Николай БУХАРИН. Гнилые ворота
(20.VII.37 г.)
Еще только воровство может спасти собственность, только клятвопреступление - религию, только прелюбодеяние - семью, только беспорядок - порядок.
К. Маркс
Ничто не пахнет так мерзко, как сгнившая лилия.
В. Шекспир
Среди болот загнивших мира,
Средь дыма черного и вражеских траншей,
Безумных оргий пьяного сатира -
Зловонный урожай червей.
Верлена нежной скрипки пенье,
То тленья смертный аромат,
Мистические озаренья,
Что «Падалью» Бодлера говорят.
И странная экзотика Рэмбо,
И черт у Мережковского серьезный,
И утонченные кошмары По,
То пятна чумные болезни грозной,
То на гнилых стволах роскошные грибы,
Что яд сочат на пиршество судьбы…
А рядом арлекины и шуты,
Ватаги наглых акробатов,
Бездушья сутенеры и коты,
Сосущие отвсюду сок дукатов,
Поодаль истощенные мозги
Академических окаменевших мумий,
Напыщенной и важной мелюзги,
Тщеславия ходячего безумье.
Повсюду гниль и гнили слизь.
Альковное, салонное искусство
С притоном, с кабаком
В один клубок сплелись
В бессилии больного чувства.
И вот теперь фашист-герой
С пустою тыквой-головой,
Элементарный, как полено,
С собой
Приносит перемену:
Жуя жвачку воловью
Болото осушает… новой кровью.
Вторая муза историка: Неизученные страницы русской культуры ХХ столетия. - М.: Наука, 2003. - С. 90-91.
Еще только воровство может спасти собственность, только клятвопреступление - религию, только прелюбодеяние - семью, только беспорядок - порядок.
К. Маркс
Ничто не пахнет так мерзко, как сгнившая лилия.
В. Шекспир
Среди болот загнивших мира,
Средь дыма черного и вражеских траншей,
Безумных оргий пьяного сатира -
Зловонный урожай червей.
Верлена нежной скрипки пенье,
То тленья смертный аромат,
Мистические озаренья,
Что «Падалью» Бодлера говорят.
И странная экзотика Рэмбо,
И черт у Мережковского серьезный,
И утонченные кошмары По,
То пятна чумные болезни грозной,
То на гнилых стволах роскошные грибы,
Что яд сочат на пиршество судьбы…
А рядом арлекины и шуты,
Ватаги наглых акробатов,
Бездушья сутенеры и коты,
Сосущие отвсюду сок дукатов,
Поодаль истощенные мозги
Академических окаменевших мумий,
Напыщенной и важной мелюзги,
Тщеславия ходячего безумье.
Повсюду гниль и гнили слизь.
Альковное, салонное искусство
С притоном, с кабаком
В один клубок сплелись
В бессилии больного чувства.
И вот теперь фашист-герой
С пустою тыквой-головой,
Элементарный, как полено,
С собой
Приносит перемену:
Жуя жвачку воловью
Болото осушает… новой кровью.
Вторая муза историка: Неизученные страницы русской культуры ХХ столетия. - М.: Наука, 2003. - С. 90-91.