Большое толстое неравенство, худая привилегия: интерсекциональный взгляд на проблему размеров тела
Оригинал: Big fat inequalities, thin privilege: An intersectional perspective on ‘body size’ | Авторка: Нортье Ван Амстердам | Перевод и адаптация: Check Your Privilege для форума Femspace.ru
Нортье Ван Амстердам из Университета Утрехта, занимающаяся исследованиями в области культурной антропологии и социальной психологии, в своей статье "Большое толстое неравенство, худая привилегия: интерсекциональный взгляд на проблему размеров тела" [1] анализирует представления о размерах человеческого тела, а также то, как современное западное общество оценивает человеческие тела с точки зрения социальной приемлемости и красоты.
Авторка считает, что дихотомия "худой" (немаркированная позиция, норма, привилегия) / "толстый" (маркированная позиция, болезненность, невыгодное положение) - одна из значимых осей в рамках теории интерсекциональности.
Интерсекциональность - технология, которая использует множество способов для анализа нормативности, распределения власти и привилегий, а также формирования идентичностей. Анализ проводится в рамках таких понятий как гендер, этническая принадлежность, раса, класс, сексуальная ориентация, возраст, национальность и т.д. Идентичность кажд_ой человека в рамках этих понятий влияет на ее/его жизнь, на включенность в определенные социальные группы, признание или неприятие обществом, доступ к ресурсам или его отсутствие, принадлежность к большинству или меньшинству и многое другое.
Интерсекциональность рассматривает спектр позиций, доступный в рамках каждой категории. Понятие о размерах человеческого тела обычно включает в себя только две противоположные позиции: "полнота" и "худоба". Некоторые исследователь_ницы полагают, что у категории "размер тела" есть множество градаций. [2] Такой взгляд на проблему помогает деконструировать бинарность, в узкие рамки которой многие просто не вписываются. Тем не менее, общественные взгляды на размеры человеческого тела остаются строго в рамках бинарного восприятия: согласно исследованию Ван Амстердам, большинство людей автоматически маркируют любое тело, которое нельзя назвать "худым", как "толстое" - других вариантов в общественном сознании просто не существует.
В большинстве западных стран понятия "полнота" и "худоба" сконструированы общественным мнением. Они складываются из представлений о красоте, которые в данный момент по разным причинам возводят в культ немаркированную позицию - "худое тело". Это тело представлено как гетеросексуально-привлекательное, принадлежащее непременно успешному человеку, и СМИ позиционируют такое тело как норму и эталон, используя его изображения и фотографии как иллюстрацию к текстам про здоровье, стиль, красоту и богатство. Феминистки уже давно критикуют такое понимание красоты и указывают на деструктивный эффект, который оно вызывает. Конструкт худой, белой, гетеросексуальной красоты заставляет многих женщин считать себя некрасивыми, "ненормальными", что часто приводит к селфхарму и нарушениям пищевого поведения. [3] [4] [5] Критика возымела некоторый эффект, и хотя идеалы красоты не слишком поменялись за последние десятилетия, тем не менее, проблема хотя бы перестала замалчиваться и игнорироваться.
К сожалению, общество до сих пор не готово к дискуссиям, рассматривающим понятие размера тела человека и его связь со здоровьем как социальный конструкт. [6] Неолиберальный дискурс здравоохранения концентрируется на маркированной позиции, на "толстом" теле, которое объявляется нездоровым, пришедшим в негодность и требующим "исправления". Эта точка зрения якобы основывается на биомедицинском "знании", [7] [8] [9] которое, однако, не подтверждаются современными исследованиями в этой области. Как утверждают исследователь_ницы, [10] подобные претензии на научность скрывают тот факт, что категоризация размеров тела социально сконструирована. Феминистки в своих работах показывают, что голоса медицинских авторитетов постоянно используются для доказательства того, что размер тела определяется балансом/дисбалансом поступающей с едой энергии и энергетических затрат (физической активности). [11] [12] Пищевое поведение и объем физической активности представлены как свободный выбор образа жизни, и в этом заключается причина того, что размер тела воспринимается обществом как вопрос индивидуальной ответственности. "Толстые" люди клеймятся как неорганизованные, ленивые и слабые. Общество обвиняет их в том, что они не могут взять на себя ответственность и привести свое тело "в норму". Такие люди не только критикуются за "безответственное отношение к здоровью", но даже расцениваются как представляющие риск для общества (из-за мнимого увеличения расходов на медицинское обслуживание). [13]
Таким образом, доминирующие представления о красоте и здоровье создают иерархию размеров тел, в которой худые люди находятся на позиции нормы (немаркированная позиция), а толстые люди - на позиции отклонения и дисгармонии (маркированная позиция). [14]
Ось размеров тела также пересекается с другими осями, анализируемыми в рамках теории интерсекциональности.
Прежде всего, интересно пересечение оси размеров тела с осью гендера. Первый вопрос, который необходимо задать в рамках этого анализа: имеют ли упомянутые выше представления о красоте и здоровье одинаковое влияние на мужчин и женщин?
Еще в конце 70-х годов феминистки заметили, что популярный женский страх растолстеть связан с патриархальной настроенностью общества и, следовательно, с гендером. [4] Благодаря научным исследованиям по этой теме мы знаем, что в западных патриархальных обществах стандарты размеров тела имеют гораздо большее влияние на женщин, потому что женщины подвержены огромному социальному давлению и контролю в вопросах внешности. [3] [5]
Не так давно феминистские исследователь_ницы оспорили интегрированные в неолиберальный дискурс здравоохранения медицинские модели ожирения, обращая внимание на социальную сконструированность понятия "лишний вес". [10] Это добавило еще одну грань к дискуссии о соотношении размеров тела с гендером, поскольку традиционный взгляд на проблему представляет как женщин, так и мужчин как рискующих "заболеть ожирением". Но, хотя и не стоит игнорировать мужские опасение касательно размеров тела, этот риск имеет разную значимость для мужчин и женщин. К примеру, писатель и поэт С. Бэр Бергман, являющийся транс* мужчиной и выглядящий андрогинно, на своем примере наглядно демонстрирует, что восприятие размера его тела зависит от того, как окружающие идентифицируют его гендерную принадлежность. [15] Если его идентифицируют как мужчину, то он просто "крупный парень", если же его принимают за женщину, то она "отвратительно жирная". То, что каноны стройности гораздо строже применяются к девочкам и женщинам, проиллюстрировано и в исследованиях самой Ван Амстердам. [6] Подростки, у которых она брала интервью, часто утверждали, что для мужчин и мальчиков нежелательно быть худыми, в то время как для девочек и женщин худоба - это норма. Участни_цы высказывали мнение, что главный маскулинный признак - это физическая сила, и она связана с размером тела, поэтому мужчины, выглядящие "худыми как спички", не казались им гетеросексуально привлекательными. Другие исследователь_ницы сделали вывод, что толстые мужчины могут выгодно подавать себя даже будучи однозначно воспринятыми обществом как "толстые", - несмотря на негативную коннотацию этого понятия в дискурсах красоты и здоровья. [16] [17] Так, некоторые мужчины используют большой размер тела для утверждения своей физической силы, другие используют вес как метафору сексуальной привлекательности (в качестве "милого медвежонка"), третьи просто утверждают, что набор веса с возрастом - это естественно. Все эти позитивные взгляды, как правило, недоступны женщинам, потому что они не соответствуют разрекламированному идеалу белой гетеросексуальной женственности. Таким образом, нормативность и конструирование идентичностей формируются на стыке размеров тела, гендера, сексуальности и возраста.
Другая тема, которая становится очевидна в процессе анализа пересечения вопросов размеров тела и гендера - это дебаты о детском ожирении. Здесь речь идет в основном о вопросах ответственности и автономии. Система здравоохранения часто крайне придирчиво относится к детям, чей вес не вписывается в нормы, и подвергает за это прессингу матерей и семью. В США зафиксированы случаи, когда родителей (в основном матерей-одиночек) лишали родительских прав из-за "лишнего веса" ребенка и подвергали уголовному преследованию за "халатное отношение". Это показывает, как разница во власти, обусловленная размерами тела, вступает в игру на институциональном уровне. Кроме того, австралийские исследователь_ницы доказали, что употребляя в дискуссиях о детском ожирении слово "родители", СМИ чаще всего подразумевают исключительно матерей. [18] Таким образом, матерям приписывается моральная и правовая ответственность за нестандартные размеры тела их детей, потому что только от матерей ожидают, что они будут контролировать детей и их питание. Схожая ситуация наблюдается и в других западных странах.
Ван Амстердам также рассматривает пересечение размеров тела с классом (восприятие представитель_ниц рабочего класса как толстых и представитель_ниц среднего и высшего класса как худых и сексуально привлекательных) и расы/этнической принадлежности (разница между социально одобряемым размером тела для представителей западной белой культуры и африканской/афро-карибской культуры).
Ван Амстердам проводит параллели между дискриминацией по размеру тела (сайзизмом) и другими видами дискриминации (эйблизмом и расизмом), отмечая, однако, что благодаря усилиям академиков последние уже частично признаются социально сконструированными. Она также подчеркивает, что по сравнению с другими видами дискриминации, основанными на признаках, которые в глазах общества воспринимаются как врожденные и/или не подлежащие исправлению (раса, сексуальная ориентация и т.д.), дискриминация по размеру тела занимает особое положение, так как в рамках господствующего дискурса считается, что размер тела подконтролен человеку, и он_а таким образом может (и должн_а) "преодолеть" себя и привести тело в соответствие со стандартами. До тех пор, пока человек не сделает этого, он_а будет подвергаться общественному порицанию во всех сферах жизни.
Критический анализ общественного восприятия размеров человеческого тела с каждым годом становится все более актуален. Доминирующий в данный момент дискурс утаивает дискриминационные последствия нынешних общественных взглядов и представлений о "красивом", "нормальном" и "здоровом". Интерсекциональный подход к данной проблеме позволяет нам увидеть все аспекты дискриминации полных людей, и именно благодаря ему мы получаем шанс разрушить сложившуюся систему, создав здоровую среду, в которой люди любых размеров будут иметь положенные им права на жизнь и самореализацию без унижений.
____________
[1] Van Amsterdam, N. "Big fat inequalities, thin privilege: An intersectional perspective on ‘body size’", in: European Journal of Women's Studies, 20 (2), 2013, pp. 155-169.
[2] Kirkland, A. "Think of the hippopotamus: Rights consciousness in the Fat Acceptance movement", in: Law and Society Review, 42 (2), 2008, pp. 397-341.
[3] Bordo, S.: Unbearable Weight: Feminism, Western Culture, and the Body; Berkeley: University of California Press, 1995.
[4] Orbach, S.: Fat is a Feminist Issue: The Anti-diet Guide to Permanent Weight-loss; New York: Berkley Books, 1978.
[5] Wolf, N.: The Beauty Myth: How Images of Beauty are Used against Women; New York: Morrow, 1991.
[6] Van Amsterdam, N. "A picture is worth a thousand words: Constructing (non-) athletic bodies", in: Journal of Youth Studies, 15 (3), 2012, pp. 293-309.
[7] Guthman, J. and DuPuis, M. "Embodying neoliberalism: Economy, culture, and the politics of fat", in: Society and Space, 24, 2006, pp. 427-448.
[8] Halse, C. "Bio-citizenship: Virtue discourses and the birth of the bio-citizen", in: Wright, J. and Harwood, V. (eds): Biopolitics and the ‘Obesity Epidemic’: Governing Bodies; New York: Routledge, 2009, pp. 45-59.
[9] Rich, E. and Evans, J. "‘Fat ethics’: The obesity discourse and body politics", in: Social Theory and Health, 3, 2005, pp. 341-358.
[10] Gard, M. and Wright, J. "Managing uncertainty: Obesity discourses and physical education in a risk society", in: Studies in Philosophy and Education, 20, 2001, pp. 535-549.
[11] Wright, J. and Harwood, V. (eds): Biopolitics and the ‘Obesity Epidemic’: Governing Bodies; New York: Routledge, 2009.
[12] Evans, J., Rich, E., Davies, B. and Allwood, R.: Education, Disordered Eating and Obesity Discourse: Fat Fabrications; New York: Routledge, 2008.
[13] Evans, J. and Davies, B. "Sociology, the body and health in a risk society", in: Evans, J., Davies, B. and Wright, J. (eds): Body Knowledge and Control: Studies in the Sociology of Physical Education and Health; London and New York: Routledge, 2004, pp. 35-51.
[14] Solovay, S. and Rothblum, E. "Introduction", in: Rothblum, E. and Solovay, S. (eds): The Fat Studies Reader; New York: New York University Press, 2009, pp. 1-10.
[15] Bergman, S.B. "Part-time fatso", in: Rothblum, E. and Solovan, S. (eds): The Fat Studies Reader; New York: New York University Press, 2009, pp. 139-142.
[16] Monaghan, L.F. "Big handsome men, bears and others: Virtual construction of ‘fat male embodiment’", in: Body and Society, 11 (1), 2005, pp. 81-111.
[17] Monaghan, L.F. "Body Mass Index, masculinities and moral worth: Men’s critical understandings of ‘appropriate’ weight-for-height", in: Sociology of Health and Illness, 29 (4), 2007, pp. 584-609.
[18] Zivkovic, T., Warin, M., Davies, M. and Moore, V. "In the name of the child: The gendered politics of childhood obesity", in: Journal of Sociology, 46 (4), 2010, pp. 375-392.
Нортье Ван Амстердам из Университета Утрехта, занимающаяся исследованиями в области культурной антропологии и социальной психологии, в своей статье "Большое толстое неравенство, худая привилегия: интерсекциональный взгляд на проблему размеров тела" [1] анализирует представления о размерах человеческого тела, а также то, как современное западное общество оценивает человеческие тела с точки зрения социальной приемлемости и красоты.
Авторка считает, что дихотомия "худой" (немаркированная позиция, норма, привилегия) / "толстый" (маркированная позиция, болезненность, невыгодное положение) - одна из значимых осей в рамках теории интерсекциональности.
Интерсекциональность - технология, которая использует множество способов для анализа нормативности, распределения власти и привилегий, а также формирования идентичностей. Анализ проводится в рамках таких понятий как гендер, этническая принадлежность, раса, класс, сексуальная ориентация, возраст, национальность и т.д. Идентичность кажд_ой человека в рамках этих понятий влияет на ее/его жизнь, на включенность в определенные социальные группы, признание или неприятие обществом, доступ к ресурсам или его отсутствие, принадлежность к большинству или меньшинству и многое другое.
Интерсекциональность рассматривает спектр позиций, доступный в рамках каждой категории. Понятие о размерах человеческого тела обычно включает в себя только две противоположные позиции: "полнота" и "худоба". Некоторые исследователь_ницы полагают, что у категории "размер тела" есть множество градаций. [2] Такой взгляд на проблему помогает деконструировать бинарность, в узкие рамки которой многие просто не вписываются. Тем не менее, общественные взгляды на размеры человеческого тела остаются строго в рамках бинарного восприятия: согласно исследованию Ван Амстердам, большинство людей автоматически маркируют любое тело, которое нельзя назвать "худым", как "толстое" - других вариантов в общественном сознании просто не существует.
В большинстве западных стран понятия "полнота" и "худоба" сконструированы общественным мнением. Они складываются из представлений о красоте, которые в данный момент по разным причинам возводят в культ немаркированную позицию - "худое тело". Это тело представлено как гетеросексуально-привлекательное, принадлежащее непременно успешному человеку, и СМИ позиционируют такое тело как норму и эталон, используя его изображения и фотографии как иллюстрацию к текстам про здоровье, стиль, красоту и богатство. Феминистки уже давно критикуют такое понимание красоты и указывают на деструктивный эффект, который оно вызывает. Конструкт худой, белой, гетеросексуальной красоты заставляет многих женщин считать себя некрасивыми, "ненормальными", что часто приводит к селфхарму и нарушениям пищевого поведения. [3] [4] [5] Критика возымела некоторый эффект, и хотя идеалы красоты не слишком поменялись за последние десятилетия, тем не менее, проблема хотя бы перестала замалчиваться и игнорироваться.
К сожалению, общество до сих пор не готово к дискуссиям, рассматривающим понятие размера тела человека и его связь со здоровьем как социальный конструкт. [6] Неолиберальный дискурс здравоохранения концентрируется на маркированной позиции, на "толстом" теле, которое объявляется нездоровым, пришедшим в негодность и требующим "исправления". Эта точка зрения якобы основывается на биомедицинском "знании", [7] [8] [9] которое, однако, не подтверждаются современными исследованиями в этой области. Как утверждают исследователь_ницы, [10] подобные претензии на научность скрывают тот факт, что категоризация размеров тела социально сконструирована. Феминистки в своих работах показывают, что голоса медицинских авторитетов постоянно используются для доказательства того, что размер тела определяется балансом/дисбалансом поступающей с едой энергии и энергетических затрат (физической активности). [11] [12] Пищевое поведение и объем физической активности представлены как свободный выбор образа жизни, и в этом заключается причина того, что размер тела воспринимается обществом как вопрос индивидуальной ответственности. "Толстые" люди клеймятся как неорганизованные, ленивые и слабые. Общество обвиняет их в том, что они не могут взять на себя ответственность и привести свое тело "в норму". Такие люди не только критикуются за "безответственное отношение к здоровью", но даже расцениваются как представляющие риск для общества (из-за мнимого увеличения расходов на медицинское обслуживание). [13]
Таким образом, доминирующие представления о красоте и здоровье создают иерархию размеров тел, в которой худые люди находятся на позиции нормы (немаркированная позиция), а толстые люди - на позиции отклонения и дисгармонии (маркированная позиция). [14]
Ось размеров тела также пересекается с другими осями, анализируемыми в рамках теории интерсекциональности.
Прежде всего, интересно пересечение оси размеров тела с осью гендера. Первый вопрос, который необходимо задать в рамках этого анализа: имеют ли упомянутые выше представления о красоте и здоровье одинаковое влияние на мужчин и женщин?
Еще в конце 70-х годов феминистки заметили, что популярный женский страх растолстеть связан с патриархальной настроенностью общества и, следовательно, с гендером. [4] Благодаря научным исследованиям по этой теме мы знаем, что в западных патриархальных обществах стандарты размеров тела имеют гораздо большее влияние на женщин, потому что женщины подвержены огромному социальному давлению и контролю в вопросах внешности. [3] [5]
Не так давно феминистские исследователь_ницы оспорили интегрированные в неолиберальный дискурс здравоохранения медицинские модели ожирения, обращая внимание на социальную сконструированность понятия "лишний вес". [10] Это добавило еще одну грань к дискуссии о соотношении размеров тела с гендером, поскольку традиционный взгляд на проблему представляет как женщин, так и мужчин как рискующих "заболеть ожирением". Но, хотя и не стоит игнорировать мужские опасение касательно размеров тела, этот риск имеет разную значимость для мужчин и женщин. К примеру, писатель и поэт С. Бэр Бергман, являющийся транс* мужчиной и выглядящий андрогинно, на своем примере наглядно демонстрирует, что восприятие размера его тела зависит от того, как окружающие идентифицируют его гендерную принадлежность. [15] Если его идентифицируют как мужчину, то он просто "крупный парень", если же его принимают за женщину, то она "отвратительно жирная". То, что каноны стройности гораздо строже применяются к девочкам и женщинам, проиллюстрировано и в исследованиях самой Ван Амстердам. [6] Подростки, у которых она брала интервью, часто утверждали, что для мужчин и мальчиков нежелательно быть худыми, в то время как для девочек и женщин худоба - это норма. Участни_цы высказывали мнение, что главный маскулинный признак - это физическая сила, и она связана с размером тела, поэтому мужчины, выглядящие "худыми как спички", не казались им гетеросексуально привлекательными. Другие исследователь_ницы сделали вывод, что толстые мужчины могут выгодно подавать себя даже будучи однозначно воспринятыми обществом как "толстые", - несмотря на негативную коннотацию этого понятия в дискурсах красоты и здоровья. [16] [17] Так, некоторые мужчины используют большой размер тела для утверждения своей физической силы, другие используют вес как метафору сексуальной привлекательности (в качестве "милого медвежонка"), третьи просто утверждают, что набор веса с возрастом - это естественно. Все эти позитивные взгляды, как правило, недоступны женщинам, потому что они не соответствуют разрекламированному идеалу белой гетеросексуальной женственности. Таким образом, нормативность и конструирование идентичностей формируются на стыке размеров тела, гендера, сексуальности и возраста.
Другая тема, которая становится очевидна в процессе анализа пересечения вопросов размеров тела и гендера - это дебаты о детском ожирении. Здесь речь идет в основном о вопросах ответственности и автономии. Система здравоохранения часто крайне придирчиво относится к детям, чей вес не вписывается в нормы, и подвергает за это прессингу матерей и семью. В США зафиксированы случаи, когда родителей (в основном матерей-одиночек) лишали родительских прав из-за "лишнего веса" ребенка и подвергали уголовному преследованию за "халатное отношение". Это показывает, как разница во власти, обусловленная размерами тела, вступает в игру на институциональном уровне. Кроме того, австралийские исследователь_ницы доказали, что употребляя в дискуссиях о детском ожирении слово "родители", СМИ чаще всего подразумевают исключительно матерей. [18] Таким образом, матерям приписывается моральная и правовая ответственность за нестандартные размеры тела их детей, потому что только от матерей ожидают, что они будут контролировать детей и их питание. Схожая ситуация наблюдается и в других западных странах.
Ван Амстердам также рассматривает пересечение размеров тела с классом (восприятие представитель_ниц рабочего класса как толстых и представитель_ниц среднего и высшего класса как худых и сексуально привлекательных) и расы/этнической принадлежности (разница между социально одобряемым размером тела для представителей западной белой культуры и африканской/афро-карибской культуры).
Ван Амстердам проводит параллели между дискриминацией по размеру тела (сайзизмом) и другими видами дискриминации (эйблизмом и расизмом), отмечая, однако, что благодаря усилиям академиков последние уже частично признаются социально сконструированными. Она также подчеркивает, что по сравнению с другими видами дискриминации, основанными на признаках, которые в глазах общества воспринимаются как врожденные и/или не подлежащие исправлению (раса, сексуальная ориентация и т.д.), дискриминация по размеру тела занимает особое положение, так как в рамках господствующего дискурса считается, что размер тела подконтролен человеку, и он_а таким образом может (и должн_а) "преодолеть" себя и привести тело в соответствие со стандартами. До тех пор, пока человек не сделает этого, он_а будет подвергаться общественному порицанию во всех сферах жизни.
Критический анализ общественного восприятия размеров человеческого тела с каждым годом становится все более актуален. Доминирующий в данный момент дискурс утаивает дискриминационные последствия нынешних общественных взглядов и представлений о "красивом", "нормальном" и "здоровом". Интерсекциональный подход к данной проблеме позволяет нам увидеть все аспекты дискриминации полных людей, и именно благодаря ему мы получаем шанс разрушить сложившуюся систему, создав здоровую среду, в которой люди любых размеров будут иметь положенные им права на жизнь и самореализацию без унижений.
____________
[1] Van Amsterdam, N. "Big fat inequalities, thin privilege: An intersectional perspective on ‘body size’", in: European Journal of Women's Studies, 20 (2), 2013, pp. 155-169.
[2] Kirkland, A. "Think of the hippopotamus: Rights consciousness in the Fat Acceptance movement", in: Law and Society Review, 42 (2), 2008, pp. 397-341.
[3] Bordo, S.: Unbearable Weight: Feminism, Western Culture, and the Body; Berkeley: University of California Press, 1995.
[4] Orbach, S.: Fat is a Feminist Issue: The Anti-diet Guide to Permanent Weight-loss; New York: Berkley Books, 1978.
[5] Wolf, N.: The Beauty Myth: How Images of Beauty are Used against Women; New York: Morrow, 1991.
[6] Van Amsterdam, N. "A picture is worth a thousand words: Constructing (non-) athletic bodies", in: Journal of Youth Studies, 15 (3), 2012, pp. 293-309.
[7] Guthman, J. and DuPuis, M. "Embodying neoliberalism: Economy, culture, and the politics of fat", in: Society and Space, 24, 2006, pp. 427-448.
[8] Halse, C. "Bio-citizenship: Virtue discourses and the birth of the bio-citizen", in: Wright, J. and Harwood, V. (eds): Biopolitics and the ‘Obesity Epidemic’: Governing Bodies; New York: Routledge, 2009, pp. 45-59.
[9] Rich, E. and Evans, J. "‘Fat ethics’: The obesity discourse and body politics", in: Social Theory and Health, 3, 2005, pp. 341-358.
[10] Gard, M. and Wright, J. "Managing uncertainty: Obesity discourses and physical education in a risk society", in: Studies in Philosophy and Education, 20, 2001, pp. 535-549.
[11] Wright, J. and Harwood, V. (eds): Biopolitics and the ‘Obesity Epidemic’: Governing Bodies; New York: Routledge, 2009.
[12] Evans, J., Rich, E., Davies, B. and Allwood, R.: Education, Disordered Eating and Obesity Discourse: Fat Fabrications; New York: Routledge, 2008.
[13] Evans, J. and Davies, B. "Sociology, the body and health in a risk society", in: Evans, J., Davies, B. and Wright, J. (eds): Body Knowledge and Control: Studies in the Sociology of Physical Education and Health; London and New York: Routledge, 2004, pp. 35-51.
[14] Solovay, S. and Rothblum, E. "Introduction", in: Rothblum, E. and Solovay, S. (eds): The Fat Studies Reader; New York: New York University Press, 2009, pp. 1-10.
[15] Bergman, S.B. "Part-time fatso", in: Rothblum, E. and Solovan, S. (eds): The Fat Studies Reader; New York: New York University Press, 2009, pp. 139-142.
[16] Monaghan, L.F. "Big handsome men, bears and others: Virtual construction of ‘fat male embodiment’", in: Body and Society, 11 (1), 2005, pp. 81-111.
[17] Monaghan, L.F. "Body Mass Index, masculinities and moral worth: Men’s critical understandings of ‘appropriate’ weight-for-height", in: Sociology of Health and Illness, 29 (4), 2007, pp. 584-609.
[18] Zivkovic, T., Warin, M., Davies, M. and Moore, V. "In the name of the child: The gendered politics of childhood obesity", in: Journal of Sociology, 46 (4), 2010, pp. 375-392.