Рассвет над пустым пляжем
Отоспавшись после прогулки, на следующее утро вскочил бодр и весел - как не предаться солнцепоклонничеству (внимание, по клику - большое фото!):
В ды́мке вдали виден Носорог - и я снова хочу в лето...
Только вот всегда найдётся свой Падла - как там у Лукьяненко в «Фальшивых зеркалах»?
«- Я больше люблю лето. Только оно всегда кончается. Как ты думаешь, Леонид, может быть, это и хорошо? Бесконечное лето. Пусть в электронном мире. Пусть даже там будешь не совсем ты... но ведь там всегда будет лето. Помнишь, когда мы стояли там, в глубине, и ты говорил, что лето кончилось? Так ведь теперь оно может стать вечным. Я - живой! Я живу. Я буду жить. Лето кончится не скоро. И сейчас - тоже лето. Только очень морозное. Но будет новое лето... я чувствую его дыхание, легкую поступь по заснеженным листьям... Лето... Жаркий ветер на щеке, вкус земляники на губах, звезды в небе, касание теплой воды... Лето... Оно уходит так быстро, что не успеваешь крикнуть "постой!" И кажется, долго кажется, что оно еще здесь. В кончиках пальцев - память, память о лете. Дрожью, судорогой, головой вскинутой навстречу дождю, тихим смехом и случайной улыбкой - лето... Все-таки лето. Тебе говорят, что оно уже ушло, но ты ищешь его следы, бежишь, опаздываешь, не успеваешь... Но все-таки лето. И ты идешь по его тающим следам... два часа в машине, три часа на самолете, немного пешком - поехали! Куда - не знаю. Приедем. Все ради лета. Маленького-премаленького. Робкого кусочка отставшего лета. А больше и не надо, иначе умрешь от тепла... Лето... Дайте мне мой кусочек лета... А он и так со мной. Навсегда. Мое лето. Какое было, какое есть, какое будет. Лето навсегда! Я ведь помню, как оно уходит. Как желтое солнце плавится в алый закат. Как ветер начинает пахнуть снегом. Я улыбался ветру. Я просил его: "Подожди!" Чуть-чуть! Оставь мне немножко лета! А ветер видел таких, как я, не раз. Пока было тепло - он не спорил со мной. Но стало холодно, и ветер прошептал: "Лето кончилось". Я поверил не сразу. Но лето кончилось. Пошел дождь. Холодный, унылый, серый. Я протянул руку и поймал каплю воды. Мне не понравилось отражение. "Это не я!" - сказал я воде. Но капля застыла крупинкой льда. И я понял, что это - мое отражение. И самое страшное - оно не тает на моей ладони. Значит, ладонь не теплее льда.
За нашей спиной раздался всхлип. Я обернулся.
Падла стоял у стены и утирал слезы грязным носовым платком.
- Чингиз... - Он трубно высморкался. - Чингиз, спой еще разок про лето? А? Я не все запомнил. Как там... "малиной во рту", "я буду долго гнать велосипед"...
- Сволочь ты бессердечная, - огрызнулся Чингиз. - Бессердечная и неромантичная.
- Я? Я за папиросой спустился. А ты ее уже скурил. Но я тебе все прощу, Чингиз. Ты только еще про лето… Слушай, а про весну так же можешь?
- Не могу. Весна - это промежуток между зимой и летом, она не самодостаточна.
- А говоришь, что я не романтичен, - вздохнул Падла. - Ладно... замяли. Ты только не забудь, поэт, тебе сейчас на разборки ехать.»
В ды́мке вдали виден Носорог - и я снова хочу в лето...
Только вот всегда найдётся свой Падла - как там у Лукьяненко в «Фальшивых зеркалах»?
«- Я больше люблю лето. Только оно всегда кончается. Как ты думаешь, Леонид, может быть, это и хорошо? Бесконечное лето. Пусть в электронном мире. Пусть даже там будешь не совсем ты... но ведь там всегда будет лето. Помнишь, когда мы стояли там, в глубине, и ты говорил, что лето кончилось? Так ведь теперь оно может стать вечным. Я - живой! Я живу. Я буду жить. Лето кончится не скоро. И сейчас - тоже лето. Только очень морозное. Но будет новое лето... я чувствую его дыхание, легкую поступь по заснеженным листьям... Лето... Жаркий ветер на щеке, вкус земляники на губах, звезды в небе, касание теплой воды... Лето... Оно уходит так быстро, что не успеваешь крикнуть "постой!" И кажется, долго кажется, что оно еще здесь. В кончиках пальцев - память, память о лете. Дрожью, судорогой, головой вскинутой навстречу дождю, тихим смехом и случайной улыбкой - лето... Все-таки лето. Тебе говорят, что оно уже ушло, но ты ищешь его следы, бежишь, опаздываешь, не успеваешь... Но все-таки лето. И ты идешь по его тающим следам... два часа в машине, три часа на самолете, немного пешком - поехали! Куда - не знаю. Приедем. Все ради лета. Маленького-премаленького. Робкого кусочка отставшего лета. А больше и не надо, иначе умрешь от тепла... Лето... Дайте мне мой кусочек лета... А он и так со мной. Навсегда. Мое лето. Какое было, какое есть, какое будет. Лето навсегда! Я ведь помню, как оно уходит. Как желтое солнце плавится в алый закат. Как ветер начинает пахнуть снегом. Я улыбался ветру. Я просил его: "Подожди!" Чуть-чуть! Оставь мне немножко лета! А ветер видел таких, как я, не раз. Пока было тепло - он не спорил со мной. Но стало холодно, и ветер прошептал: "Лето кончилось". Я поверил не сразу. Но лето кончилось. Пошел дождь. Холодный, унылый, серый. Я протянул руку и поймал каплю воды. Мне не понравилось отражение. "Это не я!" - сказал я воде. Но капля застыла крупинкой льда. И я понял, что это - мое отражение. И самое страшное - оно не тает на моей ладони. Значит, ладонь не теплее льда.
За нашей спиной раздался всхлип. Я обернулся.
Падла стоял у стены и утирал слезы грязным носовым платком.
- Чингиз... - Он трубно высморкался. - Чингиз, спой еще разок про лето? А? Я не все запомнил. Как там... "малиной во рту", "я буду долго гнать велосипед"...
- Сволочь ты бессердечная, - огрызнулся Чингиз. - Бессердечная и неромантичная.
- Я? Я за папиросой спустился. А ты ее уже скурил. Но я тебе все прощу, Чингиз. Ты только еще про лето… Слушай, а про весну так же можешь?
- Не могу. Весна - это промежуток между зимой и летом, она не самодостаточна.
- А говоришь, что я не романтичен, - вздохнул Падла. - Ладно... замяли. Ты только не забудь, поэт, тебе сейчас на разборки ехать.»