Для тех, кто не в курсе
Тут говорят, альметьевские потеряли меня. Со мной всё в порядке.
Сколько я себя помню, у меня всегда было заикание, я всю свою сознательную жизнь живу с ним и не знаю, как это бывает по-другому. Мама рассказывала, что в 5 лет меня укусила за ногу собака и с тех пор я начал заикаться. Сам я это событие помню очень смутно. Первые воспоминания о заикании из школы, как на чтении надо читать, а я заикаюсь. Или стихи рассказывать нужно, но тут хоть можно было сделать вид, что забыл, чтобы не произносить трудновыговариваемое слово. Поход в магазин для меня всегда превращался в пытку, если слово хлеб я выговаривал без проблем, то молоко до сих пор одно из нелюбимых, поэтому предпочитал ходить в магазин за молоком с бидончиком, потому что не надо было ничего говорить, просто протянул бидон и всего делов.
В старших классах заикание мое обострилось, и хотя я в принципе был хорошим учеником, когда вызывали к доске отвечать, чаще предпочитал буркнуть «Не готов» и получить двойку, чем заикаться и краснеть перед всем классом. Оценки выравнивал письменными работами, там волноваться не надо, а как я уже говорил, мальчиком я был неглупым, поэтому был твёрдым хорошистом. С девчонками не знакомился, потому что был скромным и стеснительным мальчиком, да ещё и с заиканием. Ну и бараний вес в 45 кг, при росте 170 см, тоже из меня мужчину девичьих грёз не делал.
В институте все продолжилось точно так же, как и в школе. Пока на втором курсе со мной не случилась страшная депрессия, из которой меня вывела одна преподавательница, заметив пустоту в моих глазах и поговорив со мной по душам. С тех пор моя жизнь сильно поменялась, я перестал стесняться своей худобы и заикания и спокойно начал знакомиться с девчонками на улицах. Относительно спокойно и без заикания сдавал зачеты и экзамены. Заикание ушло на второй план, но все равно иногда, нет-нет, всплывало. Отлично помню свою благодарную речь гостям на своей свадьбе на 4-м курсе института, когда я волнуюсь и заикаюсь, то чаще всего несу полную чушь. Потом всегда перематывал этот момент на кассете, до того было стыдно. Потихоньку приближался день защиты своего диплома, и все шире и шире растекался мой ужас от понимания того, что мне придётся выступать с докладом. И хотя я свой диплом писал сам, и знал его от корки до корки, я все равно себя накручивал и накручивал. На удивление, защита дипломного проекта прошла гладко, я начал и потом уже меня было не остановить. Да, я забыл отметить, что в моем заикании всегда самым трудным было начать, самое первое слово.
После ВУЗа работа. Заикание никуда не делось. Я тогда работал оператором по добыче нефти. Мне всегда было трудно позвонить диспетчеру, чтобы дать заявку или передать данные по обходу. Потом работа технологом и ведущим технологом. Это было самое счастливое время с минимумом заикания. По работе мне приходилось очень часто звонить по телефону, поэтому быстро пообвыкся и уже не боялся телефонных звонков. Правда потом меня начали повышать по служебной лестнице, а там уже той телефонной работы было много меньше и я опять начал пугаться телефонных звонков. Справедливости ради необходимо отметить, что я пытался бороться со своим недугом, активно участвовал в различных конкурсах самодеятельности с песнями под гитару, был капитаном местной команды КВН. Перед сценой страх пропал, но в жизни страх перед речью и заиканием так и остался. И с тех пор только обострялся.
Активно обостряться мое заикание начало после переезда в Москву два года назад. Смена обстановки, новая, не очень знакомая, работа, стрессы сделали свою черную работу. Я уже не мог просто позвонить по телефону. Для меня это была настоящая мука. И если я ещё более-менее мог это сделать когда один, при посторонних меня просто клинило. Приходилось выходить из кабинета в коридор и со своего личного сотового телефона звонить по работе, лишь бы никто не услышал. Звонки были не такими частыми, поэтому страх перед ними все рос и рос. Теперь я мог позвонить только своим знакомым, со временем и это стало проблематичным. В конце концов, я довел себя до такого, что, даже разговаривая по телефону с мамой, я заикался. И сильно заикался. Мне трудно стало звонить дочкам из-за заикания, и поэтому я звонил им редко, за что постоянно ругал себя. Простой телефонный звонок для меня стал как сигнал к заиканию. Это был АД. Когда начальник, давая задание, говорил что нужно кому-то позвонить, меня бросало в пот, и после этого я сразу становился тупым, остальное слушал вполуха, и не всегда понимал, что от меня хотят. Накручивая себя, я начал заикаться и без телефона. Общение с коллегами на работе превращалось в мучение. Мне трудно стало задать элементарный вопрос даже друзьям. Меня всего переклинивало. Я был в постоянном напряжении. Тело как пружина, челюсти стиснуты, я ужасно уставал. Я старался говорить только короткими фразами, я перестал рассказывать анекдоты, смешные истории. Правда после спиртного, в компании друзей меня иногда было просто не остановить, до того я скучал по нормальной незаикающейся речи. Где было возможно, я просил за меня позвонить друзей, родных - заказать что-то, узнать что-то, попросить что-то. Что меня выручало (а скорей всего наоборот обостряло заикание), так то, что в наш 21 век, необязательно стало живое общение, электронная почта, различные мессенжеры очень облегчили жизнь заикам. А сколько радости приносят заикам супермаркеты, где не нужно ничего говорить, просто складывать продукты в корзинку, вы даже представить не можете.
Да, я пытался лечить заикание, правда, очень поздно начал, когда уже моему заикательскому стажу было далеко за 20 лет. Теперь я отдаюсь в руки Лилии Зиновьевны Арутюнян. Я устал от своего заикания и верю, что смогу его побороть. На данный момент это моя самая главная мечта и ЦЕЛЬ.
Лечение. День первый.
Началось все с автовокзала Сергиева Посада, где меня, а так же ещё троих заикающихся, встретил Мигран Арутюнович (далее М.А.) и отвез в дом отдыха «Огонёк», где должно проходить наше лечение. Кстати, по дороге, волнение последних дней куда-то ушло, появилась уверенность в своих силах. В «Огоньке» меня разместили одного в четырёхместном номере. Сразу же начались занятия с Лилией Зиновьевной (далее Л.З.). Поначалу нас попросили рассказать о себе, чтобы запечатлеть на камеру наше заикание. Естественно, я разволновался и начал с сильного заикания, но быстро успокоился и почти перестал заикаться. Парень, рассказывающий до меня, Дима, волновался и заикался больше. Кстати, пару слов о нашей группе. Кроме меня были: Дима, парень 20 лет, Александр, мужчина около 45 лет, насколько я понимаю, лечился не впервые тут, Елена, женщина чуть старше 30лет, не заикается, логопед, пока не понял с какой целью она тут, возможно для изучения методики Л.З., а так же девушка Наташа, тоже около 30 лет и насколько я понял, тоже не впервой. Наличие двух людей, не вылечившихся с первого раза, конечно же, не вдохновляло, но я старался на зацикливаться на этих мыслях.
Началось все с того, что мы перестали разговаривать. Потому что мы не будем лечить заикание, мы будем заново учиться правильно говорить. С нуля. Ну, с нуля, так с нуля. Я к этому был готов. А для того чтобы учиться правильно говорить, необходимо сначала научиться расслабляться. Потому что заика, когда заикается, у него все тело в постоянном напряжении. Расслаблять шею, расслаблять плечи, расслаблять живот, расслаблять руки и, самое главное, расслаблять нижнюю челюсть. Да, я раньше часто замечал, в периоды обострения заикания, мои челюсти были постоянно в сжатом состоянии. Да что челюсти, я сам был в постоянном напряжении, дико уставал от этого состояния. Так вот, Л.З. показала нам упражнения, с помощью которых можно быстро расслабить челюсть, шею, плечи, живот, руки. М.А. постоянно ставил нам музыку, способствующую релаксу, поэтому наша группа буквально растекалась по диванам и креслам. Расслаблением добивались состояния «щелинка». «Щелинка» - это такое состояние нижней челюсти, когда она полностью расслаблена, как при свободном выдохе.
После того, как мы расслабились, Л.З. учила нас правильно дышать и на выдохе произносить первый слог, с которого всегда будет начинаться наша речь в будущем. Не знаю, как правильно назвать то, чем мы занимались, но мне это не показалось чем-то уж таким тяжёлым. Главная мысль, что на выдохе необходимо максимально расслабиться. Тело должно обмякнуть. Мы довольно-таки долго оттачивали это действо. Считаю, что у меня неплохо стало получаться, но ошибки все равно присутствовали, о чем постоянно указывали Л.З. и М.А. Так как нам запрещено разговаривать, все вопросы мы задавали, написав его на бумаге. В один прекрасный момент меня пронзила приятная мысль о том, что теперь я больше никогда не буду заикаться. Да, я буду очень медленно и необычно для окружающих говорить, но заикаться ведь я больше уже не буду никогда. Моя ЦЕЛЬ медленно, но верно приближаться ко мне. Кстати, что ещё обрадовало, то, что во время всего лечения можно петь под гитару, я очень боялся, что запретят. Более того, Л.З. даже посетовала, что я не привез гитару с собой. Значит, привезу в другой раз, песен хоть попоем.
После обеда осваивали методику якорения по НЛП. В качестве якоря использовался большой палец руки, который должен был нас успокаивать и расслаблять и, как я понял, задавать ритм и темп нашей будущей речи. Вот тут у меня очень плохо получалось. Если ещё просто на выдохе двигать палец вперед, и на конце выдоха окончательно расслабиться было более-менее возможно, то когда начали это завязывать с произношением слогов, то я окончательно запутался. Вместо того чтобы расслабляться, я наоборот напрягался, а ведь вся методика, насколько я понял, строится на том, чтобы говорить, абсолютно не напрягаясь. Со своей дилетантской колокольни считаю, что нам все-таки рано ещё работать с рукой, пока мы не закрепили «щелинку». А вообще, под вечер я очень сильно устал от всех занятий и буквально валился с ног. Потому что занятия с нами ведутся постоянно, прерываясь на небольшие перерывы, плюс обед и ужин. Свободного времени фактически нет, потому что даже после всех занятий дается домашнее задание, которое заключается в закреплении того, чему нас сегодня учили. А ещё вечером необходимо вести дневник, чем я в данный момент и занимаюсь. Но мне это только в удовольствие.
Непривычно весь день молчать, непривычно отвечать на вопросы официанта в столовой кивками. Непривычно за столом не произнести ни единого слова с ребятами. Кормят, кстати, прилично, порции такие, что как будто после лечения нас свезут на бойню.
Вечером со мной персонально занимались М.А. и Л.З. Ещё раз убедился насколько мне трудно делать все одновременно - правильно дышать, вести палец руки на выдохе и правильно произносить первые слоги. Все перепуталось в моей уставшей голове. Хорошо, что мои учителя понимали, что в первый день от меня требовать слишком многого не стоит, а то я уже расстраиваться начал, что ничего не получается.
Лечение. День второй.
Спал всю ночь как убитый. Под будильник проснулся, забыв факта моего лечения. Когда осознал, где я, как-то настроение немного упало. Всё потому что я вспомнил как у меня вчера вечером не получалась работа с рукой.
Перед завтраком всей группой порасслаблялись новым способом - лёжа. Потянули все мышцы, поприслушивались к своему телу. Л.З. говорила о том, как важно научиться хорошо владеть своими мышцами и уметь легко их расслаблять.
На занятиях после завтрака начали распеваться. Это мне понравилось намного больше, чем остальные упражнения, ибо это было близко мне. Понравилась фраза «Речь - это танец и пение». Очень важно постоянно распеваться, тренировать свой новый голос. Настоящий голос. Я и раньше замечал, как только перестаешь петь, на несколько дней забросишь гитару, так начинаешь больше заикаться. Опять занимались с рукой, опять у меня не получалось одновременно совместить движение пальцем, выдох и речь. Опять злился на себя и даже пару раз надавал себе по губам и. В шутку. Л.З. с М.А. успокаивали, что это всего лишь второй день и ничего страшного, научусь. Успокаивал факт, что я не один такой тупой, у Димы и у Елены получалось так же как и у меня. Елена, единственная незаикающаяся из нас, по-моему, больше всех из нас волновалась и нервничала, поэтому не очень у неё получалось. Она расстраивалась, а я отлично понимал её состояние. Хотелось успокоить её, что у неё не у одной не получается, но говорить нам было запрещено, а мычанием особо не поуспокаиваешь. Перед самым обедом с каждым персонально занималась Л.З., вот именно тогда у меня стало получаться вести руку одновременно с речью. Относительно получаться.
После обеда Димка где-то достал ракетки для настольного тенниса, и мы с ним минут 20 здорово поиграли с ним в теннис. На занятиях опять расслаблялись, распевались (мои любимые упражнения) и якорили рукой. Я неожиданно заметил, что у меня стало легко получаться вести палец с речью. Да, были незначительные ошибки, но я уже так не напрягался и не пытался за всем следить одновременно. А успех- это для меня лучшая мотивация. Ребята торопились начать уже говорить, но я считаю, что все-таки это делать ещё рано. Лучше закрепить пока «щелинку», работу с рукой. Как сказала Л.З., речь - это то, что мы никогда не должны подвергать опасности, чувствуешь, что не готов - закрой рот, лучше молчать, чем неправильно говорить.
Ближе к ужину ужасно устал от упражнений и уже плохо соображал, о чем сообщил Л.З. Поэтому новые упражнения, которые хотели нам дать, было решено дать завтра. Перед самым ужином Л.З. опять персонально занималась с каждым из нас. У меня вести речь одновременно с рукой становилось все проще и проще, мелкие ошибки не в счет. Единственное, что пока не научился хорошо расслабляться на каждом выдохе, но какие наши годы, все будет. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра.
После ужина опять немного поиграли в теннис и персонально позанимались с Л.З. Кстати, очень беспокоюсь за свой вес. Кормят тут очень плотно и питательно, движений мало, все упражнения на релаксе, чувствую, что могу пару-тройку килограммов привезти домой. Надо в перерывах по максимуму играть в теннис, шевелиться. Но пока в перерывах желание только одно - завалиться на кровать и просто полежать. Почему-то очень устаю на занятиях, хотя землю не пашем, мешки с цементом не таскаем. Сегодня, кстати, очень много смеялись, атмосфера на занятиях очень дружеская, если вчера ещё стеснялись немного друг друга, то сегодня чувствуется, что уже более раскованы. Смеялись, как Наташа распевалась в углу, смеялись, как Александр реагирует на волнение Елены. Кстати, М.А. так прикольно говорит слово «щелинка». Мне постоянно слышится ширинка. И когда он говорит - начинаем от «щелинки», мне представляется, как мы начинаем от ширинки, и я улыбаюсь.
продолжение будет, ага