Почему государство классовое?
И возможно ли бесклассовое гос-во?
Меня всегда поражали истории про то, как армия/полиция ушла (напр., где-то в столице произошел политический переворот, власть пала, произошла природная катастрофа, при наступлении противника войска отведены и мирное население временно оказалось в нейтральной полосе) и пришли мародеры, начинается анархия, грабежи магазинов - власть на улице переходит к криминалу. Хм, в мирное вр. военные патрули вовсе не ходят по улицам, армии не видно, как же она оказывает такое действие? Почему уголовники вылазят из всех щелей, а нормальные люди наоборот в них залезают, а не соорганизуются и не дадут отпор?
Не трудно было заметить, что в этом смысле советское общество и т.п. ничем не отличается от др.
[В то же вр. мы имеем и примеры партизанских республик на оккупированных территориях.]
Солидарному обществу не нужно гос-во. С (неизбежными) внутренними угрозами (от антисоциального и девиантного поведения) оно справляется собственными силами, иначе это не солидарное общество. Для отпора внешней угрозе оно соорганизуется в случае нужды (известный аргумент об обусловленности гос-ва внешней угрозой лукав). Оружие находится на руках населения или в известных местах, не принципиально. Это не утопия - человечество так жило сотни тыс. лет, почти всю свою историю, до возникновения гос-в.
Солидарному сообществу не только не нужно гос-во - оно может противостоять ему, жить внутри гос-ва по-своему или даже паразитировать на нем (как цыгане).
Солидарное общество перестает быть солидарным (при переходе от первобытного общества) из-за имущественного неравенства. Но размер (неравенства) имеет значение - не всякое неравенство нарушает солидарность и не всякое неравенство устойчиво. Тут нужен качественный скачок - переход к классовому обществу на основе частной собственности. В таком обществе действует эффект ускоренного накопления неравенства на противоположных полюсах: на одном - нищеты, на др. - богатства. Что же является пределом нищеты? - Переход в рабство, долговое. Иногда случаются интересные эксцессы, как в Афинах, когда массовое возмущение подобной перспективой привело к социальному перевороту, уничтожению долговых расписок-камней и расцвету демократии.
Но более типично длительное нахождение общества в состоянии "царства, разделенного внутри себя", т.е. более-менее подавленной гр. войны - состояние, противоположное солидарности.
Итак, 1) в солидарном обществе невозможно гос-во, 2) классовое общество не м.б. солидарным.
Солидарное классовое общество - идеал фашиста (сознания индивида и гос-ва совпадают).
Солидарное бесклассовое общество - идеал коммуниста.
В одном - общее, в др. - разница. Сторонники либерализма любую солидарность, которая им не нравится, называют тоталитаризмом.
[Случаи общественной патологии, когда классовые противоречия погребены под расовыми или этно-конфессиональными, я не рассматриваю - эта гангрена не лечится.]
Но возможна еще комбинация: 3) бесклассовое общество, но атомизированое, не солидарное.
Классики такую возможность не рассматривали, полагая по умолчанию, что бесклассовое общество д.б. солидарно.
Это оправдано исторически - в самом деле, в первобытную эпоху несолидарные сообщества просто не выживали, вымирали, поглощались соседями.
Т.н. гумилевская пассионарность - это хар-ка степени общественной консолидации. Некая группа на предклассовой ступени обнаруживала себя окруженной слабыми (атомизироваными) соседями, росла и усиливалась.
Но нас интересует индустриальное общество.
Проведем мысленный экперимент. [Пусть вирус разорит всех буржуев.] Возьмем достаточное для крупного города число современных пролетариев и перенесем их со всей инфраструктурой и СП на новое место, свободное от гос-ва - получим чистое бесклассовое общество, пригодное для соц-ма. Очевидно, результатом будет то, что описано в самом начале - развал и анархия. Чтобы возобновить общественное произ-во (и защититься от соседей) они должны будут выделить из себя гос-во как силу, отделенную и противостоящую, имеющую монополию на применение насилия (и монополию на выпуск денег для оплаты наемного труда - форма, к которой привычна эта масса). Посредством этой силы общество будет управлять собой, т.е. опосредственно гос-во будет представлять всё общество. Но нам нужно не опосредствование, а само-опосредствование; не атомизированое, а солидарное общество. Для этого на предыдущем этапе наш класс уже д.б. солидарен.
Классовая солидарность - качественная хар-ка, более важная чем количественная (процент пр-та от всего населения). Неконсолидироавнный класс не может взять власть, хотя бы он и составлял 99%. Солидарность воспитывается в экономической и политической борьбе, пика же достигает в момент революции. Проявление успешно идущей консолидации - появление партии (и др. институтов). Партия не прилетает с Марса и не рождается из головы теоретика, сохранившего наибольшую верность предыдущему вождю.
Меньшевистское ожидание большего кол-ва механистично. Механистично, увы, и большевистское представление о том, что однажды достигнутое качественное состояние класса не может исчезнуть.
Т.о., следует признать очевидную возможность существования бесклассового гос-ва как компромисса между стоящими перед обществом задачами и недостатком сил для их решения.
ЗЫ.
Итак, отделение общих интересов от частных приводит к раздвоению самого общества. Каковы же его последствия? Прежде всего, это феномен "гражданского общества" (куда, как правило, включается и семья), т. е. складывание форм деятельности, общения, образа мыслей, в которых осуществляются только частные интересы, частная жизнь граждан. Причем эта деятельность, общение, мышление обязательно противостоят формам осуществления общих (как правило, государственных, но не только) интересов и дел. Это - результат расслоения, расчленения общества на различные сословия, классы, слои, корпорации и прочие группы. Это результат потери действенной связи между людьми, такой связи, которая подтверждалась бы каждодневно, постоянно, во всех видах жизнедеятельности, которая показывала бы взаимозависимость людей не "в конечном итоге", не в абстрактных высотах политики, а на чувственной уровне, в повседневном процессе жизнедеятельности. Это - не результат чьей-то злой воли, а естественно-исторический процесс, обусловленный развитием материальных жизненных отношении людей - производственных отношений.
...
Итак, второе последствие разрыва между частными и общими интересами - это отрыв политической сферы (в первую очередь государства) от своей основы. Механизм отрыва достаточно прост и универсален. При всеобщем разъединении людей (граждан в их частной жизни) они не способны ни выделить в каких-то приемлемых формах свои всеобщие интересы, ни проводить их в жизнь, ни защищать их. В момент совершения гражданином политического акта (при участии в выборах, обсуждении вопросов государственного значения и пр.) он вынужден отречься от самого себя, от своего частного бытия. Общество распалось на "множество”, и эти "многие", пишет К. Маркс, "должны на минуту сознательно заняться общими делами, как своими собственными" [10]. Человек вынужден отделить от себя свое, высшее социальное качество - качество гражданина государства - и пользоваться им в редких случаях участия в решении государственных дел. Это качество превращается в абстракцию, оторванную от повседневной жизни человека, лежит на полке и ржавеет. . .
При таком состоянии общества государство (политические органы общества вообще), с его претензиями на выражение всеобщих интересов, превращается в "абстракцию политического государства" [11]. Причем именно это оторванное от общества положение государства и, одновременно, иллюзия граждан о функции государства как выражении всеобщих интересов, позволяют ему в некоторые периоды истории стоять как бы "над" классовой борьбой. Так было во французской абсолютной монархии XVII-XVIII вв., так было в периоды так называемого бонапартизма во Франции и Германии в XIX в.
Общая причина отрыва государства от общества все та же - разделение труда. Именно ее указывает К. Маркс в "Критике Готской программы": государство, правительственная машина "в силу разделения труда образует свой собственный, обособленный от общества организм..." [12]. Суть разделения труда в данном случае заключается в том, что граждане государства, не имея реальных механизмов участия в "общих делах”, отдают свое право заниматься ими профессиональным чиновникам: "Государственные дела превращаются в должности", - отмечает К. Маркс.
Сборник
К. МАРКС, Ф. ЭНГЕЛЬС, В. И. ЛЕНИН О СОЦИАЛЬНЫХ ПРОТИВОРЕЧИЯХ И РАЗВИТИЕ СОЦИАЛИЗМА.
Фрунзе 1989
~~~~~~~~~~
Если задаться прямым вопросом, что более страшит носителя потребительской психологии: авторитарная узурпация его воли со стороны тех, «кому положено знать», или необходимость быть постоянно граждански мобилизованным, и в рабочее время и внерабочее, связанное с ответственной гражданской самодеятельностью, касающейся решения общих социальных вопросов повседневности, то закладывается подозрение, что второе страшит больше. «Скосить», «уклониться», переложить заботы на других, уйти от трудного профессионального и гражданского выбора - этот соблазн овладел многими, слишком многими. Либеральная демократия, в отличие от древней республиканской демократии, не столько предоставляла рядовому обывателю свободу решений, сколько свободу уклониться от решений и вести «частную жизнь», сосредоточенную исключительно вокруг «индивидуальных интересов»…
Панарин
________
см. также
https://evgeniy-kond.livejournal.com/7370.html
Меня всегда поражали истории про то, как армия/полиция ушла (напр., где-то в столице произошел политический переворот, власть пала, произошла природная катастрофа, при наступлении противника войска отведены и мирное население временно оказалось в нейтральной полосе) и пришли мародеры, начинается анархия, грабежи магазинов - власть на улице переходит к криминалу. Хм, в мирное вр. военные патрули вовсе не ходят по улицам, армии не видно, как же она оказывает такое действие? Почему уголовники вылазят из всех щелей, а нормальные люди наоборот в них залезают, а не соорганизуются и не дадут отпор?
Не трудно было заметить, что в этом смысле советское общество и т.п. ничем не отличается от др.
[В то же вр. мы имеем и примеры партизанских республик на оккупированных территориях.]
Солидарному обществу не нужно гос-во. С (неизбежными) внутренними угрозами (от антисоциального и девиантного поведения) оно справляется собственными силами, иначе это не солидарное общество. Для отпора внешней угрозе оно соорганизуется в случае нужды (известный аргумент об обусловленности гос-ва внешней угрозой лукав). Оружие находится на руках населения или в известных местах, не принципиально. Это не утопия - человечество так жило сотни тыс. лет, почти всю свою историю, до возникновения гос-в.
Солидарному сообществу не только не нужно гос-во - оно может противостоять ему, жить внутри гос-ва по-своему или даже паразитировать на нем (как цыгане).
Солидарное общество перестает быть солидарным (при переходе от первобытного общества) из-за имущественного неравенства. Но размер (неравенства) имеет значение - не всякое неравенство нарушает солидарность и не всякое неравенство устойчиво. Тут нужен качественный скачок - переход к классовому обществу на основе частной собственности. В таком обществе действует эффект ускоренного накопления неравенства на противоположных полюсах: на одном - нищеты, на др. - богатства. Что же является пределом нищеты? - Переход в рабство, долговое. Иногда случаются интересные эксцессы, как в Афинах, когда массовое возмущение подобной перспективой привело к социальному перевороту, уничтожению долговых расписок-камней и расцвету демократии.
Но более типично длительное нахождение общества в состоянии "царства, разделенного внутри себя", т.е. более-менее подавленной гр. войны - состояние, противоположное солидарности.
Итак, 1) в солидарном обществе невозможно гос-во, 2) классовое общество не м.б. солидарным.
Солидарное классовое общество - идеал фашиста (сознания индивида и гос-ва совпадают).
Солидарное бесклассовое общество - идеал коммуниста.
В одном - общее, в др. - разница. Сторонники либерализма любую солидарность, которая им не нравится, называют тоталитаризмом.
[Случаи общественной патологии, когда классовые противоречия погребены под расовыми или этно-конфессиональными, я не рассматриваю - эта гангрена не лечится.]
Но возможна еще комбинация: 3) бесклассовое общество, но атомизированое, не солидарное.
Классики такую возможность не рассматривали, полагая по умолчанию, что бесклассовое общество д.б. солидарно.
Это оправдано исторически - в самом деле, в первобытную эпоху несолидарные сообщества просто не выживали, вымирали, поглощались соседями.
Т.н. гумилевская пассионарность - это хар-ка степени общественной консолидации. Некая группа на предклассовой ступени обнаруживала себя окруженной слабыми (атомизироваными) соседями, росла и усиливалась.
Но нас интересует индустриальное общество.
Проведем мысленный экперимент. [Пусть вирус разорит всех буржуев.] Возьмем достаточное для крупного города число современных пролетариев и перенесем их со всей инфраструктурой и СП на новое место, свободное от гос-ва - получим чистое бесклассовое общество, пригодное для соц-ма. Очевидно, результатом будет то, что описано в самом начале - развал и анархия. Чтобы возобновить общественное произ-во (и защититься от соседей) они должны будут выделить из себя гос-во как силу, отделенную и противостоящую, имеющую монополию на применение насилия (и монополию на выпуск денег для оплаты наемного труда - форма, к которой привычна эта масса). Посредством этой силы общество будет управлять собой, т.е. опосредственно гос-во будет представлять всё общество. Но нам нужно не опосредствование, а само-опосредствование; не атомизированое, а солидарное общество. Для этого на предыдущем этапе наш класс уже д.б. солидарен.
Классовая солидарность - качественная хар-ка, более важная чем количественная (процент пр-та от всего населения). Неконсолидироавнный класс не может взять власть, хотя бы он и составлял 99%. Солидарность воспитывается в экономической и политической борьбе, пика же достигает в момент революции. Проявление успешно идущей консолидации - появление партии (и др. институтов). Партия не прилетает с Марса и не рождается из головы теоретика, сохранившего наибольшую верность предыдущему вождю.
Меньшевистское ожидание большего кол-ва механистично. Механистично, увы, и большевистское представление о том, что однажды достигнутое качественное состояние класса не может исчезнуть.
Т.о., следует признать очевидную возможность существования бесклассового гос-ва как компромисса между стоящими перед обществом задачами и недостатком сил для их решения.
ЗЫ.
Итак, отделение общих интересов от частных приводит к раздвоению самого общества. Каковы же его последствия? Прежде всего, это феномен "гражданского общества" (куда, как правило, включается и семья), т. е. складывание форм деятельности, общения, образа мыслей, в которых осуществляются только частные интересы, частная жизнь граждан. Причем эта деятельность, общение, мышление обязательно противостоят формам осуществления общих (как правило, государственных, но не только) интересов и дел. Это - результат расслоения, расчленения общества на различные сословия, классы, слои, корпорации и прочие группы. Это результат потери действенной связи между людьми, такой связи, которая подтверждалась бы каждодневно, постоянно, во всех видах жизнедеятельности, которая показывала бы взаимозависимость людей не "в конечном итоге", не в абстрактных высотах политики, а на чувственной уровне, в повседневном процессе жизнедеятельности. Это - не результат чьей-то злой воли, а естественно-исторический процесс, обусловленный развитием материальных жизненных отношении людей - производственных отношений.
...
Итак, второе последствие разрыва между частными и общими интересами - это отрыв политической сферы (в первую очередь государства) от своей основы. Механизм отрыва достаточно прост и универсален. При всеобщем разъединении людей (граждан в их частной жизни) они не способны ни выделить в каких-то приемлемых формах свои всеобщие интересы, ни проводить их в жизнь, ни защищать их. В момент совершения гражданином политического акта (при участии в выборах, обсуждении вопросов государственного значения и пр.) он вынужден отречься от самого себя, от своего частного бытия. Общество распалось на "множество”, и эти "многие", пишет К. Маркс, "должны на минуту сознательно заняться общими делами, как своими собственными" [10]. Человек вынужден отделить от себя свое, высшее социальное качество - качество гражданина государства - и пользоваться им в редких случаях участия в решении государственных дел. Это качество превращается в абстракцию, оторванную от повседневной жизни человека, лежит на полке и ржавеет. . .
При таком состоянии общества государство (политические органы общества вообще), с его претензиями на выражение всеобщих интересов, превращается в "абстракцию политического государства" [11]. Причем именно это оторванное от общества положение государства и, одновременно, иллюзия граждан о функции государства как выражении всеобщих интересов, позволяют ему в некоторые периоды истории стоять как бы "над" классовой борьбой. Так было во французской абсолютной монархии XVII-XVIII вв., так было в периоды так называемого бонапартизма во Франции и Германии в XIX в.
Общая причина отрыва государства от общества все та же - разделение труда. Именно ее указывает К. Маркс в "Критике Готской программы": государство, правительственная машина "в силу разделения труда образует свой собственный, обособленный от общества организм..." [12]. Суть разделения труда в данном случае заключается в том, что граждане государства, не имея реальных механизмов участия в "общих делах”, отдают свое право заниматься ими профессиональным чиновникам: "Государственные дела превращаются в должности", - отмечает К. Маркс.
Сборник
К. МАРКС, Ф. ЭНГЕЛЬС, В. И. ЛЕНИН О СОЦИАЛЬНЫХ ПРОТИВОРЕЧИЯХ И РАЗВИТИЕ СОЦИАЛИЗМА.
Фрунзе 1989
~~~~~~~~~~
Если задаться прямым вопросом, что более страшит носителя потребительской психологии: авторитарная узурпация его воли со стороны тех, «кому положено знать», или необходимость быть постоянно граждански мобилизованным, и в рабочее время и внерабочее, связанное с ответственной гражданской самодеятельностью, касающейся решения общих социальных вопросов повседневности, то закладывается подозрение, что второе страшит больше. «Скосить», «уклониться», переложить заботы на других, уйти от трудного профессионального и гражданского выбора - этот соблазн овладел многими, слишком многими. Либеральная демократия, в отличие от древней республиканской демократии, не столько предоставляла рядовому обывателю свободу решений, сколько свободу уклониться от решений и вести «частную жизнь», сосредоточенную исключительно вокруг «индивидуальных интересов»…
Панарин
________
см. также
https://evgeniy-kond.livejournal.com/7370.html