Петля времён
"Подробности этого дня несколько путаются в моей памяти, ибо после девятнадцати дней непрерывного обстрела из тяжёлых орудий события одного дня легко перемещаются в другой..."
Сознание моё вдруг зацепилось за эти написанные 84 года назад слова. Потому что они оказались созвучны ощущениям, когда окружённый Чернигов бомбили сверху, он обстреливался в течение нескольких недель по периметру из тяжёлых орудий круглосуточно, с короткими перерывами, а мы, обычные мирные люди, прятались в укрытиях, каждый раз слабо надеясь, что уцелеем .
Выбегая очередной раз из жилища в укрытие под вой сирен (когда ещё был свет), я схватила с полки старую книжку рассказов Эрнеста Хемингуэя, потому что тонкая, лёгкая, займёт мало места в рюкзаке. Конечно, она давным-давно прочитана. И не один раз. Издана в 1977 году. Но много лет назад она читалась иначе, содержание привлекало другим.
Я читала рассказы, стараясь переключить мозг и тут вдруг посреди мощного обстрела города, когда тряслись потолок и стены укрытия, накрыло ощущение, что я попала по спирали в какую-то Петлю времён. Обстрелы из тяжёлых орудий, взрывы, пыль, гарь, наступление врага, жизнь под пулями. Неужели ничего не изменилось в людях за такой период времени, а цивилизация движется не поступательно, а по причудливой спирали, когда почти за сотню лет особо ничего не меняется.
"Он был нашим шофером на фронте и в Мадриде во время девятнадцатидневного обстрела города - такого зверского, что о нем почти немыслимо писать. Все время он был тверд, как гранит, из которого, казалось, он высечен, здоров, как бык, и точен, как часы железнодорожника. Глядя на него, можно было понять, почему Франко так и не взял Мадрид, когда представлялась такая возможность это сделать. Иполито и такие, как он, дрались бы за каждую улицу, за каждый дом, пока хоть один из них оставался в живых; а последние уцелевшие сожгли бы город. Это стойкие люди и они умеют воевать.... Смерти они не боятся, но никогда не говорят об этом".
Тут я подумала, что наши доблестные воины и жители тоже так просто город врагу не сдадут и тоже будут драться за каждую улицу и за каждый дом.
"В тот день, когда свыше трёхсот снарядов было выпущено по Мадриду и центр города превратился в усеянную осколками стекла, засыпанную кирпичной пылью, дымящуюся бойню, Иполито поставил машину под прикрытие высокого здания в узком переулке возле отеля. Место казалось вполне надежным, и, посидев немного в моей комнате, глядя, как я работаю, и окончательно соскучившись, он сказал, что сойдёт вниз и сядет в машину. Не прошло и десяти минут, как шестидюймовый снаряд попал точно в угол, образуемый стеной отеля и тротуаром. Он глубоко вошёл в землю и не разорвался. Разорвись он - того, что осталось бы от Иполито и машины, не хватило бы на фотографический снимок. Они находились в пятнадцати футах от того места, где упал снаряд. Я выглянул в окно, увидел, что всё благополучно, и сбежал вниз.
- Ну как? - Сознаюсь, я несколько задыхался.
- Отлично, - сказал он."
Мы тоже каждый день спрашивали воинов, участников территориальной обороны, волонтёров, ежедневно привозящих под обстрелами людям продукты, воду, лекарства:
- Как вы, ребятки?
- Нормально! - отвечали они. - Не волнуйтесь! Отобьёмся!
"Перед отъездом из Мадрида я хотел дать ему денег.
- Я от вас ничего не возьму, - сказал он.
- Возьмите, - настаивал я. - Ну, возьмите. Купите что-нибудь своей семье.
- Нет, - сказал он, - не возьму. А правда, хорошо мы провели время?
Пусть кто хочет, ставит на Франко, или Муссолини, или на Гитлера. Я делаю ставку на Иполито".
Эрнест Хемингуэй. "Мадридские шофёры", 1938 г.
* * * *
Потом, когда наступит равновесие, можно будет постараться выделить какие-то фрагменты из этого бесконечного дня, который начался для нас 24-го февраля 2022 года и длится до сих пор.
Сознание моё вдруг зацепилось за эти написанные 84 года назад слова. Потому что они оказались созвучны ощущениям, когда окружённый Чернигов бомбили сверху, он обстреливался в течение нескольких недель по периметру из тяжёлых орудий круглосуточно, с короткими перерывами, а мы, обычные мирные люди, прятались в укрытиях, каждый раз слабо надеясь, что уцелеем .
Выбегая очередной раз из жилища в укрытие под вой сирен (когда ещё был свет), я схватила с полки старую книжку рассказов Эрнеста Хемингуэя, потому что тонкая, лёгкая, займёт мало места в рюкзаке. Конечно, она давным-давно прочитана. И не один раз. Издана в 1977 году. Но много лет назад она читалась иначе, содержание привлекало другим.
Я читала рассказы, стараясь переключить мозг и тут вдруг посреди мощного обстрела города, когда тряслись потолок и стены укрытия, накрыло ощущение, что я попала по спирали в какую-то Петлю времён. Обстрелы из тяжёлых орудий, взрывы, пыль, гарь, наступление врага, жизнь под пулями. Неужели ничего не изменилось в людях за такой период времени, а цивилизация движется не поступательно, а по причудливой спирали, когда почти за сотню лет особо ничего не меняется.
"Он был нашим шофером на фронте и в Мадриде во время девятнадцатидневного обстрела города - такого зверского, что о нем почти немыслимо писать. Все время он был тверд, как гранит, из которого, казалось, он высечен, здоров, как бык, и точен, как часы железнодорожника. Глядя на него, можно было понять, почему Франко так и не взял Мадрид, когда представлялась такая возможность это сделать. Иполито и такие, как он, дрались бы за каждую улицу, за каждый дом, пока хоть один из них оставался в живых; а последние уцелевшие сожгли бы город. Это стойкие люди и они умеют воевать.... Смерти они не боятся, но никогда не говорят об этом".
Тут я подумала, что наши доблестные воины и жители тоже так просто город врагу не сдадут и тоже будут драться за каждую улицу и за каждый дом.
"В тот день, когда свыше трёхсот снарядов было выпущено по Мадриду и центр города превратился в усеянную осколками стекла, засыпанную кирпичной пылью, дымящуюся бойню, Иполито поставил машину под прикрытие высокого здания в узком переулке возле отеля. Место казалось вполне надежным, и, посидев немного в моей комнате, глядя, как я работаю, и окончательно соскучившись, он сказал, что сойдёт вниз и сядет в машину. Не прошло и десяти минут, как шестидюймовый снаряд попал точно в угол, образуемый стеной отеля и тротуаром. Он глубоко вошёл в землю и не разорвался. Разорвись он - того, что осталось бы от Иполито и машины, не хватило бы на фотографический снимок. Они находились в пятнадцати футах от того места, где упал снаряд. Я выглянул в окно, увидел, что всё благополучно, и сбежал вниз.
- Ну как? - Сознаюсь, я несколько задыхался.
- Отлично, - сказал он."
Мы тоже каждый день спрашивали воинов, участников территориальной обороны, волонтёров, ежедневно привозящих под обстрелами людям продукты, воду, лекарства:
- Как вы, ребятки?
- Нормально! - отвечали они. - Не волнуйтесь! Отобьёмся!
"Перед отъездом из Мадрида я хотел дать ему денег.
- Я от вас ничего не возьму, - сказал он.
- Возьмите, - настаивал я. - Ну, возьмите. Купите что-нибудь своей семье.
- Нет, - сказал он, - не возьму. А правда, хорошо мы провели время?
Пусть кто хочет, ставит на Франко, или Муссолини, или на Гитлера. Я делаю ставку на Иполито".
Эрнест Хемингуэй. "Мадридские шофёры", 1938 г.
* * * *
Потом, когда наступит равновесие, можно будет постараться выделить какие-то фрагменты из этого бесконечного дня, который начался для нас 24-го февраля 2022 года и длится до сих пор.