«Мекленбургская принцесса», Иван Оченков
Автор продолжил цикл «Приключения принца Иоганна Мекленбургского» вбоквелом - по клику неплохая карта в полный размер:
«- Очевидно, матушка полагает нравственность не слишком важным качеством для мужчин... - тихо сказала шведская принцесса, но свекровь все равно ее услышала.
- Вы не правы на мой счет, дитя мое, уж я-то прекрасно знаю, как может быть несчастна женщина, муж которой далек от нравственности. Однако я также знаю, что требовать нравственности от мужчины, находящегося вдали от жены - напрасный труд!
- Что вы хотите этим сказать? - ледяным тоном осведомилась Катарина.
- Я хочу сказать, милочка, что вам давно пора быть в Москве!
- Как вы можете так говорить, - возмутился сидевший подле принцессы прибывший в ее свите епископ Глюк, - разве вы не знаете, что ее высочество хотели заставить отречься от христианской веры!
Голос епископа стал проникновенным, будто он перед этим долго постился, готовясь к проповеди, а не объедался, пропустив мимо ушей половину разговора. Впрочем, жирные губы и прилипшая к подбородку крошка несколько портили впечатление от его велеречивости. Тем не менее, все услышавшие его замолкли, с недоумением наблюдая за приключившимся скандалом. Однако Клара Мария была не из тех, кого легко смутить.
- Да будет вам известно, святой отец, что страна, где мой сын стал государем, приняла христианство гораздо раньше той, в которой родились вы. А потому не смейте оскорблять его и его подданных в моем присутствии, ибо оскорбление величества есть совершенно непростительное преступление, и мы, слава богу, не паписты, епископы которых неподсудны светским властям!
Высказав все, что она думала, герцогиня поднялась и, поблагодарив за угощение, удалилась вместе с мужем в свои покои. Следом за ней зал покинула Катарина, а затем к выходу потянулись и другие. Похоже, вечер был безнадежно испорчен.»
Забавный выверт с главной героиней:
«То, что она девушка, он не разглядел, даже когда Алена вышла замуж. Случилось это довольно спонтанно, и стало для всех полной неожиданностью. Во всяком случае, для Ивана точно. Он тогда на пару лет пропал, а затем, когда вернулся, все пошло по-прежнему. Шурка - свой парень и они - лучшие друзья. Потом случилась эта дурацкая поездка в Германию и, казалось, произошло чудо. Она впервые была с ним близка... хоть и не одна. Вот уж не думала, что когда-нибудь докачусь до такого! Это же надо, так напились, что устроили тройничок... а на другой день его убили.»
И тут выясняется, что попаданка-то в тушку дочери своего героя:
«Вообще-то гер Штольц не слишком жаловал Марту Рашке и ее дочь. Да и с какой стати ему питать почтение у этой девке, пусть и прижившей ребенка от Мекленбургского герцога. Мало ли таких бастардов по всей империи? Правда, бабушка маленькой Клары Марии, так звали девочку, питала необъяснимую слабость к своей внучке, к тому же названной в ее честь и потому приходилось держать свое мнение при себе.»
Дефенестрация:
«В последнее время ее особенно привлекали события в Чехии. После того, как представители чешских сословий выкинули из окна Пражского града королевских чиновников, ситуация там все более накалялась.»
По-моему, тут сразу стоило насторожиться:
«- Герцог Мекленбургский называл вас Болеком?
- Ну, да, а моего брата Лёликом. Это почему-то его забавляло.»
Хм. Зачёт. Изучать смело.
«- Очевидно, матушка полагает нравственность не слишком важным качеством для мужчин... - тихо сказала шведская принцесса, но свекровь все равно ее услышала.
- Вы не правы на мой счет, дитя мое, уж я-то прекрасно знаю, как может быть несчастна женщина, муж которой далек от нравственности. Однако я также знаю, что требовать нравственности от мужчины, находящегося вдали от жены - напрасный труд!
- Что вы хотите этим сказать? - ледяным тоном осведомилась Катарина.
- Я хочу сказать, милочка, что вам давно пора быть в Москве!
- Как вы можете так говорить, - возмутился сидевший подле принцессы прибывший в ее свите епископ Глюк, - разве вы не знаете, что ее высочество хотели заставить отречься от христианской веры!
Голос епископа стал проникновенным, будто он перед этим долго постился, готовясь к проповеди, а не объедался, пропустив мимо ушей половину разговора. Впрочем, жирные губы и прилипшая к подбородку крошка несколько портили впечатление от его велеречивости. Тем не менее, все услышавшие его замолкли, с недоумением наблюдая за приключившимся скандалом. Однако Клара Мария была не из тех, кого легко смутить.
- Да будет вам известно, святой отец, что страна, где мой сын стал государем, приняла христианство гораздо раньше той, в которой родились вы. А потому не смейте оскорблять его и его подданных в моем присутствии, ибо оскорбление величества есть совершенно непростительное преступление, и мы, слава богу, не паписты, епископы которых неподсудны светским властям!
Высказав все, что она думала, герцогиня поднялась и, поблагодарив за угощение, удалилась вместе с мужем в свои покои. Следом за ней зал покинула Катарина, а затем к выходу потянулись и другие. Похоже, вечер был безнадежно испорчен.»
Забавный выверт с главной героиней:
«То, что она девушка, он не разглядел, даже когда Алена вышла замуж. Случилось это довольно спонтанно, и стало для всех полной неожиданностью. Во всяком случае, для Ивана точно. Он тогда на пару лет пропал, а затем, когда вернулся, все пошло по-прежнему. Шурка - свой парень и они - лучшие друзья. Потом случилась эта дурацкая поездка в Германию и, казалось, произошло чудо. Она впервые была с ним близка... хоть и не одна. Вот уж не думала, что когда-нибудь докачусь до такого! Это же надо, так напились, что устроили тройничок... а на другой день его убили.»
И тут выясняется, что попаданка-то в тушку дочери своего героя:
«Вообще-то гер Штольц не слишком жаловал Марту Рашке и ее дочь. Да и с какой стати ему питать почтение у этой девке, пусть и прижившей ребенка от Мекленбургского герцога. Мало ли таких бастардов по всей империи? Правда, бабушка маленькой Клары Марии, так звали девочку, питала необъяснимую слабость к своей внучке, к тому же названной в ее честь и потому приходилось держать свое мнение при себе.»
Дефенестрация:
«В последнее время ее особенно привлекали события в Чехии. После того, как представители чешских сословий выкинули из окна Пражского града королевских чиновников, ситуация там все более накалялась.»
По-моему, тут сразу стоило насторожиться:
«- Герцог Мекленбургский называл вас Болеком?
- Ну, да, а моего брата Лёликом. Это почему-то его забавляло.»
Хм. Зачёт. Изучать смело.