Вишнева в "Ромео и Джульетте"
1 марта
Мариинский театр
Из трех дней записи "Ромео и Джульетты" пошел на третий - из простого расчета, что последний спектакль выйдет лучше всего. И не прогадал. Мариинский театр ужаснейшим напряжением мышц сделал парадный спектакль, который еще можно показать всему миру.
Хореография Лавровского - это наша визитная карточка. Мало какой театр может похвастаться, что в нем до сих пор (почти не сходя со сцены и практически без изменений) идет первая постановка балета 1940 г. Легендарного балета, перешедшего с советской сцены на мировую. Для справки: Джульетту в нашем варинте на прошлых фестивалях специально разучивали такие примы, как Орели Дюпон и Алина Кожокару. Кроме того, хореография Лавровского исключительно хороша: сохранив элементы драмбалета (генеральная линия на тот момент), он сделал потрясающий спектакль, в котором в обрамлении тяжелых декораций, пантомимы и этой самой драмы постоянно вырастает легкий и яркий танец. Он даже из драмы умудряется сделать танец благодаря исключительной музыкальности (оплакивание Тибальда).
Оркестр у Гергиева звучит очень плохо, звук распадается, квакает, темы накладываются друг на друга топорно, Прокофьев то и дело подернут зурной, но это, во-первых, много профессиональнее, чем у Трататарникова, во-вторых, мы давно привыкли относиться к этому как к неизбежному злу, в-третьих, обычный балетный оркестр Мариинки столь чудовищен, что даже (невозможное по гамбургскому счету) исполнение Гергиева уже кажется приличным.
Удивительно, но в целом спектакль получился отменный. Много лет не видел столь надрессированного кордебалета и солистов второго ряда. Троечка куртизанок, скажем, была очень хороша. Даже в массовых сценах корда умудрялась работать ногами и руками одновременно - оказывается, могут! - правда, для этого приходилось включить быстрый темп и сделать движения суперрезкими (некоторая балетная уловочка). Впрочем, талантов второго ряда на огромный советский спектакль не хватило. Да и подлец Лавровский придумал тоже: сложные движения поставить практически всем. И требовать от этих всех не только движения, но и танца. Где же столько танцовщиков взять! Группа арлекинов во главе с шутом оказалась довольно слабой. Шут же (Григорий Попов) был поглощен задачей правильно выполнить непростые с технической стороны движения. Поэтому получился гимнастический этюд, а о танце пришлось забыть. Задачи, поставленные полусолистам на балу, тоже оказались невыполнимыми. Когда линия девушек должна двумя прыжками перепрыгнуть сцену, то это, конечно, не для нас. У нас Гамзатти, как правило, не в состоянии этот элемент выполнить. А вы хотите того же от вторых солистов, да еще и синхронно. Лавровский, определенно, был идеалист. Но в целом, возвращаюсь, наш родной кордебалет потянул даже бесчеловечную хореографию 1940-х годов.
С солистами более высокого уровня, исполняющими роли, получилось не так хорошо. Живая иллюстрация тому, что солисты в Мариинке перевелись. Сверстница Джульетты (Екатерина Осмолкина) на фоне Джульетты казалась старшеклассницей из вагановского училища, Парис (Юрий Смекалов) всю свою роль провел, как Буратино, с одинаковым выражением лица и невразумительными движениями. Слава Богу, что Парис в этой постановке задвинут на второй план. Меркуцио (Александр Сергеев) чудовищно пошл. Он спутал своего героя с Гармодием из Спартака. Стоит сравнить его Меркуцио с Меркуцио Сарафанова (который в этой роли тоже перебирал и его не без основания упрекали в пошлятинке), чтобы понять, как не хватает Мариинке солистов. И только Илья Кузнецов, сделавший из Тибальда солдафона-забияку или дворового гопника, смотрелся цельно.
Владимир Шкляров в роли Ромео напоминает среднего солиста Нью-Йорк Сити Бале на Мариинской сцене (тем более, что мелкими чертами лица он в самом деле похож на американца). Он блаженно улыбается от радости приобщения к классическому балету (иногда кажется, что Ромео такой дурачок, покоренный серьезностью Джульетты) и ни черта не понимает в хореографии, которую довелось танцевать. В любовных дуэтах с Джульеттой он среднестатистический американский подросток - вежливый и очарованный. С понятием "страсть" у него большие проблемы. Вот только техника Шклярова несколько отличается от среднего солиста из Нью-Йорка - не в лучшую сторону. Впрочем, Шкляров вчера старался и многие (не все) элементы выполнял хорошо. Согласимся на том, что Мариинскому балету давно не везет с Ромео. После Андриса Лиепы, пожалуй, никого и не было.
Спектакль сделала исключительным Джульетта Дианы Вишневой. Поначалу это была действительно резвая и веселая девочка (слышал в кулуарах типовые разговоры: девочка не получилась, Вишнева взрослая, вот лет пятнадцать назад... Так говорят всегда про зрелых балерин в этой роли. Но вот вчера Вишневой это не касалось, глаз у вас нет, повторяете зады! Ей действительно удалось сбросить лет пятнадцать-двадцать в сцене с кормилицей и сцене на балу). На балконе страсть, которая отсутствовала в Ромео, пульсировала в Джульетте. Даже сцена венчания у Лоренцо, обычно проходная, показалась серьезной и осмысленной в исполнении Дианы. Но особенно блестяще играла Диана в последнем действии, переходя от Дуэта с Ромео (в котором она, действительно, повзрослела, но по рисунку спектакля это очень хорошо) к объяснениям с родителями и дуэту с ненавистным уже Парисом. Жаль лишь, что смазали традиционные фишки: платок Джульетты съела кулиса; завеса после выпивания яда должна упасть резко, а не медленно и печально. Великолепный жест Дианы и выражение лица, когда она видит мертвого Ромео, не скоро забудешь. Нет, беру назад свои слова о том, что Вишневой трагизм не передать. Очень даже передать, оказывается. В плане техники она была супер, даже все линии на пуантах в спальне честно выводила. Не говоря уж о том, что танцевала Лавровского от и до (без ставших уже традиционными мудрований, особенно в руках). Могу сказать одно: если бы все время, когда Диана выходит на сцену Мариинки, ее записывали на века. Давайте каждый раз ставить камеры-обманки, как в офисах, чтобы работник боялся...
Мариинский театр
Из трех дней записи "Ромео и Джульетты" пошел на третий - из простого расчета, что последний спектакль выйдет лучше всего. И не прогадал. Мариинский театр ужаснейшим напряжением мышц сделал парадный спектакль, который еще можно показать всему миру.
Хореография Лавровского - это наша визитная карточка. Мало какой театр может похвастаться, что в нем до сих пор (почти не сходя со сцены и практически без изменений) идет первая постановка балета 1940 г. Легендарного балета, перешедшего с советской сцены на мировую. Для справки: Джульетту в нашем варинте на прошлых фестивалях специально разучивали такие примы, как Орели Дюпон и Алина Кожокару. Кроме того, хореография Лавровского исключительно хороша: сохранив элементы драмбалета (генеральная линия на тот момент), он сделал потрясающий спектакль, в котором в обрамлении тяжелых декораций, пантомимы и этой самой драмы постоянно вырастает легкий и яркий танец. Он даже из драмы умудряется сделать танец благодаря исключительной музыкальности (оплакивание Тибальда).
Оркестр у Гергиева звучит очень плохо, звук распадается, квакает, темы накладываются друг на друга топорно, Прокофьев то и дело подернут зурной, но это, во-первых, много профессиональнее, чем у Трататарникова, во-вторых, мы давно привыкли относиться к этому как к неизбежному злу, в-третьих, обычный балетный оркестр Мариинки столь чудовищен, что даже (невозможное по гамбургскому счету) исполнение Гергиева уже кажется приличным.
Удивительно, но в целом спектакль получился отменный. Много лет не видел столь надрессированного кордебалета и солистов второго ряда. Троечка куртизанок, скажем, была очень хороша. Даже в массовых сценах корда умудрялась работать ногами и руками одновременно - оказывается, могут! - правда, для этого приходилось включить быстрый темп и сделать движения суперрезкими (некоторая балетная уловочка). Впрочем, талантов второго ряда на огромный советский спектакль не хватило. Да и подлец Лавровский придумал тоже: сложные движения поставить практически всем. И требовать от этих всех не только движения, но и танца. Где же столько танцовщиков взять! Группа арлекинов во главе с шутом оказалась довольно слабой. Шут же (Григорий Попов) был поглощен задачей правильно выполнить непростые с технической стороны движения. Поэтому получился гимнастический этюд, а о танце пришлось забыть. Задачи, поставленные полусолистам на балу, тоже оказались невыполнимыми. Когда линия девушек должна двумя прыжками перепрыгнуть сцену, то это, конечно, не для нас. У нас Гамзатти, как правило, не в состоянии этот элемент выполнить. А вы хотите того же от вторых солистов, да еще и синхронно. Лавровский, определенно, был идеалист. Но в целом, возвращаюсь, наш родной кордебалет потянул даже бесчеловечную хореографию 1940-х годов.
С солистами более высокого уровня, исполняющими роли, получилось не так хорошо. Живая иллюстрация тому, что солисты в Мариинке перевелись. Сверстница Джульетты (Екатерина Осмолкина) на фоне Джульетты казалась старшеклассницей из вагановского училища, Парис (Юрий Смекалов) всю свою роль провел, как Буратино, с одинаковым выражением лица и невразумительными движениями. Слава Богу, что Парис в этой постановке задвинут на второй план. Меркуцио (Александр Сергеев) чудовищно пошл. Он спутал своего героя с Гармодием из Спартака. Стоит сравнить его Меркуцио с Меркуцио Сарафанова (который в этой роли тоже перебирал и его не без основания упрекали в пошлятинке), чтобы понять, как не хватает Мариинке солистов. И только Илья Кузнецов, сделавший из Тибальда солдафона-забияку или дворового гопника, смотрелся цельно.
Владимир Шкляров в роли Ромео напоминает среднего солиста Нью-Йорк Сити Бале на Мариинской сцене (тем более, что мелкими чертами лица он в самом деле похож на американца). Он блаженно улыбается от радости приобщения к классическому балету (иногда кажется, что Ромео такой дурачок, покоренный серьезностью Джульетты) и ни черта не понимает в хореографии, которую довелось танцевать. В любовных дуэтах с Джульеттой он среднестатистический американский подросток - вежливый и очарованный. С понятием "страсть" у него большие проблемы. Вот только техника Шклярова несколько отличается от среднего солиста из Нью-Йорка - не в лучшую сторону. Впрочем, Шкляров вчера старался и многие (не все) элементы выполнял хорошо. Согласимся на том, что Мариинскому балету давно не везет с Ромео. После Андриса Лиепы, пожалуй, никого и не было.
Спектакль сделала исключительным Джульетта Дианы Вишневой. Поначалу это была действительно резвая и веселая девочка (слышал в кулуарах типовые разговоры: девочка не получилась, Вишнева взрослая, вот лет пятнадцать назад... Так говорят всегда про зрелых балерин в этой роли. Но вот вчера Вишневой это не касалось, глаз у вас нет, повторяете зады! Ей действительно удалось сбросить лет пятнадцать-двадцать в сцене с кормилицей и сцене на балу). На балконе страсть, которая отсутствовала в Ромео, пульсировала в Джульетте. Даже сцена венчания у Лоренцо, обычно проходная, показалась серьезной и осмысленной в исполнении Дианы. Но особенно блестяще играла Диана в последнем действии, переходя от Дуэта с Ромео (в котором она, действительно, повзрослела, но по рисунку спектакля это очень хорошо) к объяснениям с родителями и дуэту с ненавистным уже Парисом. Жаль лишь, что смазали традиционные фишки: платок Джульетты съела кулиса; завеса после выпивания яда должна упасть резко, а не медленно и печально. Великолепный жест Дианы и выражение лица, когда она видит мертвого Ромео, не скоро забудешь. Нет, беру назад свои слова о том, что Вишневой трагизм не передать. Очень даже передать, оказывается. В плане техники она была супер, даже все линии на пуантах в спальне честно выводила. Не говоря уж о том, что танцевала Лавровского от и до (без ставших уже традиционными мудрований, особенно в руках). Могу сказать одно: если бы все время, когда Диана выходит на сцену Мариинки, ее записывали на века. Давайте каждый раз ставить камеры-обманки, как в офисах, чтобы работник боялся...