Жан МОРЕАС. Воспоминания старого рыцаря
Перевод с французского Юрия Корнеева
Хотя в зеленый плащ апрель
Одел луга и пашни,
Дремля, сидит сеньёр Жоэль
В своей замшелой башне.
Коль сил и пыла больше нет,
Весна их не пробудит.
В Пахомов день уже сто лет,
Увы, бедняге будет.
И на турнирах он рысил,
И хаживал в походы,
Но, главное, легко сносил
Сердечные невзгоды.
Любовь, что тяжелей подчас,
Чем меч булатный, ранит,
И клятвы, риф, который нас
У входа в порт таранит;
И женщины, что причинить
Умеют столько зла нам, -
Теперь все это только нить,
Что пред концом желанным
Воспоминаньем спрядена,
Игра одна!
И вспоминает, не гневясь,
Жоэль порой погожей
О госпоже Эмло, что в связь
Вступила с мавром позже;
Об Анне, Вивиане, Снор,
Фанетте, Эсмерее,
Маб, королеве Альенор,
Чей лик зари светлее.
Кто там еще? Ах да, Ирен,
Что понесла от хама;
Затем Вертранда д'Иверден,
В кольчужной юбке дама.
По неуемности - вулкан,
По алчности - Химера,
Из-за которой свой карман
Он облегчил сверх меры;
И Санча, что его всегда
Надменностью сражала,
А он застал се, когда
В постели ублажала
Трех капитанов враз она, -
Игра одна!
И наконец, бровей разлет,
И синь очей невинных,
И чуточку капризный рот,
И хрупкость бедер длинных,
И грудь, белей, чем первый снег
В начале дней морозных, -
Тот дивный перл, тот кладезь нег
Средь потаскух обозных,
Та Ода, что мужчин влекла
Повадками овечки,
Но к плотскому греху была
Склонна, как сука в течке.
А то, что, вслед тащась за ней,
Жоэль, голяк отныне,
Дворянских выезжал коней,
Бродяжил по чужбине,
Присяге изменил, играл
Фальшивыми костями,
Мошенничал, канючил, крал,
Спал в холод под кустами
И чашу бед испил до дна,-
Игра одна!
Рог: Из французской лирики в переводах Ю. Б. Корнеева. - Л.: Лениздат, 1989. - С. 170-172.
Хотя в зеленый плащ апрель
Одел луга и пашни,
Дремля, сидит сеньёр Жоэль
В своей замшелой башне.
Коль сил и пыла больше нет,
Весна их не пробудит.
В Пахомов день уже сто лет,
Увы, бедняге будет.
И на турнирах он рысил,
И хаживал в походы,
Но, главное, легко сносил
Сердечные невзгоды.
Любовь, что тяжелей подчас,
Чем меч булатный, ранит,
И клятвы, риф, который нас
У входа в порт таранит;
И женщины, что причинить
Умеют столько зла нам, -
Теперь все это только нить,
Что пред концом желанным
Воспоминаньем спрядена,
Игра одна!
И вспоминает, не гневясь,
Жоэль порой погожей
О госпоже Эмло, что в связь
Вступила с мавром позже;
Об Анне, Вивиане, Снор,
Фанетте, Эсмерее,
Маб, королеве Альенор,
Чей лик зари светлее.
Кто там еще? Ах да, Ирен,
Что понесла от хама;
Затем Вертранда д'Иверден,
В кольчужной юбке дама.
По неуемности - вулкан,
По алчности - Химера,
Из-за которой свой карман
Он облегчил сверх меры;
И Санча, что его всегда
Надменностью сражала,
А он застал се, когда
В постели ублажала
Трех капитанов враз она, -
Игра одна!
И наконец, бровей разлет,
И синь очей невинных,
И чуточку капризный рот,
И хрупкость бедер длинных,
И грудь, белей, чем первый снег
В начале дней морозных, -
Тот дивный перл, тот кладезь нег
Средь потаскух обозных,
Та Ода, что мужчин влекла
Повадками овечки,
Но к плотскому греху была
Склонна, как сука в течке.
А то, что, вслед тащась за ней,
Жоэль, голяк отныне,
Дворянских выезжал коней,
Бродяжил по чужбине,
Присяге изменил, играл
Фальшивыми костями,
Мошенничал, канючил, крал,
Спал в холод под кустами
И чашу бед испил до дна,-
Игра одна!
Рог: Из французской лирики в переводах Ю. Б. Корнеева. - Л.: Лениздат, 1989. - С. 170-172.