Кот довинчен
Сцена нулевая. Лувр. По длинной галерее в отчаянии и соплях бежит благообразный старичок. Что-то в его облике говорит нам, о том, что это Жак Соньер, куратор Лувра; он - хороший человек; он читает умные книжки, любит свою внучку, а по воскресеньям играет в парке в пентакль. То есть, в петанк. Следом за дедулей по галерее огромными тяжелыми прыжками крадется что-то пергидрольное. Оно одето в сутану. В его глазах ярость и контактные линзы. Это Сайлас - робот-убийца.
Сайлас (наставляя на старичка пистолет): Финитус ля комедиус! Пук-пук!
Соньер: Может, не надо? Хочешь открытку? (снимает со стены 500-летний шедевр)
Сайлас: Нет. Открытка у меня уже есть. Теперь нужен подарок. Ты расскажешь мне тайну Золотого Ключика.
Соньер (пожимает плечами): Похоже, сопротивление бесполезно. Вы, роботы-убийцы, можете быть исключительно настойчивы. Только давай договоримся. Я скажу тебе тайну Золотого Ключика, а ты убьешь меня медленно и печально. Мне нужно время, чтобы снять одежду, нарисовать на себе всякие буквы и цифры, а потом принять позу.
Сайлас (подмигивает): Нон проблемус. Мсье знает толк...
Сайлас наклоняется к Соньеру, тот влажно шепчет что-то ему на ухо.
Сайлас: Чудесненько. Только у меня к тебе еще одна маленькая просьба.
Соньер: А?
Сайлас (медленно и со вкусом раздвигает полы сутаны, обнажая белую ляжку): Укуси меня. Вот сюда.
Соньер: Пардон муа?
Сайлас: Ну пожа-а-алуйста. Ну сложно, что ли? Тебе все равно помирать, а я никому не скажу. Честное католическое. И пистолет можешь пока подержать, потому что когда меня кусают, я плохо себя контролирую.
Соньер: Ну так и быть. (Нагибается, впивается зубами в плоть, делает пару жевательных движений челюстями).
Сайлас (стонет в религиозном экстазе): О-о-о-о! Вива роботус!
Соньер: М-м-м! Хлюп. Чавк-чавк! Р-р-р-р!
Сайлас: Ну все, хватит. Давай пушку обратно и отойди на пару шагов.
Сайлас стреляет. Соньер падает.
Сцена первая. Полицейская машина едет сквозь виды Парижа. За рулем - французский полицейский, на пассажирском сиденье - мужчина средних лет в потертом пиджаке и с плохой прической. Он похож на постаревшего Форреста Гампа. По его растрепанному виду мы можем сказать, что это Роберт Лэнгдон - большой ученый. Видимо, он продал акции Apple и на вырученные деньги оплатил свое образование.
Полицейский: Мон капитэн хочет видеть вас.
Лэнгдон: Капитэн?
Полицейский: Это такой полицейский. Он ждет вас в Лувре.
Лэнгдон: В Лувре?
Полицейский: Это такой музей.
Лэнгдон: Музей? Не очень люблю музеи. Вы знаете, музеи для меня - это как будто приходишь домой, а там - станки, станки... Лучше бы он пригласил меня в хороший ресторан. Съели бы по роялю с сыром...
Полицейский: Хорошо, когда в следующий раз кого-нибудь убьют в ресторане, мы вам обязательно сообщим.
Лэнгдон: Убьют?
Полицейский: Ну да, убьют. Убийство. У вас в Америке это обычно выглядит так - кто-нибудь лежит на полу, обведенный мелом, а надоедливый маленький человечек в мятом плаще, со стеклянным глазом и вонючей сигарой задает всем тупые вопросы. Кстати, вы в последние два часа никого не убивали?
Лэнгдон: Кажется, нет. Хотя идея интересная. Эти студенты...
Машина останавливается перед Лувром, у пирамиды Пея.
Лэнгдон (себе под нос): Эта пирамида здесь неспроста. Она здесь что-то символизирует.
Из пирамиды выходит мон капитэн Безе Фарш. Он держит бокальчик Шабли и жует лягушачью лапку.
Рон Ховард: Так. Стоп. Кто это?
Дэн Браун: Француз.
Рон Ховард: Но почему именно ЭТОТ француз?
Дэн Браун: А КОГО ЕЩЕ вы хотели увидеть? Депардье слишком толстый, а Луи де Фюнес умер. Остается он (кивает в сторону мон капитэна).
Рон Ховард: Я грешным делом надеялся, что этот фильм будет первым за 15 лет, в котором его не будет.
Дэн Браун: Простите, мы с вами блокбастер снимаем или какую-нибудь артхаусную поебень, как здесь в Европе любят? Вот давайте щас все бросим, уволим капитэна, расчертим мелками пол в студии и снимем два с половиной часа о том, как кто-нибудь рассматривает носки собственных ботинок.
Рон Ховард (вздыхает): Ну тогда мотор, что ли...
Фарш (протягивает Лэнгдону лягушачью лапку): Угощайтесь.
Лэнгдон: Брр.
Фарш: И совершенно зря. Вот убьете кого-нибудь в Америке, и что вам там предложат? Жирный пончик с тонной сахарной пудры и бурду в пластиковом стаканчике, которую вы называете... называете... КОФЕ. (С трудом давит рвотный позыв) Как вообще ЭТО можно называть "кофе"? Но перейдем ближе к телу.
Они спускаются под пирамиду. Фарш вызывает лифт. Двери открываются, капитэн заходит в лифт. Лэнгдон не сходит с места. Крупный план брюк Лэнгдона. По ним расползается темное пятно.
Фарш: Ну же! Трусишка. Я буду держать вас за руку.
Лэнгдон входит в лифт. Косится на Фарша. Крупный план лацкана пиджака полицейского. К лацкану приколот значок размерами с небольшое кофейное блюдце. Надпись на значке: ХОЧЕШЬ В ОПУЩ ДЕИ? СПРОСИ МЕНЯ, КАК.
Лэнгдон (себе под нос): Интересно, что бы все это могло символизировать...
Сцена вторая. Уютная, скромно обставленная келья. В углу - унитаз с сиденьем, утыканным гвоздями. Вместо койки - дыба, рядом с ней - прикроватный (в данном случае - придыбный) столик с целой коллекцией интересных предметов: хлыстики, ошейнички, дилдо с шипами и прочая нехитрая утварь.
На дыбе лежит Сайлас. Он подстригает пальцы на ногах садовыми ножницами и говорит по телефону.
Сайлас: Канис мортуус нон мордет.
Голос в Трубке: Нон пенис канина эст.
Сайлас: Вени, види, вици.
Голос в Трубке: Мементо мори.
Сайлас (потирая место укуса): Хонеста морс турпи вита порциор.
Голос в Трубке: Вива роботус!
Титр: ГОВОРЯТ ПО-ЛАТЫНИ.
Сайлас (опускает взгляд, читает титр): Странно. Я думал, это эльфийский.
Сайлас встает, поворачивается спиной к камере, сбрасывает сутану и начинает предаваться плотским утехам с помощью бензопилы. Крупный план ягодиц Сайласа.
Фанатка в зале: А в книжке это место было описано совершенно по-другому!
Сцена третья. Большая галерея Лувра. На полу живописно раскинулся голый труп Соньера. Он лежит лицом вверх, растопырив руки. На пузе надпись то ли кровью, то ли губной помадой:
8 2 5 3 4 7 1 9 6
В СРАЧ ПРЕДОК ГЕЕВ
П. ЯКУЦ - ПОЦ
Входят Фарш и Лэнгдон.
Фарш: Вы не замечаете ничего странного?
Лэнгдон (оглядываясь по сторонам): О! Лувр наконец-то поменял мебель. Эта расцветочка мне нравится гораздо больше.
Фарш: А еще?
Лэнгдон: Ну... Какой-то труп на полу. Кравишша везде. Надписи. Довольно интересная инсталляция. Хотя мне кажется, что ей место в залах современного искусства, а не в Большой Галерее. Вы пригласили меня сюда, чтобы поговорить о прекрасном? (кивает в сторону трупа) Но я ведь специалист по символам, а не искусствовед.
Фарш (потихоньку зверея): Это не инсталляция! Р-р-р!
Лэнгдон: Вы хотите сказать, что здесь произошло убийство?! И кого же убили?
В комнату входит девушка. Ее зовут Софи, она живая, одета, на ней нет ни крови, ни надписей, но что-то говорит нам о ее фамильном сходстве с убитым.
Софи: Мон кэпитэн! У меня для вас важная новость. Лучшие эксперты нашего отдела криптографии несколько часов работали с этим сообщением. Теперь мы можем со всей уверенностью сказать: оно зашифровано.
Софи лучится радостью. Она справилась с одним важным заданием. Но осталось еще два. Она достает из рюкзачка керамического садового гнома, пристраивает его рядышком с трупом, чтоб получилось красиво, достает "Полароид" и делает снимок. Берет фотографию, машет ею в воздухе, затем разглядывает снимок некоторое время. Расплывается в улыбке, довольная результатом, хихикает и хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте.
Софи: Мсье Лэнгдон, и для вас у меня важная новость. Вам нужно срочно позвонить вот по этому телефону.
Лэнгдон набирает номер.
Голос Софи в трубке: Мсье Лэнгдон! Вам угрожает опасность. Поэтому вам нужно в туалет. Вы понимаете меня? В туалет. Нет, это ничего не символизирует. Иногда банан - это просто банан. Вам всего лишь нужно в туалет.
Фарш меняется в лице.
Голос Софи в трубке (продолжает): И пожалуйста, выключите громкую связь.
Софи (Фаршу): Нам с профессором нужно в туалет.
Фарш: Минуточку. Может быть, профессор все же объяснит, что могла бы значить эта надпись?
Лэнгдон: Я думаю, что убитый пытался нам сообщить имя. "П. Якуц" - это вам о чем-нибудь говорит? Может быть, Пьер Якуц?
Фарш: Вряд ли. Боюсь, третья строка не имеет отношения к делу, ее приписали хулиганы. Это Лувр, мсье. Ничего нельзя оставить ни на минуту, обязательно появятся туристы и нашкрябают что-нибудь.
Софи: Ну вот и замечательно. А нам с профессором нужно в туалет (берет Лэнгдона за руку, уводит).
Фарш (им вслед): По-моему, он уже...
Сцена четвертая. Туалет Лувра. В унитазах зловеще журчит вода.
Лэнгдон: Знакомство с симпатичной мадемуазель, которое начинается в туалете, может закончиться весьма и весьма многообещающе.
Софи: Нам нужно поговорить. Фарш вас подозревает в убийстве.
Лэнгдон: В убийстве?
Софи: В убийстве. Убийство - это когда... Ладно, я вам потом объясню. Лучше проверьте, что у вас в карманцах.
Лэнгдон: Мой подарочек на день... Хотя нет, подождите. (Запускает руку в карман, достает оттуда листок бумаги). Так, таблица символов ASCII. Это мне нужно по работе. Так, что еще здесь... Паспорт Кракозии... Волейбольный мяч... Ничего подозрительного. Ага. (Достает из кармана небольшой яйцеобразный предмет) Что это?!
Софи: Как вы заколебали с этим вопросом. Это ребрендинг, в котором яйцо символизирует два миллиона долларов. Но в данном случае это еще и специальный полицейский тамагочи. Он оборудован жужжалкой. Щелкните его, он включит мигалку и станет фиолетовым в крапинку.
Специальный полицейский тамагочи (противно верещит): Эй! Положи меня обратно! Оставь меня в покое, мерзкий убийца безобидных старичков! Я все расскажу кому следует!
Софи: Давайте спустим его в унитаз, пусть Фарш думает, что мы ушли через канализацию.
Лэнгдон смывает тамагочи (эта сцена символизирует спуск двух миллионов долларов в унитаз), шум воды глушит верещание глумливого существа.
Софи: А теперь, когда этого надоедалу сплавили, мы можем поговорить о важном. О послании дедушки.
Лэнгдон: Дедушки?
Софи (пропускает реплику мимо ушей; реплика скрывается за кадром): Я поняла, что значат числа у него на груди. Наверняка это даст нам ключ ко всему остальному.
Лэнгдон: Числа?
Софи: Числа переставлены местами. Вы помните эти числа? Попробуйте перечислить их в другом порядке: от меньшего к большему. Хорошо, я вам помогу: один; затем два; потом три; четыре... Ничего не напоминает?
Лэнгдон (грустно): Пока я не могу уловить нить ваших рассуждений.
Софи: Затем пять, шесть, семь, восемь и девять! Это же удивительная последовательность! В ней каждое число больше предыдущего ровно на единицу!
Лэнгдон: Софи, вы гений!
Софи: Только не говорите, что никогда с ней не сталкивались! Вспомните хотя бы порядок кнопок на любом телефоне. Или таблицу умножения. Это не может быть простым совпадением. Вы помните таблицу умножения?
Лэнгдон: За кого вы меня держите? Отпустите немедленно. Дважды два - четыре, дважды три - шесть, дважды четыре - во...
Софи: Да нет, вспомните числа в строчках и столбиках! Это же опять наша последовательность! Кнопки на пульте от телевизора. Верхний ряд компьютерной клавиатуры. Номера строк в Экселе... Кассы в супермаркете... Вы все еще верите в совпадения?
Лэнгдон: Удивительно! Но как это может быть связано со второй строкой? "Предок геев"... Кого он имел в виду? А может быть, это указание на то, что Соньера убили эстетствующие атомные гомофобы? Закидали яйцами насмерть. (себе под нос) Опять эти яйца. Снова они появляются и начинают символизировать.
Софи: Числа были переставлены. Так может быть, это анаграмма?
Лэнгдон: Анаграмма?
Софи: Роберт, почему вас называют профессором? Какая злая шутка. Анаграмма - это когда буквы переставлены. Попробуем... В СРАЧ ПРЕДОК ГЕЕВ... ЧЕ ПРЕДОК ЕВА.. КРЕВА... КРОВА... КРОСА... КРОСАВЕ... КРОСАВЧЕГ!
Лэнгдон (бьет себя по лбу): Конечно же! ПРЕВЕД КРОСАВЧЕГ! Вы обратили внимание, как Соньер раскинул руки перед смертью? Это прямой намек! Ура. Давайте обнимемся! (обнимаются)
Софи: И что это значит?
Лэнгдон: Это древняя мантра. Она связана с языческим преданием о соитии священного мужского и священного женского начала в прекрасных кущах, когда они сливаются воедино под сенью дерев, а мать-природа в образе священного животного наблюдает за ними. Между прочим, есть версия, что библейская история об Адаме, Еве, первородном грехе и гневе Создателя выросла именно из этого предания.
Софи: И что же это за священное животное?
Лэнгдон: Насколько я помню, это броненосец. Хотя нет, постойте. Это хомячок. Точнее, не совсем хомячок и не морская свинка, очень похоже, но побольше. Это медведь.
Софи: Медведь? Но Шишкина в Лувре нет.
Лэнгдон: Зато есть Леонардо да Винчи. В моем карманном путеводителе об этом написано.
Софи: А это мысль. Мона Лиза! У нее такая улыбка, как будто она что-то знает о медведах, преведах и кросавчегах. Конечно же! Дедушка когда-то говорил мне, что если взглянуть на нее при особом освещении, на заднем плане можно увидеть совсем другую картину...
Лэнгдон: Так вперед, за приключениями! (с хитринкой) Софи, не хотите разыграть древнее предание в лицах? Нам будет способствовать удача!
Софи его не слушает. Она уже устремилась.
А в названии я солгал. Кот еще не довинчен. Продолжение следует.
Сайлас (наставляя на старичка пистолет): Финитус ля комедиус! Пук-пук!
Соньер: Может, не надо? Хочешь открытку? (снимает со стены 500-летний шедевр)
Сайлас: Нет. Открытка у меня уже есть. Теперь нужен подарок. Ты расскажешь мне тайну Золотого Ключика.
Соньер (пожимает плечами): Похоже, сопротивление бесполезно. Вы, роботы-убийцы, можете быть исключительно настойчивы. Только давай договоримся. Я скажу тебе тайну Золотого Ключика, а ты убьешь меня медленно и печально. Мне нужно время, чтобы снять одежду, нарисовать на себе всякие буквы и цифры, а потом принять позу.
Сайлас (подмигивает): Нон проблемус. Мсье знает толк...
Сайлас наклоняется к Соньеру, тот влажно шепчет что-то ему на ухо.
Сайлас: Чудесненько. Только у меня к тебе еще одна маленькая просьба.
Соньер: А?
Сайлас (медленно и со вкусом раздвигает полы сутаны, обнажая белую ляжку): Укуси меня. Вот сюда.
Соньер: Пардон муа?
Сайлас: Ну пожа-а-алуйста. Ну сложно, что ли? Тебе все равно помирать, а я никому не скажу. Честное католическое. И пистолет можешь пока подержать, потому что когда меня кусают, я плохо себя контролирую.
Соньер: Ну так и быть. (Нагибается, впивается зубами в плоть, делает пару жевательных движений челюстями).
Сайлас (стонет в религиозном экстазе): О-о-о-о! Вива роботус!
Соньер: М-м-м! Хлюп. Чавк-чавк! Р-р-р-р!
Сайлас: Ну все, хватит. Давай пушку обратно и отойди на пару шагов.
Сайлас стреляет. Соньер падает.
Сцена первая. Полицейская машина едет сквозь виды Парижа. За рулем - французский полицейский, на пассажирском сиденье - мужчина средних лет в потертом пиджаке и с плохой прической. Он похож на постаревшего Форреста Гампа. По его растрепанному виду мы можем сказать, что это Роберт Лэнгдон - большой ученый. Видимо, он продал акции Apple и на вырученные деньги оплатил свое образование.
Полицейский: Мон капитэн хочет видеть вас.
Лэнгдон: Капитэн?
Полицейский: Это такой полицейский. Он ждет вас в Лувре.
Лэнгдон: В Лувре?
Полицейский: Это такой музей.
Лэнгдон: Музей? Не очень люблю музеи. Вы знаете, музеи для меня - это как будто приходишь домой, а там - станки, станки... Лучше бы он пригласил меня в хороший ресторан. Съели бы по роялю с сыром...
Полицейский: Хорошо, когда в следующий раз кого-нибудь убьют в ресторане, мы вам обязательно сообщим.
Лэнгдон: Убьют?
Полицейский: Ну да, убьют. Убийство. У вас в Америке это обычно выглядит так - кто-нибудь лежит на полу, обведенный мелом, а надоедливый маленький человечек в мятом плаще, со стеклянным глазом и вонючей сигарой задает всем тупые вопросы. Кстати, вы в последние два часа никого не убивали?
Лэнгдон: Кажется, нет. Хотя идея интересная. Эти студенты...
Машина останавливается перед Лувром, у пирамиды Пея.
Лэнгдон (себе под нос): Эта пирамида здесь неспроста. Она здесь что-то символизирует.
Из пирамиды выходит мон капитэн Безе Фарш. Он держит бокальчик Шабли и жует лягушачью лапку.
Рон Ховард: Так. Стоп. Кто это?
Дэн Браун: Француз.
Рон Ховард: Но почему именно ЭТОТ француз?
Дэн Браун: А КОГО ЕЩЕ вы хотели увидеть? Депардье слишком толстый, а Луи де Фюнес умер. Остается он (кивает в сторону мон капитэна).
Рон Ховард: Я грешным делом надеялся, что этот фильм будет первым за 15 лет, в котором его не будет.
Дэн Браун: Простите, мы с вами блокбастер снимаем или какую-нибудь артхаусную поебень, как здесь в Европе любят? Вот давайте щас все бросим, уволим капитэна, расчертим мелками пол в студии и снимем два с половиной часа о том, как кто-нибудь рассматривает носки собственных ботинок.
Рон Ховард (вздыхает): Ну тогда мотор, что ли...
Фарш (протягивает Лэнгдону лягушачью лапку): Угощайтесь.
Лэнгдон: Брр.
Фарш: И совершенно зря. Вот убьете кого-нибудь в Америке, и что вам там предложат? Жирный пончик с тонной сахарной пудры и бурду в пластиковом стаканчике, которую вы называете... называете... КОФЕ. (С трудом давит рвотный позыв) Как вообще ЭТО можно называть "кофе"? Но перейдем ближе к телу.
Они спускаются под пирамиду. Фарш вызывает лифт. Двери открываются, капитэн заходит в лифт. Лэнгдон не сходит с места. Крупный план брюк Лэнгдона. По ним расползается темное пятно.
Фарш: Ну же! Трусишка. Я буду держать вас за руку.
Лэнгдон входит в лифт. Косится на Фарша. Крупный план лацкана пиджака полицейского. К лацкану приколот значок размерами с небольшое кофейное блюдце. Надпись на значке: ХОЧЕШЬ В ОПУЩ ДЕИ? СПРОСИ МЕНЯ, КАК.
Лэнгдон (себе под нос): Интересно, что бы все это могло символизировать...
Сцена вторая. Уютная, скромно обставленная келья. В углу - унитаз с сиденьем, утыканным гвоздями. Вместо койки - дыба, рядом с ней - прикроватный (в данном случае - придыбный) столик с целой коллекцией интересных предметов: хлыстики, ошейнички, дилдо с шипами и прочая нехитрая утварь.
На дыбе лежит Сайлас. Он подстригает пальцы на ногах садовыми ножницами и говорит по телефону.
Сайлас: Канис мортуус нон мордет.
Голос в Трубке: Нон пенис канина эст.
Сайлас: Вени, види, вици.
Голос в Трубке: Мементо мори.
Сайлас (потирая место укуса): Хонеста морс турпи вита порциор.
Голос в Трубке: Вива роботус!
Титр: ГОВОРЯТ ПО-ЛАТЫНИ.
Сайлас (опускает взгляд, читает титр): Странно. Я думал, это эльфийский.
Сайлас встает, поворачивается спиной к камере, сбрасывает сутану и начинает предаваться плотским утехам с помощью бензопилы. Крупный план ягодиц Сайласа.
Фанатка в зале: А в книжке это место было описано совершенно по-другому!
Сцена третья. Большая галерея Лувра. На полу живописно раскинулся голый труп Соньера. Он лежит лицом вверх, растопырив руки. На пузе надпись то ли кровью, то ли губной помадой:
8 2 5 3 4 7 1 9 6
В СРАЧ ПРЕДОК ГЕЕВ
П. ЯКУЦ - ПОЦ
Входят Фарш и Лэнгдон.
Фарш: Вы не замечаете ничего странного?
Лэнгдон (оглядываясь по сторонам): О! Лувр наконец-то поменял мебель. Эта расцветочка мне нравится гораздо больше.
Фарш: А еще?
Лэнгдон: Ну... Какой-то труп на полу. Кравишша везде. Надписи. Довольно интересная инсталляция. Хотя мне кажется, что ей место в залах современного искусства, а не в Большой Галерее. Вы пригласили меня сюда, чтобы поговорить о прекрасном? (кивает в сторону трупа) Но я ведь специалист по символам, а не искусствовед.
Фарш (потихоньку зверея): Это не инсталляция! Р-р-р!
Лэнгдон: Вы хотите сказать, что здесь произошло убийство?! И кого же убили?
В комнату входит девушка. Ее зовут Софи, она живая, одета, на ней нет ни крови, ни надписей, но что-то говорит нам о ее фамильном сходстве с убитым.
Софи: Мон кэпитэн! У меня для вас важная новость. Лучшие эксперты нашего отдела криптографии несколько часов работали с этим сообщением. Теперь мы можем со всей уверенностью сказать: оно зашифровано.
Софи лучится радостью. Она справилась с одним важным заданием. Но осталось еще два. Она достает из рюкзачка керамического садового гнома, пристраивает его рядышком с трупом, чтоб получилось красиво, достает "Полароид" и делает снимок. Берет фотографию, машет ею в воздухе, затем разглядывает снимок некоторое время. Расплывается в улыбке, довольная результатом, хихикает и хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте.
Софи: Мсье Лэнгдон, и для вас у меня важная новость. Вам нужно срочно позвонить вот по этому телефону.
Лэнгдон набирает номер.
Голос Софи в трубке: Мсье Лэнгдон! Вам угрожает опасность. Поэтому вам нужно в туалет. Вы понимаете меня? В туалет. Нет, это ничего не символизирует. Иногда банан - это просто банан. Вам всего лишь нужно в туалет.
Фарш меняется в лице.
Голос Софи в трубке (продолжает): И пожалуйста, выключите громкую связь.
Софи (Фаршу): Нам с профессором нужно в туалет.
Фарш: Минуточку. Может быть, профессор все же объяснит, что могла бы значить эта надпись?
Лэнгдон: Я думаю, что убитый пытался нам сообщить имя. "П. Якуц" - это вам о чем-нибудь говорит? Может быть, Пьер Якуц?
Фарш: Вряд ли. Боюсь, третья строка не имеет отношения к делу, ее приписали хулиганы. Это Лувр, мсье. Ничего нельзя оставить ни на минуту, обязательно появятся туристы и нашкрябают что-нибудь.
Софи: Ну вот и замечательно. А нам с профессором нужно в туалет (берет Лэнгдона за руку, уводит).
Фарш (им вслед): По-моему, он уже...
Сцена четвертая. Туалет Лувра. В унитазах зловеще журчит вода.
Лэнгдон: Знакомство с симпатичной мадемуазель, которое начинается в туалете, может закончиться весьма и весьма многообещающе.
Софи: Нам нужно поговорить. Фарш вас подозревает в убийстве.
Лэнгдон: В убийстве?
Софи: В убийстве. Убийство - это когда... Ладно, я вам потом объясню. Лучше проверьте, что у вас в карманцах.
Лэнгдон: Мой подарочек на день... Хотя нет, подождите. (Запускает руку в карман, достает оттуда листок бумаги). Так, таблица символов ASCII. Это мне нужно по работе. Так, что еще здесь... Паспорт Кракозии... Волейбольный мяч... Ничего подозрительного. Ага. (Достает из кармана небольшой яйцеобразный предмет) Что это?!
Софи: Как вы заколебали с этим вопросом. Это ребрендинг, в котором яйцо символизирует два миллиона долларов. Но в данном случае это еще и специальный полицейский тамагочи. Он оборудован жужжалкой. Щелкните его, он включит мигалку и станет фиолетовым в крапинку.
Специальный полицейский тамагочи (противно верещит): Эй! Положи меня обратно! Оставь меня в покое, мерзкий убийца безобидных старичков! Я все расскажу кому следует!
Софи: Давайте спустим его в унитаз, пусть Фарш думает, что мы ушли через канализацию.
Лэнгдон смывает тамагочи (эта сцена символизирует спуск двух миллионов долларов в унитаз), шум воды глушит верещание глумливого существа.
Софи: А теперь, когда этого надоедалу сплавили, мы можем поговорить о важном. О послании дедушки.
Лэнгдон: Дедушки?
Софи (пропускает реплику мимо ушей; реплика скрывается за кадром): Я поняла, что значат числа у него на груди. Наверняка это даст нам ключ ко всему остальному.
Лэнгдон: Числа?
Софи: Числа переставлены местами. Вы помните эти числа? Попробуйте перечислить их в другом порядке: от меньшего к большему. Хорошо, я вам помогу: один; затем два; потом три; четыре... Ничего не напоминает?
Лэнгдон (грустно): Пока я не могу уловить нить ваших рассуждений.
Софи: Затем пять, шесть, семь, восемь и девять! Это же удивительная последовательность! В ней каждое число больше предыдущего ровно на единицу!
Лэнгдон: Софи, вы гений!
Софи: Только не говорите, что никогда с ней не сталкивались! Вспомните хотя бы порядок кнопок на любом телефоне. Или таблицу умножения. Это не может быть простым совпадением. Вы помните таблицу умножения?
Лэнгдон: За кого вы меня держите? Отпустите немедленно. Дважды два - четыре, дважды три - шесть, дважды четыре - во...
Софи: Да нет, вспомните числа в строчках и столбиках! Это же опять наша последовательность! Кнопки на пульте от телевизора. Верхний ряд компьютерной клавиатуры. Номера строк в Экселе... Кассы в супермаркете... Вы все еще верите в совпадения?
Лэнгдон: Удивительно! Но как это может быть связано со второй строкой? "Предок геев"... Кого он имел в виду? А может быть, это указание на то, что Соньера убили эстетствующие атомные гомофобы? Закидали яйцами насмерть. (себе под нос) Опять эти яйца. Снова они появляются и начинают символизировать.
Софи: Числа были переставлены. Так может быть, это анаграмма?
Лэнгдон: Анаграмма?
Софи: Роберт, почему вас называют профессором? Какая злая шутка. Анаграмма - это когда буквы переставлены. Попробуем... В СРАЧ ПРЕДОК ГЕЕВ... ЧЕ ПРЕДОК ЕВА.. КРЕВА... КРОВА... КРОСА... КРОСАВЕ... КРОСАВЧЕГ!
Лэнгдон (бьет себя по лбу): Конечно же! ПРЕВЕД КРОСАВЧЕГ! Вы обратили внимание, как Соньер раскинул руки перед смертью? Это прямой намек! Ура. Давайте обнимемся! (обнимаются)
Софи: И что это значит?
Лэнгдон: Это древняя мантра. Она связана с языческим преданием о соитии священного мужского и священного женского начала в прекрасных кущах, когда они сливаются воедино под сенью дерев, а мать-природа в образе священного животного наблюдает за ними. Между прочим, есть версия, что библейская история об Адаме, Еве, первородном грехе и гневе Создателя выросла именно из этого предания.
Софи: И что же это за священное животное?
Лэнгдон: Насколько я помню, это броненосец. Хотя нет, постойте. Это хомячок. Точнее, не совсем хомячок и не морская свинка, очень похоже, но побольше. Это медведь.
Софи: Медведь? Но Шишкина в Лувре нет.
Лэнгдон: Зато есть Леонардо да Винчи. В моем карманном путеводителе об этом написано.
Софи: А это мысль. Мона Лиза! У нее такая улыбка, как будто она что-то знает о медведах, преведах и кросавчегах. Конечно же! Дедушка когда-то говорил мне, что если взглянуть на нее при особом освещении, на заднем плане можно увидеть совсем другую картину...
Лэнгдон: Так вперед, за приключениями! (с хитринкой) Софи, не хотите разыграть древнее предание в лицах? Нам будет способствовать удача!
Софи его не слушает. Она уже устремилась.
А в названии я солгал. Кот еще не довинчен. Продолжение следует.