моста, блиндажей, блокгаузов землянок стоять за недостатком лесных материалов».
Этот рапорт, подводящий убийственный итог работам за целую, самую при том важную в отношении климатических возможностей, половину кампании, достаточно содержателен..
Не менее содержательны были и последующие донесения ген. Макеева.
В результате: к моменту катастрофы укреплений, способных противостоять огню тяжелых, а в девяти из десяти случаев и легких батарей, не было.
Вместо обшитых, подготовленных для осенней слякоти и зимней стужи, окопов, были почти повсеместно традиционные российские канавы. Блиндажами {более чем сомнительного качества) блистал к началу осени (мне довелось быть на Перекопе в последний раз в сентябре месяце) чуть, ли не один Перекопский вал.
Железная дорога от Юшуня, бесконечно необходимая для подвоза к Перекопу снарядов и снабжения не была к осени закончена даже в четвертой своей части, хотя была начата еще ранней весной и хотя надо было проложить всего 20 слишком верст. Проложенные за это время несколько верст или непровозоспособны. Проселочные дороги на Перекопском перешейке при первых же осенних дождях покрывались непролазной грязью.
Долговременных артиллерийских укреплений на. перешейке не было вовсе.
Естественные полевые были весьма примитивны. Установка большей части артиллерии была рассчитана на последнюю минуту, так как свободных тяжелых орудий в запасе в Крыму не было, заграница их не присылала.
Можно с достаточной достоверностью утверждать, что первое место среди средств обороны Перекопского перешейка принадлежало проволоке.
(ну и разумеется проволока….:)
При пересечении Перекопа с юга на север, от Юшуня до Перекопского вала, насчитывалось к началу осени всего 17 рядов проволочных заграждений. Электрический ток, фугасы, яко бы заложенные между ними, и т. п. - все это было лишь плодом досужей фантазии.
При мощности артиллерии противника и крайне слабом развитии всех прочих средств обороны этого было далеко не достаточно. Большинство окопов не было обеспечено проволокой с тыла, то есть на случай обхода.
Еще в мае месяце до начала наступления, в момент весьма острого положения на Перекопе английское командование в Константинополе обратилось к нашим представителям с недоуменным вопросом, почему проволока, предназначенная для укрепления позиций, привезена из Севастополя обратно в Константинополь и там распродается. Назначенное по приказанию помощника главнокомандующего ген. Шатилова расследование выяснило, что закупленная у союзников проволока находилась на пароходе Добровольного флота «Саратов», вышедшим из Одессы, простоявшим всю весну в Севастополе и получившим приказа, идти, не выгружаясь, в Константинополь за срочным грузом. По приходе выяснилось, что все трюмы «Саратова» заполнены проволокой. Новый спешный груз грузить было некуда, и во группа лиц при содействии нашего быв. торгового агента в Константинополе проф. Пиленко была поставлена в необходимость, как докладывал впоследствии ген. Лукомский, продать означенную проволоку обратно иностранцам. Всем лицам, участвовавшим в этой неприятной операции, был объявлен в свое время выговор.
НУ И НА ЗАКУСКУ
АРР, Том 5-й, А. А. Валентинов, Крымская эпопея, стр. (53)-54
Особенный восторг вызвало проделанное кубанцами «умыкание» невесты.
Картина мчавшихся карьером «похитителей» со схваченной на полном" ходу коня крестьянской девушкой и погоня за ними с удалым гиканьем и стрельбой истощила, кажется, добрую половину пленок у всех семи корреспондентов европейской и американской печати.
И, грешный человек, сознаюсь, что не мог удержаться от смеха, когда один из присутствовавших при этой фотографической лихорадки старых боевых офицеров сказал мне:
- Даю голову на отсечение, что во всех чикагских и неапольских журналах это будет зафиксировано, как спасение храбрым le kosak своей жены от кровожадных Bolshevik’s ...
Мне не удалось разубедить моего собеседника в том, что Европа пожелала, наконец, порвать со своей легендарной осведомленностью о наших делах.
-Шутка сказать, семь, ведь, газет представлено... Посмотрите!. Старый вояка заливался от смеха и упрямо твердил свое.
Факт посещения армии представителями ряда держав произвел, судя по первым признакам, большое впечатление. Надо полагать, что оно будет много сильнее на самом фронте, куда сейчас и выезжаем.»