Альбер САМЕН. Версаль
Перевод с французского Ильи Эренбурга
О Версаль, в это время осенних томлений
Отчего твое прошлое давит меня?
Приближаясь, ложатся печальные тени,
И далеко дыханье горячего дня.
Красоту твою чище и лучше храня,
Нежит золотом вечер больной и осенний,
Рыжий лист, под ногами уныло звеня,
Улетает на пруд, на пустые ступени.
Вот бассейны твои, острова и дельфины,
И сады, где теперь не гуляют дофины,
И былое величье плюмажей больших.
Ты, как лилия, горд, умирая безмолвно
И средь ночи фонтанов замшенных твоих
Только плачут последние слабые волны.
Сб. «В саду инфанты», 1893
Тень деревьев: Стихи зарубежных поэтов в переводе Ильи Эренбурга. - М.: Прогресс, 1969. - С. 95. - (Мастера поэтического перевода. Вып. 10).
Версаль
Перевод с французского Романа Дубровкина
I
Версаль, как объяснить, что чахнущее лето
Торопит воскресить тебя из забытья?
Лазурный гаснет пыл, печали не тая, -
Природной дряхлости последняя примета.
На прозелень прудов в дрожащих пятнах света,
На листья красные весь день смотрел бы я!
А ветер бы шептал, что красота твоя
Куда тревожнее, чем увяданье это.
Тритон под тисами надулся, веселя
Аллеи, где уже не встретишь короля, -
Ни шлемов, ни карет, ни праздничных султанов...
Версаль, как лилия, неслышно гибнешь ты.
И, кажется, не плеск разрушенных фонтанов,
А чей-то плач всю ночь струищь из темноты.
II
Какие имена! Изящество какое!
А церемониал гигантского дворца!
Изысканность манер, поклоны без конца
И кружевных манжет кипенье фатовское.
Аббатов словеса в разубранном покое
Дофина юного и короля-отца,
Пустые, как пастух фарфоровый, сердца,
Блистательных балов веселье мотовское...
И «австриячки» двор, и россыпи острот,
И споры герцогов - чей утонченней род?
И голубая кровь принцесс, и принцы крови.
Как славный этот мир галантен был и глуп!
Отчаянный бретер со шпагой наготове,
Приветствующий смерть усмешкой гордых губ.
III
Иду, прошедшее шагами пробуждая…
Психея зеркала саксонского, верни
Беседку мне и парк, где в веерной тени
Стихам монархиня внимала молодая!
О время пышных фижм и мушек, никогда я
Не вырвусь из твоей счастливой западни!
Как тонкие духи, волнуют эти дни,
Волнует Франция, геройская, седая!..
Здесь буксом всё насквозь пропахло, но не он,
А пышные твои порталы, Трианон,
Бесплодные, покой мой навсегда изгнали.
Ты золото успел под вечер растерять,
И тихой осени рыжеющая прядь
Тускла в божественно скучающем канале.
IV
Как будто Грации, придя в последний раз,
Покинули навек Вертумна бор священный,
Кто этих мраморных останков призрак пленный, -
То демон, плачущий над гробом древних рас.
Дворец, очерченный квадратами террас,
В часы, когда закат окрашивает стены,
Как много крови ты вливаешь в наши вены
Из царства красоты и рыцарских кирас!
О сколько гордых душ здесь промелькнуло в раме
Цветущих анфилад - златыми вечерами!
Версаль! Зловещий мрак встает со дна пруда.
И сердце слушает, сжимаясь, тьму ночную,
Где в стену времени, как в стену крепостную,
Тараном мерным бьет угрюмая вода.
Сб. «В саду инфанты», 1893
Фавн перед зеркалом: Стихотворения «младших» французских символистов в переводах Романа Дубровкина. - М.: Русский импульс, 2008. - С. 16-18.
О Версаль, в это время осенних томлений
Отчего твое прошлое давит меня?
Приближаясь, ложатся печальные тени,
И далеко дыханье горячего дня.
Красоту твою чище и лучше храня,
Нежит золотом вечер больной и осенний,
Рыжий лист, под ногами уныло звеня,
Улетает на пруд, на пустые ступени.
Вот бассейны твои, острова и дельфины,
И сады, где теперь не гуляют дофины,
И былое величье плюмажей больших.
Ты, как лилия, горд, умирая безмолвно
И средь ночи фонтанов замшенных твоих
Только плачут последние слабые волны.
Сб. «В саду инфанты», 1893
Тень деревьев: Стихи зарубежных поэтов в переводе Ильи Эренбурга. - М.: Прогресс, 1969. - С. 95. - (Мастера поэтического перевода. Вып. 10).
Версаль
Перевод с французского Романа Дубровкина
I
Версаль, как объяснить, что чахнущее лето
Торопит воскресить тебя из забытья?
Лазурный гаснет пыл, печали не тая, -
Природной дряхлости последняя примета.
На прозелень прудов в дрожащих пятнах света,
На листья красные весь день смотрел бы я!
А ветер бы шептал, что красота твоя
Куда тревожнее, чем увяданье это.
Тритон под тисами надулся, веселя
Аллеи, где уже не встретишь короля, -
Ни шлемов, ни карет, ни праздничных султанов...
Версаль, как лилия, неслышно гибнешь ты.
И, кажется, не плеск разрушенных фонтанов,
А чей-то плач всю ночь струищь из темноты.
II
Какие имена! Изящество какое!
А церемониал гигантского дворца!
Изысканность манер, поклоны без конца
И кружевных манжет кипенье фатовское.
Аббатов словеса в разубранном покое
Дофина юного и короля-отца,
Пустые, как пастух фарфоровый, сердца,
Блистательных балов веселье мотовское...
И «австриячки» двор, и россыпи острот,
И споры герцогов - чей утонченней род?
И голубая кровь принцесс, и принцы крови.
Как славный этот мир галантен был и глуп!
Отчаянный бретер со шпагой наготове,
Приветствующий смерть усмешкой гордых губ.
III
Иду, прошедшее шагами пробуждая…
Психея зеркала саксонского, верни
Беседку мне и парк, где в веерной тени
Стихам монархиня внимала молодая!
О время пышных фижм и мушек, никогда я
Не вырвусь из твоей счастливой западни!
Как тонкие духи, волнуют эти дни,
Волнует Франция, геройская, седая!..
Здесь буксом всё насквозь пропахло, но не он,
А пышные твои порталы, Трианон,
Бесплодные, покой мой навсегда изгнали.
Ты золото успел под вечер растерять,
И тихой осени рыжеющая прядь
Тускла в божественно скучающем канале.
IV
Как будто Грации, придя в последний раз,
Покинули навек Вертумна бор священный,
Кто этих мраморных останков призрак пленный, -
То демон, плачущий над гробом древних рас.
Дворец, очерченный квадратами террас,
В часы, когда закат окрашивает стены,
Как много крови ты вливаешь в наши вены
Из царства красоты и рыцарских кирас!
О сколько гордых душ здесь промелькнуло в раме
Цветущих анфилад - златыми вечерами!
Версаль! Зловещий мрак встает со дна пруда.
И сердце слушает, сжимаясь, тьму ночную,
Где в стену времени, как в стену крепостную,
Тараном мерным бьет угрюмая вода.
Сб. «В саду инфанты», 1893
Фавн перед зеркалом: Стихотворения «младших» французских символистов в переводах Романа Дубровкина. - М.: Русский импульс, 2008. - С. 16-18.