Любимовка. День второй. Вторник
Все равно никого не знаю.
А, вот Вика Дергачева, ученица Коляды, которая живет в Хостеле. Вот, Вику различаем. И еще Марина Крапивина «Болото». Вика приветлива, Марина сурова. Пьеса «Представление» Ксении Драгунской - вне конкурса. Если назвать одним словом - изящно. Актеры - блеск, без всяких скрипочек. Тема - актуальна. Зажравщиеся устрицами Москвичи и погрязшая в рубке капусты провинция. Гипербола играет на ура - флюрография, чтобы поехать в Москву. Пока что из всех читок - самая легкая и приятная. Но оно и понятно - Ксения Драгунская.
Дальше были «Кеды» Любови (Ольги) Стрижак, а заодно и бейсболки и псевдодвадцатишестилетние мальчики. Вот тут и случился выпад. Кто-то там врезался в автозак в конце. Но я уже не смогла осилить. И вот почему. Сначала вопросы: вот зачем вообще в пьесах молодых и не очень, авторов обязательна представлена тема наркотиков? Не в лоб, а просто хотя бы герои развлекаются. И вот мама, которая к 26-летнему сыну входит, что мол, благовониями опять… Опять. Неужели все вокруг наркоманы? Или это сейчас модно или этим легче объяснить что-то, что просто лень объяснять? Или я не с теми общаюсь? Но, это несколько личное. Нравится - пишите. 26. Нам являют все действие мальчиков лет по 16-17, страдающих от типично подростковых проблем: залет, употребление, отец в другой семье, отчим ( вообще лапочка, просто ангелок, а не отчим), разделенные в детстве брат с сестрой, герои страдают от непонимания родителей, неразделенная вроде как любовь, боязнь ответственности, не ту кепочку подарили….уволили( есть за что)…вот тут стоп. Хотя и 16-летние вполне у нас работают. Так что получается? Либо автор писал про типичных все же подростков с их типичными проблемами и любовью к музыке. Вспомним себя в 16, «мой парень играет на гитаре», а «мой сам пишет музыку», « о да, у них великое будущее», И у меня был мальчик, которые пел ну просто, что зря он не пошел дальше. Играл сносно на гитаре, тратил время на репетиции…первые курсы института вообще-то. Про трех прыщавых подростков, про их трех более умных девушек и несколько слишком добрых родных и не очень родителей смотреть не интересно. Только за счет добротно скроенных диалогов автора. Или тут все сильнее и глубже? Ведь не даром всю читку нам внушают: 26, 26, 26…26 лет героям, 26. Если задача была показать инфантильное поколение….( вспоминаются мои друзья, четко берем, кому 26, ( не 27 или 25,ок) - это священники, отцы семейств, где двое детей, сами себе заработавшие на жилье, трудяги-аспиранты….
В таком случае, мне тем более интересно посмотреть на тех, кто в 26 рефлексирует по поводу того, что много лет назад отец ушел из семьи и звонит ( сам звони) не подарит ему кепочку, а кепочку дарит отчим, да еще и нету, вот же гад. Так вот, в таком случае, может автору усилить инфантилизм? Довести все до логического абсурда? Чтобы мы поверили, что да, поколение стало вот таким, что в 26 ведет себя так. А иначе просто пьеса парит, летает, но не на высотах глубин текста, а только потому что кто-то плохо нажал кнопочку «спуск». Но ничего, автор сейчас помоет руки, зайдет обратно в кабинку… Тогда я с радостью сяду в первый ряд ( это чтобы лучше видеть тебя, Красная Шапочка).
Следующий номер - вне конкурса читка «9 месяцев, 40 недель» Алексея Куличкова и Сергея Шевченко. Ммм….семь, поправьте, ну, не столько важно. Представьте себе, семь мужчин со сцены играют беременных и родящих с их историями. Играют ( вернее, читают, пока же только читка) так, что в зале женщины плачут. Рожавшие зрительницы примеряют на себя и вполне довольны немного пафосным уже мужским завершающим монологом. Тем, кому предстоит стать мамами, обвиняют в искусности последних слов. Моя же оценка оказалась такова, что после обсуждения было: ноги, метро, маршрутка, ноги, ускорим шаг, ключи, оп-па - вот оно, мне сказали «мама» и сразу заснули. Ну разве это не стоит того, чтобы пропустить последнюю в тот день читку?