Лея спит
...огнегривый лев и синий вол, исполненный очей. С ними золотой орел небесный, чей так светел взор незабыва-е-...
Лея засыпает. Засыпает трудно, отмахиваясь от Морфея жёсткими маленькими кулаками. Засыпает только под русский рок, тщательно ею же и отобранный. 5 песен: при удачном стечении обстоятельств я исполняю 3, при неудачном - 5, но чаще всего несколько раз иду по кругу, заканчивая пятую и тут же начиная первую.
.
В больнице, пережив первую встречу и позавтракав, Лея и Денис выключаются. Я не сплю, я оберегаю дочкин сон откуда только взявшимся инстинктивным "чшшш". Проснувшись, Денис предупреждает: через 2 недели мне на работу, поэтому по ночам я должен высыпаться.
.
Среди ночи язык становится датским - неповоротливым, опухшим, горячим. Я кормлю с закрытыми глазами, Денис, повернувшись спиной, задаёт вопросы: она ест? Хорошо ест? А сейчас? А памперс? Денис, прошу я, не говори со мной ночью, у меня буквы не складываются в слова. Повернись и посмотри сам, что она делает. "Ок, - отвечает он, - понял", и следующей ночью я снова слышу сквозь ватный мрак в голове: она ест? Хорошо ест? А сейчас?
.
Спать она перестала примерно в 2 недели. Сначала потому что были колики, потом настал какой-то особый этап роста, затем пошли ранние зубы, сейчас - из-за ненормальной жары.. словом, причина есть всегда, а следствие - Лея хорошо спит ночами и почти никак - днем. За первые месяцы у меня выработался рефлекс: если она заснула, надо тут же бежать что-то есть, потому что никак не знаешь, когда случится поесть в следующий раз.
.
В середине апреля из отпуска возвращается наш старый друг. Лее он приносит 500 пакистанских денег на счастье, мне - комплимент: она такая же красивая, как её мама. Пока Лея спит, мы реконструируем прошлое. Потом она просыпается, и 7 часов я снова пытаюсь её усыпить, пока мужчины вычищают запасы пива. Ночное кормление проходит под традиционные вопросы ("Она ест? Хорошо ест? А сейчас?"), щедро сдобренные алкогольными парами, а на следующий день у меня на руках уже два ребёнка, мающихся животами.
...да плохо без тебя, голову и плечи терпеливые - под плеть. Под плеть.
20 мая мы встречаем маму. С трудом уложив дочку, я стою у темного горячего кухонного окна, жду звука шин. Мама выходит из машины устало-серая, растерянная. Денис недовольно возится в багажнике, мама покачивается обсессилившими от долгой дороги плечами. Заходит под продолжающееся бурчание "что это Вы привезли, почему так тяжело, это вообще что?". "Хохлома", - рассеянно отвечает мама и бегло обнимает: можно, я на нее посмотрю?
Столько просьбы в ее голосе, что приходится сначала сглотнуть шершавый комок: нет, нельзя.
Я оберегаю Леин сон.
Следующее утро начинается невыспавшимися гигиеническими процедурами. Мама просачивается в комнату, неловко спрашивает: она меня не испугается? Да еще и очки...
Я отвечаю резко, недовольно - да входи, мам, это моя девочка, она ничего не боится.
.
В выходные мы с Леей стараемся встать как обычно: самим сохранить режим, а Денису дать отоспаться. "А почему именно так?", спрашивает мама? Потому что нам нечего делать с ребенком всем вместе, так пусть хоть кто-то отдохнёт этим субботним утром. "Ок, - отвечает мама, - но я все равно не поняла. Почему не ты?".
.
Проснувшись, муж просит выходной завтрак. По самодельной традиции я всегда что-то пеку, в этот раз круассаны. "Сегодня вкусно, - говорит муж. Не то говно, что ты печешь обычно".
.
Лея недовольно кричит из спальни в радионяню, я бегу к ней, оставляя позади раскрытую дверь. Услышав, что процесс повторного засыпления почти закончен, дверь громко хлопает сквозняком. "ЛЕНА!" - ещё громче кричит муж. Мне хочется сказать, что на дверь надо приклеить какую-то резинку, чтобы она перестала, наконец, хлопать, но вместо этого я чувствую, как послушно накатывает чувство вины.
.
У меня много молока и все время хочется есть. "Да, попа у тебя, конечно, уже не та", - доносится из-за спины. С сочащейся грудью наперевес я приседаю перед зеркалом, делаю выпады и махи в стороны. "Ничего, - по-доброму говорит Денис, - вот приедет мама, и снова пойдёшь с спортзал".
.
Со дня родов я похудела на 13 килограмм, мама за неполных 3 месяца - на 6. Абонемент в спортзал переморозился с июля на январь.
.
Лея плохо берет грудь. Мотает головой, извивается червяком, кричит." Это у неё такая реакция на тебя", - говорит Денис. Чувство вины заползает на свое место.
.
Колики в их самой активной фазе. Если Лея спит, то только у меня на животе, сложив ножки лягушкой. Я лежу, не двигаясь часами, берегу её сон. За стеной Денис с преподавателем по гитаре в скайпе обсуждают радости отцовства.
.
"Тебе надо развеяться, отдохнуть как-то. Вот, сходи в магазин. Я побуду с ней. Покорми, поменяй памперс и беги, только быстро". Я благодарно сбегаю в соседний магазин, привычно заполняю корзину, счастливо волоку домой.
.
Мама, взявшись за дело решительно, учит Лею гулять. Пока мама по 3 часа изматывает дорожки в парке, я живу в режиме "электровеник". Сгонять за продуктами, пропылесосить и почистить туалет, закинуть и развесить стирку: сначала взрослую, потом детскую, набросать черновик ужина и немного поработать. "У нас на шкафу метровый слой пыли" , - замечает вечером Денис.
Все находят время, чтобы уйти. Никто не уйдет навсегда.
Работать я иду, когда Лее ещё нет 2 месяцев. Первые несколько съёмок - сочная, густая эйфория, подсоленная рефренной мыслью "как она без меня?" и постоянно протекающей грудью.
Потом в жертву работе отдаются вечерние часы, а грудь пустеет.
.
Лея стремительно худеет. Каждый час она просит поесть, засыпает на 10 минут и просыпается от голода. Мама робко предлагает попробовать докормить смесью, я сопротивляюсь, Лея продолжает худеть. По дороге к врачу я решаюсь: заехав в магазин, покупаю красную коробку. Кладу на пассажирское сидение и плачу. Плачу за рулём, плачу на приеме у серьезного доктора, плачу, дав ей бутылку смеси и ожидая реакции. Лея жадно ест.
"Так ты её совсем от груди отучишь" , - муж недоволен развитием событий до тех пор, пока не слышит от своей мамы, что нам давно бы уже следовало докармливать голодного ребёнка. Я молча благодарю свекровь. И маму - за то, что предложила то, о чем я сама боялась подумать.
.
Мама столько нахаживает, что рвутся сначала ботинки, а затем босоножки. Перепоручив Лею папе - "гулять с ней не пойду, будем смотреть ютьюбчик, а вы давайте быстрее" - мчимся в торговый центр. когда вайбер начинает давиться сообщениями, хватаем любую пару обуви, почему-то 40 размера, и домой. Лея спит под компьютерный гул.
.
Испытание для вайбера - и поход в магазин. Больная спина уговаривает: перепоручи, дай отдохнуть. Я пишу список, старательно подгоняя наши нужды под расположение отделов - сначала фрукты и овощи, затем молочное, потом рыба, мясо, кофе и перловая крупа. Лея лежит у меня на руках червяком, выскальзывает подвижным ртом из-под струи смеси. Телефон взрывается сперва текстом, а после моего "Не могу, занята" - голосом. Где кофе, не могу найти рыбу, нафиг нам перловка? Лея, возмущенно взревев, ревнует бутылку к телефону, плюет успокоительной соской, словно косточкой от вишни, обед и сон вычеркиваются из списка, равно как и кофе, рыба и перловка.
...теперь я на воле, я - белая птица.
Мы собираемся в отпуск. Собираемся давно, еще до Леиного рождения: покупаем новую большую машину, крутой навигатор, шторки на задние окна, багажник на крышу - в моем детстве там непременно перевозили воображаемые лодки, специальное автокресло-люльку. Мы поедем через Германию и Польшу в Украину и Кишинев, надолго, на целых 3 недели.
.
Люлька - это моя идея. Я долго ищу ее по всем уголкам интернета, списываюсь с производителем, заказываю, жду. Наконец, она меняется местами с обычным автокреслом на заднем сидении, и Лея впервые опускается в нее. Я кручу непривычные ремни безопасности, не попадаю в пазы. "Ты хоть что-то умеешь делать?", - риторически интересуется муж.
.
У Леи вот уже 2 месяца режутся мифические зубы. Все набухшее, пухлое, белое, и когда Лея чешет во рту любым подручным средством - будь то толстая резиновая утка или ее собственный палец на ноге -, у меня начинает зудеть вся челюсть. Лея болтается в субфибрильной температуре, в жиденьком поносе, в плотной истерике. Можно, пожалуйста, мы никуда не поедем? - прошу я. Если хочешь, ты можешь поехать в отпуск один. Но можно, пожалуйста, она останется дома?
.
Ночью накануне Денисиного рейса Лее не спится. Руки и ноги она предпочитает хранить во рту - так удобнее чесать. "Бесится!" - дважды просыпаюсь от локтя в боку, обнимаю Лею, возвращаю ее ногам горизонталь, а рукам - покой. В 4.40 утра я готова везти в аэропорт.
"Я хотел бы поцеловать ее на прощание". Глотаю шершавый комок - нет, нельзя.
Я оберегаю Леин сон.
...и жизнь разбивает все надежды и меч...
Этот пост я пишу каждую ночь. В голове. Дописываю абзацы, стираю предыдущие. Забываю, сохраняю. Пишу старую жизнь, пишу нынешнюю. Пишу будущую, незаметно для себя переходя от жанра фантастики к жанру антиутопии с элементами соц. реализма. Быть одной, оказывается, совсем не страшно, оказывается, это хорошо, это спокойно, - записываю я в сонный мозг.
Пишу, пока Лея спит.
Лея засыпает. Засыпает трудно, отмахиваясь от Морфея жёсткими маленькими кулаками. Засыпает только под русский рок, тщательно ею же и отобранный. 5 песен: при удачном стечении обстоятельств я исполняю 3, при неудачном - 5, но чаще всего несколько раз иду по кругу, заканчивая пятую и тут же начиная первую.
.
В больнице, пережив первую встречу и позавтракав, Лея и Денис выключаются. Я не сплю, я оберегаю дочкин сон откуда только взявшимся инстинктивным "чшшш". Проснувшись, Денис предупреждает: через 2 недели мне на работу, поэтому по ночам я должен высыпаться.
.
Среди ночи язык становится датским - неповоротливым, опухшим, горячим. Я кормлю с закрытыми глазами, Денис, повернувшись спиной, задаёт вопросы: она ест? Хорошо ест? А сейчас? А памперс? Денис, прошу я, не говори со мной ночью, у меня буквы не складываются в слова. Повернись и посмотри сам, что она делает. "Ок, - отвечает он, - понял", и следующей ночью я снова слышу сквозь ватный мрак в голове: она ест? Хорошо ест? А сейчас?
.
Спать она перестала примерно в 2 недели. Сначала потому что были колики, потом настал какой-то особый этап роста, затем пошли ранние зубы, сейчас - из-за ненормальной жары.. словом, причина есть всегда, а следствие - Лея хорошо спит ночами и почти никак - днем. За первые месяцы у меня выработался рефлекс: если она заснула, надо тут же бежать что-то есть, потому что никак не знаешь, когда случится поесть в следующий раз.
.
В середине апреля из отпуска возвращается наш старый друг. Лее он приносит 500 пакистанских денег на счастье, мне - комплимент: она такая же красивая, как её мама. Пока Лея спит, мы реконструируем прошлое. Потом она просыпается, и 7 часов я снова пытаюсь её усыпить, пока мужчины вычищают запасы пива. Ночное кормление проходит под традиционные вопросы ("Она ест? Хорошо ест? А сейчас?"), щедро сдобренные алкогольными парами, а на следующий день у меня на руках уже два ребёнка, мающихся животами.
...да плохо без тебя, голову и плечи терпеливые - под плеть. Под плеть.
20 мая мы встречаем маму. С трудом уложив дочку, я стою у темного горячего кухонного окна, жду звука шин. Мама выходит из машины устало-серая, растерянная. Денис недовольно возится в багажнике, мама покачивается обсессилившими от долгой дороги плечами. Заходит под продолжающееся бурчание "что это Вы привезли, почему так тяжело, это вообще что?". "Хохлома", - рассеянно отвечает мама и бегло обнимает: можно, я на нее посмотрю?
Столько просьбы в ее голосе, что приходится сначала сглотнуть шершавый комок: нет, нельзя.
Я оберегаю Леин сон.
Следующее утро начинается невыспавшимися гигиеническими процедурами. Мама просачивается в комнату, неловко спрашивает: она меня не испугается? Да еще и очки...
Я отвечаю резко, недовольно - да входи, мам, это моя девочка, она ничего не боится.
.
В выходные мы с Леей стараемся встать как обычно: самим сохранить режим, а Денису дать отоспаться. "А почему именно так?", спрашивает мама? Потому что нам нечего делать с ребенком всем вместе, так пусть хоть кто-то отдохнёт этим субботним утром. "Ок, - отвечает мама, - но я все равно не поняла. Почему не ты?".
.
Проснувшись, муж просит выходной завтрак. По самодельной традиции я всегда что-то пеку, в этот раз круассаны. "Сегодня вкусно, - говорит муж. Не то говно, что ты печешь обычно".
.
Лея недовольно кричит из спальни в радионяню, я бегу к ней, оставляя позади раскрытую дверь. Услышав, что процесс повторного засыпления почти закончен, дверь громко хлопает сквозняком. "ЛЕНА!" - ещё громче кричит муж. Мне хочется сказать, что на дверь надо приклеить какую-то резинку, чтобы она перестала, наконец, хлопать, но вместо этого я чувствую, как послушно накатывает чувство вины.
.
У меня много молока и все время хочется есть. "Да, попа у тебя, конечно, уже не та", - доносится из-за спины. С сочащейся грудью наперевес я приседаю перед зеркалом, делаю выпады и махи в стороны. "Ничего, - по-доброму говорит Денис, - вот приедет мама, и снова пойдёшь с спортзал".
.
Со дня родов я похудела на 13 килограмм, мама за неполных 3 месяца - на 6. Абонемент в спортзал переморозился с июля на январь.
.
Лея плохо берет грудь. Мотает головой, извивается червяком, кричит." Это у неё такая реакция на тебя", - говорит Денис. Чувство вины заползает на свое место.
.
Колики в их самой активной фазе. Если Лея спит, то только у меня на животе, сложив ножки лягушкой. Я лежу, не двигаясь часами, берегу её сон. За стеной Денис с преподавателем по гитаре в скайпе обсуждают радости отцовства.
.
"Тебе надо развеяться, отдохнуть как-то. Вот, сходи в магазин. Я побуду с ней. Покорми, поменяй памперс и беги, только быстро". Я благодарно сбегаю в соседний магазин, привычно заполняю корзину, счастливо волоку домой.
.
Мама, взявшись за дело решительно, учит Лею гулять. Пока мама по 3 часа изматывает дорожки в парке, я живу в режиме "электровеник". Сгонять за продуктами, пропылесосить и почистить туалет, закинуть и развесить стирку: сначала взрослую, потом детскую, набросать черновик ужина и немного поработать. "У нас на шкафу метровый слой пыли" , - замечает вечером Денис.
Все находят время, чтобы уйти. Никто не уйдет навсегда.
Работать я иду, когда Лее ещё нет 2 месяцев. Первые несколько съёмок - сочная, густая эйфория, подсоленная рефренной мыслью "как она без меня?" и постоянно протекающей грудью.
Потом в жертву работе отдаются вечерние часы, а грудь пустеет.
.
Лея стремительно худеет. Каждый час она просит поесть, засыпает на 10 минут и просыпается от голода. Мама робко предлагает попробовать докормить смесью, я сопротивляюсь, Лея продолжает худеть. По дороге к врачу я решаюсь: заехав в магазин, покупаю красную коробку. Кладу на пассажирское сидение и плачу. Плачу за рулём, плачу на приеме у серьезного доктора, плачу, дав ей бутылку смеси и ожидая реакции. Лея жадно ест.
"Так ты её совсем от груди отучишь" , - муж недоволен развитием событий до тех пор, пока не слышит от своей мамы, что нам давно бы уже следовало докармливать голодного ребёнка. Я молча благодарю свекровь. И маму - за то, что предложила то, о чем я сама боялась подумать.
.
Мама столько нахаживает, что рвутся сначала ботинки, а затем босоножки. Перепоручив Лею папе - "гулять с ней не пойду, будем смотреть ютьюбчик, а вы давайте быстрее" - мчимся в торговый центр. когда вайбер начинает давиться сообщениями, хватаем любую пару обуви, почему-то 40 размера, и домой. Лея спит под компьютерный гул.
.
Испытание для вайбера - и поход в магазин. Больная спина уговаривает: перепоручи, дай отдохнуть. Я пишу список, старательно подгоняя наши нужды под расположение отделов - сначала фрукты и овощи, затем молочное, потом рыба, мясо, кофе и перловая крупа. Лея лежит у меня на руках червяком, выскальзывает подвижным ртом из-под струи смеси. Телефон взрывается сперва текстом, а после моего "Не могу, занята" - голосом. Где кофе, не могу найти рыбу, нафиг нам перловка? Лея, возмущенно взревев, ревнует бутылку к телефону, плюет успокоительной соской, словно косточкой от вишни, обед и сон вычеркиваются из списка, равно как и кофе, рыба и перловка.
...теперь я на воле, я - белая птица.
Мы собираемся в отпуск. Собираемся давно, еще до Леиного рождения: покупаем новую большую машину, крутой навигатор, шторки на задние окна, багажник на крышу - в моем детстве там непременно перевозили воображаемые лодки, специальное автокресло-люльку. Мы поедем через Германию и Польшу в Украину и Кишинев, надолго, на целых 3 недели.
.
Люлька - это моя идея. Я долго ищу ее по всем уголкам интернета, списываюсь с производителем, заказываю, жду. Наконец, она меняется местами с обычным автокреслом на заднем сидении, и Лея впервые опускается в нее. Я кручу непривычные ремни безопасности, не попадаю в пазы. "Ты хоть что-то умеешь делать?", - риторически интересуется муж.
.
У Леи вот уже 2 месяца режутся мифические зубы. Все набухшее, пухлое, белое, и когда Лея чешет во рту любым подручным средством - будь то толстая резиновая утка или ее собственный палец на ноге -, у меня начинает зудеть вся челюсть. Лея болтается в субфибрильной температуре, в жиденьком поносе, в плотной истерике. Можно, пожалуйста, мы никуда не поедем? - прошу я. Если хочешь, ты можешь поехать в отпуск один. Но можно, пожалуйста, она останется дома?
.
Ночью накануне Денисиного рейса Лее не спится. Руки и ноги она предпочитает хранить во рту - так удобнее чесать. "Бесится!" - дважды просыпаюсь от локтя в боку, обнимаю Лею, возвращаю ее ногам горизонталь, а рукам - покой. В 4.40 утра я готова везти в аэропорт.
"Я хотел бы поцеловать ее на прощание". Глотаю шершавый комок - нет, нельзя.
Я оберегаю Леин сон.
...и жизнь разбивает все надежды и меч...
Этот пост я пишу каждую ночь. В голове. Дописываю абзацы, стираю предыдущие. Забываю, сохраняю. Пишу старую жизнь, пишу нынешнюю. Пишу будущую, незаметно для себя переходя от жанра фантастики к жанру антиутопии с элементами соц. реализма. Быть одной, оказывается, совсем не страшно, оказывается, это хорошо, это спокойно, - записываю я в сонный мозг.
Пишу, пока Лея спит.