Повариха! Часть вторая
Сижу с тремя забинтованными пальцами. Объясняю: делала салат. Про несовместимость меня и кухни уже говорила? Сначала я порезалась банкой кукурузы. Вся рука в крови. Второй (пока еще целой) на ощупь ищу бинт. Нахожу. Кое-как забинтовываю и сквозь зубы: «эта банка меня убьет!». Подходит папа, говорит, мол, давай помогу открыть. Ну, куда уж тут! Я же сама. Что ж я банку не открою? Как выяснилось позже, не открою. И тут еще начинаю психовать, почему он так поздно пришел с помощью? Ведь уже порезалась! Начинаю опять колдунить над банкой. Бац! Опять порезалась. С криками: «Дайте мне другую банку!» собираюсь эту выбросить в окно. Папа молча берет ее и безболезненно открывает с иронией смотрит на меня. «Я сделаю этот салат!» - с вызовом
отвечаю я. Папа, ухмыляясь, уходит.
Режу овощи. И по пальцу! Взвыла. Не от боли, от негодования, сколько ж можно? Ищу бинт опять. В ярости отшвырнула нож. Тот упал…мне на ногу...острием. Начинаю проклинать всех.
Чищу лук. Звонит телефон. Пытаюсь дотянуться (нет бы, подойти), поскальзываюсь, чтоб не упасть опираюсь ручками на горящую плиту. Ё мое!! Все-таки падаю. Долго дую на ладошки. Почти истерика. Текут слезы. Не понятно от чего: от лука али обиды. Начинаю разговаривать с овощами, ругать их, сидя на полу. Поднимаю глаза, стоит папа. «Папа, ты давно здесь стоишь?» Молча уходит. По выражению лица понимаю - давно. Поднимаюсь со словами: «Я сделаю этот салат!»
Начинаю обжаривать все. Горячее масло забрызгало плиту, стенки и меня. Опять ругаюсь. Ухожу умываться (ударила ногу пока шла). Прихожу - все сгорело. Подумав, что майонез скрасит все, смело выворачиваю содержимое сковороды в миску к кукурузе, вымазанной кровью. Обожглась.
Рис два раза убегал. Еще чуточку пригорел. Пришлось отскребать от кастрюли. В миску его. Майонез все исправит!
Села. Думаю чего еще не хватает. Вспомнила. Без происшествий нарезала/добавила. Ищу спасительный майонез. Один пакет только. Млин! Сё, думаю. Что делать. Добавила. Мне пофиг. Я уже ненавижу этот салат. Машинально убираю на кухне. Зову всех на дегустацию.
Как сказали позднее, есть можно, но не гостям. А лицо, говорят, дикое было. Волосы растрепанные, руки красные, перебинтованные. На одной ноге (на той, куда нож упал) нет носка (конечно, пусть сохнет ранка), майка в подсолнечных пятнах , бааальшая ложка в руках и выражение на лице «и пусть кто-нибудь что-нибудь скажет - пАлучит этой самой бАльшой ложкой!»
Фиговая хозяйка я все-таки.