Современные неандертальцы: развенчание мифа о "естественности" изнасилований
Оригинал: Debunking the "Caveman" Excuse: Why Rape is NOT Natural | Авторка: Сара Сидни Лейн | Перевод: Check Your Privilege
"Для успешного существования иерархий необходимо, чтобы они казались не просто культурным артефактом, который существует благодаря человеческим решениям или традициям, - необходимо, чтобы люди думали, будто бы иерархии естественны, задуманы самой природой. Они должны казаться прямым следствием того, как устроен животный мир, - и находиться вне круга вопросов, которые обычный человек может подвергнуть критическому анализу. Нас убеждают, что это нормально и непреодолимо, что человек из одной категории находится в подчиненном положении по отношению к человеку из другой категории". (Мэрилин Фрай)
Почему люди удивленно смотрят на феминисток, которые предлагают учить мужчин не насиловать? Почему приговор насильникам из Стьюбенвилля был воспринят некоторыми как трагедия? [1]
В обществе изнасилования считаются скорее не эпидемией, а эндемическим явлением, то есть, "характерным для определенной группы людей или определенного ареала". Благодаря нашей патриархальной, пропитанной дилетантским толкованием теории Дарвина культуре многие свято верят в миф о том, что изнасилование - это выгодная репродуктивная стратегия, способствовавшая на ранних этапах эволюции конкурентоспособности мужских особей. Таким образом, люди думают, что агрессия и насилие - "естественные" проявления мужского характера. В этой статье я планирую доказать, что подобные утверждения противоречат теории эволюции.
Стоит отметить также, что западные религии с их верой в порочную природу мужчин и неизбежность совершения ими ужасных грехов тоже не очень помогают в борьбе с существующим в обществе образом мужчины как кровожадного, одержимого сексом дикаря.
Изнасилование - это будто бы такое маленькое самоисполняющееся и неотвратимое пророчество. Христиане в своих священных книгах описывают злую и греховную природу мужчин, а безответственные социобиологи заявляют, что все нормальные мужчины сексуально ненасытны и "репродуктивно гибки". После этого мужчинам остается только посмотреть вокруг, увидеть, как их собратья совершают всевозможные гнусности, и воскликнуть: "Ну, я же говорил! Мы грешники / мы всего лишь жестокие и эгоистичные животные, это в нашей природе!" Люди пытаются использовать теорию эволюции в качестве оправдания отвратительного поведения мужчин - изнасилований, харассмента и беспричинной агрессии. В итоге нынешние самцы человека, которые ведут себя подобным образом, снисходительно называются "неандертальцами" или "дикарями", которые как бы не отвечают в полной мере за свои преступления, ведь они просто не способны контролировать себя, и это не их вина.
"Согласно 'теории эволюции', предки современных мужчин постоянно соревновались друг с другом за право спаривания с фертильными женщинами, которые были очень привередливы в выборе партнера в связи с тем, что вклад женской особи в процесс размножения крайне высок - многомесячная беременность, мучительные роды, годы вскармливания грудью и ухода за несамостоятельным ребенком. Тот факт, что вклад мужской особи в репродукцию несравнимо мал, якобы вылился в характерную для мужского пола грубость: мужчины ненасытны, имеют множественные сексуальные связи, ценят женскую красоту и молодость, которыми любуются при каждом удобном случае, обязательно изменяют своим женам (либо хотя бы желают этого), не контролируют себя и могут проявлять сексуальную агрессию вплоть до нарушения закона". (Марта МакКоуи) [2]
В популярной культуре эта легенда о дикарях постоянно повторяется в журналах, телепередачах, книгах по популярной психологии. Образ "неандертальца" предлагается в качестве нормативной мужской идентичности, которая "позволяет гетеросексуальным читателям-мужчинам насладиться первобытной мощью своей сексуальности". Существуют даже фитнесс-программы и диеты "для неандертальцев" (caveman fitness program, caveman diet), что подразумевает, что быть "дикарем" - здоровая форма существования мужчины. Популярные статьи эксплуатируют псевдонаучный дискурс, заявляя, что для мужчины естественно с вожделением таращиться на всех женщин (вне зависимости от того, состоит ли он уже в отношениях или нет), добиваться "самок" силой, если они упрямятся, сжирать килограммы мяса и качать в спортзале бицуху до изнеможения, одновременно смотря футбол, который является современным эквивалентом доисторической тренировочной охоты. Поощряемые этими популярными в массовой культуре образами, мужчины утверждают, что во всех их проступках виноваты либо генетика, либо Сатана. "Идеи, которые считаются научными, вне зависимости от того, насколько они соответствуют истине, превращаются в идеологию повседневной жизни". (МакКоуи)
Истории про эволюцию импонируют многим мужчинам, которым хочется доминировать и быть похожими на романизированный образ "дикаря". В итоге они подгоняют желаемое под действительное и начинают верить в то, что их идентичность - это заложенные природой качества, что "подтверждается авторитетом науки". Но гораздо вероятнее, что на самом деле все происходит совсем наоборот: мужчины усваивают манеры, вкусы, физические идеалы и фантазии, присущей определенной социально сконструированной группе. Человеку свойственно стремиться к принадлежности к какой-либо группе. И мужчины бессознательно интернализируют и воплощают "популярные манифестации научных эволюционных нарративов о мужской сексуальности". (МакКоуи)
Далеко не секрет, что человечество склонно к поведению, заданному сценарием, искусственно созданным ролям, которые оно начинает считать своей "природной сущностью". Пьер Бурдьё подробно описал, как социоэкономический класс человека превращается в часть его личности "на телесном уровне, включая характерные для того или иного класса речевые особенности, позы, образ жизни, взгляды и вкусы". (МакКоуи) Циркуляция эволюционных нарративов становится некой петлей негативной ответной реакции, в которой эволюционные теории поп-дарвинистов дают мужчинам инструменты для формулирования соблазнительной "мужской идентичности и поведения на основе приемлемых норм гетеросексуальной маскулинности".
Мужчины хотят позиционировать себя определенным образом, и в связи с этим усваивают специфический стиль одежды, образ жизни, практики потребления, которые в свою очередь продолжают формировать их тела в соответствии с идеализированным представлением. "Образ 'неандертальца' тиражируется популярной культурой, становясь частью естественного восприятия, и, следовательно, воспроизводится теми, кто его реализует". (МакКоуи) Проще говоря, если повторять ложь достаточно часто, то и ты сам, и те, кому ты лжешь, начнут в нее верить.
Теперь, когда мы увидели, что идентичность "неандертальца" - это не корректный ярлык для первобытных характеристик, а просто социальный конструкт, настало время вернуться критике мифа о выработанном в процессе эволюции "гене изнасилований", носителями которого якобы являются эти самые "неандертальцы".
Социобиологи стремятся объяснить любое человеческое поведение с помощью теории эволюции, и изнасилования не стали исключением. Так, Рэнди Торнхилл и Крейг Палмер в своей книге "Естественная история изнасилования. Биологическая основа сексуального принуждения" представляют изнасилование продуктом естественного отбора. "Но чтобы изнасилование было предпочтительным для естественного отбора, необходимо, чтобы насильники отличались от не-насильников на генетическом уровне. Кроме того, они должны быть более успешными в передаче своих генов, обеспечивая больше беременностей, чем не-насильники, или, по крайней мере, больше, чем если бы они не насиловали. В книге же не предоставлено никаких доказательств выполнения этих двух требований". [4] Вместо того, чтобы предоставить доказательства своей теории, Торнхилл и Палмер проводят странные параллели между принудительным спариванием, встречающимся у скорпионовых мух и крякв, и изнасилованиями у людей.
Они конструируют репродукцию как эволюционный конфликт между мужчинами и женщинами, в котором мужчины эгоистично пытаются повысить свою генетическую пригодность путем увеличения своего репродуктивного успеха, а женщины увеличивают свой репродуктивный успех, находя партнера с наибольшим количеством ресурсов. Мужчины предпочитают не идти на риск, с которым связана добыча еды, необходимой для привлечения самки, а просто изнасиловать самку, потому что это позволит передать свои гены и минимизировать возможность собственной смерти в процессе добычи пищи. Так это представляют Торнхилл и Палмер. Однако эти идеи вызывают множество вопросов, прежде всего по поводу предположения об эволюционной основе конфликта между мужчинами и женщинами, которое теория Дарвина вообще-то не поддерживает:
"Мы можем быть уверены, что всякая вариация, сколько-нибудь вредная, будет беспощадно истреблена. Сохранение благоприятных индивидуальных различий и вариаций, а так же уничтожение вредных я назвал естественным отбором, или выживанием наиболее приспособленного". (Чарльз Дарвин)
В человеческом мире нет такой вещи как "низкозатратное" изнасилование, есть только вредоносное изнасилование. Неважно, идет ли речь о первобытной или о современной женщине, - если мужчина пытается вступить с тобой в сексуальный контакт без твоего желания, ты будешь яростно сопротивляться, не считая ситуаций, когда ты не можешь сопротивляться или убеждаешь себя, что покорность в твоих же интересах. И в случае отчаянного сопротивления в процессе попытки изнасилования как жертва, так и насильник могут получить смертельные или калечащие раны. В случае, когда погибает жертва, не появится никакого ребенка, которому передались бы "гены насильника", так что утверждения о том, что эти гены дожили до современного общества, выглядят весьма сомнительно. В случае если жертва убивает насильника в процессе самозащиты, мы знаем, что он как минимум больше никогда не произведет на свет потомство, и таким образом, вероятность закрепления его генов в последующих поколениях снижается. Шансы на "успешное изнасилование" оказываются еще меньше, если задуматься о том, что разумное существо, испытывающее отвращение к пережитому насилию, скорее всего, захочет очиститься от всех признаков насильника, уничтожив таким образом его шансы на удачную передачу генов. Вдобавок к уже сказанному, можно предположить, что друзья насильника, выступая в качестве наблюдателей, усвоили бы, что риск травмы в попытках совершить "успешное изнасилование" гораздо выше по сравнению с риском, которому можно подвергнуться, собирая ягоды в лесу или строя дом. По какой причине авторы теории не учитывают того, что ранние люди вполне могли быть социальными и заботливыми и что у представителей обоих полов были органы для получения удовольствия (клитор и пенис), что способствовало сексуальным контактам, в которых были заинтересованы обе стороны? Почему, в то время как множество биологов считает, что различные стратегии брачных ухаживаний выбираются, чтобы координировать физиологическое состояние самцов и самок, эти ученые предлагают теорию антагонизма? Эволюция не стремится усложнить конфликт внутри видов и между видами, потому что это может привести к массовому уничтожению. Наоборот, эволюция стремится увеличить сотрудничество.
"Остается без ответа множество вопросов. Почему нельзя предположить, что у наших предков, которые жили небольшими общинами, изнасилование наказывалось, и таким образом скорее снижало шансы успешной репродукции насильника? Если изнасилование - это репродуктивная стратегия, то почему примерно треть его жертв обычно составляют дети и пожилые женщины, которые либо слишком молодые, либо слишком старые для участия в репродукции? Почему мужчины насилуют своих любовниц и жен, с которыми они и так имеют секс по согласию?" [4]
Далее, небольшое расследование выявляет, что в исследовании Торнхилла наблюдалась "низкая частотность принудительных спариваний в экспериментах с животными, содержащимися в неволе, в то время как в естественной среде он не наблюдал ни одного успешно завершенного принудительного спаривания". [5] Самки скорпионовых мух соглашались спариваться с самцами, которые предлагали им еду. Самцы, не имеющие еды, изредка прибегали к принудительному спариванию, которое отнюдь не всегда завершалось "успешно", то есть, оплодотворением. Такое поведение едва ли можно назвать выигрышной стратегией адаптации, и что еще важнее, оно не кажется наследуемым. В конце концов, у крякв изнасилование - это не адаптационный механизм, выработанный в процессе эволюции и имеющий генетическую основу, а патологическая реакция на перенаселенность популяции, живущей в городской среде. Задокументированные "изнасилования", которые случались в естественных условиях, всегда происходили в конце сезона спаривания, что значит, что самка уже спарилась с партнером, которого выбрала, и "гены насильника" никуда не передадутся. Стресс у животных может привести к агрессивному и деструктивному поведению, "ни одна из форм которого не является следствием естественного отбора для какой-либо альтернативной репродуктивной стратегии". [5] Почему же авторы теории не применили эти имеющиеся у них знания и не провели связь между перенаселенностью человеческой популяции и случаями изнасилования вместо того, чтобы пытаться представить изнасилование естественным?
Критику таких идей можно продолжать бесконечно, но я предлагаю закончить на размышлениях о том, насколько правомерно сравнивать изнасилования у людей с принудительным спариванием у крякв и скорпионовых мух. Могу предположить, что принудительное спаривание у животных кардинально отличается от изнасилований у людей. Женщины отряхиваются и продолжают спокойно плавать в пруду после изнасилования? Нет. Изнасилование - это "правонарушение, заключающееся в принуждении индивида, особенно женщины, участвовать в сексуальном контакте в качестве принимающей стороны против ее/его воли". Я не знаю, есть ли у самок крякв осознанная воля, но я совершенно точно знаю, что она есть у самок людей. Торнхилл и Палмер смешивают два разных типа поведения и используют повадки животных как оправдание преступного поведения человека.
По всей видимости, некоторые также считают, что раз отдельные ученые объявляют изнасилования нормальной репродуктивной стратегией, то женщинам остается просто покорно молчать и делать все возможное, чтобы "не провоцировать" мужское желание насиловать. Множество людей уверено, что женщины должны носить с собой оружие, не употреблять алкоголь, не одеваться "вызывающе", не выходить на улицу в одиночестве, ведь именно все это "заставляет" мужчин ступить на кривую дорожку. "По сути дела, решение проблемы, по их мнению, - это ходить мимо мужчин на цыпочках, а лучше всего просто сидеть дома на диване и смотреть кино". [6] Вердикт насильникам в Стьюбенвилле воспринимается многими как трагедия, потому что жертва была "вызывающе беспечна" и "спровоцировала" мужчин выпустить своего "внутреннего неандертальца", который, как известно, не может контролировать себя, если видит малейшую возможность унизить, обоссать и изнасиловать кого-либо.
_____________
Примечания:
[1] 11 августа 2012 года в Стьюбенвилле (Огайо) ученики и члены футбольной команды средней школы Биг Ред до бессознательного состояния накачали наркотиками и алкоголем, похитили, возили по различным домам и совершали многократные групповые изнасилования местной 16-летней девушки.
[2] Martha McCaughey: Caveman Masculinity: Finding Manhood in Evolutionary Science.
[3] Thornhill, Randy; Palmer, Craig (2001): A natural history of rape. Biological bases of sexual coercion.
[4] Цитата из "Survival of the Rapist" - обзора книги Торнхилла и Палмера в The New York Times on the Web.
[5] Fausto-Sterling, Anne (1992): Myths of Gender: Biological Theories about Women and Men.
[6] Alyn Peason: Rape Culture: It’s all Around Us.
"Для успешного существования иерархий необходимо, чтобы они казались не просто культурным артефактом, который существует благодаря человеческим решениям или традициям, - необходимо, чтобы люди думали, будто бы иерархии естественны, задуманы самой природой. Они должны казаться прямым следствием того, как устроен животный мир, - и находиться вне круга вопросов, которые обычный человек может подвергнуть критическому анализу. Нас убеждают, что это нормально и непреодолимо, что человек из одной категории находится в подчиненном положении по отношению к человеку из другой категории". (Мэрилин Фрай)
Почему люди удивленно смотрят на феминисток, которые предлагают учить мужчин не насиловать? Почему приговор насильникам из Стьюбенвилля был воспринят некоторыми как трагедия? [1]
В обществе изнасилования считаются скорее не эпидемией, а эндемическим явлением, то есть, "характерным для определенной группы людей или определенного ареала". Благодаря нашей патриархальной, пропитанной дилетантским толкованием теории Дарвина культуре многие свято верят в миф о том, что изнасилование - это выгодная репродуктивная стратегия, способствовавшая на ранних этапах эволюции конкурентоспособности мужских особей. Таким образом, люди думают, что агрессия и насилие - "естественные" проявления мужского характера. В этой статье я планирую доказать, что подобные утверждения противоречат теории эволюции.
Стоит отметить также, что западные религии с их верой в порочную природу мужчин и неизбежность совершения ими ужасных грехов тоже не очень помогают в борьбе с существующим в обществе образом мужчины как кровожадного, одержимого сексом дикаря.
Изнасилование - это будто бы такое маленькое самоисполняющееся и неотвратимое пророчество. Христиане в своих священных книгах описывают злую и греховную природу мужчин, а безответственные социобиологи заявляют, что все нормальные мужчины сексуально ненасытны и "репродуктивно гибки". После этого мужчинам остается только посмотреть вокруг, увидеть, как их собратья совершают всевозможные гнусности, и воскликнуть: "Ну, я же говорил! Мы грешники / мы всего лишь жестокие и эгоистичные животные, это в нашей природе!" Люди пытаются использовать теорию эволюции в качестве оправдания отвратительного поведения мужчин - изнасилований, харассмента и беспричинной агрессии. В итоге нынешние самцы человека, которые ведут себя подобным образом, снисходительно называются "неандертальцами" или "дикарями", которые как бы не отвечают в полной мере за свои преступления, ведь они просто не способны контролировать себя, и это не их вина.
"Согласно 'теории эволюции', предки современных мужчин постоянно соревновались друг с другом за право спаривания с фертильными женщинами, которые были очень привередливы в выборе партнера в связи с тем, что вклад женской особи в процесс размножения крайне высок - многомесячная беременность, мучительные роды, годы вскармливания грудью и ухода за несамостоятельным ребенком. Тот факт, что вклад мужской особи в репродукцию несравнимо мал, якобы вылился в характерную для мужского пола грубость: мужчины ненасытны, имеют множественные сексуальные связи, ценят женскую красоту и молодость, которыми любуются при каждом удобном случае, обязательно изменяют своим женам (либо хотя бы желают этого), не контролируют себя и могут проявлять сексуальную агрессию вплоть до нарушения закона". (Марта МакКоуи) [2]
В популярной культуре эта легенда о дикарях постоянно повторяется в журналах, телепередачах, книгах по популярной психологии. Образ "неандертальца" предлагается в качестве нормативной мужской идентичности, которая "позволяет гетеросексуальным читателям-мужчинам насладиться первобытной мощью своей сексуальности". Существуют даже фитнесс-программы и диеты "для неандертальцев" (caveman fitness program, caveman diet), что подразумевает, что быть "дикарем" - здоровая форма существования мужчины. Популярные статьи эксплуатируют псевдонаучный дискурс, заявляя, что для мужчины естественно с вожделением таращиться на всех женщин (вне зависимости от того, состоит ли он уже в отношениях или нет), добиваться "самок" силой, если они упрямятся, сжирать килограммы мяса и качать в спортзале бицуху до изнеможения, одновременно смотря футбол, который является современным эквивалентом доисторической тренировочной охоты. Поощряемые этими популярными в массовой культуре образами, мужчины утверждают, что во всех их проступках виноваты либо генетика, либо Сатана. "Идеи, которые считаются научными, вне зависимости от того, насколько они соответствуют истине, превращаются в идеологию повседневной жизни". (МакКоуи)
Истории про эволюцию импонируют многим мужчинам, которым хочется доминировать и быть похожими на романизированный образ "дикаря". В итоге они подгоняют желаемое под действительное и начинают верить в то, что их идентичность - это заложенные природой качества, что "подтверждается авторитетом науки". Но гораздо вероятнее, что на самом деле все происходит совсем наоборот: мужчины усваивают манеры, вкусы, физические идеалы и фантазии, присущей определенной социально сконструированной группе. Человеку свойственно стремиться к принадлежности к какой-либо группе. И мужчины бессознательно интернализируют и воплощают "популярные манифестации научных эволюционных нарративов о мужской сексуальности". (МакКоуи)
Далеко не секрет, что человечество склонно к поведению, заданному сценарием, искусственно созданным ролям, которые оно начинает считать своей "природной сущностью". Пьер Бурдьё подробно описал, как социоэкономический класс человека превращается в часть его личности "на телесном уровне, включая характерные для того или иного класса речевые особенности, позы, образ жизни, взгляды и вкусы". (МакКоуи) Циркуляция эволюционных нарративов становится некой петлей негативной ответной реакции, в которой эволюционные теории поп-дарвинистов дают мужчинам инструменты для формулирования соблазнительной "мужской идентичности и поведения на основе приемлемых норм гетеросексуальной маскулинности".
Мужчины хотят позиционировать себя определенным образом, и в связи с этим усваивают специфический стиль одежды, образ жизни, практики потребления, которые в свою очередь продолжают формировать их тела в соответствии с идеализированным представлением. "Образ 'неандертальца' тиражируется популярной культурой, становясь частью естественного восприятия, и, следовательно, воспроизводится теми, кто его реализует". (МакКоуи) Проще говоря, если повторять ложь достаточно часто, то и ты сам, и те, кому ты лжешь, начнут в нее верить.
Теперь, когда мы увидели, что идентичность "неандертальца" - это не корректный ярлык для первобытных характеристик, а просто социальный конструкт, настало время вернуться критике мифа о выработанном в процессе эволюции "гене изнасилований", носителями которого якобы являются эти самые "неандертальцы".
Социобиологи стремятся объяснить любое человеческое поведение с помощью теории эволюции, и изнасилования не стали исключением. Так, Рэнди Торнхилл и Крейг Палмер в своей книге "Естественная история изнасилования. Биологическая основа сексуального принуждения" представляют изнасилование продуктом естественного отбора. "Но чтобы изнасилование было предпочтительным для естественного отбора, необходимо, чтобы насильники отличались от не-насильников на генетическом уровне. Кроме того, они должны быть более успешными в передаче своих генов, обеспечивая больше беременностей, чем не-насильники, или, по крайней мере, больше, чем если бы они не насиловали. В книге же не предоставлено никаких доказательств выполнения этих двух требований". [4] Вместо того, чтобы предоставить доказательства своей теории, Торнхилл и Палмер проводят странные параллели между принудительным спариванием, встречающимся у скорпионовых мух и крякв, и изнасилованиями у людей.
Они конструируют репродукцию как эволюционный конфликт между мужчинами и женщинами, в котором мужчины эгоистично пытаются повысить свою генетическую пригодность путем увеличения своего репродуктивного успеха, а женщины увеличивают свой репродуктивный успех, находя партнера с наибольшим количеством ресурсов. Мужчины предпочитают не идти на риск, с которым связана добыча еды, необходимой для привлечения самки, а просто изнасиловать самку, потому что это позволит передать свои гены и минимизировать возможность собственной смерти в процессе добычи пищи. Так это представляют Торнхилл и Палмер. Однако эти идеи вызывают множество вопросов, прежде всего по поводу предположения об эволюционной основе конфликта между мужчинами и женщинами, которое теория Дарвина вообще-то не поддерживает:
"Мы можем быть уверены, что всякая вариация, сколько-нибудь вредная, будет беспощадно истреблена. Сохранение благоприятных индивидуальных различий и вариаций, а так же уничтожение вредных я назвал естественным отбором, или выживанием наиболее приспособленного". (Чарльз Дарвин)
В человеческом мире нет такой вещи как "низкозатратное" изнасилование, есть только вредоносное изнасилование. Неважно, идет ли речь о первобытной или о современной женщине, - если мужчина пытается вступить с тобой в сексуальный контакт без твоего желания, ты будешь яростно сопротивляться, не считая ситуаций, когда ты не можешь сопротивляться или убеждаешь себя, что покорность в твоих же интересах. И в случае отчаянного сопротивления в процессе попытки изнасилования как жертва, так и насильник могут получить смертельные или калечащие раны. В случае, когда погибает жертва, не появится никакого ребенка, которому передались бы "гены насильника", так что утверждения о том, что эти гены дожили до современного общества, выглядят весьма сомнительно. В случае если жертва убивает насильника в процессе самозащиты, мы знаем, что он как минимум больше никогда не произведет на свет потомство, и таким образом, вероятность закрепления его генов в последующих поколениях снижается. Шансы на "успешное изнасилование" оказываются еще меньше, если задуматься о том, что разумное существо, испытывающее отвращение к пережитому насилию, скорее всего, захочет очиститься от всех признаков насильника, уничтожив таким образом его шансы на удачную передачу генов. Вдобавок к уже сказанному, можно предположить, что друзья насильника, выступая в качестве наблюдателей, усвоили бы, что риск травмы в попытках совершить "успешное изнасилование" гораздо выше по сравнению с риском, которому можно подвергнуться, собирая ягоды в лесу или строя дом. По какой причине авторы теории не учитывают того, что ранние люди вполне могли быть социальными и заботливыми и что у представителей обоих полов были органы для получения удовольствия (клитор и пенис), что способствовало сексуальным контактам, в которых были заинтересованы обе стороны? Почему, в то время как множество биологов считает, что различные стратегии брачных ухаживаний выбираются, чтобы координировать физиологическое состояние самцов и самок, эти ученые предлагают теорию антагонизма? Эволюция не стремится усложнить конфликт внутри видов и между видами, потому что это может привести к массовому уничтожению. Наоборот, эволюция стремится увеличить сотрудничество.
"Остается без ответа множество вопросов. Почему нельзя предположить, что у наших предков, которые жили небольшими общинами, изнасилование наказывалось, и таким образом скорее снижало шансы успешной репродукции насильника? Если изнасилование - это репродуктивная стратегия, то почему примерно треть его жертв обычно составляют дети и пожилые женщины, которые либо слишком молодые, либо слишком старые для участия в репродукции? Почему мужчины насилуют своих любовниц и жен, с которыми они и так имеют секс по согласию?" [4]
Далее, небольшое расследование выявляет, что в исследовании Торнхилла наблюдалась "низкая частотность принудительных спариваний в экспериментах с животными, содержащимися в неволе, в то время как в естественной среде он не наблюдал ни одного успешно завершенного принудительного спаривания". [5] Самки скорпионовых мух соглашались спариваться с самцами, которые предлагали им еду. Самцы, не имеющие еды, изредка прибегали к принудительному спариванию, которое отнюдь не всегда завершалось "успешно", то есть, оплодотворением. Такое поведение едва ли можно назвать выигрышной стратегией адаптации, и что еще важнее, оно не кажется наследуемым. В конце концов, у крякв изнасилование - это не адаптационный механизм, выработанный в процессе эволюции и имеющий генетическую основу, а патологическая реакция на перенаселенность популяции, живущей в городской среде. Задокументированные "изнасилования", которые случались в естественных условиях, всегда происходили в конце сезона спаривания, что значит, что самка уже спарилась с партнером, которого выбрала, и "гены насильника" никуда не передадутся. Стресс у животных может привести к агрессивному и деструктивному поведению, "ни одна из форм которого не является следствием естественного отбора для какой-либо альтернативной репродуктивной стратегии". [5] Почему же авторы теории не применили эти имеющиеся у них знания и не провели связь между перенаселенностью человеческой популяции и случаями изнасилования вместо того, чтобы пытаться представить изнасилование естественным?
Критику таких идей можно продолжать бесконечно, но я предлагаю закончить на размышлениях о том, насколько правомерно сравнивать изнасилования у людей с принудительным спариванием у крякв и скорпионовых мух. Могу предположить, что принудительное спаривание у животных кардинально отличается от изнасилований у людей. Женщины отряхиваются и продолжают спокойно плавать в пруду после изнасилования? Нет. Изнасилование - это "правонарушение, заключающееся в принуждении индивида, особенно женщины, участвовать в сексуальном контакте в качестве принимающей стороны против ее/его воли". Я не знаю, есть ли у самок крякв осознанная воля, но я совершенно точно знаю, что она есть у самок людей. Торнхилл и Палмер смешивают два разных типа поведения и используют повадки животных как оправдание преступного поведения человека.
По всей видимости, некоторые также считают, что раз отдельные ученые объявляют изнасилования нормальной репродуктивной стратегией, то женщинам остается просто покорно молчать и делать все возможное, чтобы "не провоцировать" мужское желание насиловать. Множество людей уверено, что женщины должны носить с собой оружие, не употреблять алкоголь, не одеваться "вызывающе", не выходить на улицу в одиночестве, ведь именно все это "заставляет" мужчин ступить на кривую дорожку. "По сути дела, решение проблемы, по их мнению, - это ходить мимо мужчин на цыпочках, а лучше всего просто сидеть дома на диване и смотреть кино". [6] Вердикт насильникам в Стьюбенвилле воспринимается многими как трагедия, потому что жертва была "вызывающе беспечна" и "спровоцировала" мужчин выпустить своего "внутреннего неандертальца", который, как известно, не может контролировать себя, если видит малейшую возможность унизить, обоссать и изнасиловать кого-либо.
_____________
Примечания:
[1] 11 августа 2012 года в Стьюбенвилле (Огайо) ученики и члены футбольной команды средней школы Биг Ред до бессознательного состояния накачали наркотиками и алкоголем, похитили, возили по различным домам и совершали многократные групповые изнасилования местной 16-летней девушки.
[2] Martha McCaughey: Caveman Masculinity: Finding Manhood in Evolutionary Science.
[3] Thornhill, Randy; Palmer, Craig (2001): A natural history of rape. Biological bases of sexual coercion.
[4] Цитата из "Survival of the Rapist" - обзора книги Торнхилла и Палмера в The New York Times on the Web.
[5] Fausto-Sterling, Anne (1992): Myths of Gender: Biological Theories about Women and Men.
[6] Alyn Peason: Rape Culture: It’s all Around Us.