Три дня в подмосковной больничке с ребенком
Когда собирается экспатская компания сколько-нибудь приличных размеров за столом, почти обязательно речь в течение вечера дойдет до медицины и кто-нибудь не забудет сказать, что немецкая медицина до чертиков надоела своими длительными терминами и равнодушием, а вот в России... В России все добрые, знающие, все дешево и без всякого рентгена насквозь все болячки увидят.
Надо сказать, что к советско-российской медицине у меня уже есть немаленький счет в виде нескольких преждевременных летальных исходов, испорченного здоровья близких и одного самоубийства престарелого родственника из-за болей. Но сама я в расейскую больницу умудрилась ни разу не попасть.
И вот наше 33 Несчастья, старший ребенок - любитель приключений, решил предоставить мне лично возможность оценить актуальное состояние российской медицины.
Исходные данные.
Дмитров - подмосковный город, население чуть больше 65 тыс. человек. Ребенок полез, куда не велели, и свалился с высоты нескольких метров. Видные не вооруженным глазом повреждения - рассечен подбородок с губой, кровища.
Скорая
Вызываем скорую. Приезжают три человека: водитель, медсестра с ящиком с лекарствами и фельдшер (врач?). Фельдшер, не торопясь, потыкал пальцем в разные части тела и задал пару вопросов. Медсестра спрашивает: "Обезболить или как?" (ребенка трясет крупной дрожью от боли и шока). Фельдшер равнодушно - ну обезбольте. Потом велел - грузите. Под этим подразумевалось, что надо положить на тележку свое одеяло и самим погрузить ребенка на тележку (не известно при этом, что у него сломано, - нормальненько так). Тележку в машину грузили тоже сами, персонал скорой только слегка руководил. На тележке ребенка никак (от слова совсем) не закрепили.
Внутри машина сильно напоминает грузовые маршрутки типа "Газель". Езда по дорогам в Дмитрове похожа на бег с препятствиями: машины все время прыгают либо по ямам, либо на лежачих полицейских. Незакрепленного ребенка болтало на койке и подбрасывало. Медсестра занималась документами и спрашивала, что там такое у нас в свидетельстве о рождении записано, не обращая внимания на пациента.
День первый
В приемной больницы ребенка укатили в процедурную, заходить запретили. Слушали жуткие вопли за дверью. Потом выдали баночку и велели пописать. Вопрос - прямо здесь в коридоре писать? Ответ - ну завезите его куда-нибудь. Все это происходит до рентгена. Ну что же, завезли в какую-то комнату, спустили его с тележки, пописали, засунули обратно - это все сами. Дальше пришла сопровождающая медсестра и говорит: "Ну что стоите, беритесь за тележку, повезли". Сделали рентген головы. Предполагалось, что могла быть сломана челюсть - челюсть попала на рентген по самому-самому краю. Но это мы уже увидели после выписки, а пока нам ничего не сказали, а отправили на узи, снова на лифте.
Лифты для больничных кроватей в довольно новой больнице (построена в начале 2000-х) с двойными дверьми, душные, управляются лифтером и регулярно перегреваются и выходят из строя.
Узист - пожилая женщина - единственный увиденный в этой больнице вменяемый врач. Поговорила с ребенком, все внимательно пощупала, проверила, сделала узи, поговорила с родителями.
Дальше отправили снова вниз, там ни слова не сказали, только то, что пусть полежит в больнице и потом все скажут.
Поселили в палату с одним мальчиком с сотрясением мозга и одним лежачим взрослым больным после операции. Лежачего больного потом увезли в соседнюю палату. Мальчик состряс свой мозг днем раньше и в больницу попал добровольно, так как ему стало хуже и мать побоялась его оставлять дома. Детям после 6 лет мать в палате не положена, но по блату и по каким-то другим соображениям можно. В качестве средства связи с медсестрой имеется кнопка вызова. Никаких мониторов, датчиков не предусмотрено. Больные после операции лежат просто в коридоре, чтобы за ними можно было смотреть.
За все про все ответственна постовая медсестра, и она все время ходит по вызовам больных, зато остальной персонал из 3-4 человек в основном сидит в коридоре и точит лясы, их функции я не совсем поняла, так как видела их преимущественно сидящими, на проблемы и вопросы они не отвечают, переадресуют постовой.
Я не представляю, как 7-летний ребенок может в таком окружении лежать в больнице один. Он будет бояться лишний раз вызвать медсестру, может навредить себе, так как никто за ним не следит - дел у постовой медсестры более чем достаточно.
До вечера врача мы так и не дождались. На мой вопрос - диагноз-то какой у ребенка, можно ли ему на боку спать, хорошо бы перевязку сделать, а то все засохло? Медсестра резко ответила - ничего я вам не скажу, все завтра будет. Потом сжалилась и прилепила на бантик влажную пришлепку, чтобы увлажнить засохшую перевязку. Пришлепка свалилась, не прошло и часа.
Мама сотрясенного мальчика спросила - нам вот тут лекарства ваш невропатолог прописал, он их получать будет? На что ей ответили, что в больнице не лечат, а наблюдают, а лекарства слишком дорогие, так что купите сами и давайте. Листок с лекарствами при этом был подшит к делу.
День второй
На следующий день нас развлекали осмотрами. Сначала пришла невропатолог. Дала той мамаше сфотографировать список с лекарствами на телефон. Сказала, что не дай бог попасть в больницу, она лучше своего ребенка дома держать будет. "Зная нашу медицину изнутри..." - это так говорит сама врач. "А нам вчера укололи антибиотики," - говорит мама сотрясенного ребенка. Невропатолог: "Антибиотики при сотрясении?! Да вам они не нужны, отказывайтесь!" Нам после осмотра: "Ну никаких признаков сотрясения я не вижу, но я его все равно напишу". Потом смотрит на часы: "Ой, у меня должно быть три пациента здесь, а надо уже идти. Ну ничего третьего завтра посмотрю". Повезло так повезло, а то бы до завтра ждать...
Следующим был хирург. Легкий взгляд, кивок медсестре, отрывисто так: "Перевязка со мной". И выходит из комнаты. Только я воздуха набрала, чтобы спросить, а его уже и след простыл. Ну ладно, спрошу во время перевязки.
Дальше нам закапали атропин для окулиста. Окулист явился уже ближе к вечеру, рассказал, как часто он в детстве попадал в больницу. Не забыл при этом, как и все остальные, сказать о том, как плохо мы смотрим за детьми. За три дня эту фразу не сказали только узист и медсестра, делавшая перевязку.
Медсестра, делавшая перевязку, - второй адекватный человек в этой больнице по отношению к ребенку. Перевязочная находится в самом дальнем углу этажа, к ней ведет узкий коридор с несколькими поворотами под прямым углом. Попасть туда лежачему больному невозможно - значит, их перевязывают только в палате или в операционной. Половину лица ребенку залили зеленкой. Губа от зеленки пересохла и треснула. Врач, при котором должна была проходить перевязка, появился только в последний момент. Кинул взгляд на швы, сказал: "Все прекрасно заживет, это же ребенок. Вам там лекарства прописали, можете их и не давать". Прежде чем он снова убежал, я успела спросить, что они там на рентгене увидели. Оказалось, что все в порядке. Еще один вопрос уже в спину: "А мы домой хотим, когда вы нас выпустите?" "Завтра будете свободны".
В конце дня пришла медсестра с уколами. Вкатила мальчику с сотрясением порцию антибиотика, мать не протестовала. И тут медсестра направилась к нам со шприцом, дескать, давай, подставляй попу. Я говорю: "Ему ничего не прописывали, что это?" Ответ - антибиотик. Нет, говорю, я категорически против. - А с врачом об этом говорили? - Если бы врач об этом сказал, то поговорили бы. - Ну хорошо, сейчас будете с врачом разбираться. И ушла. Жду-жду разборки, а Германа все нет. Так и не разобрались.
День третий
Третий день начался с обхода заведующим. Сказали, что выписывают. Ура, ура, не выписали - сбежала бы сама. Они ведь тут не лечат, а наблюдают, а наблюдать я и сама дома могу и, пожалуй, получше.
Документы на выписку оформляют долго и об их готовности не сообщают, самому надо шевелиться, чтобы убраться оттуда побыстрее. Про швы так ни слова и не сказали и в бумажке не написали, зато написали, что мы прошли курс антибиотика, ха-ха. Насчет швов пришлось самой разыскивать врача и спрашивать.
Вот так выглядит лечебная часть. А теперь напоследок часть бытовая. На самом деле это ведь практически неважно, правда ведь, когда страна практически встала с колен, можно и потерпеть временные неудобства? Ну все-таки для полноты картины опишу больничную жизнь.
Быт
Такого количества тараканов я даже не помню где и когда видела в последний раз и видела ли вообще. Днем пробегали единичные экземпляры, но, когда свет притушили, стало страшновато: сидишь на стуле и боковым зрением видишь, как они бегут во всех направлениях по полке с продуктами прямо у твоего плеча...
Стул был один на палату, мне повезло. Вторая мама сидела на кровати. Спать надо было с ребенком.
Санузел растрескавшийся (в новой больнице), туалетную бумагу надо приносить самим. Как и ложку с чашкой. Если только поступили, то так уж и быть, вам найдут чашку, а вообще свою надо иметь.
Одна прикроватная лампа сломана, а верхнего света нет, то есть вечером одна половина комнаты остается без света.
Зато есть кварцевая лампа, на выключателе которой нет ни слова, что ее включать нельзя просто так. Лампа используется для дезинфекции после больных и портит зрение. Не знаете об этом - ваши проблемы.
Долго искала источник запаха мочи - потом нашла, что это пахнет подушка. На простыне были капли какой-то жидкости.
Еда больничная сносная. Неизбалованные дети голодными не останутся, но в нашем случае разбитого рта приходилось гонять за едой родственников. Как поить - тоже проблема мамы. Догадалась попросить у них трубочку: мне отрезали кусок зонда. Без меня ребенок бы остался без воды, очевидно.
Один раз выдернули бутерброд с колбасой из рук - детям бутерброд не положен. Потом этот облапанный разносчицей и мной бутерброд пошел кому-то, кому положено, дальше в рот.
Мусорки нет. Мусор нужно каким-то образом копить до вечера, а потом отдавать уборщице.
Воду надо покупать самим, так как никакой бутылированной воды не имеется. Чайника для больных тоже нет. Буфета нет.
Посетители могут приходить только вечером, днем двери этажа закрыты, передачи не принимают.
К большинству пациентов обращаются на "ты" независимо от возраста. На одну бабушку в коридоре кричали и обзывали ее, потому что она выдергивала капельницу. Ну и тыкали старой женщине ("ты что, совсем тупая..."), это как бы нормально.
Fazit
Рассуждая о немецкой и российской медицине, сравнивайте сравнимые вещи. Обычные больницы в небольших городах, а не крутую московскую клинику с немецкой сельской клиникой. Обычных немецких специалистов с такими же обычными бесплатными в обычных бесплатных российских поликлиниках, а не по платным страховкам, не знакомых врачей, а тех, к кому вы случайно попали в районной поликлинике. Вот тогда можно оценить по гамбургскому счету.
Надо сказать, что к советско-российской медицине у меня уже есть немаленький счет в виде нескольких преждевременных летальных исходов, испорченного здоровья близких и одного самоубийства престарелого родственника из-за болей. Но сама я в расейскую больницу умудрилась ни разу не попасть.
И вот наше 33 Несчастья, старший ребенок - любитель приключений, решил предоставить мне лично возможность оценить актуальное состояние российской медицины.
Исходные данные.
Дмитров - подмосковный город, население чуть больше 65 тыс. человек. Ребенок полез, куда не велели, и свалился с высоты нескольких метров. Видные не вооруженным глазом повреждения - рассечен подбородок с губой, кровища.
Скорая
Вызываем скорую. Приезжают три человека: водитель, медсестра с ящиком с лекарствами и фельдшер (врач?). Фельдшер, не торопясь, потыкал пальцем в разные части тела и задал пару вопросов. Медсестра спрашивает: "Обезболить или как?" (ребенка трясет крупной дрожью от боли и шока). Фельдшер равнодушно - ну обезбольте. Потом велел - грузите. Под этим подразумевалось, что надо положить на тележку свое одеяло и самим погрузить ребенка на тележку (не известно при этом, что у него сломано, - нормальненько так). Тележку в машину грузили тоже сами, персонал скорой только слегка руководил. На тележке ребенка никак (от слова совсем) не закрепили.
Внутри машина сильно напоминает грузовые маршрутки типа "Газель". Езда по дорогам в Дмитрове похожа на бег с препятствиями: машины все время прыгают либо по ямам, либо на лежачих полицейских. Незакрепленного ребенка болтало на койке и подбрасывало. Медсестра занималась документами и спрашивала, что там такое у нас в свидетельстве о рождении записано, не обращая внимания на пациента.
День первый
В приемной больницы ребенка укатили в процедурную, заходить запретили. Слушали жуткие вопли за дверью. Потом выдали баночку и велели пописать. Вопрос - прямо здесь в коридоре писать? Ответ - ну завезите его куда-нибудь. Все это происходит до рентгена. Ну что же, завезли в какую-то комнату, спустили его с тележки, пописали, засунули обратно - это все сами. Дальше пришла сопровождающая медсестра и говорит: "Ну что стоите, беритесь за тележку, повезли". Сделали рентген головы. Предполагалось, что могла быть сломана челюсть - челюсть попала на рентген по самому-самому краю. Но это мы уже увидели после выписки, а пока нам ничего не сказали, а отправили на узи, снова на лифте.
Лифты для больничных кроватей в довольно новой больнице (построена в начале 2000-х) с двойными дверьми, душные, управляются лифтером и регулярно перегреваются и выходят из строя.
Узист - пожилая женщина - единственный увиденный в этой больнице вменяемый врач. Поговорила с ребенком, все внимательно пощупала, проверила, сделала узи, поговорила с родителями.
Дальше отправили снова вниз, там ни слова не сказали, только то, что пусть полежит в больнице и потом все скажут.
Поселили в палату с одним мальчиком с сотрясением мозга и одним лежачим взрослым больным после операции. Лежачего больного потом увезли в соседнюю палату. Мальчик состряс свой мозг днем раньше и в больницу попал добровольно, так как ему стало хуже и мать побоялась его оставлять дома. Детям после 6 лет мать в палате не положена, но по блату и по каким-то другим соображениям можно. В качестве средства связи с медсестрой имеется кнопка вызова. Никаких мониторов, датчиков не предусмотрено. Больные после операции лежат просто в коридоре, чтобы за ними можно было смотреть.
За все про все ответственна постовая медсестра, и она все время ходит по вызовам больных, зато остальной персонал из 3-4 человек в основном сидит в коридоре и точит лясы, их функции я не совсем поняла, так как видела их преимущественно сидящими, на проблемы и вопросы они не отвечают, переадресуют постовой.
Я не представляю, как 7-летний ребенок может в таком окружении лежать в больнице один. Он будет бояться лишний раз вызвать медсестру, может навредить себе, так как никто за ним не следит - дел у постовой медсестры более чем достаточно.
До вечера врача мы так и не дождались. На мой вопрос - диагноз-то какой у ребенка, можно ли ему на боку спать, хорошо бы перевязку сделать, а то все засохло? Медсестра резко ответила - ничего я вам не скажу, все завтра будет. Потом сжалилась и прилепила на бантик влажную пришлепку, чтобы увлажнить засохшую перевязку. Пришлепка свалилась, не прошло и часа.
Мама сотрясенного мальчика спросила - нам вот тут лекарства ваш невропатолог прописал, он их получать будет? На что ей ответили, что в больнице не лечат, а наблюдают, а лекарства слишком дорогие, так что купите сами и давайте. Листок с лекарствами при этом был подшит к делу.
День второй
На следующий день нас развлекали осмотрами. Сначала пришла невропатолог. Дала той мамаше сфотографировать список с лекарствами на телефон. Сказала, что не дай бог попасть в больницу, она лучше своего ребенка дома держать будет. "Зная нашу медицину изнутри..." - это так говорит сама врач. "А нам вчера укололи антибиотики," - говорит мама сотрясенного ребенка. Невропатолог: "Антибиотики при сотрясении?! Да вам они не нужны, отказывайтесь!" Нам после осмотра: "Ну никаких признаков сотрясения я не вижу, но я его все равно напишу". Потом смотрит на часы: "Ой, у меня должно быть три пациента здесь, а надо уже идти. Ну ничего третьего завтра посмотрю". Повезло так повезло, а то бы до завтра ждать...
Следующим был хирург. Легкий взгляд, кивок медсестре, отрывисто так: "Перевязка со мной". И выходит из комнаты. Только я воздуха набрала, чтобы спросить, а его уже и след простыл. Ну ладно, спрошу во время перевязки.
Дальше нам закапали атропин для окулиста. Окулист явился уже ближе к вечеру, рассказал, как часто он в детстве попадал в больницу. Не забыл при этом, как и все остальные, сказать о том, как плохо мы смотрим за детьми. За три дня эту фразу не сказали только узист и медсестра, делавшая перевязку.
Медсестра, делавшая перевязку, - второй адекватный человек в этой больнице по отношению к ребенку. Перевязочная находится в самом дальнем углу этажа, к ней ведет узкий коридор с несколькими поворотами под прямым углом. Попасть туда лежачему больному невозможно - значит, их перевязывают только в палате или в операционной. Половину лица ребенку залили зеленкой. Губа от зеленки пересохла и треснула. Врач, при котором должна была проходить перевязка, появился только в последний момент. Кинул взгляд на швы, сказал: "Все прекрасно заживет, это же ребенок. Вам там лекарства прописали, можете их и не давать". Прежде чем он снова убежал, я успела спросить, что они там на рентгене увидели. Оказалось, что все в порядке. Еще один вопрос уже в спину: "А мы домой хотим, когда вы нас выпустите?" "Завтра будете свободны".
В конце дня пришла медсестра с уколами. Вкатила мальчику с сотрясением порцию антибиотика, мать не протестовала. И тут медсестра направилась к нам со шприцом, дескать, давай, подставляй попу. Я говорю: "Ему ничего не прописывали, что это?" Ответ - антибиотик. Нет, говорю, я категорически против. - А с врачом об этом говорили? - Если бы врач об этом сказал, то поговорили бы. - Ну хорошо, сейчас будете с врачом разбираться. И ушла. Жду-жду разборки, а Германа все нет. Так и не разобрались.
День третий
Третий день начался с обхода заведующим. Сказали, что выписывают. Ура, ура, не выписали - сбежала бы сама. Они ведь тут не лечат, а наблюдают, а наблюдать я и сама дома могу и, пожалуй, получше.
Документы на выписку оформляют долго и об их готовности не сообщают, самому надо шевелиться, чтобы убраться оттуда побыстрее. Про швы так ни слова и не сказали и в бумажке не написали, зато написали, что мы прошли курс антибиотика, ха-ха. Насчет швов пришлось самой разыскивать врача и спрашивать.
Вот так выглядит лечебная часть. А теперь напоследок часть бытовая. На самом деле это ведь практически неважно, правда ведь, когда страна практически встала с колен, можно и потерпеть временные неудобства? Ну все-таки для полноты картины опишу больничную жизнь.
Быт
Такого количества тараканов я даже не помню где и когда видела в последний раз и видела ли вообще. Днем пробегали единичные экземпляры, но, когда свет притушили, стало страшновато: сидишь на стуле и боковым зрением видишь, как они бегут во всех направлениях по полке с продуктами прямо у твоего плеча...
Стул был один на палату, мне повезло. Вторая мама сидела на кровати. Спать надо было с ребенком.
Санузел растрескавшийся (в новой больнице), туалетную бумагу надо приносить самим. Как и ложку с чашкой. Если только поступили, то так уж и быть, вам найдут чашку, а вообще свою надо иметь.
Одна прикроватная лампа сломана, а верхнего света нет, то есть вечером одна половина комнаты остается без света.
Зато есть кварцевая лампа, на выключателе которой нет ни слова, что ее включать нельзя просто так. Лампа используется для дезинфекции после больных и портит зрение. Не знаете об этом - ваши проблемы.
Долго искала источник запаха мочи - потом нашла, что это пахнет подушка. На простыне были капли какой-то жидкости.
Еда больничная сносная. Неизбалованные дети голодными не останутся, но в нашем случае разбитого рта приходилось гонять за едой родственников. Как поить - тоже проблема мамы. Догадалась попросить у них трубочку: мне отрезали кусок зонда. Без меня ребенок бы остался без воды, очевидно.
Один раз выдернули бутерброд с колбасой из рук - детям бутерброд не положен. Потом этот облапанный разносчицей и мной бутерброд пошел кому-то, кому положено, дальше в рот.
Мусорки нет. Мусор нужно каким-то образом копить до вечера, а потом отдавать уборщице.
Воду надо покупать самим, так как никакой бутылированной воды не имеется. Чайника для больных тоже нет. Буфета нет.
Посетители могут приходить только вечером, днем двери этажа закрыты, передачи не принимают.
К большинству пациентов обращаются на "ты" независимо от возраста. На одну бабушку в коридоре кричали и обзывали ее, потому что она выдергивала капельницу. Ну и тыкали старой женщине ("ты что, совсем тупая..."), это как бы нормально.
Fazit
Рассуждая о немецкой и российской медицине, сравнивайте сравнимые вещи. Обычные больницы в небольших городах, а не крутую московскую клинику с немецкой сельской клиникой. Обычных немецких специалистов с такими же обычными бесплатными в обычных бесплатных российских поликлиниках, а не по платным страховкам, не знакомых врачей, а тех, к кому вы случайно попали в районной поликлинике. Вот тогда можно оценить по гамбургскому счету.