Украина: Лариса Масенко "Язык и общество. Постколониальное измерение"
Долго думала, какую книгу из родной страны прочитать в рамках проекта... Конечно, я и раньше читала украинских писательниц, хотя всё равно позорно мало. В итоге остановилась не на художественной, а на научной книге. Во-первых, потому что это лингвистическое (точнее, социолингвистическое) исследование, а лингвистика - моя слабость. Во-вторых, потому что используется постколониальный подход. К сожалению, на постсоветском пространстве он почему-то малораспространен, хотя в остальном мире используется уже десятки лет. Мне он кажется очень продуктивным для осмысления истории и современности большинства постсоветских стран.
Лариса Масенко - доктор филологических наук, профессор Киево-Могилянской академии, ведущий украинский социолингвист.
Хотя книга совсем небольшая (164 с.), но оказалась очень интересной и познавательной. Масенко прослеживает историю украинского языка, особенно концентрируясь на процессах, происходивших начиная с конца 19-го века и вплоть до года выхода книги (2004 год), поднимает темы, запретные в советском языкознании, проводит параллели с другими бывшими советскими республиками, особенно с Беларусью. Поскольку книге уже более десяти лет, некоторые вещи с тех пор изменились, но в основном ее выводы и оценки по-прежнему актуальны. Считаю, что это must-read для всех, интересующихся украинским языком.
Приведу краткий реферат (многабукафф для интересующихся).
Территориальные варианты украинского языка в 19-м веке
Это та тема, которую в советские времена исследовать было нельзя. В 19 веке литературный украинский язык фактически существовал в двух территориальных вариантах - западноукраинском и восточноукраинском, что было неизбежным следствием политического разделения Украины. На территории Российской империи социальная база украинского языка была практически ограничена крестьянством, а литературный язык формировался в рамках единственного стиля - художественного. В Западной Украине развивались и другие стили - официально-деловой, научный, публицистический, формировались городские койне на основе речи местной интеллигенции, ремесленников, предпринимателей и т.д. Конечно, присутствовали заимствования и кальки из польского, немецкого. Впрочем, любопытно, что существовали и противоположные явления, так как носители языка пытались бороться на западе - с полонизмами, а на востоке - с русицизмами. Например, в западноукраинском варианте закреплялись слова, однокоренные с русскими, которые на востоке воспринимались как русицизмы: слідуючий, окруження, напримір (і приміром), завсігди, ціль, зов, а в восточном - наоборот, с польскими: наступний, оточення, наприклад, мета, поклик, завше.
Несмотря на остроту дискуссии и массу взаимных обвинений, интеллигенция востока и запада Украины все же пришла к согласию относительно направления развития языка. В 1906 году в Восточной Украине появилась украиноязычная пресса и книгоиздание, и значительная часть лексического материала, наработанного в Галичине и Буковине, была использована - абстрактная лексика, научная терминология, понятия, связанные с городским бытом, формы вежливости, в общем, всё то, чего в восточноукраинском варианте просто не было.
Масенко приводит цитату Шевелёва о том, что традиционное в учебниках утверждение о киевско-полтавской основе украинского языка нужно как минимум дополнить: с большим галицким наслоением. Вот такая ситуация сложилась на момент конца 19-го - начала 20 в.
Украинизация 1920-х годов
В рамках общей для СССР политики "коренизации" в Украине 1920-х годов велась украинизация, и достаточно успешная: к 1929 году 80% школ и 30% вузов вели обучение исключительно по-украински. Было издано множество учебников, словарей (только терминологических - десятки), особенно важным из них Масенко считает русско-украинский словарь 1924-1933 года издания. Был создан "Український правопис" ("скрипниковский"), в котором были сформулированы правила орфографии. Ученые активно исследовали диалекты, историю украинского языка.
Вообще тот период харектиризовался повышенной заботой о "нацменах". Например, открывались украинские школы и за пределами Украины, там, где проживало довольно много украинцев: на Кубани, в Воронежской и Курской областях, в Казахстане. А в УССР были образованы "национальные районы" - русские, болгарские, немецкие, еврейские, греческие, польские, где действовали национальные школы с образованием на родном языке, театры, газеты и т.д.
Русификация 1930-1940-х
Период расцвета был коротким. Мрачным предвестником окончания украинизации было сфабрикованный показательный процесс "Союза освобождения Украины" в 1930 году, расправа над представителями украинской интеллектуальной элиты.
В 1930 закрывают государственные курсы украинского языка и Центральные государственные курсы украиноведения.
В 1931 распускают историческую секцию Грушевского, а его высылают в Россию.
В 1932 году закрывают украинские школы, газеты и журналы за пределами УССР.
Собственно, большевики изначально рассматривали "коренизацию" как временную уступку "националистическим элементам" (Масенко приводит цитату из Зиновьева, например), а дальше вернулись к имперской практике культурно-языковой ассимиляции.
В 1933 году вышел официальный указ Сталина по прекращению украинизации. Прекращается преподавание украинского в вузах (кроме украинских филфаков), сокращается обучение на украинском в школах, украинское книгопечатание.
Но самое интересное - это те беспрецендентные меры, которые были предприняты советской властью против самой структуры украинского языка. Такого еще никто не делал. Запрещались определенные слова, синтаксические конструкции, грамматические формы, правила правописания и орфоэпии, вместо них внедрялись другие, призванные максимально приблизить украинский язык к русскому. Языковедов принуждали подбирать в словарях всех типов слова, "созвучные" и "равнозначные" русским. Самобытная украинская лексика объявлялась "искусственно созданной". Наработки 1920-х массово осуждались и изымались из библиотек.
Обвинения против лингвистов носили чисто политический характер, их обвиняли в "буржуазности", "вредительстве", "смыкании с польским фашизмом". Словарь 1924-1933 года и скрипниковский "Правопис" были признаны "националистическим" (!) и запрещен.
Были введены новые правила правописания (с небольшими изменениями мы пользуемся ими до сих пор...). В частности, была отменена буква "ґ" (взрывное г, в отличие от фрикативного "г"), мягкое "л" перед гласными в словах иностранного происхождения.
"Вредительством" в журнале "Языкознание" называли такие способы словообразования как:
- использование прилагательных с суффиксом -ов(ий) вместо -н(ий): например, позакласовий, високовольтовий, вместо позакласний, високовольтний;
- рекомендации лингвистов 1920-х не использовать скалькированных с русских форм, таких как: существительные женского рода на -к(а), -ч(а) для обозначения процессов: розробка, поставка, очистка и существительные мужского рода с суффиксами -щик, -чик: збірщик, рознощик, мурівщик, підводчик
- рекомендации использовать суффиксы -уват(ий), -аст(ий) вместо калек с русских прилагательных с составляющей -подобный, -образный и -видный, например, вместо дугоподібний писать дугуватий
- использование отличающихся от русских форм прилагательных: пірамідний или пірамідовий, а не пірамідальний; артерійний, а не артеріальний
- отличное от русского употребление форм глагола совершенного вида с приставкой -з от существительных иностранного происхождения: змобілізувати, зорганізувати
А вот пример "украинского фашизма в языкознании" - рекомендации Смеречинского: ограничить использование конструкций на -но, -то с глагольными формами прошлого и будущего времени и отглагольных существительных на -ння, -ття.
Досталось и переводчикам. Язык первых украинских переводов трудов Ленина был назван "изуродованным и искаженным националистами", в результате чего "смысл трудов Ленина был сфальсифицирован". Почему? Например, ни посмели перевести русские слова свобода, раскол украинскими словами воля, розлом, а не общими с русским словами свобода, розкол.
Это, конечно, выглядит совершенно нелепо, абсурдно и гротескно, и было бы даже смешно, если не учитывать, что подобные обвинения политического характера были чрезвычайно опасны для ученых. Собственно, параллельно шли и репрессии украинской интеллигенции, не только лингвистов.
В 1948 году был издан новый русско-украинский словарь, который саркастично называли "русско-русским", из него были исключены многие синонимические ряды, а местами вместо украинских слов приведены кальки и заимствования из русского. Масенко приводит много примеров, я приведу только несколько:
РУС 1924-1933
Кладовая - (при доме) хижа, хижка, хижина, комірка, комірчина; (зап.) спіжарня; (отдельно от дома) комора.
РУС 1948
Кладовая - кладовка, кладова, комора.
РУС 1924-1933
Охрана - 1) охорона, оборона; 2) сторожа, варта, чата.
РУС 1948
Охрана - охорона
Отличие советских "чисток" от различных пуристических движений в разных языках заключается в том, что обычно пуристы возражали против иностранных заимствований, а советские правки никогда не трогали заимствованных слов, а вычищали именно самобытную украинскую лексику. Например:
РУС 1924-1933
абонемент - абонемент, передплата
РУС 1948
абонемент - абонемент
РУС 1924-1933
авантюрист - авантюрист, авантурник, пройдисвіт
РУС 1948
авантюрист - авантюрист, авантурник
РУС 1924-1933
абзац - абзац, уступ
РУС 1948
абзац - абзац
Хрущевская оттепель
В период оттепели возобновились научные исследования украинского языка и литературы, вышли новые словари, несколько исправившие ситуацию по сравнению с 1948 годом, появились новые украиноязычные научные журналы. Шестидесятники даже осмеливались критиковать русификацию в газетах и журналах.
В то же время, "мэйнстримом" в украинской лингвистике была школа Билодида, который утверждал, что калькирование и заимствование русских слов - великолепный способ обогащения украинского языка. Полная чушь с научной точки зрения, так как чрезмерное использование калек и заимствований на любой язык влияет плохо и угрожает сохранению его самобытности.
Еще интересная вещь: научный совет Академии наук СССР по вопросу "Закономерности развития национальных языков в связи с развитием социалистических наций" в 1962 году разделил языки народов СССР на "перспективные" и "неперспективные". В число "перспективных" попали, кроме, разумеется, русского, армянский, грузинский, латышский, литовский и эстонский, все прочие были объявлены "неперспективными". Предварялось это общими фразами про "полное равноправие всех народов и языков в СССР". Как бы все равны, но некоторые равнее...
Еще один ключевой момент: Хрущев в 1961 году объявил, что русский язык стал "вторым родным" для всех народов СССР.
Усиление русификации в 1970-1980-х
В 1970-х оттепель закончилась, многие шестидесятники были репрессированы, борьба с "националистическими элементами" вышла на новый виток.
Масенко приводит брежневский тезис 1971 года о появлении новой исторической общности - "советского народа". Это вело к неизбежному усилению русификации и, конечно, не только в Украине, так как интеграционным фактором был как раз русский язык.
В этой главе много цифр относительно количества учащихся на русском и украинском (в Киеве из 300 тысяч школьников только 70 тысяч учились на украинском на рубеже 70-80-х), количества украинских книг и журналов (неуклонно снижается), вытеснения украинского из театров и т.д. Обучение в ВУЗах и ПТУ полностью перевели на русский.
Русификация в это время добралась уже и до села, которое раньше было чисто украиноязычным - через систему школьного образования. Именно школу решили сделать "устойчивой двуязычной средой". Масенко критикует само понятие "устойчивой двуязычной среды", с ее точки зрения, двуязычная среда не может быть устойчивой, так как любое сообщество тяготеет к одноязычности, а распространение двух языков в коллективной коммуникации часто приводит к языковому конфликту и приводит к вытеснению языка, находящегося в более слабой позиции. (Дальше она развивает эту мысль.)
Вот еще интересная цитатка из тех времен:
Из пособия «Культура русской речи в национальных республиках»: «Овладение русской публичной речью обеспечивает в масштабах страны не просто общение, а эффективное общение, связанное с выработкой одинаковых убеждений, идеологической интеграцией общающихся.» (Тут запахло Оруэллом...)
Современная языковая ситуация
Массовое двуязычие в Украине Масенко считает тяжелым наследием колониального прошлого и проводит параллели с другими постколониальными странами. При том, билингвизм на индивидуальном уровне она считает явлением полезным, а вот на уровне социума - в ряде случаев вредным. Она считает, что массовое двуязычие, сформировавшееся в советские времена, было переходным этапом от украинской к русской одноязычности. Этот процесс был приостановлен с обретением независимости.
Соотношение русскоязычных и украиноязычных совершенно не соответствует соотношению украинских и русских, и именно украинцы русифицированы, а не наоборот.
Например, она приводит такие цифры (по данным переписи 2001 года). Украинцев 77,8%, из них 85,2% назвали родным языком украинский (впрочем, некоторый процент из них - на самом деле русскоязычные, а украинский назвали родным, как символически связанный с национальной самоидентификацией). Русских - 17,3%, и для подавляющего большинства из них родной язык - русский, украинский назвали родным только 3,8% русских.Масенко ссылается на исследование Татьяны Бурды относительно кодовых переключений - переходят ли двое собеседников с русского на украинский или наоборот при появлении третьего собеседника, говорящего на другом языке. Появление русскоязычного собеседника переводит смену языка на русский в 74,8% случаев у украиноязычных украинцев. Появление украиноязычного собеседника вынуждает русскоязычных русских переключиться на украинский только в 0,7% случаев. Ассиметрия билингвизма бросается в глаза.
Языковую ситуацию в стране, где распространены несколько языков, Масенко оценивает по следующим характеристикам: соотношение демографической мощности и коммуникативной мощности каждого языка. Демографическая мощность - количество носителей языка относительно общего количества населения. Коммуникативная мощность - количество коммуникативных сфер, которые обслуживает каждый язык. В условиях конкуренции двух или более языков особенно важной для выживания становится коммуникативная мощность. Языковые ситуации она разделяет на равновесные и неравновесные. Например, в Бельгии французский и нидерландский равновесны. А вот в Западной Африке ситуация неравновесная - хотя местные языки преобладают по демографической мощности, они уступают европейским языкам по коммуникативной мощности (в дальнейшем это влияет и на демографическую мощность, т.к. молодежь переходит на более мощный с т.з. коммуникации язык). В Украине русский и украинский приблизительно равновесны с точки зрения демографической, но вот по коммуникативной мощности украинский, увы, уступает.
Главную проблему она видит в том, что при наличии развитого литературного, "высокого" языка, наблюдается упадок живых разговорных форм бытования украинской речи в городской среде (т.к. многие города русифицированы). А без этой живой подпитки даже самый богатый и развитый язык "мумифицируется" и рискует погибнуть. Место разговорного украинского в городах занимает либо разговорный русский (причем, зачастую в самых деградированных, люмпенизированных формах, подпитываемых низшими образчиками российской культуры, вроде "шансона"), либо суржик. Прямо так и говорит: "разделение населения Украины на украиноязычное и русскоязычное нужно еще дополнить разделением на суржикоязычное и матючноязычное" - не в бровь, а в глаз!
О суржике (исследования которого в советское время не приветствовались) Масенко тоже пишет весьма подробно, проводит параллели в первую очередь с белорусской "трасянкой", а также с различными пиджинами и креольскими языками (вот это интересное направление для исследований!). Суржик она считает болезнью языка, и также переходным этапом к русскоязычности: попадавшие в русифицированные города носители украинского вынуждены были приспосабливаться, но во взрослом возрасте усвоить язык без систематического обучения нелегко, поэтому и появлялся такой уродливый гибрид, а потом уже постепенно переходили на более-менее нормальный русский, а уж их дети точно были русскоязычными. Хуже того, сформировались уже целые сообщества, которые говорят на этом самом суржике - в близких к городам селах, и он передается следующим поколениям.
Очень критикует Масенко языковую политику украинского государства - отсутствие поддержки издательского дела, в результате чего украинский книжный рынок наводнили российские книги, и массовой культуры на украинском (с тех пор ситуация стала несколько лучше). Критикует и дикую ситуацию на украинском ТВ, где в одной передаче говорят поочередно на русском и украинском (допустим, журналист и гость или двое ведущих) - она утверждает, что такого ни в одной стране нет. Вот в этом плане ничего не изменилось...