Катастрофа (публикация ж."Крокодил",1955 год).
Когда Матвея Лукича Близнюкова полгода
тому назад сняли с поста директора
областной конторы «Лесотара» с плохой
формулировкой - «как несправившегося»,
- он не очень огорчился.
Мужчина дородный, представительный,
не дурак выпить и закусить, большой
любитель субботнего банного ритуала и
яростный преферансист, Матвей Лукич по
•натуре был оптимистом и на жизнь смотрел
философски. Благословен, мол, и день
забот, благословен и тьмы приход. В глубине
души Близнюков был даже доволен,
что его убрали из «Лесотары».
- Тоже мне... учреждение!.. Кабинетиш-
ко дрянь, с фанерной перегородкой...
Ездишь на_ каком-то облезлом «Москвиче
»... Секретарша - и та стара и страшна,
как смертный грех, никакой ласкающей
глаз эстетической представительности!..
.Бог с ней, с «Лесотарой»! Уйду в другое
ведомство и не вспомню. С глаз долой,
из сердца вон!
...Прошло некоторое 'Время, и Матвея
Лукича вызвали в городской партийный
комитет. Пошёл он туда пешочком, не торопясь,
прикидывая в уме всевозможные
должностные комбинации:
«Интересно, что предложат?.. В Аптекоуправлении,
говорят, зашатался Пети-
ков... Может быть, туда?.. Или к Сушкину
в замы?.. Ну, это, положим, дудки, в замы
не пойду. Категорически!.. А может, в
Спортснаб, поскольку там кресло пустует?..
Принимавший Близнюкова работник
горкома предложил, однако, совсем другое.
И это другое возмутило, поразило и
обескуражило Матвея Лукича до такой
степени, что первые минуты он ничего
сказать не мог в ответ.
Матвею Лукичу предложено было перейти
на рядовую техническую работу. С руководящей
он, видите ли, не справляется.
Он!.. Как вам это понравится?..
- Вы, кажется, удивлены, Матвей Лукич?
- опросил инструктор, когда затянувшаяся
пауза стала невыносимой.
Матвей Лукич взял себя в руки и, как
человек многоопытный и бывалый, ответил
дипломатически:
- Я не удивлён, то есть удивлён, но "не
в том смысле... Но, конечно, всё это... довольно
'странно!
- Отказываетесь?
- Нет, я, конечно, не отказываюсь и
готов... так 'оказать, куда пошлют. Но, конечно,
согласитесь сами... Позвольте подумать,
однако!
- Хорошо,-сказал инструктор,- думайте!
Приходите послезавтра, поговорим.
Домой Матвей Лукич шёл уже не пешочком,
вразвалку, а бежал тревожной,
мелкой рысцой. Он всего ожидал, но только
но этого. Ну, 'сказали бы: «Вам, Матвей
Лукич, поучиться надо, отстали вы от
жизни»,- он бы охотно и вполне самокритично
согласился. Даже поехал бы куда-
нибудь на учёбу. А там... пошёл бы к начальству,
сыграл бы на обаянии, на душевной
простоте. «Куда уж мне - учиться,
с моим животом!» В общем, выкрутился
бы! А там с помощью дружков... опять
на тихое руководящее местечко!
И вдруг такая категоричность, непреклонность, безоговорочность!
Рядовая работа!
Легко сказать, рядовая! Техническую
рядовую работу надо уметь делать.
А что умеет делать Матвей Лукич?!
...В тот же день вечером на дом к Близ-
нюкову был вызван врач из поликлиники
- пожилой доктор Аметистов Сергей
Сергеевич, старый приятель и партнёр
Матвея Лукича по преферансу. Близню-
ков заперся с ним у себя в комнате и,
ничего не утаив, поведал ему всё.
Надежда только на тебя, Сергей Сергеевич!
- 'сказал он в заключение с чувством.
- Сам видишь: -сижу без трёх при
«птичке». Выручай!
Сергей Сергеевич стал жаться, гмыкать,
говорить, что «сейчас на этот счёт строго»,
даже попытался удрать, но Матвей Лукич
загородил собой дверь и произнёс совсем
уже патетически: ,
- У тебя друг в беде, а ты жмёшься?!
Где же твоя врачебная этика?
Вспомнит про свою врачебную этику,
доктор Аметистов дрогнул, присел к столу,
достал автоматическую ручку и накатал
для Близнюкова «справку о состоянии
здоровья» - такую, от которой до некролога
рукой подать!
Даже жена Матвея Лукича Варвара
Васильевна, ответственный работник из
собеса, и та поверила, что с мужем из-за
служебных неприятностей, на почве нервного
потрясения 'случилась беда. Большой
мастер был доктор Аметистов по части липовых
медицинских (Справок и к тому же
умел держать язык за зубами!
Выждав три дня, Матвей Лукич направил
'Справку с соответствующим заявленьицем в горком.
Его оставили в покое.
Потом снова вызвали. Близнюков купил
в универмаге трость и пошёл, прихрамывая.
Его принял тот же инструктор, посочувствовал,
спросил, не нужна ли ему
путёвка в санаторий. Близнюков сказал,
что путёвка не нужна, но отдохнуть, конечно,
необходимо.
- Отдыхайте,- согласился инструктор,-
а потом решим вопрос о вас!
А потом о Близнюкове забыли. Или, может
быть, просто махнули на него рукой?
Во всяком случае, Матвей Лукич получил
возможность «пересидеть» и незаметно
для 'Себя самого перешёл на руководящую.
работу... в собственное домашнее хозяйство.
...Вот он только что вернулся домой с
базара, разложил на кухонном столе продукты:
ощипанную курицу, жалостливо
топырящую синевато-бледные, обрубленные
ножки, картофель, два тугих кочан-
чика цветной -капусты, горшочек со сметаной,
пучок луку, зелёные кудри укропа
и другую снедь,- сидит и мучительно
решает проблему сегодняшнего обеда, который
ему предстоит сготовить. Посоветоваться
не с кем, а Близнюков любит советоваться.
.Можно было бы, конечно, позвонить
жене на работу, но у неё сегодня
какое-то совещание; секретарша, не узнав
по голосу Матвея Лукича, сухо отрезала:
«Варвара Васильевна очень занята, просила
ни с кем не соединять!» Дочь Настенька
в консультанты не годится по возрасту:
спросишь её, а она посоветует на
первое купить мороженого, а на второе
сварить компот. Окно на кухне открыто
(Близнюковы живут в уютном одноэтажном
флигеле), и со двора в комнату доносится
заливчатый настенькин смех и
ошалелый баритоновый лай Тарзана -
её приятеля, дворового восторженно-глуповатого
щенка непонятной породы.
Близнюков смотрит на курицу, соображает
и так и этак и наконец принимает
решение: на первое - куриный бульон с
цветной капустой, на второе - варёная курица
с картофельным пюре.
Он надевает фартук, зажигает газ в
плите, ставит на огонь большую кастрюльку
.с. водой, чистит картошку. Делает всё
это он умело, ловко (в молодости приходилось
готовить) и даже с увлечением.
Наконец обед готов. Сейчас приедет
Варвара Васильевна: она обедает дома.
- Настенька! - высунувшись в окно,
зовёт дочь Матвей Лукич. - Обедать пора,
сейчас мама приедет. Иди скорей домой!
- Папа, я занята! - капризным голоском
отзывается Настенька,- Я Тарзана
воспитываю.
- Иди, Анастасия, а то попадёт нам с
тобой от мамы!
...Бульон с цветной капустой хорош, а
варёная курица под белым соусам - просто
объядение! Настенька уплетает за обе
щёки, Варвара Васильевна, румяная, крепкая
женщина, тоже ест с аппетитом. Только
сам Матвей Лукич лениво и томно
болтает ложкой в тарелке. Кушать ему
очень хочется, но ведь он болен, у него
депрессия, спазмы сосудов, упадок сил,
чёрт в ступе. Приходится пока глотать
слюну и терпеть.
- Ты, Мотя, просто талант! - простодушно
восхищается Варвара Васильевна,
обгладывая нежное куриное крылышко. -
Можешь быть поваром в любом ресторане,
честное слово!
- Ты не задерживайся сегодня в конто-1
ре! - просит Матвей Лукич жену, и в голосе
у него появляются просительно-
умильные бабьи нотки.. -?• Приезжай пораньше!
В киношку бы сходили, а то я
совсем... мохом оброс!
- Сегодня не могу, Мотя! В горсовет
вызвали на совещание.
- Плюнь, не ходи!
- Нельзя! Совещание важное. И как раз
наш вопрос в повестке.
- Совещания! Вопросы! - негодует Матв
ей Лукич. - Ты им скажи, что у тебя
больной муж дома сидит. .Один, как сыч!
Слышала, что Аметистов говорил? Мне
развлекаться надо.
- Ну, возьми сам и пойди в кино!
- Спасибо за совет! Все туда идут, как
люди... с мужьями - тьфу! - с жёнами.
А я один, как дурак!
- Префарансик устрой!
- Аметистов не может сегодня. У него
какая-то там научная конференция.
- Потерпи, Мотя! Завтра в кино .пойдём,
я выкрою вечерок, а сегодня отдохни.
Ты лежи больше, набирайся сил!
Пообедав, Варвара Васильевна уезжает
на работу, а Настенька отправляется в
гости к соседской девочке.
Матвей Лукич достаёт из холодильника
начатую бутылку водки, выпивает подряд
три рюмки и отдаёт должное и бульону
с цветной капустой и варёной курице.
Потом он снова надевает фартук и моет
посуду. Но вот и посуда вымыта. Что теперь
делать? Разве почитать?
Матвей Лукич берёт принесённую Варварой
Васильевной библиотечную книжку,
садится тут же, в кухне, у окна и принимается
за чтение. Одолев с трудом десять
страниц, он кладёт книжку на подоконник.
Скучно! Опять завод, опять работа,
опять новаторы и консерваторы и, между
прочим, любовь. Ох, уж эти современные авторы!
За что только им деньги платят!
тому назад сняли с поста директора
областной конторы «Лесотара» с плохой
формулировкой - «как несправившегося»,
- он не очень огорчился.
Мужчина дородный, представительный,
не дурак выпить и закусить, большой
любитель субботнего банного ритуала и
яростный преферансист, Матвей Лукич по
•натуре был оптимистом и на жизнь смотрел
философски. Благословен, мол, и день
забот, благословен и тьмы приход. В глубине
души Близнюков был даже доволен,
что его убрали из «Лесотары».
- Тоже мне... учреждение!.. Кабинетиш-
ко дрянь, с фанерной перегородкой...
Ездишь на_ каком-то облезлом «Москвиче
»... Секретарша - и та стара и страшна,
как смертный грех, никакой ласкающей
глаз эстетической представительности!..
.Бог с ней, с «Лесотарой»! Уйду в другое
ведомство и не вспомню. С глаз долой,
из сердца вон!
...Прошло некоторое 'Время, и Матвея
Лукича вызвали в городской партийный
комитет. Пошёл он туда пешочком, не торопясь,
прикидывая в уме всевозможные
должностные комбинации:
«Интересно, что предложат?.. В Аптекоуправлении,
говорят, зашатался Пети-
ков... Может быть, туда?.. Или к Сушкину
в замы?.. Ну, это, положим, дудки, в замы
не пойду. Категорически!.. А может, в
Спортснаб, поскольку там кресло пустует?..
Принимавший Близнюкова работник
горкома предложил, однако, совсем другое.
И это другое возмутило, поразило и
обескуражило Матвея Лукича до такой
степени, что первые минуты он ничего
сказать не мог в ответ.
Матвею Лукичу предложено было перейти
на рядовую техническую работу. С руководящей
он, видите ли, не справляется.
Он!.. Как вам это понравится?..
- Вы, кажется, удивлены, Матвей Лукич?
- опросил инструктор, когда затянувшаяся
пауза стала невыносимой.
Матвей Лукич взял себя в руки и, как
человек многоопытный и бывалый, ответил
дипломатически:
- Я не удивлён, то есть удивлён, но "не
в том смысле... Но, конечно, всё это... довольно
'странно!
- Отказываетесь?
- Нет, я, конечно, не отказываюсь и
готов... так 'оказать, куда пошлют. Но, конечно,
согласитесь сами... Позвольте подумать,
однако!
- Хорошо,-сказал инструктор,- думайте!
Приходите послезавтра, поговорим.
Домой Матвей Лукич шёл уже не пешочком,
вразвалку, а бежал тревожной,
мелкой рысцой. Он всего ожидал, но только
но этого. Ну, 'сказали бы: «Вам, Матвей
Лукич, поучиться надо, отстали вы от
жизни»,- он бы охотно и вполне самокритично
согласился. Даже поехал бы куда-
нибудь на учёбу. А там... пошёл бы к начальству,
сыграл бы на обаянии, на душевной
простоте. «Куда уж мне - учиться,
с моим животом!» В общем, выкрутился
бы! А там с помощью дружков... опять
на тихое руководящее местечко!
И вдруг такая категоричность, непреклонность, безоговорочность!
Рядовая работа!
Легко сказать, рядовая! Техническую
рядовую работу надо уметь делать.
А что умеет делать Матвей Лукич?!
...В тот же день вечером на дом к Близ-
нюкову был вызван врач из поликлиники
- пожилой доктор Аметистов Сергей
Сергеевич, старый приятель и партнёр
Матвея Лукича по преферансу. Близню-
ков заперся с ним у себя в комнате и,
ничего не утаив, поведал ему всё.
Надежда только на тебя, Сергей Сергеевич!
- 'сказал он в заключение с чувством.
- Сам видишь: -сижу без трёх при
«птичке». Выручай!
Сергей Сергеевич стал жаться, гмыкать,
говорить, что «сейчас на этот счёт строго»,
даже попытался удрать, но Матвей Лукич
загородил собой дверь и произнёс совсем
уже патетически: ,
- У тебя друг в беде, а ты жмёшься?!
Где же твоя врачебная этика?
Вспомнит про свою врачебную этику,
доктор Аметистов дрогнул, присел к столу,
достал автоматическую ручку и накатал
для Близнюкова «справку о состоянии
здоровья» - такую, от которой до некролога
рукой подать!
Даже жена Матвея Лукича Варвара
Васильевна, ответственный работник из
собеса, и та поверила, что с мужем из-за
служебных неприятностей, на почве нервного
потрясения 'случилась беда. Большой
мастер был доктор Аметистов по части липовых
медицинских (Справок и к тому же
умел держать язык за зубами!
Выждав три дня, Матвей Лукич направил
'Справку с соответствующим заявленьицем в горком.
Его оставили в покое.
Потом снова вызвали. Близнюков купил
в универмаге трость и пошёл, прихрамывая.
Его принял тот же инструктор, посочувствовал,
спросил, не нужна ли ему
путёвка в санаторий. Близнюков сказал,
что путёвка не нужна, но отдохнуть, конечно,
необходимо.
- Отдыхайте,- согласился инструктор,-
а потом решим вопрос о вас!
А потом о Близнюкове забыли. Или, может
быть, просто махнули на него рукой?
Во всяком случае, Матвей Лукич получил
возможность «пересидеть» и незаметно
для 'Себя самого перешёл на руководящую.
работу... в собственное домашнее хозяйство.
...Вот он только что вернулся домой с
базара, разложил на кухонном столе продукты:
ощипанную курицу, жалостливо
топырящую синевато-бледные, обрубленные
ножки, картофель, два тугих кочан-
чика цветной -капусты, горшочек со сметаной,
пучок луку, зелёные кудри укропа
и другую снедь,- сидит и мучительно
решает проблему сегодняшнего обеда, который
ему предстоит сготовить. Посоветоваться
не с кем, а Близнюков любит советоваться.
.Можно было бы, конечно, позвонить
жене на работу, но у неё сегодня
какое-то совещание; секретарша, не узнав
по голосу Матвея Лукича, сухо отрезала:
«Варвара Васильевна очень занята, просила
ни с кем не соединять!» Дочь Настенька
в консультанты не годится по возрасту:
спросишь её, а она посоветует на
первое купить мороженого, а на второе
сварить компот. Окно на кухне открыто
(Близнюковы живут в уютном одноэтажном
флигеле), и со двора в комнату доносится
заливчатый настенькин смех и
ошалелый баритоновый лай Тарзана -
её приятеля, дворового восторженно-глуповатого
щенка непонятной породы.
Близнюков смотрит на курицу, соображает
и так и этак и наконец принимает
решение: на первое - куриный бульон с
цветной капустой, на второе - варёная курица
с картофельным пюре.
Он надевает фартук, зажигает газ в
плите, ставит на огонь большую кастрюльку
.с. водой, чистит картошку. Делает всё
это он умело, ловко (в молодости приходилось
готовить) и даже с увлечением.
Наконец обед готов. Сейчас приедет
Варвара Васильевна: она обедает дома.
- Настенька! - высунувшись в окно,
зовёт дочь Матвей Лукич. - Обедать пора,
сейчас мама приедет. Иди скорей домой!
- Папа, я занята! - капризным голоском
отзывается Настенька,- Я Тарзана
воспитываю.
- Иди, Анастасия, а то попадёт нам с
тобой от мамы!
...Бульон с цветной капустой хорош, а
варёная курица под белым соусам - просто
объядение! Настенька уплетает за обе
щёки, Варвара Васильевна, румяная, крепкая
женщина, тоже ест с аппетитом. Только
сам Матвей Лукич лениво и томно
болтает ложкой в тарелке. Кушать ему
очень хочется, но ведь он болен, у него
депрессия, спазмы сосудов, упадок сил,
чёрт в ступе. Приходится пока глотать
слюну и терпеть.
- Ты, Мотя, просто талант! - простодушно
восхищается Варвара Васильевна,
обгладывая нежное куриное крылышко. -
Можешь быть поваром в любом ресторане,
честное слово!
- Ты не задерживайся сегодня в конто-1
ре! - просит Матвей Лукич жену, и в голосе
у него появляются просительно-
умильные бабьи нотки.. -?• Приезжай пораньше!
В киношку бы сходили, а то я
совсем... мохом оброс!
- Сегодня не могу, Мотя! В горсовет
вызвали на совещание.
- Плюнь, не ходи!
- Нельзя! Совещание важное. И как раз
наш вопрос в повестке.
- Совещания! Вопросы! - негодует Матв
ей Лукич. - Ты им скажи, что у тебя
больной муж дома сидит. .Один, как сыч!
Слышала, что Аметистов говорил? Мне
развлекаться надо.
- Ну, возьми сам и пойди в кино!
- Спасибо за совет! Все туда идут, как
люди... с мужьями - тьфу! - с жёнами.
А я один, как дурак!
- Префарансик устрой!
- Аметистов не может сегодня. У него
какая-то там научная конференция.
- Потерпи, Мотя! Завтра в кино .пойдём,
я выкрою вечерок, а сегодня отдохни.
Ты лежи больше, набирайся сил!
Пообедав, Варвара Васильевна уезжает
на работу, а Настенька отправляется в
гости к соседской девочке.
Матвей Лукич достаёт из холодильника
начатую бутылку водки, выпивает подряд
три рюмки и отдаёт должное и бульону
с цветной капустой и варёной курице.
Потом он снова надевает фартук и моет
посуду. Но вот и посуда вымыта. Что теперь
делать? Разве почитать?
Матвей Лукич берёт принесённую Варварой
Васильевной библиотечную книжку,
садится тут же, в кухне, у окна и принимается
за чтение. Одолев с трудом десять
страниц, он кладёт книжку на подоконник.
Скучно! Опять завод, опять работа,
опять новаторы и консерваторы и, между
прочим, любовь. Ох, уж эти современные авторы!
За что только им деньги платят!