Размышления над книгой «Тропический лес. Секрет создания следующей Кремниевой Долины". Часть 3.
3. Темные пятна Концепции Тропического леса
Несмотря на простоту концепции, она вызывает ряд вопросов. Эти вопросы, так или иначе, сводятся к тому, каким образом Тропический лес соотноситься с другими близкими концепциями. Почему мы должны руководствоваться именно концепцией Тропического леса? Далее я сформулирую некоторые, на мой взгляд, наиболее очевидные нестыковки и вопросы к авторам.
3.1. Концепция Тропического леса VS неоклассическая экономика
Несмотря на то, что книга относиться к литературе по менеджменту, в ней рассматриваются и вопросы экономической теории. В частности авторы постоянно оппонируют неоклассической экономической теории. Главная претензия касается того, что неоклассика не может адекватно описать поведения человека, действующего в инновационной экосистеме. Авторы обстоятельно рассматривают мотивы инноваторов (выделяя альтруизм, жажду приключений, вызов, соревнование, связи, дружбу, обучение, причастность к команде), доказывая, что их нельзя свести к модели рационального поведения.
Что касается объяснения причин возникновения и функционирования Тропического леса, то и тут модель свободных рынков, предлагаемая неоклассической экономикой, по мнению Хвана и Хоровитта, оказывается недостаточной. Одних свободных рынков явно недостаточно (так как непонятно, почему в рамках США в одних местах инновации процветают, тогда как в других - наблюдается их явный недостаток).
««Невидимая рука», которая предположительно движет ресурсами довольно рационально, не делает того, чего мы ожидаем. В большинстве случаев смешение ингредиентов инновационной деятельности не происходит естественным образом… Инновационным стартап-компаниям для процветания по-прежнему необходима уникальная окружающая среда, которую одни лишь свободные рынки не обеспечивают» [i].
Данные аргументы, на самом деле, вполне стандартны. Их авторы - отнюдь не Виктор и Грег. Они появились уже в трудах основоположников немецкой экономической истории в 19 веке, прослеживались в марксизме и институционализме. И, все-таки, несмотря на такой солидный бэкграунд, побег от концепции рациональности, на мой взгляд, оказался не удачным. Ошибка заключается в том, что под рациональностью понимается лишь стремление максимизации денежного потока. Этого нет в экономической теории, где под рациональностью понимается выбор наилучшей альтернативы по критерию максимизации разницы между предельными выгодами и издержками (которые могут представлять собой и нематериальные сущности). Чтобы теоретически опровергнуть рациональность (пусть и ограниченную вычислительными возможностями человека), необходимо доказать, что при прочих равных человеку свойственно выбирать менее выгодную альтернативу и отклонять более выгодную.
Предлагая инструменты формирования Тропического леса, авторы приходят к необходимости освобождения человека не просто от излишнего вмешательства государства, но и от географических и социальных барьеров, от зацикливания на идентичности любого вида (национальной, религиозной, классовой). Такие свободные люди, руководствуясь широко понимаемой полезностью, должны установить между собой наиболее выгодные взаимодействия и сформировать наиболее эффективные культурные нормы и институты. Авторы даже цитируют Ф. Фукуяму:
«Рыночные взаимодействия в коммерческом обществе приводят, как заметил Адам Смит, к возникновению добродетелей, типичных для буржуазного уклада. Среди них честность, трудолюбие и благоразумие. Общество, основанное исключительно на кантовских «рациональных дьяволах», со временем создаст общественный капитал по простой причине долгосрочного эгоистичного интереса «дьяволов» [ii].
Можно сказать, что Виктор и Грег развивают идею необходимости личной свободы человека для экономического развития общества. Но свободы не только от государства, но и от национальных, языковых и социальных условностей. Если обратиться к строкам песни, вынесенным в эпиграф, то легко заметить, что первый куплет описывает вмешательство государства, уничтожающее лес (по которым понимается скрытый естественный ход вещей, сообразный человеческому волеизъявлению) - «асфальтовый закон», «социальный мазут», «урбанический хохот». Второй же куплет можно отнести не только к вредной деятельности государства, но и к доминирующим условностям («раскалённый зевок национальных речей»), которые мешают людям слышать друг друга и, таким образом, сужают пространство взаимовыгодных сделок.
По сути, столь запутанно доказываемая идея в теоретическом плане полностью сводиться к так называемой теореме Круза (который рецензировал данную книгу, и на которого несколько раз ссылались авторы). Другими словами рынок действительно все сделает сам (в том числе и в сфере инноваций), если трансакционные издержки будут равны нулю, а права собственности полностью специфицированы. Включение институтов в поле зрения экономистов знаменует переход к неоинституциональной экономической теории, в рамках которой модифицируются предпосылки «защитного пояса» неоклассической теории и остаются неизменными базовые постулаты (принцип методологического индивидуализма, оптимизация, транзитивность и устойчивость предпочтений, равновесие) [iii].
При этом для формирования необходимой свободы требуется одновременно как исключение государства в одних сферах, так и его деятельное, умное участие - в других, прежде всего, в сфере уменьшения трансакционных издержек и спецификации прав собственности. Тропический лес похож не столько на естественную экосистему, сколько на искусственный парник с очень прихотливыми растениями, для роста которых необходимо контролировать множество параметров. Практически все рекомендаций авторов Тропического леса являются не чем иным как мерами по обеспечению либо снижения трансакционных издержек, либо спецификации прав собственности.
В итоге, Хван и Хоровитт пришли к той же модели экономики (при которой свободные, атомизированные, похожие друг на друга в условиях отсутствия деления на социальных группы агенты формируют наиболее общественно эффективную сеть контактов и взаимодействий), которую они пытались опровергнуть. Все их предложения уже оказались давным-давно учтены в рамках неоинституционального подхода, в основе которого лежит все та же «неоклассика».
3.2. Причины естественного появления Тропического леса
Вопрос причин естественного роста Тропического роста крайне важен. Инструменты по искусственному формированию экосистемы, так или иначе, направлены на воссоздание естественных условий в попытке запустить самоподдерживающиеся инновационные процессы. Авторы считают, что главные исторические причины феномена Кремниевой долины лежат в том, что сложившиеся обстоятельства требовали совместных действий множества людей из различных социальных групп, их самоорганизации в условиях фактического отсутствия государства. Неумение ладить с другими людьми, недоверие к чужакам или просто скверный характер резко снижали шансы человека на благоприятный исход его многомесячного путешествие на западное побережье США.
Насколько представленный перечень условий для формирования Тропического леса является исчерпывающим, а выделенные условия действительно значимыми, а не промежуточным звеном между настоящей причиной и следствием?
Еще одной краеугольной проблемой является вопрос уникальности естественного возникновения Тропического леса. Существовали ли такие случаи раньше, либо сочетание описанных условий сложилось лишь единожды в человеческой истории?
«Что, если Долина - логическое завершение 50-ти тысяч лет истории человечества? - вопрошают Виктор и Грег…
История берет свое начало в Африке. Затем согласно генетическим исследованиям люди распространились по Европе, Азии и, наконец, по обеим Америкам. Очевидно, что Калифорния - самая дальняя точка, куда человечество пришло уже в новые времена и откуда может начать свое движение прочь от оков, связывающих людей с прошлым, прочь от правил поведения, созданных опытом наших предков. Силиконовая Долина, несомненно, то место, откуда все это началось. Сегодняшняя Калифорния состоит из людей настолько индивидуалистичных, что они не могут вписаться даже в целую нацию авантюристов» [iv].
Что ж, возможно, авторы и правы. Но от сомнений избавиться, никак не удается. Сформулируем некоторые наиболее очевидные нестыковки.
Уникальность культурной трансформации в Калифорнии. Авторы Тропического леса верно уловили ключевую роль совместного участия в рискованных мероприятий для формирования доверия между людьми. Но вряд ли Калифорния так уж уникальна. Сами авторы приводят кейс формирования инновационного сообщества в Израиле. Оказалось, что этот островок доверия и сотрудничества, во многом, существует благодаря отношениям между людьми, вместе проходивших службу в армии.
Заглянем дальше в историю. По всей вероятности, именно в результате реализации совместных рискованных мероприятий в Европе родилась такая новая форма лояльности, основанная на доверии к людям, не принадлежащим к одной семье, как частная фирма. По крайней мере, именно это утверждают авторы книги «Как Запад стал богатым. Экономическое преобразование индустриального мира»:
«Мы не можем знать наверняка, как возникла новая лояльность, каковы психологические источники верности новым институтам, которые были совершенно чужды моральным и религиозным структурам уходящей эпохи, - констатируют Н. Розенберг и Л. Бирцелл. Даже сегодня в каждой западной стране некоторые люди не способны ощутить свою принадлежность к ориентированным на продажу и прибыль экономическим предприятиям, и эта отчужденность есть только остаток тех чувств, которые должны были господствовать непосредственно по следам феодализма. Создание в XVII веке новой модели организации было не малым достижением…
Верность по отношению к группе, взаимное доверие и поддержка по необходимости культивировались среди тех, кто разделял опасности военной жизни и мореплавания, и, может быть, не случайно, что в бурные годы XVI и XVII столетий английские и датские торговцы были воинами или моряками. Легко представить себе создание делового предприятия компаньонами, которые научились доверять друг другу на войне или на море, поскольку такое часто случается и в наше время. (Например, поколение, которое в свои двадцать лет участвовало в гражданской войне в США, когда ему стало сорок, изобрело схему предприятий, не базирующихся на родственных связях, -- современную промышленную корпорацию.)» [v].
То, что описывают Н. Розенберг и Л. Бирцелл подозрительно похоже на концепцию Тропического леса. Тот же акцент на культурную трансформацию и институциональные изменения, как ключевого факторов экономического развития (правда, гораздо шире: Розенберг и Бирцелл также подчеркивают роль финансовых инноваций; закона, очищенного от традиций, и независимого суда; налогообложения вместо несистематического грабежа; протестантской этики; ограниченной исполнительной власти и пр.), то же подчеркивание роли рискованных мероприятий для формирования доверия. Только вот свой бестселлер Н. Розенберг и Л. Бирцелл выпустили в 1985 году (в 1995 году - переведен на русский язык) и касался он более общей темы поиска институциональных источников экономического роста на материале феномена опережающего развития Запада в Новое и Новейшее время.
Миграция как фактор культурной трансформации. Авторы утверждают, что необходимость мигрировать на новые территории в условиях враждебной окружающей среды и без помощи государства является важным фактором формирования доверия, которое, в свою очередь, благоприятно сказывается на экономическом развитии.
Видимо, Хван и Хоровитт имплицитно предполагают, что человеку свойственна оседлость, которая ведет к нарастанию «жирка» в виде традиций, государства и религии, который ослабляет его коммуникационный потенциал. Возможно, это действительно так. Но вот только насколько миграция является значимым фактором последующего экономического развития? Следовало ли делать на ней такой акцент?
Несмотря на то, что homo sapiens существует уже порядка 200 тыс. лет, лишь 12 тыс. назад начались процессы доместикации (перехода к сельскому хозяйству и скотоводству), которым, по всей вероятности, предшествовал переход к оседлости. Жизнь охотников и собирателей связана с постоянной миграцией. Более того, некоторые общества не перешли к оседлости и после неолитической революции: прежде всего, это кочевники-скотоводы. Лишения, претерпеваемые при постоянной миграции с места на место, немыслимы без доверия и взаимопомощи? Почему же эти "авантюристы" - кочевники не образовали Силиконовую Долину (более того, кочевники не столько создавали что-либо, сколько уничтожали)?
В 2009 году Camilo García-Jimeno и James A. Robinson попытались эконометрически оценить влияние фронтира (наличия большого количества неосвоенных земель) в 19 веке на экономическое благосостояние общества в 20 веке (измеряемое как ВВП на душу населения). Оказалось, что роль играет не столько наличие фронтира, сколько политический режим и юридические условия доступа к новым землям. В странах с авторитарными режимами, удерживающими права собственности на землю в руках немногочисленной элиты, наличие фронтира отрицательно влияло на будущее благосостояние. К таким странам авторы отнесли большинство стран Латинской Америки. Для США была характерна ограниченная исполнительная власть, законодательное урегулирование вопрос прав собственности поселенцев на осваиваемые им земли (так называемый Гомстед акт) [vi]. Только в сочетании с этими институциональными условиями (которых в России сильно отличались от таковых в США) фронтир играет позитивную роль в экономическом развитии (в том числе, посредством формировании предпринимательских сообществ с высоким уровнем доверия).
[i] Там же, с.49-50.
[ii] Там же. С. 164.
[iii] Скоробогатов А.С. Институциональная экономика / Курс лекций. СПб.: ГУ-ВШЭ, 2006. URL: http://institutional.narod.ru/skorobogatov/skorobogatov.htm. Дата доступа: 01 ноября 2012.
[iv] Хван В., Хоровитт Г. Тропический лес. Секрет создания следующей Силиконовой долины / пер. с англ. под ред. А.Ф. Уварова. - Томск: Издательство Томск. гос. ун-та систем упр. и радиоэлектроники, 2012 г. С.169-170.
[v] Розенберг Н., Бирдцелл Л. Как Запад стал богатым. Экономическое преобразование индустриального мира / Пер. с англ. под ред. Б. Пинскера. Новосибирск: "Экор", 1995. - 352 с. URL: http://www.libertarium.ru/l_lib_rich_04.
[vi] García-Jimeno C., Robinson J.A. The Myth Of The Frontier. Working Paper 14774. 2009. http://www.nber.org/papers/w14774