Абитуриентский мемуар, написанный на основе правды
Очень давно - возможно, за год до того, как начали появляться разнообразные образовательные новшества, - вступительный экзамен по русскому языку на математический факультет мирно проходил в форме сочинения. Всегда мечтала быть математиком. С того самого момента, как узнала про конкурс на факультет иностранных языков. Зачем мне, думаю, преграждать своим телом путь к светлому будущему стольких замечательных людей? И не стала преграждать. Буду, думаю, программистом. Я вас умоляю, там в два раза меня страннее программисты были. Девушки из районных поселений, переживавшие разлуку с каким-то домашним скотом - кажется, с коровой. А я нацепила рубашку такую строгую, изумрудом отливавшую вокруг моей длинной шеи, очки на нос, золотые волосы к затылку прикрутила - меня в любое кино про программистов с руками бы оторвали. На экзамене по информатике я как раз могла бы эффектно сказать: "I know my lines, I just don't know what order they come in". На экзамене по информатике я имела шумный, но непродолжительный успех, когда сначала правильно написала программу, а потом поставила одну строку выше другой в чисто эстетических целях. Мне, впрочем, поставили оценку 7.
На экзамене по русскому языку все программисты очень боялись. Я тоже боялась для порядку. У меня к этому времени была детская травма: школьная учительница жаловалась, что не понимает мои сочинения. Она никак не могла решить, на самом деле они издевательские или ей только кажется. Сейчас я могу признаться: да, они были издевательские. А тогда у меня хватало жестокости уверять ее в обратном.
Для сочинения было сколько-то тем. Наверное, пять. Наверное, про Достоевского, и про Татьяну, и про Толстого. Я, конечно, выбрала ту, для которой знать ничего не надо было. Я же до двадцати семи лет Достоевского в глаза не видела, а тогда мне было шестнадцать. Я выбрала так называемую свободную тему, звучавшую примерно "Образ советского человека в литературе 20-30-х годов". Представляете, как я оторвалась? Не представляете, потому что, я уверена, никто, кроме меня, не сможет предсказать финал этой истории.
Нарисовав свой образ советского человека (до сих пор не скажу, имел ли он отношение к литературе 20-30-х годов), я легла поспать. Сняв перед этим очки и запихав их в футляр, чтобы не запылились. Ко мне подошла смотрительница амфитеатра, в котором проходил программистский экзамен, и строго сказала, что спать здесь нельзя.
В финале этой истории я на следующий день прихожу узнавать оценки за сочинение. Вижу на стенке кучу оценок и ни одной моей фамилии. Думаю, конечно, вот это провал, но терпеливо прочитываю весь список. В конце всего списка написана моя фамилия с требованием подойти в приемную комиссию. Прихожу, проявляя врожденное послушание, в приемную комиссию, говорю, наверное: "Это я", а мне говорят: "Стойте здесь, мы быстро". А потом ко мне правда быстро подходит смотрительница амфитеатра и еще незнакомый человек и говорят, что я поступила на филфак.
Продолжение
На экзамене по русскому языку все программисты очень боялись. Я тоже боялась для порядку. У меня к этому времени была детская травма: школьная учительница жаловалась, что не понимает мои сочинения. Она никак не могла решить, на самом деле они издевательские или ей только кажется. Сейчас я могу признаться: да, они были издевательские. А тогда у меня хватало жестокости уверять ее в обратном.
Для сочинения было сколько-то тем. Наверное, пять. Наверное, про Достоевского, и про Татьяну, и про Толстого. Я, конечно, выбрала ту, для которой знать ничего не надо было. Я же до двадцати семи лет Достоевского в глаза не видела, а тогда мне было шестнадцать. Я выбрала так называемую свободную тему, звучавшую примерно "Образ советского человека в литературе 20-30-х годов". Представляете, как я оторвалась? Не представляете, потому что, я уверена, никто, кроме меня, не сможет предсказать финал этой истории.
Нарисовав свой образ советского человека (до сих пор не скажу, имел ли он отношение к литературе 20-30-х годов), я легла поспать. Сняв перед этим очки и запихав их в футляр, чтобы не запылились. Ко мне подошла смотрительница амфитеатра, в котором проходил программистский экзамен, и строго сказала, что спать здесь нельзя.
В финале этой истории я на следующий день прихожу узнавать оценки за сочинение. Вижу на стенке кучу оценок и ни одной моей фамилии. Думаю, конечно, вот это провал, но терпеливо прочитываю весь список. В конце всего списка написана моя фамилия с требованием подойти в приемную комиссию. Прихожу, проявляя врожденное послушание, в приемную комиссию, говорю, наверное: "Это я", а мне говорят: "Стойте здесь, мы быстро". А потом ко мне правда быстро подходит смотрительница амфитеатра и еще незнакомый человек и говорят, что я поступила на филфак.
Продолжение