"Безумству храбрых"?.. Нет. Просто безумству.
...И сказал он:
- Я прыгну с высокой скалы вон в то огромное и глубокое ущелье.
- Ты разобьёшься, - сказали ему.
- Нет, - ответил он. - Я не разобьюсь. Я долечу до вон тех гор.
- Ты умеешь летать? Ты пробовал?
- Летать - нет, не пробовал. Но я совал пальцы в 380 вольт. Я дышал дифосгеном. Я пил плавиковую кислоту и ложился под гружёный БелАЗ. Я долечу.
- О’кей, - сказали ему. - Валяй. А мы посмотрим. Ты молодец вообще-то. Ты типа герой.
Они собрались на краю высокой скалы - газетчики, телевидение, родственники и просто зеваки. И он. Бездна пропасти дышала холодом под ногами, проваливаясь глубоко вниз. А сверху синело небо.
- Готов?
Камеры включили запись.
Перед прыжком он оглянулся и обвёл взглядом толпу. В его глазах промелькнуло что-то, чего не было раньше - смесь страха и ужаса. Фаталист? Пропасть звала и манила. А присутствующим было просто интересно, и ничего более.
- Пошёл!
И он прыгнул.
Пожалуй, можно назвать это полётом. Пусть и вертикальным вниз.
Что с ним стало - не знает никто. Уж очень глубоко было то ущелье. От места старта место приземления видно не было.
О нём вспомнили только через полгода, когда спросили у жителей «вон тех гор», не прилетал ли к ним такой-то, и получили отрицательный ответ. Искать в ущелье, понятно, не полез никто - слишком уж оно глубоко.
Это не притча, нет. Это моё краткое изложение реальных событий, имевших место на Камчатке в 1990-м и 1991-м году. Локальная эпидемия идиотизма. Об этом жутком случае мне напомнил Игорь Михалыч. Более подробно (в числе прочих журналистов) позже рассказал Игорь Рычков:
БЕЗУМНОЕ ПЛАВАНИЕ СЕМНАДЦАТИЛЕТНЕГО КАПИТАНА
Двадцать лет назад с борта советского сторожевого корабля в Авачинском заливе, омывающем восточный берег Камчатки, был спущен на воду надувной спасательный плотик. Его единственным пассажиром был 17-летний искатель экстремальных приключений Сергей Чеботарёв, вознамерившийся достичь на своём утлом плавсредстве берегов Америки.
С тех пор смелого мореплавателя не видел никто….
…Он вошёл как-то бочком - слегка нескладный, по-юношески прыщеватый парень. Крупный в кости, рост - под сто восемьдесят.
- Я - Сергей Чеботарёв. Мне шестнадцать лет, я будущий учёный, специалист по выживанию в экстремальных природных условиях, - представился он с порога.
Выглядел Сергей на все девятнадцать. «Типичный акселерат», - подумал я и предложил нежданному гостю присесть на один из стульев, плотно окружавших обширный канцелярский стол - неотъемлемую часть редакторского кабинета любой молодёжки областного масштаба.
Он родился в Казахстане, вырос в российском Златоусте - невеликом городке, расположенном на южном Урале. С раннего детства Сергей увлёкся книгами о великих путешественниках, терпевших бедствия на суше и на море. Проштудировав массу специальной литературы, мальчик пришёл к выводу о необходимости изучать скрытые резервы человеческого организма. По его словам выходило, что современная медицина уделяет этой актуальной проблеме недостаточно внимания.
Школьник из Златоуста вступил в переписку со светилами биологии из Новосибирского Академгородка, которые помогли Сергею опубликовать в университетской печати несколько заметок, которые сам автор гордо именовал «научными работами». Публикации были основаны на опытах, поставленных подростком на самом себе. Неделю без воды и пищи провёл он в раскалённом солнцем Кара-Кумах, воображая себя космонавтом, совершившим аварийную посадку. Несколько раз в кроссовках и лёгкой курточке уходил на несколько дней в зимнюю тайгу.
- Я специально сходил с поезда на глухом полустанке, стараясь не запоминать его название, чтобы не нарушать чистоту эксперимента, - рассказывал Сергей. - Шёл наугад, подальше от дорог, намеренно стараясь заблудиться. Кроме плитки гематогена, коробки спичек и шприц-тюбика с атропином, у меня ничего не было. Ночевал прямо в снегу на тридцатиградусном морозе. Мне удавалось успешно выжить неделю и больше, питаясь тем, что я находил в лесу...
Не знаю, что из рассказанного Сергеем было правдой, а что плодом пылкого юношеского воображения, но рассказы его были очень яркими и звучали убедительно.
Тогда, летом 1990-го, он, с большим трудом раздобыв пропуск в закрытую для большинства населения страны пограничную область, прибыл на Камчатку с намерением провести в одиночку месяц в океане, имея минимум пищи и пресной воды, на стандартном надувном спасательном плотике - точно таком, какими в дополнение к шлюпкам оборудованы все морские суда. Ни плотика, ни денег на его приобретение у будущего покорителя водной стихии, естественно, не было, и он обратился за помощью в редакцию «Камчатского комсомольца». Публикации в популярном еженедельнике и настойчивость самого Сергея сделали своё дело. Многочисленные «застойные консерваторы» были сломлены, и Сергей Чеботарёв отправился в своё первое океанское плавание в ореоле славы регионального масштаба.
В тот раз ему крупно повезло. Погода выдалась на редкость тихая даже для середины лета. В общем, Великий океан в полной мере оправдал своё название «Тихий», данное когда-то первым посетившим его воды европейцем - великим на все времена мореплавателем сеньором Магелланом. К тому же дилетантам, как известно, иногда очень везёт. Уже через несколько дней плотик прибило ласковым бризом к пологому песчаному берегу в районе мыса Шипунского. Там нашего путешественника обнаружили пограничники и отправили на заставу, где тот около месяца отъедался гречневой кашей с тушёнкой и наваристыми щами. Затем «специалиста по выживанию» вертолётом переправили в Петропавловск-Камчатский - в исходную точку его плаванья.
Фантазии у Сергея было хоть отбавляй. Он в цветах и красках описывал всем желающим своё беспримерное по трудности плавание в бурном море, скитания по пустынному берегу, встречу с агрессивным медведем и чуть ли не драку с ним из-за выловленной в речке рыбы…
На следующий год он вернулся снова. Теперь у него в кармане лежало письмо от Советского фонда Мира. Рюкзак Сергея отягощали три тысячи памятных жетонов, наштаппованных из обломков уничтоженных по договору с США ракет СС-20. Амбиции и апломб юного путешественника за год успели значительно вырасти и окрепнуть. Теперь в его планы входило достижение берегов Америки. Там потрясённые американцы должны были раскупить упомянутые жетоны по доллару за штуку. На вырученные деньги Сергей планировал вернуться домой самолётом.
На дворе стоял май 91-го. Баснословное время сумасшедших планов и радужных надежд. Власть тихо умирала в обкомовско-исполкомовских кабинетах. Попробовал бы кто-нибудь не отпустить посланца мира в дружественные Ю-Эс-Эй! Ярлык ретрограда, врага Перестройки на лоб такому деятелю был бы налеплен мгновенно. На этот раз Сергей приехал с матерью, женщиной весьма пробивной и решительной. Отца, как я понял, в семье не было.
На вопрос членов камчатского яхтклуба, каким это образом мореплаватель собирается придать своему плавсредству поступательное движение, юный специалист по выживанию ничего вразумительного ответить не смог. В крайнем случае он собирался воспользоваться плавучим якорем, эдаким брезентовым ведёрком - закидывая якорь вперёд и подтягиваясь к нему фалом. Главные же надежды Сергей возлагал на господствующие в этом районе течения, которые должны были, по его разумению, вынести его к берегам Аляски. Схему течений будущий покоритель Тихого океана собственными глазами видел в школьном географическом атласе.
Камчатские яхтсмены, умудрённые океанскими походами морские волки, покачав головами, промолчали. Убеждать в чём бы то ни было юного дилетанта было бесполезно…
Для операции по отправке Сергея Чеботарёва в его путешествие был выделен пограничный сторожевой корабль (ПСКР). На его борту находились немногочисленные провожающие - в основном, представители местных СМИ, а также мать мореплавателя. В тот день волнение в открытом океане достигало 4-5 баллов. С норд-оста («гнилого угла») задувал не сильный (по местным меркам) ветерок. В общем, обычная для наших широт погода.
Когда Сергей посмотрел на море, ему, наверное, кое-что стало понятнее. Такой волны он в жизни ещё не видел.
Долгие восемь часов не решался молодой человек покинуть борт судна. Наконец, командиру ПСКРа надоело ждать, и он сказал, что если у путешественника пропало желание, он вынужден отправиться на базу, поскольку служба есть служба. Было видно, как Сергей побледнел, закусив губу до крови.
Мать безмолвствовала. Она сильно укачалась и, наверное, мало что понимала в тот момент. И всё же она кивнула Сергею головой, как бы благословляя его на подвиг… Матросы сноровисто спустили плотик на воду вместе с занявшим в нём своё место Сергеем. Оранжевый плотик швыряло, как щепку. Сергей сидел на корточках, вцепившись обеими руками в надувную поперечину и тоскливо смотрел, как ему прощально машут руками.
ПСКР дал ход, и через несколько минут оранжевое пятно ПСНа скрылось из виду…
С тех пор Сергея не видел никто. Аварийный маяк системы «Коспас-САРСАТ», которым было оборудовано плавсредство мореплавателя, не оправдал возлагавшихся на него надежд. Второй и последний раз Сергей вышел на связь 19 мая, сообщив, что находится в координатах: 56°06'04"N, 161°48'03"Ost.
Хватились мореплавателя в конце мая. Довольно вялые поиски длились весь июнь и июль. Потом грянуло 18 августа, и всем было уже не до пропавшего без вести юного «специалиста по выживанию» и его несчастной матери, ещё долгое время обивавшей пороги разных официальных учреждений и требовавшей продолжать поиски.
Осенью начались затяжные шторма, и стало очевидно, что юноша погиб.
Море не любит дилетантов и жестоко мстит за неуважение к его суровым законам. Жаль, что не нашлось никого, чтобы объяснить это Сергею Чеботарёву. Сейчас ему могло быть 37 лет, и, возможно, он действительно бы двинул вперёд науку, за любовь к которой заплатил собственной жизнью.
-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-
Вот так. Что можно добавить? Да, собственно, ничего. Просто: да, это было.
- Я прыгну с высокой скалы вон в то огромное и глубокое ущелье.
- Ты разобьёшься, - сказали ему.
- Нет, - ответил он. - Я не разобьюсь. Я долечу до вон тех гор.
- Ты умеешь летать? Ты пробовал?
- Летать - нет, не пробовал. Но я совал пальцы в 380 вольт. Я дышал дифосгеном. Я пил плавиковую кислоту и ложился под гружёный БелАЗ. Я долечу.
- О’кей, - сказали ему. - Валяй. А мы посмотрим. Ты молодец вообще-то. Ты типа герой.
Они собрались на краю высокой скалы - газетчики, телевидение, родственники и просто зеваки. И он. Бездна пропасти дышала холодом под ногами, проваливаясь глубоко вниз. А сверху синело небо.
- Готов?
Камеры включили запись.
Перед прыжком он оглянулся и обвёл взглядом толпу. В его глазах промелькнуло что-то, чего не было раньше - смесь страха и ужаса. Фаталист? Пропасть звала и манила. А присутствующим было просто интересно, и ничего более.
- Пошёл!
И он прыгнул.
Пожалуй, можно назвать это полётом. Пусть и вертикальным вниз.
Что с ним стало - не знает никто. Уж очень глубоко было то ущелье. От места старта место приземления видно не было.
О нём вспомнили только через полгода, когда спросили у жителей «вон тех гор», не прилетал ли к ним такой-то, и получили отрицательный ответ. Искать в ущелье, понятно, не полез никто - слишком уж оно глубоко.
Это не притча, нет. Это моё краткое изложение реальных событий, имевших место на Камчатке в 1990-м и 1991-м году. Локальная эпидемия идиотизма. Об этом жутком случае мне напомнил Игорь Михалыч. Более подробно (в числе прочих журналистов) позже рассказал Игорь Рычков:
БЕЗУМНОЕ ПЛАВАНИЕ СЕМНАДЦАТИЛЕТНЕГО КАПИТАНА
Двадцать лет назад с борта советского сторожевого корабля в Авачинском заливе, омывающем восточный берег Камчатки, был спущен на воду надувной спасательный плотик. Его единственным пассажиром был 17-летний искатель экстремальных приключений Сергей Чеботарёв, вознамерившийся достичь на своём утлом плавсредстве берегов Америки.
С тех пор смелого мореплавателя не видел никто….
…Он вошёл как-то бочком - слегка нескладный, по-юношески прыщеватый парень. Крупный в кости, рост - под сто восемьдесят.
- Я - Сергей Чеботарёв. Мне шестнадцать лет, я будущий учёный, специалист по выживанию в экстремальных природных условиях, - представился он с порога.
Выглядел Сергей на все девятнадцать. «Типичный акселерат», - подумал я и предложил нежданному гостю присесть на один из стульев, плотно окружавших обширный канцелярский стол - неотъемлемую часть редакторского кабинета любой молодёжки областного масштаба.
Он родился в Казахстане, вырос в российском Златоусте - невеликом городке, расположенном на южном Урале. С раннего детства Сергей увлёкся книгами о великих путешественниках, терпевших бедствия на суше и на море. Проштудировав массу специальной литературы, мальчик пришёл к выводу о необходимости изучать скрытые резервы человеческого организма. По его словам выходило, что современная медицина уделяет этой актуальной проблеме недостаточно внимания.
Школьник из Златоуста вступил в переписку со светилами биологии из Новосибирского Академгородка, которые помогли Сергею опубликовать в университетской печати несколько заметок, которые сам автор гордо именовал «научными работами». Публикации были основаны на опытах, поставленных подростком на самом себе. Неделю без воды и пищи провёл он в раскалённом солнцем Кара-Кумах, воображая себя космонавтом, совершившим аварийную посадку. Несколько раз в кроссовках и лёгкой курточке уходил на несколько дней в зимнюю тайгу.
- Я специально сходил с поезда на глухом полустанке, стараясь не запоминать его название, чтобы не нарушать чистоту эксперимента, - рассказывал Сергей. - Шёл наугад, подальше от дорог, намеренно стараясь заблудиться. Кроме плитки гематогена, коробки спичек и шприц-тюбика с атропином, у меня ничего не было. Ночевал прямо в снегу на тридцатиградусном морозе. Мне удавалось успешно выжить неделю и больше, питаясь тем, что я находил в лесу...
Не знаю, что из рассказанного Сергеем было правдой, а что плодом пылкого юношеского воображения, но рассказы его были очень яркими и звучали убедительно.
Тогда, летом 1990-го, он, с большим трудом раздобыв пропуск в закрытую для большинства населения страны пограничную область, прибыл на Камчатку с намерением провести в одиночку месяц в океане, имея минимум пищи и пресной воды, на стандартном надувном спасательном плотике - точно таком, какими в дополнение к шлюпкам оборудованы все морские суда. Ни плотика, ни денег на его приобретение у будущего покорителя водной стихии, естественно, не было, и он обратился за помощью в редакцию «Камчатского комсомольца». Публикации в популярном еженедельнике и настойчивость самого Сергея сделали своё дело. Многочисленные «застойные консерваторы» были сломлены, и Сергей Чеботарёв отправился в своё первое океанское плавание в ореоле славы регионального масштаба.
В тот раз ему крупно повезло. Погода выдалась на редкость тихая даже для середины лета. В общем, Великий океан в полной мере оправдал своё название «Тихий», данное когда-то первым посетившим его воды европейцем - великим на все времена мореплавателем сеньором Магелланом. К тому же дилетантам, как известно, иногда очень везёт. Уже через несколько дней плотик прибило ласковым бризом к пологому песчаному берегу в районе мыса Шипунского. Там нашего путешественника обнаружили пограничники и отправили на заставу, где тот около месяца отъедался гречневой кашей с тушёнкой и наваристыми щами. Затем «специалиста по выживанию» вертолётом переправили в Петропавловск-Камчатский - в исходную точку его плаванья.
Фантазии у Сергея было хоть отбавляй. Он в цветах и красках описывал всем желающим своё беспримерное по трудности плавание в бурном море, скитания по пустынному берегу, встречу с агрессивным медведем и чуть ли не драку с ним из-за выловленной в речке рыбы…
На следующий год он вернулся снова. Теперь у него в кармане лежало письмо от Советского фонда Мира. Рюкзак Сергея отягощали три тысячи памятных жетонов, наштаппованных из обломков уничтоженных по договору с США ракет СС-20. Амбиции и апломб юного путешественника за год успели значительно вырасти и окрепнуть. Теперь в его планы входило достижение берегов Америки. Там потрясённые американцы должны были раскупить упомянутые жетоны по доллару за штуку. На вырученные деньги Сергей планировал вернуться домой самолётом.
На дворе стоял май 91-го. Баснословное время сумасшедших планов и радужных надежд. Власть тихо умирала в обкомовско-исполкомовских кабинетах. Попробовал бы кто-нибудь не отпустить посланца мира в дружественные Ю-Эс-Эй! Ярлык ретрограда, врага Перестройки на лоб такому деятелю был бы налеплен мгновенно. На этот раз Сергей приехал с матерью, женщиной весьма пробивной и решительной. Отца, как я понял, в семье не было.
На вопрос членов камчатского яхтклуба, каким это образом мореплаватель собирается придать своему плавсредству поступательное движение, юный специалист по выживанию ничего вразумительного ответить не смог. В крайнем случае он собирался воспользоваться плавучим якорем, эдаким брезентовым ведёрком - закидывая якорь вперёд и подтягиваясь к нему фалом. Главные же надежды Сергей возлагал на господствующие в этом районе течения, которые должны были, по его разумению, вынести его к берегам Аляски. Схему течений будущий покоритель Тихого океана собственными глазами видел в школьном географическом атласе.
Камчатские яхтсмены, умудрённые океанскими походами морские волки, покачав головами, промолчали. Убеждать в чём бы то ни было юного дилетанта было бесполезно…
Для операции по отправке Сергея Чеботарёва в его путешествие был выделен пограничный сторожевой корабль (ПСКР). На его борту находились немногочисленные провожающие - в основном, представители местных СМИ, а также мать мореплавателя. В тот день волнение в открытом океане достигало 4-5 баллов. С норд-оста («гнилого угла») задувал не сильный (по местным меркам) ветерок. В общем, обычная для наших широт погода.
Когда Сергей посмотрел на море, ему, наверное, кое-что стало понятнее. Такой волны он в жизни ещё не видел.
Долгие восемь часов не решался молодой человек покинуть борт судна. Наконец, командиру ПСКРа надоело ждать, и он сказал, что если у путешественника пропало желание, он вынужден отправиться на базу, поскольку служба есть служба. Было видно, как Сергей побледнел, закусив губу до крови.
Мать безмолвствовала. Она сильно укачалась и, наверное, мало что понимала в тот момент. И всё же она кивнула Сергею головой, как бы благословляя его на подвиг… Матросы сноровисто спустили плотик на воду вместе с занявшим в нём своё место Сергеем. Оранжевый плотик швыряло, как щепку. Сергей сидел на корточках, вцепившись обеими руками в надувную поперечину и тоскливо смотрел, как ему прощально машут руками.
ПСКР дал ход, и через несколько минут оранжевое пятно ПСНа скрылось из виду…
С тех пор Сергея не видел никто. Аварийный маяк системы «Коспас-САРСАТ», которым было оборудовано плавсредство мореплавателя, не оправдал возлагавшихся на него надежд. Второй и последний раз Сергей вышел на связь 19 мая, сообщив, что находится в координатах: 56°06'04"N, 161°48'03"Ost.
Хватились мореплавателя в конце мая. Довольно вялые поиски длились весь июнь и июль. Потом грянуло 18 августа, и всем было уже не до пропавшего без вести юного «специалиста по выживанию» и его несчастной матери, ещё долгое время обивавшей пороги разных официальных учреждений и требовавшей продолжать поиски.
Осенью начались затяжные шторма, и стало очевидно, что юноша погиб.
Море не любит дилетантов и жестоко мстит за неуважение к его суровым законам. Жаль, что не нашлось никого, чтобы объяснить это Сергею Чеботарёву. Сейчас ему могло быть 37 лет, и, возможно, он действительно бы двинул вперёд науку, за любовь к которой заплатил собственной жизнью.
-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-
Вот так. Что можно добавить? Да, собственно, ничего. Просто: да, это было.