Проект Shake-Speare, или его величество случай. Часть №1
Оригинал взят у ivan_petr_sidor
Нет ничего проще, чем погубить государство.
Надо поставить во главе его идиотов. Сами всё сделают, сами себя обслужат, никакой помощи не потребуется, даже советчиков приглашать не надо. Сами убьются об стену, сами сколотят гроб, сами в него залягут, закроются, крышку изнутри гвоздями прибьют и крикнут: «Всё готово, можно на кладбище!»
Ни ресурсы, ни территория, ни климат, ни умный и талантливый народ ничего не дадут, если наверху сидят идиоты.
Стадо баранов во главе со львом всегда одолеет стадо львов, возглавляемое бараном. Серость, стекающая вниз от истекающей серостью серости наверху, как серая хворь из «Игры престолов», сожрёт все умное и талантливое, и пока она там сверху собой истекает, ничто не поможет.
Вот, скажем, в Нигерии чего только нет - тут и нефть, и уголь, и олово, и ниобий, и вольфрам, и молибден, и цирконий, а ещё тантал, уран, золото, серебро - чуть ли не вся таблица Менделеева.
И зимы нет, круглый год лето.
Тропические леса, река Нигер с притоками, озеро Чад…
Но - великой державой никогда не была.
И не собирается.
И ни у кого даже мысли не возникает, что Нигерия может стать хоть когда-нибудь великой державой. Ни в обозримом будущем, ни в необозримом.
И никто даже не задаётся вопросом, почему.
И так всё понятно.
А наоборот? Как сделать наоборот? Из ничего - великую державу?
Это тоже можно. Посложнее, конечно, чем развалить, и времени больше потребуется, - но можно. Надо всего лишь поставить во главе её гениев. Немного, несколько десятков человек. Этого достаточно. Как серость стекает сверху и всё съедает, так и гениальность распространяется вокруг, как запах роз, и всё оживляет, заставляя цвести сады даже на камнях.
Вот Англия. Остров, на котором, вообще-то, ни черта нет. Природа скудна, а климат стал приличным совсем недавно. В разгар Малого ледникового периода, в шекспировские времена, на льду Темзы устраивались рождественские гуляния. Ресурсы настолько ограниченны, что в Средние века за охапку хвороста, собранную в лесу, вешали «высоко и коротко». Потому что народу было много, а леса мало, рыцарю нечем было замок топить, нечем ров замка противника при штурме заваливать. А нефть в те времена, когда Англия стала великой державой, никому не была нужна, потому что не знали, как её использовать. Да и не знали, кажется, что она там есть.
До Елизаветы Первой Англия была ничем. Обычная европейская средневековая страна, к тому же периферийная. Ну, с Францией воевала, побеждала иногда. Ничего Англии эти победы не дали. Все тогда воевали и ничего от этого не имели. Стандартные феодальные разборки и больше ничего. А потом - война Алой и Белой роз, обыкновенное средневековое самоуничтожение. На континенте Англией вообще перестали интересоваться - там, на континенте, делали историю, там происходили настоящие события. А что Англия? - экономическая, культурная, политическая пустыня. На континенте - Возрождение, Леонардо, Рабле, Реформация, Лютер, Тридентский собор… А Британия пытается привести себя в порядок, как-то замириться внутри себя, найти какое-то приличное место в мире. Не до Возрождения тут.
А потом началось. Прямо на ровном месте. Король Генрих VIII был болен сифилисом. Обычная история - воевать с микробами тогда не умели, болезнь косила всех подряд. Но для короля это было совсем плохо - надо рожать наследников, а с тяжёлым сифилисом никак не получается. Англия была тогда под сильным влиянием, если не сказать управлением, могущественной Испании, Генрих был женат на испанской принцессе Екатерине Арагонской. Родить дочь она ему как-то сумела (эта дочь нам хорошо известна - взойдя на престол, она получила прозвище Мария Кровавая), но вот сына - никак. Дети или рождались мёртвыми, или умирали во младенчестве. А сын был очень нужен. Примирение Йорков и Ланкастеров было весьма шатким, при крайней ограниченности ресурсов схватка за выживание легко могла возобновиться.
И вот после 24-х лет брака Генрих попросил у Святого престола разрешения на развод. В Риме не видели для этого никаких оснований и не хотели создавать прецедент. К тому же король вознамерился жениться на местной аристократке Анне Болейн, и Ватикан, сильно зависевший от тогдашнего европейского гегемона, Испании, видимо, опасался, что Англия уйдёт из-под испанского влияния. Да ещё Анна воспитывалась при дворе французского короля Франциска I, у которого со Святым Престолом не раз возникали серьёзные проблемы, получила блестящее по тем временам образование и заметно выделялась умственными способностями.
Anne Boleyn
Всё дальнейшее - это приключенческий роман, переходящий в авантюрно-шпионский детектив, где всё смутно, зыбко, неопределённо, недоказуемо, покрыто тщательно сгущённым мраком тайны и завёрнуто в обложку намеренно созданной загадки. Любая книга о том времени читается как захватывающий детектив. Клубок настолько запутан, что ни современники, ни нынешние историки не в состоянии найти концы нити. Но именно в последующую сотню лет Англия выстроила фундамент своей будущей гегемонии. Разразившаяся вскоре революция только убрала устаревшие препятствия, ускорив британский взлёт.
Всё началось с Анны Болейн. Отчаявшись добиться у Ватикана разрешения на развод, король назначил архиепископом Кентерберийским своего человека Томаса Кранмера, оформившего женитьбу короля на Анне, и объявил себя главой Церкви Англии. В ответ Папа Римский, естественно, отлучил короля от католической церкви (1533). Англия крепко поссорилась с Ватиканом, пришлось как-то выживать в схватке с могущественным врагом, а это всегда стимулирует умственные способности.
Анна родила королю девочку - будущую королеву Елизавету I. И весь двор, и сам Генрих, видимо, не сомневались, что Елизавета - не дочь короля, поскольку ребёнок оказался совершенно нормальным и здоровым. От кого Анна родила Елизавету - одна из бесчисленных тайн того времени, покрытая глубоким мраком. Несмотря ни на что, некоторое время король терпел Анну в надежде, что она таки родит ему сына. Однако сделать это так и не удалось, к тому же Анна вела себя слишком независимо, что и привело её на плаху уже в 1536 году вместе с предполагаемыми любовниками (включая её родного брата Джорджа, одного из соратников Генриха, блестящего дипломата, нажившего себе немало врагов при дворе).
Дальше много чего было: ещё четыре жены, одна из которых (Екатерина Ховард) тоже кончила жизнь на плахе, 72 тысячи казнённых (по подсчётам Холиншеда; речь, само собой, только о значимых персонах - всякую мелочь, которую вешали «высоко и коротко», никто не считал), короткое царствование несчастного подростка Эдуарда VI, унаследовавшего отцовский сифилис («Принц и нищий» Марка Твена - это о нём), свирепое царствование Марии Кровавой и почти случайное воцарение дочери Анны Болейн Елизаветы.
И вот ведь какое дело: ссора с Ватиканом была случайной. Фундаментальных оснований для неё не имелось. В какой-то особой склонности к протестантизму тогдашние англичане замечены не были. Не будь Генрих VIII сифилитиком, роди ему Катерина Арагонская здорового сына, который унаследовал бы престол, - Англия вместе с Испанией наверняка осталась бы верной опорой Ватикана в битве с протестантизмом. Вся мировая история развернулась бы тогда по-иному.
Однако госпожа Клио любит и умеет шутить. Англичанам повезло. После Генриха, ставшего к концу жизни почти невменяемым, и Кровавой Мэри, попытавшейся загнать зубную пасту обратно в тюбик, у власти оказались люди, которых безо всяких скидок можно назвать гениальными. Такой уровень интеллектуального и культурного развития элиты можно, пожалуй, найти разве что в Афинах эпохи строительства основ европейской цивилизации - от Солона до Перикла. То и другое - уникальные явления в истории человечества. И в обоих случаях элиты понимали главное: без мощного развития культуры, даже без культурной революции, никакая политика ничего не даст. Всё уйдёт в песок, сгинет, растворится, рассыпится. Выстроить здание великой государственности и создать великий народ можно только на столь же могучем культурном фундаменте. В Афинах и Лондоне отлично знали, что мысли, поведение, действия, вообще судьба что человека, что страны задаются культурой. Поэтому и в Афинах, и в Лондоне культурные проекты были столь же важны, как войны, экономика и политические интриги. Если у тебя в 1600 году матросы сами ставят пьесы Шекспира, то через 100 лет будешь владыкой мира. А если вместо этого решаешь вопрос, кто духовней - ты или соседи, - станешь колонией. Поэтому англичане вложили свою гениальность прежде всего в культуру. Сначала был Шекспир, а уже потом Исаак Ньютон и Адам Смит. Почему именно театр? - Потому что это было простонародное зрелище, аналог нашего телевидения. Если бы англичане были тогда помешаны на книгах - писали бы романы.
Чтобы понять, что, как и почему происходило, придётся заняться Шекспиром. Он - фундамент английской культуры, краеугольный камень здания британского владычества, которое тогда ещё только начинало строиться. Все связанные с Шекспиром обстоятельства столь же загадочны, сколь и происхождение королевы Елизаветы. Тайна настолько глубоко спрятана и так тщательно замаскирована, что мы до сих пор не знаем, а что это, собственно, было. Ясно одно - в чём никто никогда не сомневался, кроме Льва Николаевича Толстого, - что Шекспир гений. Всё остальное - кто это был, зачем писал, в чём смысл его пьес и сонетов - до сих пор достоверно не знает никто.
Во-первых, ещё две сотни лет назад стало понятно, что Уильям Шакспер (Shaxper, Shaksper, Shakspere - написание имён и фамилий в то время ещё не устоялось; при крещении он был записан в приходской книге - по латыни, естественно, - как Gulielmus filius Johannes Shakspere), сын перчаточника и предприниматель из Стратфорда на Эйвоне, автором произведений Шекспира (Shake-Speare, именно так, через дефис - то есть Потрясающий копьём) быть не может. Ещё английский политический деятель и писатель Джон Брайт (1811-1889) сформулировал раз навсегда коротко и ясно: «Всякий, кто верит, что этот человек [Уилл Шакспер] мог написать «Гамлета» и «Лира», - дурак».
Рукописей шекспировских пьес не найдено - есть только типографские издания. Да если бы они и были, то уж Уиллу Шаксперу никак не могли принадлежать, ибо официальный «Шекспир» был неграмотным. Как и его родители. Сохранились каракули Шакспера в количестве шести штук, которые он ставил под документами в качестве подписей. Вот тут они все:
Ясно, что это кое-как скопированные джентльменом Шакспером знаки, смысла которых он не понимал. Никаких других его карябушек, не говоря уж о каких-нибудь письмах и тому подобном, не существует. Первые же исследователи, осознавшие, что Шакспер был неграмотным, впали в шок, из которого стратфордианцы (то есть сторонники официальной версии авторства Шакспера) до сих пор не могут выйти, придумывая неимоверно идиотские объяснения, вроде того, что Шакспер умел читать, а писать - нет, и что друзья-аристократы, включая саму королеву, рассказывали ему об интимных тайнах политической жизни Англии.
Не меньший шок вызвала находка в архивах завещания м-ра Шакспера. Там упомянуто абсолютно всё, каждая мелочь, каждая ложка и тарелка, включая «вторую по качеству кровать», которую м-р Шакспер завещал своей жене (тоже, кстати, неграмотной, как и их дети). Нет ни единого слова не только о книгах, которые у чудовищно образованного Шекспира должны были быть в неимоверном количестве (и которые стоили тогда очень дорого), но даже о рукописях, о которых всякий автор заботится прежде всего! Это завещание, заставляющее с дрожью заглянуть в жуткую пропасть между автором шекспировских произведений и сыном перчаточника из Стратфорда, представляет для стратфордианцев непреодолимое препятствие, справиться с которым они совершенно не в состоянии. Объяснения такие же идиотские, как и насчёт шаксперовой неграмотности.
Разумеется, не существует ни переписки Шакспера или его друзей, ни воспоминаний о гении из Стратфорда (о рядовых поэтах той поры мы много чего знаем - поскольку сохранились письма, заметки, воспоминания, в которых они друг о дружке рассказывают), ни даже откликов на его кончину (а в то время смерть и рядовых поэтов вызывала массу эпитафий коллег), потому как существовать и не может. Поэтому с самого начала повторного интереса к Шекспиру, после успокоения революционных волнений в Англии, стали появляться претенденты на авторство шекспировских творений, коих к настоящему времени насчитывается не менее 75 штук, начиная от великого философа, основателя современной науки Френсиса Бэкона и заканчивая самыми экзотическими, вплоть до некоей еврейки итальянского происхождения, сбежавшей в Англию.
Francis Bacon
Бэкон и был исторически первым кандидатом в Шекспиры. До нас дошло сообщение, что в этом, например, не сомневался знаменитый английский актёр Дэвид Гаррик. Вероятно, соответствующая традиция существовала в английском театре. Обоснование авторству Бэкона дала в середине XIX века американка Делия Бэкон, по случайному совпадению однофамилица великого философа. Делия была очень умной женщиной, она не настаивала на единоличном авторстве Бэкона, а считала его, как бы мы сейчас сказали, руководителем «Проекта Shake-Speare», главным автором в котором Делия назначила Уолтера Рэйли (Walter Raleigh), одного из самых примечательных людей той эпохи.
Walter Raleigh
Френсис Бэкон был специалистом по шифрам, сформулировал требования к ним и разработал свой собственный, поэтому криптографы тут же набросились на произведения Бэкона и Шекспира и, конечно же, нашли там полную секретную биографию Френсиса Бэкона, признание в том, что он был сыном королевы Елизаветы и написал все произведения не только под именем Шекспира, но даже под именем Марло. Другие специалисты по шифрам всё это тут же опровергли, заявив, что теми способами, которыми пользуются бэконианцы, можно вообще вычитать что угодно из любого текста. Известно, однако, что Элизабет Уэллс Гэллап, одна из основательниц американской криптографической службы, на основании расшифровки бэконианского шифра из книги драматурга и актера Уильяма Роули «Воскрешение» (1657 год), обнаружила указание на тайник с рукописями Бэкона в Кэнонберийской башне в Лондоне. Гэллап отправилась в Англию и действительно нашла в указанном месте тайник, вернее, его следы - потому что его заделали во время ремонта, но, по утверждению свидетелей, он был пуст.
Нет ничего проще, чем погубить государство.
Надо поставить во главе его идиотов. Сами всё сделают, сами себя обслужат, никакой помощи не потребуется, даже советчиков приглашать не надо. Сами убьются об стену, сами сколотят гроб, сами в него залягут, закроются, крышку изнутри гвоздями прибьют и крикнут: «Всё готово, можно на кладбище!»
Ни ресурсы, ни территория, ни климат, ни умный и талантливый народ ничего не дадут, если наверху сидят идиоты.
Стадо баранов во главе со львом всегда одолеет стадо львов, возглавляемое бараном. Серость, стекающая вниз от истекающей серостью серости наверху, как серая хворь из «Игры престолов», сожрёт все умное и талантливое, и пока она там сверху собой истекает, ничто не поможет.
Вот, скажем, в Нигерии чего только нет - тут и нефть, и уголь, и олово, и ниобий, и вольфрам, и молибден, и цирконий, а ещё тантал, уран, золото, серебро - чуть ли не вся таблица Менделеева.
И зимы нет, круглый год лето.
Тропические леса, река Нигер с притоками, озеро Чад…
Но - великой державой никогда не была.
И не собирается.
И ни у кого даже мысли не возникает, что Нигерия может стать хоть когда-нибудь великой державой. Ни в обозримом будущем, ни в необозримом.
И никто даже не задаётся вопросом, почему.
И так всё понятно.
А наоборот? Как сделать наоборот? Из ничего - великую державу?
Это тоже можно. Посложнее, конечно, чем развалить, и времени больше потребуется, - но можно. Надо всего лишь поставить во главе её гениев. Немного, несколько десятков человек. Этого достаточно. Как серость стекает сверху и всё съедает, так и гениальность распространяется вокруг, как запах роз, и всё оживляет, заставляя цвести сады даже на камнях.
Вот Англия. Остров, на котором, вообще-то, ни черта нет. Природа скудна, а климат стал приличным совсем недавно. В разгар Малого ледникового периода, в шекспировские времена, на льду Темзы устраивались рождественские гуляния. Ресурсы настолько ограниченны, что в Средние века за охапку хвороста, собранную в лесу, вешали «высоко и коротко». Потому что народу было много, а леса мало, рыцарю нечем было замок топить, нечем ров замка противника при штурме заваливать. А нефть в те времена, когда Англия стала великой державой, никому не была нужна, потому что не знали, как её использовать. Да и не знали, кажется, что она там есть.
До Елизаветы Первой Англия была ничем. Обычная европейская средневековая страна, к тому же периферийная. Ну, с Францией воевала, побеждала иногда. Ничего Англии эти победы не дали. Все тогда воевали и ничего от этого не имели. Стандартные феодальные разборки и больше ничего. А потом - война Алой и Белой роз, обыкновенное средневековое самоуничтожение. На континенте Англией вообще перестали интересоваться - там, на континенте, делали историю, там происходили настоящие события. А что Англия? - экономическая, культурная, политическая пустыня. На континенте - Возрождение, Леонардо, Рабле, Реформация, Лютер, Тридентский собор… А Британия пытается привести себя в порядок, как-то замириться внутри себя, найти какое-то приличное место в мире. Не до Возрождения тут.
А потом началось. Прямо на ровном месте. Король Генрих VIII был болен сифилисом. Обычная история - воевать с микробами тогда не умели, болезнь косила всех подряд. Но для короля это было совсем плохо - надо рожать наследников, а с тяжёлым сифилисом никак не получается. Англия была тогда под сильным влиянием, если не сказать управлением, могущественной Испании, Генрих был женат на испанской принцессе Екатерине Арагонской. Родить дочь она ему как-то сумела (эта дочь нам хорошо известна - взойдя на престол, она получила прозвище Мария Кровавая), но вот сына - никак. Дети или рождались мёртвыми, или умирали во младенчестве. А сын был очень нужен. Примирение Йорков и Ланкастеров было весьма шатким, при крайней ограниченности ресурсов схватка за выживание легко могла возобновиться.
И вот после 24-х лет брака Генрих попросил у Святого престола разрешения на развод. В Риме не видели для этого никаких оснований и не хотели создавать прецедент. К тому же король вознамерился жениться на местной аристократке Анне Болейн, и Ватикан, сильно зависевший от тогдашнего европейского гегемона, Испании, видимо, опасался, что Англия уйдёт из-под испанского влияния. Да ещё Анна воспитывалась при дворе французского короля Франциска I, у которого со Святым Престолом не раз возникали серьёзные проблемы, получила блестящее по тем временам образование и заметно выделялась умственными способностями.
Anne Boleyn
Всё дальнейшее - это приключенческий роман, переходящий в авантюрно-шпионский детектив, где всё смутно, зыбко, неопределённо, недоказуемо, покрыто тщательно сгущённым мраком тайны и завёрнуто в обложку намеренно созданной загадки. Любая книга о том времени читается как захватывающий детектив. Клубок настолько запутан, что ни современники, ни нынешние историки не в состоянии найти концы нити. Но именно в последующую сотню лет Англия выстроила фундамент своей будущей гегемонии. Разразившаяся вскоре революция только убрала устаревшие препятствия, ускорив британский взлёт.
Всё началось с Анны Болейн. Отчаявшись добиться у Ватикана разрешения на развод, король назначил архиепископом Кентерберийским своего человека Томаса Кранмера, оформившего женитьбу короля на Анне, и объявил себя главой Церкви Англии. В ответ Папа Римский, естественно, отлучил короля от католической церкви (1533). Англия крепко поссорилась с Ватиканом, пришлось как-то выживать в схватке с могущественным врагом, а это всегда стимулирует умственные способности.
Анна родила королю девочку - будущую королеву Елизавету I. И весь двор, и сам Генрих, видимо, не сомневались, что Елизавета - не дочь короля, поскольку ребёнок оказался совершенно нормальным и здоровым. От кого Анна родила Елизавету - одна из бесчисленных тайн того времени, покрытая глубоким мраком. Несмотря ни на что, некоторое время король терпел Анну в надежде, что она таки родит ему сына. Однако сделать это так и не удалось, к тому же Анна вела себя слишком независимо, что и привело её на плаху уже в 1536 году вместе с предполагаемыми любовниками (включая её родного брата Джорджа, одного из соратников Генриха, блестящего дипломата, нажившего себе немало врагов при дворе).
Дальше много чего было: ещё четыре жены, одна из которых (Екатерина Ховард) тоже кончила жизнь на плахе, 72 тысячи казнённых (по подсчётам Холиншеда; речь, само собой, только о значимых персонах - всякую мелочь, которую вешали «высоко и коротко», никто не считал), короткое царствование несчастного подростка Эдуарда VI, унаследовавшего отцовский сифилис («Принц и нищий» Марка Твена - это о нём), свирепое царствование Марии Кровавой и почти случайное воцарение дочери Анны Болейн Елизаветы.
И вот ведь какое дело: ссора с Ватиканом была случайной. Фундаментальных оснований для неё не имелось. В какой-то особой склонности к протестантизму тогдашние англичане замечены не были. Не будь Генрих VIII сифилитиком, роди ему Катерина Арагонская здорового сына, который унаследовал бы престол, - Англия вместе с Испанией наверняка осталась бы верной опорой Ватикана в битве с протестантизмом. Вся мировая история развернулась бы тогда по-иному.
Однако госпожа Клио любит и умеет шутить. Англичанам повезло. После Генриха, ставшего к концу жизни почти невменяемым, и Кровавой Мэри, попытавшейся загнать зубную пасту обратно в тюбик, у власти оказались люди, которых безо всяких скидок можно назвать гениальными. Такой уровень интеллектуального и культурного развития элиты можно, пожалуй, найти разве что в Афинах эпохи строительства основ европейской цивилизации - от Солона до Перикла. То и другое - уникальные явления в истории человечества. И в обоих случаях элиты понимали главное: без мощного развития культуры, даже без культурной революции, никакая политика ничего не даст. Всё уйдёт в песок, сгинет, растворится, рассыпится. Выстроить здание великой государственности и создать великий народ можно только на столь же могучем культурном фундаменте. В Афинах и Лондоне отлично знали, что мысли, поведение, действия, вообще судьба что человека, что страны задаются культурой. Поэтому и в Афинах, и в Лондоне культурные проекты были столь же важны, как войны, экономика и политические интриги. Если у тебя в 1600 году матросы сами ставят пьесы Шекспира, то через 100 лет будешь владыкой мира. А если вместо этого решаешь вопрос, кто духовней - ты или соседи, - станешь колонией. Поэтому англичане вложили свою гениальность прежде всего в культуру. Сначала был Шекспир, а уже потом Исаак Ньютон и Адам Смит. Почему именно театр? - Потому что это было простонародное зрелище, аналог нашего телевидения. Если бы англичане были тогда помешаны на книгах - писали бы романы.
Чтобы понять, что, как и почему происходило, придётся заняться Шекспиром. Он - фундамент английской культуры, краеугольный камень здания британского владычества, которое тогда ещё только начинало строиться. Все связанные с Шекспиром обстоятельства столь же загадочны, сколь и происхождение королевы Елизаветы. Тайна настолько глубоко спрятана и так тщательно замаскирована, что мы до сих пор не знаем, а что это, собственно, было. Ясно одно - в чём никто никогда не сомневался, кроме Льва Николаевича Толстого, - что Шекспир гений. Всё остальное - кто это был, зачем писал, в чём смысл его пьес и сонетов - до сих пор достоверно не знает никто.
Во-первых, ещё две сотни лет назад стало понятно, что Уильям Шакспер (Shaxper, Shaksper, Shakspere - написание имён и фамилий в то время ещё не устоялось; при крещении он был записан в приходской книге - по латыни, естественно, - как Gulielmus filius Johannes Shakspere), сын перчаточника и предприниматель из Стратфорда на Эйвоне, автором произведений Шекспира (Shake-Speare, именно так, через дефис - то есть Потрясающий копьём) быть не может. Ещё английский политический деятель и писатель Джон Брайт (1811-1889) сформулировал раз навсегда коротко и ясно: «Всякий, кто верит, что этот человек [Уилл Шакспер] мог написать «Гамлета» и «Лира», - дурак».
Рукописей шекспировских пьес не найдено - есть только типографские издания. Да если бы они и были, то уж Уиллу Шаксперу никак не могли принадлежать, ибо официальный «Шекспир» был неграмотным. Как и его родители. Сохранились каракули Шакспера в количестве шести штук, которые он ставил под документами в качестве подписей. Вот тут они все:
Ясно, что это кое-как скопированные джентльменом Шакспером знаки, смысла которых он не понимал. Никаких других его карябушек, не говоря уж о каких-нибудь письмах и тому подобном, не существует. Первые же исследователи, осознавшие, что Шакспер был неграмотным, впали в шок, из которого стратфордианцы (то есть сторонники официальной версии авторства Шакспера) до сих пор не могут выйти, придумывая неимоверно идиотские объяснения, вроде того, что Шакспер умел читать, а писать - нет, и что друзья-аристократы, включая саму королеву, рассказывали ему об интимных тайнах политической жизни Англии.
Не меньший шок вызвала находка в архивах завещания м-ра Шакспера. Там упомянуто абсолютно всё, каждая мелочь, каждая ложка и тарелка, включая «вторую по качеству кровать», которую м-р Шакспер завещал своей жене (тоже, кстати, неграмотной, как и их дети). Нет ни единого слова не только о книгах, которые у чудовищно образованного Шекспира должны были быть в неимоверном количестве (и которые стоили тогда очень дорого), но даже о рукописях, о которых всякий автор заботится прежде всего! Это завещание, заставляющее с дрожью заглянуть в жуткую пропасть между автором шекспировских произведений и сыном перчаточника из Стратфорда, представляет для стратфордианцев непреодолимое препятствие, справиться с которым они совершенно не в состоянии. Объяснения такие же идиотские, как и насчёт шаксперовой неграмотности.
Разумеется, не существует ни переписки Шакспера или его друзей, ни воспоминаний о гении из Стратфорда (о рядовых поэтах той поры мы много чего знаем - поскольку сохранились письма, заметки, воспоминания, в которых они друг о дружке рассказывают), ни даже откликов на его кончину (а в то время смерть и рядовых поэтов вызывала массу эпитафий коллег), потому как существовать и не может. Поэтому с самого начала повторного интереса к Шекспиру, после успокоения революционных волнений в Англии, стали появляться претенденты на авторство шекспировских творений, коих к настоящему времени насчитывается не менее 75 штук, начиная от великого философа, основателя современной науки Френсиса Бэкона и заканчивая самыми экзотическими, вплоть до некоей еврейки итальянского происхождения, сбежавшей в Англию.
Francis Bacon
Бэкон и был исторически первым кандидатом в Шекспиры. До нас дошло сообщение, что в этом, например, не сомневался знаменитый английский актёр Дэвид Гаррик. Вероятно, соответствующая традиция существовала в английском театре. Обоснование авторству Бэкона дала в середине XIX века американка Делия Бэкон, по случайному совпадению однофамилица великого философа. Делия была очень умной женщиной, она не настаивала на единоличном авторстве Бэкона, а считала его, как бы мы сейчас сказали, руководителем «Проекта Shake-Speare», главным автором в котором Делия назначила Уолтера Рэйли (Walter Raleigh), одного из самых примечательных людей той эпохи.
Walter Raleigh
Френсис Бэкон был специалистом по шифрам, сформулировал требования к ним и разработал свой собственный, поэтому криптографы тут же набросились на произведения Бэкона и Шекспира и, конечно же, нашли там полную секретную биографию Френсиса Бэкона, признание в том, что он был сыном королевы Елизаветы и написал все произведения не только под именем Шекспира, но даже под именем Марло. Другие специалисты по шифрам всё это тут же опровергли, заявив, что теми способами, которыми пользуются бэконианцы, можно вообще вычитать что угодно из любого текста. Известно, однако, что Элизабет Уэллс Гэллап, одна из основательниц американской криптографической службы, на основании расшифровки бэконианского шифра из книги драматурга и актера Уильяма Роули «Воскрешение» (1657 год), обнаружила указание на тайник с рукописями Бэкона в Кэнонберийской башне в Лондоне. Гэллап отправилась в Англию и действительно нашла в указанном месте тайник, вернее, его следы - потому что его заделали во время ремонта, но, по утверждению свидетелей, он был пуст.