Эссэ
От публикации этого эссе в прессе мне отказали, объяснив, что не хотят распугивать рекламодателей.
Все-таки, спасибо судьбе, что я не стал профессиональным журналистом и могу писать все, что мне вздумается, а не то, что нужно заказчикам.
ШОКОЛАД
Мое первое преступление произошло из-за шоколада.
В серванте стоял заяц из фольги, нутро которого было наполнено запретной субстанцией табуированной высшими людьми - взрослыми. Они говорили, что он шоколадный. Я понимал, что это такое, и вкус его я мог предположить без сложности, но приправленный тайной, заяц должен был таять на языке иначе. Без труда уличив момент, когда никого нет в комнате, я открыл стеклянную дверцу, своей крохотной ручкой взял шоколадного зайца, по форме больше похожего на саркофаг египетского фараона, чем на четырехлапое животное. В этот момент в любом авантюрном фильме должна была бы загудеть сирена, и на меня откуда-то сверху свалиться клетка, в которой я просидел бы до прихода охраны, но лишних звуков не было, никто не прибежал, ничто ниоткуда не сваливалось. Фигурка была в моих руках и надо было приступать к самому главному.
Вместо спины у зайца была плоскость на которой скомкана и спрессована складками наложена фольга. Я раскрывал её сверху, где заяц особенно узок, где угадывались его уши. Бережно, как реставратор бесценных картин, боясь навредить целостности упаковки, я освободил размером с ноготь моего детского мизинца край заячьего уха. Я увидел его! ШОКОЛАД! Темно-коричневый, покрытый белым налетом и запах запрета - чуть горьковатый немного кофейный.
Зуб скользнул по глянцевой поверхности сладкой статуэтки и срезал стружку, которую сразу же подхватил язык. Вкус совершенно обычный, как у плитки. Распробовать его не было времени. Надо было скрыть следы преступления. Для этого фольга была возвращена в исходное положение. План предполагал, что она будет держать форму не существующего уха, но вышло совсем иначе. Тончайший металл предательски замялся. Это выдало бы меня, если бы кто-то обратил внимание на шоколадного зайца. Но совесть мучила меня настолько, что я сам признался.
Вместо наказания мне поведали библейскую историю о сотворении мира, где рассказчиком особенно подробно выделялось райское дерево и его запретные плоды.
Если бы я рассказывал этот миф своему сыну, то яблоки превратились бы в произведение кондитерского искусства, развешенные на дереве со стволом из сладкой карамели, листьями - полупрозрачными зелеными леденцами, а сами яблоки Бог сотворил бы из белого шоколада.
Адам и Ева, будучи африканской расы, непривычный для них белый цвет плода наверняка сразу приметили, определив его в деликатесы. Но иной плотской радости, кроме как нажраться бататами от пуза, первые люди не знали. Они были грубы, примитивны и потому наивно милы Создателю. Многократно переписывавшийся Ветхий Завет переврал истинную историю приобщения полуживотных праотцев к греху. Пресловутого червячка, живущего в организме Евы, который питался всем тем же, что поглощала она, почему-то превратили в змия. Это был самый рядовой глист размером не больше шариковой ручки, но очень прожорливый. Испытав неимоверный приступ голода в то самое время, когда женщина нежилась в тени райского дерева, она не смогла сдержаться. Чернокожая рука произвольно потянулась к круглому белому, чуть бежеватому предмету. Крепкие зубы с легкостью откололи кусок от круглого предмета и стали молоть, пережевывать. Теплая слюна смешиваться измельченными осколками и плавить их. Язык узнал новый, изысканный тонкий сладкий вкус. Так произошло первое открытие, определившее неожиданное для Творца направление жизни людей - постоянное постижение Божественного знания, совершенно ему не посильное. Первый грех был всего лишь в нарушении эстетического вида наикрасивейшего дерева, где стало не хватать самого большого плода, на самом видном месте.
Но ведь и творец должен был узнать откуда-то рецепт шоколада? И было это наверняка до сотворения мира.
У Бога была жена. Богиня Шартхагана. Однажды, занимаясь божественным сексом, дабы разнообразить свою скучную божественную жизнь, эта семейная пара придумала развлекаться созданием новых существ, забавно вырастающих из крохотных предметов, семян. Из Бога вышло довольно обычное зерно какао. Белое, зачем-то раздвоенное. И в шутку Шартхагана подхватила его своими божественными устами, вопреки обыкновению делать это другим местом. Все, что попадало в её рот и желудок проходило через неимоверно горячие потоки струящейся влаги. Но на этот раз влага испарилась, остался лишь зной, в котором зерно, прожарившись, стало красным, а затем коричневым. Вдруг появилась влага, настолько быстро текущая, что она размолола зерно на тысячи других зерен, и тысячи превратила в миллионы. Их стало так много, что желудок Шартхаганы стал низвергать свое содержимое дальше по пищеводу. Там зарна перемололись и стали вариться с божественными соками. Пищевод ни стерпел этого и богиня выдавила из себя коричневую массу, случайно попавшую на необитаемую планету. Божественный кал, обладающий волшебными свойствами сразу стал приютом для новой жизни.
В отличие от Бога, человек ничего не мог создать. Он лишь обнаруживал для себя принципы, на которых построен мир вокруг него.
И изобретение шоколада - это всего лишь копирование божественного дерьма, попробовать которое можно из любого горшка с цветами.
Бог лепил из земли животных, самими забавными и бестолковыми из которых оказались люди. Это они потом стали из своего жалкого материала создавать шоколадных зайцев и заворачивать их в цветную фольгу.
А ребенок, сидящий на коленях у мудрого дедушки, рассказывающего легенду о мироздании, поедает остатки шоколадной фигурки. Не ради насыщения, а постижения великой божественной сути.
Все-таки, спасибо судьбе, что я не стал профессиональным журналистом и могу писать все, что мне вздумается, а не то, что нужно заказчикам.
ШОКОЛАД
Мое первое преступление произошло из-за шоколада.
В серванте стоял заяц из фольги, нутро которого было наполнено запретной субстанцией табуированной высшими людьми - взрослыми. Они говорили, что он шоколадный. Я понимал, что это такое, и вкус его я мог предположить без сложности, но приправленный тайной, заяц должен был таять на языке иначе. Без труда уличив момент, когда никого нет в комнате, я открыл стеклянную дверцу, своей крохотной ручкой взял шоколадного зайца, по форме больше похожего на саркофаг египетского фараона, чем на четырехлапое животное. В этот момент в любом авантюрном фильме должна была бы загудеть сирена, и на меня откуда-то сверху свалиться клетка, в которой я просидел бы до прихода охраны, но лишних звуков не было, никто не прибежал, ничто ниоткуда не сваливалось. Фигурка была в моих руках и надо было приступать к самому главному.
Вместо спины у зайца была плоскость на которой скомкана и спрессована складками наложена фольга. Я раскрывал её сверху, где заяц особенно узок, где угадывались его уши. Бережно, как реставратор бесценных картин, боясь навредить целостности упаковки, я освободил размером с ноготь моего детского мизинца край заячьего уха. Я увидел его! ШОКОЛАД! Темно-коричневый, покрытый белым налетом и запах запрета - чуть горьковатый немного кофейный.
Зуб скользнул по глянцевой поверхности сладкой статуэтки и срезал стружку, которую сразу же подхватил язык. Вкус совершенно обычный, как у плитки. Распробовать его не было времени. Надо было скрыть следы преступления. Для этого фольга была возвращена в исходное положение. План предполагал, что она будет держать форму не существующего уха, но вышло совсем иначе. Тончайший металл предательски замялся. Это выдало бы меня, если бы кто-то обратил внимание на шоколадного зайца. Но совесть мучила меня настолько, что я сам признался.
Вместо наказания мне поведали библейскую историю о сотворении мира, где рассказчиком особенно подробно выделялось райское дерево и его запретные плоды.
Если бы я рассказывал этот миф своему сыну, то яблоки превратились бы в произведение кондитерского искусства, развешенные на дереве со стволом из сладкой карамели, листьями - полупрозрачными зелеными леденцами, а сами яблоки Бог сотворил бы из белого шоколада.
Адам и Ева, будучи африканской расы, непривычный для них белый цвет плода наверняка сразу приметили, определив его в деликатесы. Но иной плотской радости, кроме как нажраться бататами от пуза, первые люди не знали. Они были грубы, примитивны и потому наивно милы Создателю. Многократно переписывавшийся Ветхий Завет переврал истинную историю приобщения полуживотных праотцев к греху. Пресловутого червячка, живущего в организме Евы, который питался всем тем же, что поглощала она, почему-то превратили в змия. Это был самый рядовой глист размером не больше шариковой ручки, но очень прожорливый. Испытав неимоверный приступ голода в то самое время, когда женщина нежилась в тени райского дерева, она не смогла сдержаться. Чернокожая рука произвольно потянулась к круглому белому, чуть бежеватому предмету. Крепкие зубы с легкостью откололи кусок от круглого предмета и стали молоть, пережевывать. Теплая слюна смешиваться измельченными осколками и плавить их. Язык узнал новый, изысканный тонкий сладкий вкус. Так произошло первое открытие, определившее неожиданное для Творца направление жизни людей - постоянное постижение Божественного знания, совершенно ему не посильное. Первый грех был всего лишь в нарушении эстетического вида наикрасивейшего дерева, где стало не хватать самого большого плода, на самом видном месте.
Но ведь и творец должен был узнать откуда-то рецепт шоколада? И было это наверняка до сотворения мира.
У Бога была жена. Богиня Шартхагана. Однажды, занимаясь божественным сексом, дабы разнообразить свою скучную божественную жизнь, эта семейная пара придумала развлекаться созданием новых существ, забавно вырастающих из крохотных предметов, семян. Из Бога вышло довольно обычное зерно какао. Белое, зачем-то раздвоенное. И в шутку Шартхагана подхватила его своими божественными устами, вопреки обыкновению делать это другим местом. Все, что попадало в её рот и желудок проходило через неимоверно горячие потоки струящейся влаги. Но на этот раз влага испарилась, остался лишь зной, в котором зерно, прожарившись, стало красным, а затем коричневым. Вдруг появилась влага, настолько быстро текущая, что она размолола зерно на тысячи других зерен, и тысячи превратила в миллионы. Их стало так много, что желудок Шартхаганы стал низвергать свое содержимое дальше по пищеводу. Там зарна перемололись и стали вариться с божественными соками. Пищевод ни стерпел этого и богиня выдавила из себя коричневую массу, случайно попавшую на необитаемую планету. Божественный кал, обладающий волшебными свойствами сразу стал приютом для новой жизни.
В отличие от Бога, человек ничего не мог создать. Он лишь обнаруживал для себя принципы, на которых построен мир вокруг него.
И изобретение шоколада - это всего лишь копирование божественного дерьма, попробовать которое можно из любого горшка с цветами.
Бог лепил из земли животных, самими забавными и бестолковыми из которых оказались люди. Это они потом стали из своего жалкого материала создавать шоколадных зайцев и заворачивать их в цветную фольгу.
А ребенок, сидящий на коленях у мудрого дедушки, рассказывающего легенду о мироздании, поедает остатки шоколадной фигурки. Не ради насыщения, а постижения великой божественной сути.