13(25) июля 1812 года. Бой при Островно. Стоять и умирать
Сражение началось сильной артиллерийской перестрелкой продолжавшейся в течение всего боя. По свидетельству поручика11-й артиллерийской бригады Ильи Тимофеевича Радожицкого, только 3-я лёгкая рота в которой он служил, выпустила за день 225 ядер, 120 картечных зарядов, 125 гранат и 15 брандскугелей.
Бригадный генерал Филипп Антуан Орнано (находился без должности при штабе Мюрата) во главе двух полков 1-й дивизии лёгкой кавалерии атаковал вдоль витебской дороги, но был отражён огнём русской пехоты.
В то же время полковник Аргамаков с Ингерманландским драгунским полком вышел во фланг неприятельской позиции у господского двора Александрово. «Зайдя неприятелю в тыл и во фланг, атаковал два раза и опрокинул неприятеля» в роли которого выступал Прусский сводный гусарский полк №2. Однако угроза осуществлялась явно недостаточными силами. Драгунский полк на начало компании имел в строю 569 человек. Против него, сделав перемену фронта вправо, выступили 6-й и 8-й польские уланские полки (663 и 767 человек соответственно), что обеспечило почти трёхкратное преимущество. Результат столкновения при таком раскладе ожидаемый - русские драгуны обращены в бегство с потерей только убитыми и пленными двух сотен человек (то есть трети полка). Командира полка Мативея Васильевича Аргамакова 3-го, получившего ранения саблей в лицо и пикой в правый бок и грудь вынесли с поля боя без сознания. К командованию полком он смог вернуться лишь в середине августа. Возглавлял французскую контратаку бригадный генерал Руссель д`Юрбаль до этого восемнадцать лет сражавшийся по другую сторону фронта.
Бой под Островно
Николай Семёнович Самокишь
Серьёзные потери несла от артиллерийского огня и пехота. Старший вахмистр 2-го кирасирского полка Огюст Тирион впоследствии писал:
«Неприятель, значительно превышающий нас числом пушек, был, к счастью, гораздо слабее нас в верности стрельбы. Наша артиллерия покрыла себя славою, до такой степени стрельба её была жаркая и точная. Мы видели, как её ядра попадали в неприятельские батареи и в войска, выставленные для их поддержки, и производили там ужасные опустошения.»
Именно на эту ситуацию Остерман-Толстой отреагировал фразой, вынесенной в заголовок. Подробности разные авторы описывают по своему. Вот, как это сделал Сергей Николаевич Глинка в «Записках о 1812 годе»:
«Яростно гремела неприятельская артиллерия и вырывала целые ряды храбрых полков русских. Трудно было перевозить наши пушки, заряды расстрелялись, они смолкли. Спрашивают графа: «Что делать?» «Ничего, - отвечает он, - стоять и умирать!»
Справедливости ради стоит упомянуть, что французские канониры имели преимущество более высокой позиции, да и их русские коллеги стреляли не так уж плохо. По свидетельству того же Огюста Тириона: «187 человек из моего полка были убиты, и на другой день место, занятое полком, было покрыто двумя рядами лошадиных трупов; убитых товарищей мы похоронили вечером». И это в полку, участие которого в сражении свелось к стоянию в течение шести часов на месте.
Меткий огонь по русским рядам вели и выдвинутые вперёд французские стрелки из 8-го полка лёгкой пехоты. Генерал-лейтенант Остерман-Толстой приказал трём батальонам оттеснить их. Но при совершении маневра пехота закрыла собой свою артиллерию. А во фланг ей ударила французская кавалерия, предводимая генералами Жакино и д`Юрбалем. Русские вынуждены были отступить на исходные позиции и даже сражаться за них.
«… французская кавалерия пролетела сквозь картечь всей батареи, ворвалась между орудиями, порубила канониров, схватила в плен офицера и чуть не увезла двух пушек, но Кексгольмский полк так же хорошо отбил отсюда Французов, как Елецкий и Перновский на левом фланге»
(Поручик 3-й лёгкой роты 11-й артиллерийской бригады
Илья Тимофеевич Радожицкий)
Видя неуспех в центре, Остерман-Толстой сменил тактику и предпринял попытку двойного охвата. На правый фланг неприятеля к Александрово, через лес, было послано несколько батальонов. Два батальона выдвинулось из леса и против левого фланга. Последнее маневр ряд авторов считает предпринятым ради отвлечения внимания. Так это или нет, но результат на обоих направлениях оказался одинаков. На левом фланге русская пехота была атакована и опрокинута 9-м полком шеволжер-пикинёров, поддержанным кирасирами дивизии Сен-Жермена. На правом, фланге русскую атаку отбили один из польских уланских полков 15-й бригады лёгкой кавалерии и Прусский сводный гусарский полк №2.
Снова слово Тириону: «…Неаполитанский король… велел произвести атаку чёрным прусским гусарам, которые устремились на неприятеля по дороге, но не смогли его прогнать. Эти гусары были встречены очень сильным огнём неприятельской артиллерии, и два батальона пехоты, расставленные четырёхугольником и поставленные по обеим сторонам дороги, открыли по ним жаркую ружейную пальбу; поневоле пришлось им вернуться. Эта атака, произведённая на дороге, сделана была рысью, спокойно, и, добившись успеха, эта кавалерия удалилась так же спокойно, как и надвигалась. Это первый раз я видел кавалерию, нападавшую таким ходом и которая возвращалась бы таким же образом, без криков, в порядке».
Здесь бой был весьма упорным, и русские ещё могли бы наращивать усилия, вводя в дело свежие батальоны. Но с запада к Островно подошла 13-я пехотная дивизия генерала Дальзона. Что разом опрокидывало численное равновесие и давало французам двукратное преимущество. К тому же движение дивизии было направлено в обход правого фланга русской позиции. В такой ситуации Остерману-Толстому не оставалось иного выбора, как отвести войска на три версты. Сражение этого дня завершилось.
Сводная запись темы Наполеоника (оглавление)