«Имаго», Владимир Васильев
Вот специально посмотрел, сколько лет я уже́ читаю этого отличного автора: порылся в своих закромах и обнаружил, что самый древний сохранившийся у меня файлик - это архив VASILV01.ZIP из фидошной фэхи BOOK за 23-е марта 1995-го го́да с «Двумя шагами на Данкартен». О-фи-геть...
«Вздохнув, Ник покосился на ближайшее супердерево, от которого его отделяло метров семьдесят. Могучий ствол возносил ветви и листву высоко в поднебесье. Подумать только, самые старые из этих невозможных растений выше земной Джомолунгмы...
Биологи, кстати, заявили, что супердеревья невозможны. В принципе.
Что они нарушают целый ряд фундаментальных биологических принципов и законов. И с присущей ученым непоследовательностью принялись их изучать - вполне невозмутимо, словно существование принципиально невозможных растений их нисколько не смущало.»
Я, конечно, не гурман, но почувствовать, что придаёт водка ухе, мне ни разу удалось - вот просто не отличаю:
«Уха тоже была прекрасной, причем с тем неповторимым привкусом, который возникает лишь если в котел добавить немного все той же водки.»
Рядом с Градиленко-то:
«Ник вдруг подумал, что здесь, на Селентине, всё почему-то кажется естественным, до странности естественным, без всякой ненужной натуги и показухи.
Она была честной, Селентина, честной перед всеми и со всеми. Даже с землянами, увы, гораздо больше привычными к ежедневной ритуальной лжи и вечным недомолвкам чем к этой обескураживающей и совершенно бескорыстной честности.»
Подъём на машине на Мон Ванту (а это почти два километра) занял те же полчаса - в ушах не закладывало:
«Спираль они накручивали добрых полчаса и успели набрать около километра.
Артем уже как-то отмечал, что совершенно не страдает в Поднебесье от эффекта высокогорья. Листы обычно держались в совершенно определенных атмосферных слоях, не опускаясь ниже полутора километров и не поднимаясь выше пяти. Ну ладно, давление на этой планете могло быть чуть выше земного, так что на условных трех-четырех километрах Поднебесья человек чувствует себя как на уровне моря Земли или чуть выше. Вполне возможно. Но Артем совершенно не ощущал быстрого изменения давления, когда за несколько минут терял достаточно высоты или когда приходилось высоту экстренно добирать. Дома при полетах на негерметичных авиетках, и это Артем прекрасно помнил, периодически закладывало уши и приходилось продуваться, как это делают ныряльщики, выравнивая давление в носоглотке и снаружи организма.»
Собссно, непонятно, зачем опаивать, чтобы разделить-то - им же и так и руки за спиной связали, и подгоняли пинками:
«Черт возьми, в питье наверняка подмешали какой-то дурман, - запоздало понял он. - Опоили и разделили, гады!»
Рекомендую.
«Вздохнув, Ник покосился на ближайшее супердерево, от которого его отделяло метров семьдесят. Могучий ствол возносил ветви и листву высоко в поднебесье. Подумать только, самые старые из этих невозможных растений выше земной Джомолунгмы...
Биологи, кстати, заявили, что супердеревья невозможны. В принципе.
Что они нарушают целый ряд фундаментальных биологических принципов и законов. И с присущей ученым непоследовательностью принялись их изучать - вполне невозмутимо, словно существование принципиально невозможных растений их нисколько не смущало.»
Я, конечно, не гурман, но почувствовать, что придаёт водка ухе, мне ни разу удалось - вот просто не отличаю:
«Уха тоже была прекрасной, причем с тем неповторимым привкусом, который возникает лишь если в котел добавить немного все той же водки.»
Рядом с Градиленко-то:
«Ник вдруг подумал, что здесь, на Селентине, всё почему-то кажется естественным, до странности естественным, без всякой ненужной натуги и показухи.
Она была честной, Селентина, честной перед всеми и со всеми. Даже с землянами, увы, гораздо больше привычными к ежедневной ритуальной лжи и вечным недомолвкам чем к этой обескураживающей и совершенно бескорыстной честности.»
Подъём на машине на Мон Ванту (а это почти два километра) занял те же полчаса - в ушах не закладывало:
«Спираль они накручивали добрых полчаса и успели набрать около километра.
Артем уже как-то отмечал, что совершенно не страдает в Поднебесье от эффекта высокогорья. Листы обычно держались в совершенно определенных атмосферных слоях, не опускаясь ниже полутора километров и не поднимаясь выше пяти. Ну ладно, давление на этой планете могло быть чуть выше земного, так что на условных трех-четырех километрах Поднебесья человек чувствует себя как на уровне моря Земли или чуть выше. Вполне возможно. Но Артем совершенно не ощущал быстрого изменения давления, когда за несколько минут терял достаточно высоты или когда приходилось высоту экстренно добирать. Дома при полетах на негерметичных авиетках, и это Артем прекрасно помнил, периодически закладывало уши и приходилось продуваться, как это делают ныряльщики, выравнивая давление в носоглотке и снаружи организма.»
Собссно, непонятно, зачем опаивать, чтобы разделить-то - им же и так и руки за спиной связали, и подгоняли пинками:
«Черт возьми, в питье наверняка подмешали какой-то дурман, - запоздало понял он. - Опоили и разделили, гады!»
Рекомендую.