Белые крылья. Часть 4.
Они пришли к машине СКП как раз вовремя, все уже собрались и ждали главного события лётного дня на аэродроме - предполётных указаний. Тут был свой ритуал, и все соблюдалось серьёзно, даже с записью на магнитофон. Само место - СКП представлял собой грузовик «Зил» выцветшего военного зеленого цвета, с фургоном вместо кузова, стеклянной будкой Руководителя Полетов и несколькими антеннами вверху. На его боковой стенке сегодня были развешены несколько карт и схем, на чёрной доске рядом мелом были написаны всякие понятные летающим цифры и знаки - ветер, температура, давление, аэродромы, позывные, частоты связи. Возле доски на стуле стоял магнитофон - предмет заботы техника-связиста.
Ближе к магнитофону и картам стояло несколько человек, кто сегодня так или иначе относился к руководству или обеспечению полетов. Несколько десятков участников сегодняшних полетов расположились полукругом перед СКП, кто стоя, кто сидя на траве. В основном синие или даже камуфляжно-пятнистые расцветки хэ-бэ-шек, были разбавлены всякими светлыми майками и кепками. Особо ярко выделялся белый накрахмаленный халат медсестры, она стояла чуть в стороне, на стуле перед ней лежал толстый журнал медицинского осмотра, тонометр и фонендоскоп тоже присутствовали. Те из летающих сегодня, кто ещё не успел, тот подходил, под шутки и подколки, закатывал рукав, узнавая свои пульс и давление, потом расписывался в журнале, заверяя свою годность к полету.
Паша с Лешей присели рядом со своими инструкторами, Коваленко в сторону курил, Мельничук пожевывал травинку. У них было ещё пару минут, Коваленко обернулся к ним:
- Ну, что орлы, собрались наконец?
- Так точно, Игорь Николаевич!
- Погоду наблюдаем? Что думаем???
- Так вроде хорошая погода, Игорь Николаевич?! Вон уже и кучевочка пошла...
- Это называется «гляжу в книгу, вижу фигу». Кучевка та пошла сегодня, но рановато и низко... Вадим, как думаешь, сколько кромка сейчас?
- Метров девятьсот...
- Нет, ну повыше конечно, где-то за тысячу, но все равно мало. И сейчас только десять утра, а облаков уже много...
Паше в принципе было понятно, к чему ведёт Игорь Николаевич, но так как у них было время и настроение, то можно было и пошутить:
- Так облака - это ж хорошо! Мы ж вроде планеристы, нам такая кучевка нужна, а то будем, как позавчера по термикам, упираться, правда, Лех?
- Планеристы... Метеорологию мы сдали и забыли? Ночью между прочим прошёл холодный фронт. А после холодного фронта чем у нас что происходит в атмосфере?! Температура упала, влажность повысилась. Облачность пошла рано, значит через несколько часов она либо перерастёт в грозы, либо в растекания. Так что давайте сегодня не очень быстро вперёд топите и без глупостей...
Импровизированную лекцию Игоря Николаевича прервал приход начальства. По меркам аэроклуба полеты сегодня были большие, поэтому руководить ими будет сам начальник аэроклуба Баранов. С ним же было ещё несколько важных для сегодняшних событий человек: главный судья, со свернутой пока схемой сегодняшнего задания, его помощница, штурман аэроклуба.
Начальники быстро подошли поближе к магнитофону, коротко поприветствовали всех, потом без долгих приготовлений кивнули связисту, тот нажал кнопку записи. Наступила тишина, даже утренний ветерок кажется пропал.
- Раз-раз, проверка записи... Запись идёт, можно начинать.
- ...надтцатое июля, девяносто ...го года, киевское время десять часов одиннадцать минут, аэродром Бузовая, планерное звено Киевского аэроклуба, предполётные указания, полеты по программе чемпионата Украины по планерному спорту. Руководитель полетов «шесть пять сто первый»... - Начальник назвал свой позывной, это тоже было частью стандартной записи. - Службам обеспечения доложить о готовности!
Начал хрипловато Петрович:
- Авиационная техника к полетам готова...
Связист:
- Средства связи и обеспечения к работе готовы...
Подчёркнуто звонко медсестра:
- Лётный состав осмотрен, к полетам допущен...
При этом она для поддержки посмотрела на главного медика на аэродроме - доктора. Но на аэродроме все люди не очень обычные, и сегодня был как раз тот забавный случай, что доктор был для неё подчиненным - он сам стоял в светлом лётном комбенизоне, среди участников соревнований.
Андрей Викторович:
- Поисково-спасательное обеспечение к полетам готово.
Стоявший возле карты штурман аэроклуба:
- Штурманское и метеообеспечение к полетам готово. Воздушное пространство для нас сегодня открыто по максимальному району полетов, ограничений по зонам и высотам нет. Тем не менее напоминаю всем участникам о необходимости вести постоянную ориентировку, строго соблюдать разрешённые границы и максимальные высоты полетов. В случае необходимости входа в смежные воздушные пространства и посадок на чужих аэродромах обязательно и заранее устанавливать связь с ними. Таблица с частотами и позывными здесь... Разведка погоды выполнялась при полетах по маршруту в первую смену с аэродрома «Чайка», погода по ближнему району соответствует прогнозу. Фактические метеоусловия: ветер северо-западный один-два метра в секунду, температура воздуха двадцать четыре градуса, давление семьсот шестьдесят два. Нижняя кромка облачности на сейчас около девятисот метров...
Ребята с улыбкой посмотрели на Коваленко, тот развёл руками в ответ «ну ошибся немного...». Штурман продолжал:
- Ветер по району полетов по высотам пока слабый, северного направления. Опасные метеоявления отсутствуют. Позднее по району прогнозируются очаги облачности грозового характера с ливневыми осадками, участников полетов прошу следить за возможными изменениями погоды и по возможности докладывать фактические метеоусловия...
Значительная часть говорившегося здесь казалась скорее формальностями, чем важной информацией. Но на самом деле даже эти слова были лишь завершающими итогами большой и сложной работы многих людей, поэтому они все равно имели смысл. Баранов подвёл итог всему этому:
- Навигационная обстановка и метеоусловия позволяют выполнять полёты по основному варианту ... - И продолжил уже более практическим и полезным:
- От руководителя полетов: аэродром «Бузовая», позывной «Акжар», связь на первом канале. Взлёт выполняем с курсом двести семьдесят, отцепка планёров севернее точки на высоте восемьсот, для буксировщиков круг полетов правый, для планеров левый. Порядок старта и выхода на маршрут обычный. Указания по маршрутам дадут судьи. Но сразу скажу, сегодня маршруты длинные, прошу всех внимательнее подготовится, помните об осмотрительности, постоянном ведении ориентировки. В особых случаях действовать по инструкциям своих типов летательных аппаратов, вплоть до решительного использования средств спасения. Так же напоминаю о необходимости своевременного подбора площадок и осторожности при посадках на них. Но лучше конечно прилетайте все домой...
Это выходило за пределы обычных формальностей, Баранов чуть улыбнулся, среди участников тоже раздалось: «Та оно бы с радостью, но вот как это сделать...»
Но пока предполётные продолжались:
- На подходе за три минуты доклад на нашей частоте, финиш через линию полотнищ по западной стороне аэродрома, потом отворот и посадка по командам РП... По выполнению полетов в районе аэродрома вопросы или уточнения будут? ... Тогда старший судья, ваше слово о маршрутах.
Судья кивнул, сейчас начиналось наиболее интересное:
- Маршруты на сегодня... длинные. Стандартный класс идёт пятьсот километров Бузовая - Усово - Городнявка - Бузовая. Открытый класс идёт на семьсот пятьдесят километров одним облетом, маршрут Бузовая - Теленица - Лозна - Бузовая...
Участники соревнований одобрительно загалдели. Конечно все об этом уже догадывались, но только на предполётных всем сомнениям могли дать окончательный ответ. Кто-то довольно хлопнул в ладоши, кому-то пошутил, что в кабине не хватит места развернуть карту. Судья выдержал паузу, понимая оживление, потом продолжил.
- Так, прошу внимания! Я знаю, что это много и далеко, но мы тренировались, погоду обещают хорошую, так что будем летать. Порядок фотографирования старта обычный, даю объекты съемки на поворотных...
В планерном спорте для контроля полёта по маршруту пользуются фотоаппаратом. Для «старта» надо сфотографировать аэродром, на углу которого специальными полотнищами выложены часы, пятиметровая стрелка которых каждые несколько минут передвигается очередным «назначенным добровольцем» из молодых спортсменов - это обеспечивает «тихий вариант», когда участникам не надо было докладывать о старте по радио и тем самым выдавать своё место и намерения. При полёте по маршруту, долетев до выбранного судьями поворотного пункта, его надо сфотографировать с определенного направления, называемого «сектором съемки», да ещё и так, что бы в снимок попало крыло вашего планера. Ну а финиш судьи уже сами зафиксируют по времени вашего прилета на аэродром.
Когда судья рассказал, что требуется фотографировать, то на какой то момент народ совсем расшумелся, по рукам пошли фотографии объектов, кто-то зарисовывал сектора на карте, более опытные подсказывали молодым.
Баранов прищурившись посмотрел на небо, потом на шумящих планеристов, спросил подчёркнуто громко:
- По метео уточнения будут?
Из переднего ряда участников поднялась Лагутина, она же участник, она же тренер, она же главный метеоролог. Стеснительно улыбнулась, всем приветственно кивнула головой. Шумная толпа пилотов замолчала, «Маму Лену» уважали и любили на аэродроме. Было в ней удивительное сочетание женского, красивого, доброго и веселого, и в тоже время большие знания и умения, и просто упорство летать. Чемпионат Европы без этого не выиграешь...
- По метео уточнения следующие: как вы все наверное заметили, сегодня ночью через наш район прошёл холодный фронт. Сейчас он согласно прогностической карте находится в семидесяти-восьмидесяти километрах западнее аэродрома и в течении дня будет смешаться на северо-запад. Скорее всего на его фоне будет развиваться грозовая деятельность и вообще всякие местные зоны не очень хорошей погоды. Маршруты у нас сегодня длинные, поэтому я не вижу смысла, рассказывать все возможные варианты. Но только хотела бы напомнить, что бы все спортсмены, особенно молодые, внимательно оценивали метеоусловия и свои силы. Лучше хорошая посадка на площадку, чем попытка пролететь на несколько километров дальше и в итоге неприятные последствия... У меня все.
Опять возникла пауза, планеристы зашумели, обсуждая маршруты и погоду. Баранов опять повысил голос:
- Внимание, указания ещё не закончились, потише прошу!
Кто-то с опаской в голосе ответил:
- Ну все, начальство решило, сейчас порежет маршруты...
Но Баранов думал сейчас не о том. Конечно, как начальник он знал, и об ответственности за каждого из более чем сорока по разному летающих планеристов, и о бензине и ресурсе самолетов, который уйдёт, если слишком многие неблагополучно сядут на площадки в дальних углах маршрута. А ещё ему самому, не так давно хорошему планеристу, тоже просто хотелось лететь вместе со всеми. Наверное поэтому окончание указаний получилось очень кратким и лётным:
- У кого-то общие вопросы или уточнения есть? ... Напоминаю ещё раз о связи. Планеристам в районе аэродрома связь только минимальная. Кто будет болтать и мешать связи с взлетающими и садящимися бортами, буду записывать позывные и начислять штрафные очки. Но и очень прошу на дальних частях маршрута со связи не пропадать. Маршруты длинные, летать будете далеко, но все таки старайтесь периодически отмечаться. В районе аэродрома, после того, как закроется старт, мы поднимем на парение Бланик с опытным спортсменом, он будет по возможности ретранслировать доклады. - Саша, стоявший чуть сзади ребят довольно улыбнулся, речь шла о его полёте.
- Если больше вопросов нет, то тогда всем ещё раз напоминаю, что спорт и результаты важны, но все же давайте без ненужного риска. - Баранов сделал небольшую паузу, тут и много ещё можно было сказать, но в то же время, чего говорить лишнего. - Удачи всем! Киевское время десять часов сорок пять минут, все по местам, первый взлёт по готовности...
После окончания предполётных большая часть спортсменов столпилась у стены машины с картами и фотографиями поворотных пунктов. Карты у Паши с Лешей уже были заранее «на всякий случай» подготовленны, но ещё раз надо было посмотреть и сделать себе схемки съемки поворотных. Рядом с Пашей стоял Мельничук, рисовал свои. Тут то их и застал Евгений Иванович Залезный, сегодня летчик-буксировщик, а вообще летчик-инспектор по безопасности полетов всей «аэроклубовской» авиации Украины. Евгений Иванович невысокий, коротко стриженный, в своём потертом пятнистом комбенизоне, с неизменной сигаретой в зубах.
- Пацаны, привет! Вы там это, повнимательней... ну и удачи! Вадим, тебе тоже кстати! Ты их площадки научил подбирать или будет опять, как тогда?!
Может на кого другого за такое фамильярное обращение они бы обиделись, но не на Евгения Ивановича. Для них, мальчишек, он такой авторитет, что любое слово от него приятно. В «малую авиацию» он пришёл после двух десятков лет полетов, между прочим инструктором на истребителях Су-15 и Су-27. И в отличие от многих, не очень удачно приходящих со стороны «начальников», он быстро стал в аэроклубах «своим». Во-первых он сам летал, и летал здорово, на всей возможной аэроклубовской технике и по любым задачам - планера, самолеты, буксировка, проверки, пилотаж... Во-вторых не смотря на свои годы и опыт, он все ещё просто любил летать, и своими умениями и любовью с ними, молодыми, охотно делился. Пусть и получалось это иногда требовательно, но не обидно, даже если и с шутками и матерком, но доходчиво. Ну и сам образ лётчика - комбез, сигарета, военно-авиационные истории. Поэтому и сейчас Паша, рисуя на листочек поворотный, только стоял и улыбался, история с площадкой «как тогда» была из разряда, которые приятно вспомнить.
Пару лет назад, как положенно в начале сезона, Паша отлетал небольшую восстановительную программу. Крайним по ней было было «Упражнение 37: Контрольный полет по маршруту с посадкой на площадку». Где-то в хороший майский день, Паша дождался своей очереди по плановой таблице, запрыгнул к Вадиму Михайловичу в «Бланик», взлетели... Вторая половина дня, отличная погода, у них два часа времени по заданию. И так как это уже не первые годы, то полетелось и в настроении и с умениями, «душа в душу» со своим инструктором. За полтора часа слетали чуть ли не стокилометровый маршрут, развернулись в сторону аэродрома, теперь где нибудь поближе нужно было потренироваться выполнять посадку на площадку. Обычно их выбирали западнее аэродрома, где местность ровная и много больших открытых полей. Но в тот день... Паша себе спокойно летел на юго-восток, вон уже недалеко аэродром, можно отворачивать правее и выбирать себе место для посадки. Вдруг в задней кабине Вадим Михайлович резко ругнулся:
- Вот черт, забыл совсем! Ну надо же...
Для всегда спокойного и веселого Вадима Михайловича голос был такой тревожный, что Паша даже запереживал, что это что-то связанное с их полётом. Но все быстро прояснилось:
- У супруги день рождения сегодня, она вечером на аэродром приедет, а я даже цветов не купил...
Но в их же руках чудо человеческой мысли - летательный аппарат, а значит нет ни чего не возможного...
- Давай севернее аэродрома, в четвертую зону, на площадку возле леса подсядем, пока «Вильга» прилетит, я цветов наберу.
Следующие десять минут они выполняли «подбор с воздуха площадки для посадки вне аэродрома». Главным критерием было теперь конечно не качество самой площадки, а наличие большого леса рядом, в котором предполагалось наличие цветов. Пару площадок Паша выбрал, но Вадим Михайлович забраковал:
- Не, леса рядом нет... - или - Нет, тут какой-то он маленький...
Инструктор, тем более свой, дорогой и уважаемый просит, значит надо найти! И Паша постарался - нашёлся покос прямо посреди большого леса. Вадим Михайлович глянул, одобрил: - Оно!!! Высота шестьсот, давай, строй заход по боевому...
«Заход по боевому» означал не размазывая и круто снижаясь. Кроме тренировочных целей конечно у Вадима Михайловича была ещё и цель сэкономить времени, у него был потом запланирован ещё один полет. Вобщем интерцепторы полностью, «Бланик» зашуршал вниз. Паша, разворачиваясь для захода, и все ещё осматривая площадку, выразил свои сомнения:
- Вадим Михайлович, она не слишком короткая? И там полоса какая то вон темная, ближе к южному краю?!
- Нормально-нормально... Снижайся давай! А то привыкли в районе аэродрома на одни и те же поля садиться, надо и чему-то серьёзному учиться.
Паша уже выполнял спаренный третий и четвёртый развороты, чувствовал, что Вадим Михайлович из задней кабины за управление не берётся, но голосом наставлял:
- Давай, крути! Можно ещё поближе было...
«Куда уж ближе?!» - ухмыльнулся Паша, оранжево-поцарапанная законцовка крыла «Бланика» и так неотрывно «лежала» на площадке.
- Интерцепторы не убирай, закрылки полностью, скорость восемьдесят...
Линия горизонта оказалась очень непривычно высоко, как для пологих планерных глиссад, большую же часть обзора закрывало поле, куда они пикировали. Вот уже деревья под ними стали совсем большими...
- Выравнивай только пораньше, круто идём!
Деревья оказались по бокам и резко возвысились вокруг них.
- Э-э-эх!... «Ба-бах».
Паша высоту начала выравнивания с непривычки к таким крутым заходам не угадал конечно, хватанули ручки вместе. «Бланик», гулко грохнув дюралевой конструкцией, конкретно «припалубился» в начало площадки, быстро остановился, завалился нос и крыло. Паша ожидал «разбора», но Вадим Михайлович даже похвалил:
- Нормально, на площадку так и надо, круто снижаясь и в торец. Выравнивай только поэнергичней, когда так садишься...
Они быстро повыпрыгивали из кабин. Деревья вокруг площадки таки оказались неприятно высокими.
- Давай планер ещё назад откатим, а то тут коротковато...
Паша честно поднял и тащил хвост, Вадим Михайлович упирался в крыло. Откатили почти в тень деревьев на заднем крае.
- Так, я за цветами, а ты давай осматривай, самолёт вызывай, работай...
Вадим Михайлович зашагал в лес, Паша взялся за микрофон радиостанции.
- «Акжар», «двести сороковой», посадку произвёл, севернее аэродрома десять километров, осматриваю площадку, готовность к приему буксировщика доложу.
- Выполняйте, «двести сорок»!
Паша быстро пошёл вперёд по площадке, про себя отсчитывая шаги. На цифре около четырёхсот случилось неприятное - он оказался на краю ложбинки, тянувшейся поперёк через покос. Она была достаточно широкая, но и довольно таки глубокая, вроде как какой то ров, самозаровнявшийся со временем. Это ее он видел сверху темной полосой... За ней получилось ещё шагов триста ровного пространства, но дальше стеной стояли деревья, при чем такие себе нормальные, в пару десятков метров высоты, сосны.
Возвращаться к планеру пришлось бегом, недалеко послышался рокот мотора «Вильги». Видимо планер с инструктором ждали на аэродроме и не стали дожидаться доклада о готовности. Паша опять взялся за микрофон:
- «Двести сорок», площадку осмотрел, к приему самолета готов!
В динамике послышался уже не слишком довольный голос Залезного:
- «Два сорок», это «сто девятый»... чейто я тебя не наблюдаю???
Паша начал «наводить»:
- Площадка севернее аэродрома десять, северо-западнее Колонщины два, в лесу...
Тут даже Паша запнулся, поняв, что для посадки самолета на площадку «в лесу» как то странно звучит. Евгений Иванович ругнулся по связи:
- В лесу?! Чего вас туда занесло?!!!
Впрочем звук мотора самолета быстро приблизился, и вот уже «Вильга», блеснув крылом, показалась из-за деревьев.
- Наблюдаю... захожу для осмотра... Вы это здесь серьёзно?
«Вильга», ревя мотором, пронеслась над площадкой один раз, в конце перед деревьями, по-истребительному лихо пошла в крен и в набор.
- «Сто девятый», захожу на повторный... «Двести сорок», давай условия... а ты, бля, тут сколько метров насчитал?
Евгений Иванович прошёл над площадкой ещё раз, было видно в боковое стекло «Вильги» как он держа руки на ручке управления и газе, повернув голову вбок, приглядывается к площадке. Паша бубнил в микрофон:
- «Двести сорок», площадку осмотрел, условия ...нормальные. Длинна площадки четыреста метров, грунт твёрдый, ветер штиль. Посадка впереди планера пятьдесят метров. На заходе высокие деревья. Впереди по курсу ... тоже деревья. Поперёк площадки, на расстоянии двести метров ... неглубокая канава...
На шум самолёта из леса вернулся и Вадим Михайлович. С букетом каких-то немыслимых чертополохов, но с цветами - зачёт! Посмотрел на закладывающего виражи над ними Залезного, тоже ругнулся, правда о своём:
- Чего он прилетел так быстро?
Над ними Евгений Иванович принял решение, доложил, и им и руководителю полетов на аэродроме заодно:
- «Сто девятый», площадку осмотрел, сажусь... Взлёт с планером ... или без... доложу.
И уже только для них на площадке:
- Заход на сброс фала...
В обычных полётах за самолетом-буксировщиком всегда болтается двадцати пяти метровой длинны веревка - фал, на который собственно и цепляется планер. Пилоту-буксировщику об этом приходится помнить, и строить свои заходы на посадку над местами, где нет людей и препятствий. В условиях аэродрома с этим проблем нет, фал просто касается поверхности аэродрома немного раньше, и потом тащится за самолетом. Но на площадках, когда свободного места мало, фал сбрасывается до посадки самолета. В умелых руках хорошего лётчика даже утюговатая «Вильга» маневрирует над площадкой шустро, вот он развернулся, зашёл... Верёвка, гулко стукнув по земле, привязными кольцами и разрывным звеном посредине, падает на траву в десятке метров от планера. Евгений Иванович, по пилотажному, коротко подгазовывая мотором, начинает разворот.
- «Сто девятый», заход, посадка...
Паша бежит подтянуть фал к планеру, попутно думая: «Вадим Михайлович сказал, что надо по-серьезному тренироваться... Похоже мы тут сейчас все потренируемся по очень серьёзному, даже лётчик-снайпер Залезный...»
«Вильга» в очередной раз ненадолго исчезла за деревьями, потом резко выскочила прямо у них над головами. Евгений Иванович красиво, в одно движение, выровнял самолёт, приземлился на все три колеса сразу. Вадим Иванович в это время в задней кабине «Бланика» пристраивал цветы, Паша смотрел за посадкой. Залезный не стал резко останавливаться, видимо сам хотел прокатиться до конца площадки, посмотреть на неё подробнее. Вот он докатился до той ложбины и ... скатился в неё. Ничего плохого не произошло, но самолёт оказался ниже уровня земли, им от планера были видны только верх крыла и кончик киля.
- Вот же блин! - Вадим Михайлович поднял голову от цветов... Мотор взревел, «Вильга» уже не по-самолетному, а скорее по-тракторному, переваливаясь, развернулась, выбралась обратно на поверхность площадки, порулила к ним. Иногда «забирание с площадки» происходило даже без выключения двигателя, но в этот раз Евгений Иванович подрулил к планеру вплотную, газанул, прожигая свечи, выключился. Выпрыгнул из кабины, подошёл к ним, в выражениях не стеснялся:
- Бля, планерасты, мы как отсюда взлетать собираемся?! Вы угробиться нах... решили и меня с собой?!!! Вы каким х... такую площадку подбирали???
Вадим Иванович выступил вперёд, как и все инструктора-планеристы, он тоже много и хорошо летал на «Вильге»:
- Женя, ну давай это ... на короткой веревке, мы с закрылками, ты ... тоже довыпустишь...
Залезный курил свою привычную сигарету.
- Вадик, бля! Нет у меня короткой веревки... И с закрылками... Тут двести метров, и то не будет, а там деревья... Бля!!!
Стоял, курил, поплёвывался, ругался. Но фал уже сматывал.
На фале завязали петлю, тем самым укоротив его длину с двадцати пяти до десятка метров. Это во-первых сокращало расстояние до такого, когда самолёт обдувает планер потоком винта, во-вторых просто оставляет эти самые пару десятков метров не позади, а впереди самолета. Евгений Иванович докурив, ещё раз по военному витиевато ругнулся, но озвучил план:
- Так, бля, сейчас будем взлетать. Закрылки выпустите, крыло пораньше поднимите, и держите! Как оторвётесь, то вверх не лезьте, хвост мне не задирайте. Вадик, если я до канавы не взлечу, то отцепляйся и садись с той стороны... А я... а хрен его знает, что я...
Залезный запустившись, подвернул «Вильгу», Паша сумел в обдуве от ее винта сразу поднять крыло и даже удерживать его ровно. «Вильга» была очень непривычно близко, когда Евгений Иванович вывел двигатель на взлетный режим, то «Бланик» весь задрожал от потока воздуха, пахнуло бензиновым выхлопом, стуча по носу планера, с земли в них полетел всякий мусор.
- Готов?!
- Готов!
- Взлетаем!!!
Евгений Иванович выждал, пока двигатель выйдет на максимальную мощность, отпустил тормоза.
Взлёт получился не из приятных, но лучше чем ожидалось. Скорость до семидесяти выросла быстро, «Бланик» с закрылками от земли отошёл. Хоть его и немыслимо трепало в струе за «Вильгой», но нельзя было помешать Залезному разгоняться ни лишним касанием площадки колесом, ни слишком резким рывком вверх, поэтому они с Вадимом Михайловичем в две руки старались, держали. Наконец перед самой канавой Паша заметил в кабине «Вильги» шевеление - на крыле у неё ещё вниз пошли закрылки, потом короткое движение руля высоты вверх - раз! Ее большие колеса тоже поднялись над площадкой. Пронеслась под ними канава, но Залезный тянуть самолёт в набор сразу не стал, видимо скорость была ещё маловата. Сосны в конце площадки к ним быстро приближались и пока они летели прямо в их стволы. Паша видимо не произвольно подтянул ручку на себя. Из задней кабины тут же окрикнул его Мельничук:
- На самолёт, на самолет держи!!!
И только когда сосны заполнили им уже весь обзор, то у «Вильги» руль высоты сильно махнул вверх. Паше кажется даже ручку на себя брать не пришлось, самолёт просто выдернул их за собой в набор...
Картинка, которая останется с ним на всегда: совсем рядом под ними желтые стволы и зеленые шапки верхушек сосен. Впереди, невозможно громко ревущая мотором, коптящая им прямо в лица, «Вильга». «Бланик» болтается на совсем короткой веревке, Паше что-бы удерживаться за ней приходится шуровать ручкой и педалями в кабине непривычно широко. Но они уже летят, залитые золотистым солнечным светом. Сквозь все шумы из динамика слышен хрипловатый голос Евгения Ивановича:
- «Сто девятый», с планером, с площадки, взлёт произвёл, идём на точку... Придурки, кто еще раз туда сядет, поотрываю все что торчит! начиная с ушей и ниже!!!
С предполётных указаний все пошли на поле большой группой. Потом пилоты-буксировщики повернули к себе, на стоянку «Вильг», планеристы пошли дальше, постепенно разделяясь. Ближе к старту ребята шли втроём с Романом, спортсменом старше них лет на пять. Раньше он им казался недосягаемой легендой, они только начинали летать, когда он уже в больших соревнованиях участвовал, да и сейчас летает на «длиннокрылом» ЛАК-12 наравне с инструкторами. Но сегодня они тоже рядом:
- Парни, как настрой? Готовы?!
- Готовы... Но все таки пятьсот...
- Паш, смотри, как вы первую сотку слетали, так планеристами уже и стали! Что сотка, что пятисотка - одно и тоже, только сидеть дольше. Так что давайте спокойно, аккуратно, и вперёд! Встретимся потом тут, на долете.
- Спасибо, Ром. Счастливо!
Он пошёл к своему планеру, они, вдохновлённые советом старшего товарища, дальше к своим. Дошли, сели на плотную аэродромную травку в тени под крыло. У них было ещё пару счастливых минут ничего не делания. Хотя почему ничего - хороший полет требует хорошего планирования, это они уже знали. Поэтому Лёша ещё раз достал из кармана карту, развернул.
- Так что, как лететь будем?
- Как Рома сказал, аккуратно и вперёд.
- Это я понял, а в деталях?!
Паша сорвал травинку подлиннее, поводил ею по карте: «тут пойдём так, тут зацепимся за железку, тут на Усово с юга, потом назад, на юг, тут болота, повыше надо будет, тут потом озера и лесочки, если прижмёт, то с термиками получше должно быть...»
- Паш, ты слышал, что Лагутина про фронт сказала? Что думаешь?
- Лех, я из всего этого понял, что погода будет разной. Будем лететь, а там увидим.
- Согласен! - Леша закрыл карту. - Паша, но только ты понял, это пятьсот километров, если мы будем слишком медленно лететь, то можем и до вечера не долететь!
Паша в долгу не остался, подстроил интонацию и голос:
- Леша, ну ты понял, это пятьсот километров, если мы будем слишком быстро лететь, то можем прилететь раньше времени и не туда...
Засмеялись, толкнули друг друга в плечи, упали спинами на траву...
На стоянках возле лагеря зарокотал первый мотор «Вильги», к нему подключился следующий, потом ещё один. Буксировщики начали выруливать со стоянки, возле планеров в переднем ряду выпускающие уже стояли с руками в верх - планер к полету готов. И вот уже «Вильга» покачиваясь на неровностях лётного поля, подруливает к крайнему планеру, разворачивается, медленно проруливает вперёд, выбирая буксировочную веревку. Крыло планера поднято, оба замерли на время докладов готовности к взлету, получили разрешение. «Вильга» взревела двигателем, они тронулись с места. Выпускающий побежал пару метров, поддерживая планер под крыло, потом отпустил. Планер не устойчиво качнулся, потом выровнялся, побежал на колесе, смешно встряхивая крыльями. Вот уже двинулись рули высоты, приподнялся хвост. И вдруг крыло немного выгнулось, приняло нагрузку и планер полетел. Почти сразу оторвалась и «Вилга», пошли над землёй, разгоняя скорость, потом над кромкой аэродрома потянули в набор. Первый в воздухе!